"Мет" повторяет "Вертера"
Ежели кто хочет сегодня послушать Йонаса Кауфмана в партии Вертера в одноимённой опере Массне, то показывают ЗДЕСЬ. Как водится, до 1.30 ночи по Москве.
Постановка умеренно-плюшевошторная, сценография, как мне кажется, эклектическая, костюмы примерно 90-х годов XIX в., зато Вертер щеголяет в архаичнейшем сюртуке (или это называется редингот?) конца столетия осьмнадцатого, чем подчёркивается его "надмирность", точнее, непринадлежность к миру сему. Шарлотты и Софи могут быть в любые времена, а Вертер является прямо оттуда, где его оставил великий Гёте, из 1774 года.
Вот всегда, когда смотрю постановку этой оперы Массне, задаюсь вопросом: почему и зачем Вертера изображают психически нездоровым человеком? Сбрендить, простите мой клатчский, т.е. потерять рассудок - всегда трагично, но ведь и у Гёте, и у Массне совсем не про это, а романтическое безумие - это не психическое расстройство, которое полагается лечить галоперидолом.
И всё же, несмотря на такой подход режиссёра, Кауфману удалось показать своего героя именно романтическим безумцем, а не неопрятным сумасшедшим. Хотя, конечно, грань между безумием поэтическим и клиническим чрезвычайно тонка - недаром творческие люди часто оказываются пациентами домов скорби.
К вокалу Кауфмана можно относиться как угодно, но когда он запел Pourquoi me réveiller, ô souffle du printemps, я, видит бог, прослезилась.
Конечно, не Тито Скипа, не Джузеппе ди Стефано и не Лемешев (мои три любимых Вертера), но очень достойно. Вполне верится, что у человека душа разрывается так, что потом пойдёт и застрелится.
А если захочется сравнить, то вот вам "Вертер" на итальянском, с Джузеппе ди Стефано и Оралией Домингес, запись 1952 года, Мехико.
Large Visitor Map
Постановка умеренно-плюшевошторная, сценография, как мне кажется, эклектическая, костюмы примерно 90-х годов XIX в., зато Вертер щеголяет в архаичнейшем сюртуке (или это называется редингот?) конца столетия осьмнадцатого, чем подчёркивается его "надмирность", точнее, непринадлежность к миру сему. Шарлотты и Софи могут быть в любые времена, а Вертер является прямо оттуда, где его оставил великий Гёте, из 1774 года.
Вот всегда, когда смотрю постановку этой оперы Массне, задаюсь вопросом: почему и зачем Вертера изображают психически нездоровым человеком? Сбрендить, простите мой клатчский, т.е. потерять рассудок - всегда трагично, но ведь и у Гёте, и у Массне совсем не про это, а романтическое безумие - это не психическое расстройство, которое полагается лечить галоперидолом.
И всё же, несмотря на такой подход режиссёра, Кауфману удалось показать своего героя именно романтическим безумцем, а не неопрятным сумасшедшим. Хотя, конечно, грань между безумием поэтическим и клиническим чрезвычайно тонка - недаром творческие люди часто оказываются пациентами домов скорби.
К вокалу Кауфмана можно относиться как угодно, но когда он запел Pourquoi me réveiller, ô souffle du printemps, я, видит бог, прослезилась.
Конечно, не Тито Скипа, не Джузеппе ди Стефано и не Лемешев (мои три любимых Вертера), но очень достойно. Вполне верится, что у человека душа разрывается так, что потом пойдёт и застрелится.
А если захочется сравнить, то вот вам "Вертер" на итальянском, с Джузеппе ди Стефано и Оралией Домингес, запись 1952 года, Мехико.
Large Visitor Map