"Дед-то, скажут, внуку взял": ужасы не нашего городка. Страшилка на ночь
-- Нехорошо, когда чересчур старый любит muchacha.
О'Генри
В одном городе нашей необъятной России жил да был один пролетарий умственного труда. Занимался научными исследованиями, пописывал статьи, преподавал. Была у него семья: жена и двое детей - сын и дочь. Наш герой нежно заботился о жене и обожал детишек. В общем, был он во всех смыслах мужем - учёным и просто. И текла его жизнь, спокойная, как полноводная река по равнине, как вдруг...
Ну то есть, конечно, не вдруг. Прошли года, старость ещё не наступила, но морщины уже вскочили на лице нашего учёного мужа. Иными словами, вошёл он в опасный возраст, когда мужчины начинают сначала испытывать томление, порываться в неясную даль, суетиться и тосковать. А затем, если на стадии томления и порывов волшебные трансформации не останавливаются, то приосаниваются, сверкают очами и уподобляются героям волшебных сказок, пускаясь в погоню за стремительно улепётывающей молодостью.
Вот и герой моего повествования отправился в описываемый квест - то есть, попросту говоря, он влюбился. Что поделать - бывает. Коллеги, встречая его на улице, не знали, то ли им здороваться, то ли сделать вид, что не заметили, потому что профессор, почтенный семейный человек, расхаживал по стогнам града со своей студенткой, пылко обнимая и даже ощупывая её на ходу. Ну и такое случается, и нередко - страсть, она, знаете ли, хватает, а рука у неё, как известно, мозолистая. Попробуй вырвись!
И муж учёный и просто муж не смог. Да и не особо рвался, кажется. Сила его страсти была столь велика, что он решил не расставаться со своей великой любовью ни днём, ни ночью. И пошёл он и подал на развод... Стоп-стоп-стоп! Прокрутите, пожалуйста, назад!
И пошёл он, и взял свою пассию и... И привёл её жить к себе. В двухкомнатную квартиру. Где, напоминаю, помимо жены было ещё двое детей-подростков. И стали они все жить в этом тереме-теремке: в одной комнате отец семейства со своей Великой Любовью, в другой - его несчастная жена, с которой он и не думал разводиться, а дети... А дети где-то, где-то там болтались. Наверное, спали в кухне и прихожей.
У жены, естественно, сначала случился психоз, а потом она запила. И пила много и тяжко, и лежала в больнице, а потом всё-таки не выдержала и на развод подала сама. Детей ей при разводе, разумеется не отдали - ведь она вела асоциальный образ жизни. Она уехала в другой город и там затерялась. Никто не знает до сих пор, даже её родные дети, что с нею сталось. Наверное, потихоньку спилась с кругу совсем. Сын пылкого Ромео уехал учиться, но жизнь его толком не сложилась - ни личная, ни профессиональная. Дочь оставалась с отцом и мачехой, но когда подросла и поступила в вуз, мачеха вытеснила её в общежитие. У девочки, надо сказать, жизнь не сложилась тоже.
У светло горящей пары родился свой ребёнок, и жить бы учёному мужу и радоваться, но... Жернова Божьей мельницы мелют, как известно, медленно, но верно. Но иногда мельник решает ускориться, и получается не только верно, но ещё и довольно быстро. Долго ли, коротко ли, но выяснилось, что наш пролетарий умственного труда тяжко болен. Болезнью, которая большей частью имеет смертельный исход, и болеть ею трудно и мучительно. А тем временем его молодая и цветущая жена захотела повысить свой образовательный уровень и с согласия мужа поехала для этого в большой и культурный город - поступать в аспирантуру. Ребёнка она взяла с собой. В аспирантуру она поступила, но вот из большого и культурного города в свой Урюпинск, к старому и больному мужу возвращаться не захотела.
А тот остался совсем один. Дети папочку больше знать не хотели. Подождал-подождал престарелый Ромео свою коварную Джульетту, да и умер. То ли от горя, то ли от болезни. А ещё говорят, что горе ускорило развитие его болезни, так что, может, и от всего вместе.
А когда он умер, рассказывают, что как будто раздался над его смертным ложем явственный шорох крыльев, и в окно наружу скользнула как бы огромная птица. И некоторые очевидцы усмотрели в ней очертания женщины в сверкающих одеждах и с мечом у пояса. Я так думаю, что из Греции её к нам ветром занесло - прилетела она поклевать зёрнышек на Божьей мельничке и угадала как раз тогда, когда мешочек нашего героя развязывали. Греки её как-то на букву "н" называли, да я вот запамятовала что-то, а вспоминать боюсь.
Вот какие страсти-то бывают! Будем считать, что это всё выдумка, в книжке списанная, а книжку сочинил один Дурновкусный Романист. Моим землякам говорю, чтоб не пытались фигурантов вычислить - это и вправду было не в нашем городке и даже не в нашем городе. А ежели кто себя в этом сюжетце вдруг узнал - ну так простите: известно ж, что все сюжеты мира в конце концов редуцируются до четырёх метасюжетов. Ничего-то нового у Дурновкусного Романиста в его портфеле нет.
This entry was originally posted at http://maria-gorynceva.dreamwidth.org/67453.html. Please comment there using OpenID.
О'Генри
В одном городе нашей необъятной России жил да был один пролетарий умственного труда. Занимался научными исследованиями, пописывал статьи, преподавал. Была у него семья: жена и двое детей - сын и дочь. Наш герой нежно заботился о жене и обожал детишек. В общем, был он во всех смыслах мужем - учёным и просто. И текла его жизнь, спокойная, как полноводная река по равнине, как вдруг...
Ну то есть, конечно, не вдруг. Прошли года, старость ещё не наступила, но морщины уже вскочили на лице нашего учёного мужа. Иными словами, вошёл он в опасный возраст, когда мужчины начинают сначала испытывать томление, порываться в неясную даль, суетиться и тосковать. А затем, если на стадии томления и порывов волшебные трансформации не останавливаются, то приосаниваются, сверкают очами и уподобляются героям волшебных сказок, пускаясь в погоню за стремительно улепётывающей молодостью.
Вот и герой моего повествования отправился в описываемый квест - то есть, попросту говоря, он влюбился. Что поделать - бывает. Коллеги, встречая его на улице, не знали, то ли им здороваться, то ли сделать вид, что не заметили, потому что профессор, почтенный семейный человек, расхаживал по стогнам града со своей студенткой, пылко обнимая и даже ощупывая её на ходу. Ну и такое случается, и нередко - страсть, она, знаете ли, хватает, а рука у неё, как известно, мозолистая. Попробуй вырвись!
И муж учёный и просто муж не смог. Да и не особо рвался, кажется. Сила его страсти была столь велика, что он решил не расставаться со своей великой любовью ни днём, ни ночью. И пошёл он и подал на развод... Стоп-стоп-стоп! Прокрутите, пожалуйста, назад!
И пошёл он, и взял свою пассию и... И привёл её жить к себе. В двухкомнатную квартиру. Где, напоминаю, помимо жены было ещё двое детей-подростков. И стали они все жить в этом тереме-теремке: в одной комнате отец семейства со своей Великой Любовью, в другой - его несчастная жена, с которой он и не думал разводиться, а дети... А дети где-то, где-то там болтались. Наверное, спали в кухне и прихожей.
У жены, естественно, сначала случился психоз, а потом она запила. И пила много и тяжко, и лежала в больнице, а потом всё-таки не выдержала и на развод подала сама. Детей ей при разводе, разумеется не отдали - ведь она вела асоциальный образ жизни. Она уехала в другой город и там затерялась. Никто не знает до сих пор, даже её родные дети, что с нею сталось. Наверное, потихоньку спилась с кругу совсем. Сын пылкого Ромео уехал учиться, но жизнь его толком не сложилась - ни личная, ни профессиональная. Дочь оставалась с отцом и мачехой, но когда подросла и поступила в вуз, мачеха вытеснила её в общежитие. У девочки, надо сказать, жизнь не сложилась тоже.
У светло горящей пары родился свой ребёнок, и жить бы учёному мужу и радоваться, но... Жернова Божьей мельницы мелют, как известно, медленно, но верно. Но иногда мельник решает ускориться, и получается не только верно, но ещё и довольно быстро. Долго ли, коротко ли, но выяснилось, что наш пролетарий умственного труда тяжко болен. Болезнью, которая большей частью имеет смертельный исход, и болеть ею трудно и мучительно. А тем временем его молодая и цветущая жена захотела повысить свой образовательный уровень и с согласия мужа поехала для этого в большой и культурный город - поступать в аспирантуру. Ребёнка она взяла с собой. В аспирантуру она поступила, но вот из большого и культурного города в свой Урюпинск, к старому и больному мужу возвращаться не захотела.
А тот остался совсем один. Дети папочку больше знать не хотели. Подождал-подождал престарелый Ромео свою коварную Джульетту, да и умер. То ли от горя, то ли от болезни. А ещё говорят, что горе ускорило развитие его болезни, так что, может, и от всего вместе.
А когда он умер, рассказывают, что как будто раздался над его смертным ложем явственный шорох крыльев, и в окно наружу скользнула как бы огромная птица. И некоторые очевидцы усмотрели в ней очертания женщины в сверкающих одеждах и с мечом у пояса. Я так думаю, что из Греции её к нам ветром занесло - прилетела она поклевать зёрнышек на Божьей мельничке и угадала как раз тогда, когда мешочек нашего героя развязывали. Греки её как-то на букву "н" называли, да я вот запамятовала что-то, а вспоминать боюсь.
Вот какие страсти-то бывают! Будем считать, что это всё выдумка, в книжке списанная, а книжку сочинил один Дурновкусный Романист. Моим землякам говорю, чтоб не пытались фигурантов вычислить - это и вправду было не в нашем городке и даже не в нашем городе. А ежели кто себя в этом сюжетце вдруг узнал - ну так простите: известно ж, что все сюжеты мира в конце концов редуцируются до четырёх метасюжетов. Ничего-то нового у Дурновкусного Романиста в его портфеле нет.
This entry was originally posted at http://maria-gorynceva.dreamwidth.org/67453.html. Please comment there using OpenID.