Два методологических замечания к предыдущему посту
Замечание первое.
Советский Союз - такой, каким я его застала - не был парадизом. Трава была зеленее только в тех местах, где её сейчас не примяли машинами или не изгадили иными способами.
В СССР с избытком хватало и невоспитанных детей, и взрослых вахлаков обоего пола. Я упорно придерживаюсь гипотезы, что общее количество этого добра в человеческих сообществах более-менее постоянно. Вопрос лишь в том, насколько они заметны и насколько определяют социальный климат. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, поэтому не настаиваю на этом своём тезисе.
Но в любом случае, вряд ли стоит идеализировать наше советское прошлое.
В то же время Советский Союз не был и Империей Зла. Я говорю именно о субъективном восприятии рядового обывателя, к которым я себя отношу.
Экономика через пень колоду валила, что серьёзно отражалось на нашей повседневности; со свободами было "всё плохо", но как-то мы приспосабливались. Мы играли, учились, росли, развивались, работали, дружили, влюблялись, взрослели, сталкивались с первыми потерями. Это была обычная жизнь. Моё детство и юность пришлись на тёплую осень СССР.
Поэтому демонизировать не следует в той же мере, в какой и идеализировать.
Но...
Замечание второе.
Воспоминания всегда субъективны. Но это не значит, что они не правдивы (о случаях осознанной фальсификации мы здесь не говорим).
Интернет-идиоты, вроде тех, кто притащились нагадить под предыдущим постом, любят повторять на все лады фразу, выдернутую из обихода криминалистов: "Врёт, как очевидец". Те, что пообразованней (их намного меньше) иногда цитируют академика Тарле: "Наконец-то все очевидцы умерли, можно и историей заняться". Ни те ни другие не дают себе труда понять, о чём это.
В первом случае речь идёт о том, что даже самый добросовестный очевидец даёт около 30 % искажённой или недостоверной информации (об умышленном лжесвидетельстве мы не говорим). Данные вычитала когда-то в учебнике криминалистики (нашла в доме, где мы ждали починки экспедиционной машины, в Кызыле, у чьей-то родственницы). Человеческая память избирательна. Человек запоминает то, что важно ему, а вот, например, следователя могут интересовать другие вещи, которые у очевидца либо вытеснены на периферию памяти, либо вообще прошли мимо внимания. Для того чтобы запомнить нужное, надо знать, на ЧТО смотреть и ЧТО запоминать. Именно об этом говорит максима криминалистов.
Во втором случае подразумевалась специфика таких источников как мемуары и мемораты. Именно потому, что они заведомо субъективны, их нельзя использовать в качестве единственных источников, дающих сколько-нибудь объективную картину прошлого ("историю"). Они годятся только в сопоставлении с источниками другого типа. При этом живые очевидцы нередко очень ревностно относятся к тем картинам события, которые расходятся с их собственными, и даже ссылки на документы или материальные памятники их не убеждают. "Я же видел, и это было так, а не эдак", - и точка. А тот факт, что у других людей в тех же обстоятельствах мог быть другой опыт и, соответственно, другая картина, тоже может отвергаться.
И тут мы подходим к понятию "правды", о которой написал один из напачкавших. Собственно, именно из-за этого понятия и невозможности его точно определить и ломается столько копий в дискуссиях об СССР. Для большинства "правда" - это то, что соответствует их опыту. Опыт других людей воспринимается как недостоверный и даже ложный. А ведь если задуматься, для мемуаров понятие "правды" очень относительно (опять-таки оставим за бортом сознательную фальсификацию). Люди все разные. У всех разные семьи, разный индивидуальный и коллективный опыт. Разное окружение, разная профессиональная среда, разное географическое положение.
Есть у нас в Городке великовозрастный мажор Лёша Д. В воспоминаниях Лёши СССР был парадизом с молочными реками и кисельными берегами. Там все могли превосходно питаться и без особых затруднений доставать зарубежные или хорошие отечественные шмотки. И во всём была справедливость и порядок, порядок! Можно было бы обвинить Лёшу Д. во лжи, если не принять во внимание, что он - сын своего папы, крупного учёного, который защитил докторскую и даже членкорром успел стать ещё при СССР. А это значит, что семья получала специальный паёк, в который входили такие продукты, каких мы, простые смертные, порой не видели никогда в жизни. Лёша всегда с пеной у рта спорит, когда речь заходит об однообразном питании советских людей. Он не может допустить, что его опыт, его "правда" носит субъективный характер, а другие люди жили в других условиях.
Какой отсюда вывод? Вывод такой, что, если человек не занимается целенаправленной фальсификацией, то нет неправды в его воспоминаниях. Человек помнит так, как помнит. И воспоминания эти носят фрагментарный характер - уж так наша память устроена, она не перегружается ненужной для нас информацией. В наших воспоминаниях нет неправды, есть лакуны. Сравнение воспоминаний помогает иногда эти лакуны заполнить. Для этого же служит привлечение источников другого рода: документов, научной и художественной литературы, публикаций в прессе, статистических данных и т.п.
Поэтому предлагаю плюнуть на "правду", как её понимают идиоты. Пишите то, что помните и как помните. И не надо больших простыней. Можно вспоминать фрагментами. О том, чему вас учили родители. Что было можно, а чего нельзя. В разные годы вашей жизни.
Советский Союз - такой, каким я его застала - не был парадизом. Трава была зеленее только в тех местах, где её сейчас не примяли машинами или не изгадили иными способами.
В СССР с избытком хватало и невоспитанных детей, и взрослых вахлаков обоего пола. Я упорно придерживаюсь гипотезы, что общее количество этого добра в человеческих сообществах более-менее постоянно. Вопрос лишь в том, насколько они заметны и насколько определяют социальный климат. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, поэтому не настаиваю на этом своём тезисе.
Но в любом случае, вряд ли стоит идеализировать наше советское прошлое.
В то же время Советский Союз не был и Империей Зла. Я говорю именно о субъективном восприятии рядового обывателя, к которым я себя отношу.
Экономика через пень колоду валила, что серьёзно отражалось на нашей повседневности; со свободами было "всё плохо", но как-то мы приспосабливались. Мы играли, учились, росли, развивались, работали, дружили, влюблялись, взрослели, сталкивались с первыми потерями. Это была обычная жизнь. Моё детство и юность пришлись на тёплую осень СССР.
Поэтому демонизировать не следует в той же мере, в какой и идеализировать.
Но...
Замечание второе.
Воспоминания всегда субъективны. Но это не значит, что они не правдивы (о случаях осознанной фальсификации мы здесь не говорим).
Интернет-идиоты, вроде тех, кто притащились нагадить под предыдущим постом, любят повторять на все лады фразу, выдернутую из обихода криминалистов: "Врёт, как очевидец". Те, что пообразованней (их намного меньше) иногда цитируют академика Тарле: "Наконец-то все очевидцы умерли, можно и историей заняться". Ни те ни другие не дают себе труда понять, о чём это.
В первом случае речь идёт о том, что даже самый добросовестный очевидец даёт около 30 % искажённой или недостоверной информации (об умышленном лжесвидетельстве мы не говорим). Данные вычитала когда-то в учебнике криминалистики (нашла в доме, где мы ждали починки экспедиционной машины, в Кызыле, у чьей-то родственницы). Человеческая память избирательна. Человек запоминает то, что важно ему, а вот, например, следователя могут интересовать другие вещи, которые у очевидца либо вытеснены на периферию памяти, либо вообще прошли мимо внимания. Для того чтобы запомнить нужное, надо знать, на ЧТО смотреть и ЧТО запоминать. Именно об этом говорит максима криминалистов.
Во втором случае подразумевалась специфика таких источников как мемуары и мемораты. Именно потому, что они заведомо субъективны, их нельзя использовать в качестве единственных источников, дающих сколько-нибудь объективную картину прошлого ("историю"). Они годятся только в сопоставлении с источниками другого типа. При этом живые очевидцы нередко очень ревностно относятся к тем картинам события, которые расходятся с их собственными, и даже ссылки на документы или материальные памятники их не убеждают. "Я же видел, и это было так, а не эдак", - и точка. А тот факт, что у других людей в тех же обстоятельствах мог быть другой опыт и, соответственно, другая картина, тоже может отвергаться.
И тут мы подходим к понятию "правды", о которой написал один из напачкавших. Собственно, именно из-за этого понятия и невозможности его точно определить и ломается столько копий в дискуссиях об СССР. Для большинства "правда" - это то, что соответствует их опыту. Опыт других людей воспринимается как недостоверный и даже ложный. А ведь если задуматься, для мемуаров понятие "правды" очень относительно (опять-таки оставим за бортом сознательную фальсификацию). Люди все разные. У всех разные семьи, разный индивидуальный и коллективный опыт. Разное окружение, разная профессиональная среда, разное географическое положение.
Есть у нас в Городке великовозрастный мажор Лёша Д. В воспоминаниях Лёши СССР был парадизом с молочными реками и кисельными берегами. Там все могли превосходно питаться и без особых затруднений доставать зарубежные или хорошие отечественные шмотки. И во всём была справедливость и порядок, порядок! Можно было бы обвинить Лёшу Д. во лжи, если не принять во внимание, что он - сын своего папы, крупного учёного, который защитил докторскую и даже членкорром успел стать ещё при СССР. А это значит, что семья получала специальный паёк, в который входили такие продукты, каких мы, простые смертные, порой не видели никогда в жизни. Лёша всегда с пеной у рта спорит, когда речь заходит об однообразном питании советских людей. Он не может допустить, что его опыт, его "правда" носит субъективный характер, а другие люди жили в других условиях.
Какой отсюда вывод? Вывод такой, что, если человек не занимается целенаправленной фальсификацией, то нет неправды в его воспоминаниях. Человек помнит так, как помнит. И воспоминания эти носят фрагментарный характер - уж так наша память устроена, она не перегружается ненужной для нас информацией. В наших воспоминаниях нет неправды, есть лакуны. Сравнение воспоминаний помогает иногда эти лакуны заполнить. Для этого же служит привлечение источников другого рода: документов, научной и художественной литературы, публикаций в прессе, статистических данных и т.п.
Поэтому предлагаю плюнуть на "правду", как её понимают идиоты. Пишите то, что помните и как помните. И не надо больших простыней. Можно вспоминать фрагментами. О том, чему вас учили родители. Что было можно, а чего нельзя. В разные годы вашей жизни.