«В кипящих котлах прежних боен и смут»
11 ноября 1979 года по телевидению была показана первая серия фильма «Место встречи изменить нельзя», уже 16 ноября сериал, состоящий из пяти эпизодов, завершился. Можно было бы сказать, что с того дня жизнь советского зрителя изменилась, но, наверное, это было бы преувеличением. Или нет, не преувеличение? Ведь, действительно, фильм если и не изменил нас самих, но теперь он был в нашей жизни, а вместе с ним в массовое сознание ворвались крылатые фразы, образы, детективные интриги и, конечно, то неясное до фильма знание об особом воздухе послевоенной страны.
В той напряженной атмосфере ощущались и страх, и тревога, и освобождение, но то, что было сильнее всего этого - это надежда! И фильм Станислава Говорухина по сути именно об этой безграничной и всесильной надежде. На новую жизнь, на справедливость, на наказание злодеев, на любовь, на человека. Литературный первоисточник фильма, книга братьев Вайнер называется «Эра милосердия», и вот наступление этой эры так предвкушают герои. Вступила ли она в свои права, неясно до сих пор, даже сейчас, почти через 40 лет после выхода фильма и спустя более 70-ти после описываемых в нем событий.
1940-е это какое-то особенно фактурное время - все эти разрушенные бомбежками здания, военная форма, мальчишки в разодранных свитерах, женская мода, пробивающаяся к жизни из последних сил… Да, все это так, но только фильм не романтизирует время, потому что там не только кинематографическая фактура была, но и голод, страдание, несправедливость. И как первый мороз придает осеннему воздуху какую-то особую хрустальную прозрачность, так и надежда в то страшное время придавала жизни смысл и эту самую прозрачность.
Станислав Говорухин использует прием деромнтизации показанного - в жизни, показанной им, преобладают серые тона и такие же настроения. Но если что-то и занимает его по-настоящему, то это люди - и герои, и играющие их артисты. В концовке фильма есть такой эпизод: словно бы вывернутый наизнанку Шарапов подходит к служебной машине, названной Фердинандом, и старик-водитель Копытин предлагает его отвезти домой. Крупный план здесь позволяет рассмотреть потрепанную куртку Копытина, где-то даже порванную. И смотря фильм даже в 10-й раз, каждый раз удивляешься, что люди, которым по-настоящему нечего было есть и носить, так честно, так неуклонно боролись с преступниками, не давая себе поблажек и не делая скидок. Здесь возникает эффект сближения героя и актера, их слияния, уж очень близкими они становятся нам в этих мелочах и, правильно это или нет, но мы переносим свое отношение к образу на артиста.
Поэтому Владимир Конкин навсегда останется Шараповым, а Владимир Высоцкий - хоть и не только Жеглов, но эта роль стала его лебединой песней в кино. Он с нами попрощался, не спев ни одной собственной песни, но зато парадоксально то, что спел Вертинского - «Лилового негра». Но все же фильм этот так прочно связан с его текстом «Баллада о борьбе», что трудно отделаться от ощущения, что написан он был специально для «Места встречи». Конечно, связь эта не сюжетная, а скорее эмоциональная:
Детям вечно досаден
Их возраст и быт,-
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Сегодня часто говорят о том, что такую огромную страну объединяет только всем известный банк и не менее известная почта. Но тому, кто это придумал, видимо, ни разу не пришлось в самом отдаленном уголке страны, среди непонятного образа жизни, незнакомых диалектов и неизвестных языков, сказать фразы-пароли, которые помогают определить «своего». И одна из них, без сомнения: «А теперь Горбатый. Я сказал, Горбатый!»
В той напряженной атмосфере ощущались и страх, и тревога, и освобождение, но то, что было сильнее всего этого - это надежда! И фильм Станислава Говорухина по сути именно об этой безграничной и всесильной надежде. На новую жизнь, на справедливость, на наказание злодеев, на любовь, на человека. Литературный первоисточник фильма, книга братьев Вайнер называется «Эра милосердия», и вот наступление этой эры так предвкушают герои. Вступила ли она в свои права, неясно до сих пор, даже сейчас, почти через 40 лет после выхода фильма и спустя более 70-ти после описываемых в нем событий.
1940-е это какое-то особенно фактурное время - все эти разрушенные бомбежками здания, военная форма, мальчишки в разодранных свитерах, женская мода, пробивающаяся к жизни из последних сил… Да, все это так, но только фильм не романтизирует время, потому что там не только кинематографическая фактура была, но и голод, страдание, несправедливость. И как первый мороз придает осеннему воздуху какую-то особую хрустальную прозрачность, так и надежда в то страшное время придавала жизни смысл и эту самую прозрачность.
Станислав Говорухин использует прием деромнтизации показанного - в жизни, показанной им, преобладают серые тона и такие же настроения. Но если что-то и занимает его по-настоящему, то это люди - и герои, и играющие их артисты. В концовке фильма есть такой эпизод: словно бы вывернутый наизнанку Шарапов подходит к служебной машине, названной Фердинандом, и старик-водитель Копытин предлагает его отвезти домой. Крупный план здесь позволяет рассмотреть потрепанную куртку Копытина, где-то даже порванную. И смотря фильм даже в 10-й раз, каждый раз удивляешься, что люди, которым по-настоящему нечего было есть и носить, так честно, так неуклонно боролись с преступниками, не давая себе поблажек и не делая скидок. Здесь возникает эффект сближения героя и актера, их слияния, уж очень близкими они становятся нам в этих мелочах и, правильно это или нет, но мы переносим свое отношение к образу на артиста.
Поэтому Владимир Конкин навсегда останется Шараповым, а Владимир Высоцкий - хоть и не только Жеглов, но эта роль стала его лебединой песней в кино. Он с нами попрощался, не спев ни одной собственной песни, но зато парадоксально то, что спел Вертинского - «Лилового негра». Но все же фильм этот так прочно связан с его текстом «Баллада о борьбе», что трудно отделаться от ощущения, что написан он был специально для «Места встречи». Конечно, связь эта не сюжетная, а скорее эмоциональная:
Детям вечно досаден
Их возраст и быт,-
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Сегодня часто говорят о том, что такую огромную страну объединяет только всем известный банк и не менее известная почта. Но тому, кто это придумал, видимо, ни разу не пришлось в самом отдаленном уголке страны, среди непонятного образа жизни, незнакомых диалектов и неизвестных языков, сказать фразы-пароли, которые помогают определить «своего». И одна из них, без сомнения: «А теперь Горбатый. Я сказал, Горбатый!»