Конец прекрасной эпохи
Не хочется писать некрологи и тексты, которые словно бы вслед тем, кто ушел… Но и не писать нельзя, ведь уходят те, кто создавал время, был его барометром, мерилом, индикатором - можно подобрать много определений, но суть их едина - по ним мы сверяли себя, свои отношения со временем и свое место в эпохе.
Марлен Хуциев - выразитель «оттепельного» настроения, но такие рамки для него, пожалуй, слишком тесны и плоски. Он автор, нащупавший время - его пульсацию, его одновременную скоротечность и бесконечность, взаимоотношения прошлого с настоящим и будущим. Он выражал оттепель, но не замыкался на ней, каждым своим следующим фильмом отвечая на собственные предыдущие иллюзии. Для многих его картина «Июльский дождь» (1966) обозначила конец прекрасной эпохи и ответом на «Заставу Ильича» (1964). Казалось бы, разница всего в два года еще не давала почувствовать радикальных перемен в настроении, но художественное зрение режиссера было настолько зорким, что он увидел опустошенность своего поколения еще до того, как оно наступило.
Фильм-переживание, фильм-наблюдение, он словно бы подглядывает все время за героиней и переменами ее настроения. Камера выхватывает ее из московской толпы и ведет непрерывно, и кажется, вместе с камерой и ты начинаешь заглядывать в ее лицо так пристально, что вынуждаешь ее оглянуться. Разорванные и словно бы не связанные между собой эпизоды ее жизни, ведут - это как отражение дискретности нашей жизни вообще, где ты всегда сам по себе, как остров, который вроде бы и тянется к материку, но до конца примкнуть ему никогда уже не сможет.
Сквозь линзы очков темные глаза Марлена Хуциева казались еще больше, казалось, он видит ими больше других, может, поэтому он и снимал не так много - слишком ценно подлинное высказывание, слишком много сил и времени оно требует от художника. Может, поэтому нам было чуть легче в этом стремительном потоке времен, что он, понимающий его ход, жил, думал… Пусть тихо, пусть немногословно или вовсе молча. Или именно поэтому и воспринимается его уход так тяжело, что он умел «домолчаться» до наших сердец, достучаться до них тишиной.
В русской культуре искусство всегда важнее философии или политики, потому что оно и есть философия и политика. Оно создает общество, время, оно ставит вопросы о человеке, о его месте в истории, оно отвечает на вызовы времени. Поэтому художник, писатель, артист, режиссер всегда в оппозиции, если и не к власти или политике, то к человеку, потому что в какой-то степени он за него отвечает. Он находится и в оппозиции к самому себе и современникам. Таким был Марлен Хуциев, имя которого так привычно связывают с «оттепелью», но которое на самом деле, связано со всей отечественной культурой ХХ века. Он сам по себе был прекрасной эпохой, ушедшей вместе с ним навсегда…
Марлен Хуциев - выразитель «оттепельного» настроения, но такие рамки для него, пожалуй, слишком тесны и плоски. Он автор, нащупавший время - его пульсацию, его одновременную скоротечность и бесконечность, взаимоотношения прошлого с настоящим и будущим. Он выражал оттепель, но не замыкался на ней, каждым своим следующим фильмом отвечая на собственные предыдущие иллюзии. Для многих его картина «Июльский дождь» (1966) обозначила конец прекрасной эпохи и ответом на «Заставу Ильича» (1964). Казалось бы, разница всего в два года еще не давала почувствовать радикальных перемен в настроении, но художественное зрение режиссера было настолько зорким, что он увидел опустошенность своего поколения еще до того, как оно наступило.
Фильм-переживание, фильм-наблюдение, он словно бы подглядывает все время за героиней и переменами ее настроения. Камера выхватывает ее из московской толпы и ведет непрерывно, и кажется, вместе с камерой и ты начинаешь заглядывать в ее лицо так пристально, что вынуждаешь ее оглянуться. Разорванные и словно бы не связанные между собой эпизоды ее жизни, ведут - это как отражение дискретности нашей жизни вообще, где ты всегда сам по себе, как остров, который вроде бы и тянется к материку, но до конца примкнуть ему никогда уже не сможет.
Сквозь линзы очков темные глаза Марлена Хуциева казались еще больше, казалось, он видит ими больше других, может, поэтому он и снимал не так много - слишком ценно подлинное высказывание, слишком много сил и времени оно требует от художника. Может, поэтому нам было чуть легче в этом стремительном потоке времен, что он, понимающий его ход, жил, думал… Пусть тихо, пусть немногословно или вовсе молча. Или именно поэтому и воспринимается его уход так тяжело, что он умел «домолчаться» до наших сердец, достучаться до них тишиной.
В русской культуре искусство всегда важнее философии или политики, потому что оно и есть философия и политика. Оно создает общество, время, оно ставит вопросы о человеке, о его месте в истории, оно отвечает на вызовы времени. Поэтому художник, писатель, артист, режиссер всегда в оппозиции, если и не к власти или политике, то к человеку, потому что в какой-то степени он за него отвечает. Он находится и в оппозиции к самому себе и современникам. Таким был Марлен Хуциев, имя которого так привычно связывают с «оттепелью», но которое на самом деле, связано со всей отечественной культурой ХХ века. Он сам по себе был прекрасной эпохой, ушедшей вместе с ним навсегда…