Душитель
С моей детской точки зрения, дядя Юра был таким, каким должен быть настоящий математик. Всегда спокойный, сдержанный, корректный, он появлялся в квартире у папаши Д., с которым они писали какую-то совместную работу, вежливо здоровался с присутствующими, в том числе и с детьми, и уходил в меньшую комнату, где папаша Д. устроил себе кабинет, спальню и ашрам на четырнадцати квадратных метрах. В отличие от самого папаши Д., который вечно был встрёпан и всклокочен и ходил в лоснящихся мешковатых брюках и невнятного цвета пиджаке поверх синей шерстяной олимпиечки, а то и вовсе в спортивном костюме (что вы, никаких "строгих "Адиков", их тогда не было, только чистая шерсть), дядя Юра всегда являлся в элегантном сером костюме, свежей рубашке и непременно при галстуке. Он был всегда аккуратно пострижен, носил очки в тонкой металлической оправе, и на устах его играла интеллигентная полуулыбка. Даже голос у него был сугубо интеллигентный. Именно такими я представляла математиков: чистенькие, аккуратные, в очках и немного скучные, как вся их цифирь. Вот геологи - это да, это были весёлые люди. Зимой, в институте, они, конечно, были как все, в костюмах и платьях, будто обычные граждане, но я была твёрдо уверена, что в таком виде они просто пережидают время затишья, до того момента, когда им можно будет стать настоящими. А настоящие они - в штормовках и грубых штанах, в вибрамах и сапогах, в ватниках и шляпах с накомарниками, в непременных пёстрых ковбойках и панамах, с рюкзаками, молотками, компасами, спальниками, вьюками и палатками... А ещё геологи умели петь, а математики, разумеется, нет. И дядя Юра, конечно же, тоже никогда не пел на вечеринках в семействе Д.
Как-то раз, слякотным ноябрьским вечером, мама привела меня к Д. и оставила там ночевать. Они с женой папаши Д. куда-то пошли, на какой-то концерт или в кино. А папаша позвал к себе дядю Юру - работать, а сам вскоре исчез - наверное, к кому-то "забежал", как он называл визиты к друзьям и знакомым. Дядя Юра сидел за столом в комнате папаши с приоткрытой дверью и при свете настольной лампы перекладывал какие-то исписанные бумажки, пристально вглядываясь в них. Он был, как всегда, в костюме, при галстуке и в очках. Даже пиджак не снял, как это часто делали в гостях другие дяди.
Дочь папаши Д. была моей подругой детства, поэтому ночёвка у неё в гостях была событием радостным. Однако Ирка испортила всю радость, решив со мной подраться глядя на ночь. Свет в большой комнате, где нам постелили на тахте и на кресле-кровати, был уже выключен, нам полагалось спать. А мы толкались и колотили друг друга подушками в темноте, и после одного моего особенно сильного толчка Ирка налетела спиной на секретер, села вдруг на пол, вытянув ноги, произнесла замогильно:
-- Ты - меня - убила! - и упала навзничь.
Перепугавшись до головокружения, я кинулась к ней. Но когда я склонилась над её недвижным телом, Ирка с дьявольским хохотом внезапно вцепилась мне в шею и повлекла вниз. Я схватилась за секретер, чтобы не потерять равновесие, и повисла на нём, приговаривая "пусти, дура!" В сей драматический момент в проёме нашей двери обрисовался силуэт дяди Юры.
-- Девочки, -- сказал он своим интеллигентным голосом, - а почему вы не спите? Вам завтра разве не в школу? Вам родители что сказали? Чтобы вы ложились и засыпали. А вы?
Услышав слово "родители", мы с Иркой брызнули в разные стороны - я на тахту, она на кресло-кровать - и благостно затаились под одеялами. Решив, что такого внушения достаточно для наведения порядка, дядя Юра удалился к своим бумажкам, оставив двери в обеих комнатах приоткрытыми.
Едва стих скрип стула, на который он уселся, как Ирка оказалась рядом со мной на тахте.
-- Слушай, -- сказала она тихим, утробным голосом, подлезая под одеяло, - я вот думаю... Как бы этот дядя нас не задушил! - она понизила голос почти до шёпота. - Я на него последнее время смотрю - и он становится всё хуже и хуже!
Через полминуты она уже сладко посапывала мне в ухо, а я, похолодев, переваривала услышанное. Конечно, я в мои восемь лет не имела возможности смотреть американские фильмы про тихих маньяков - и, наверное, это к счастью. Но у меня всегда была богатая фантазия в сочетании с невероятной пугливостью. На всякий случай я боялась всех незнакомых людей. Ирка поселила в моей душе страшное сомнение. Действительно, кто этот дядя? Что мы о нём знаем? И что знают о нём наши родители? Он тихий и вежливый? А разве в книжках не шпионы бывают самыми тихими и вежливыми? И где на самом деле сейчас наши родители? И что мне делать, если?..
Я лежала и тряслась, но усталость брала своё, и уже сквозь наползающий сон я слышала, как в замке поворачивался ключ, и голос папаши Д. тихо звучал в прихожей, и кто-то лёгким шагом шёл на кухню. Утром меня отправили домой (школа была со второй смены), а вечером я поделилась с мамой своими страхами. Мама захохотала:
-- Юра! Задушить? Слышал бы он! Да он же кроткий человек!
Не помню, кому ещё она рассказала, но кто-то ещё столь же весело смеялся. Дядю Юру я больше не боялась. А потом в его жизни появилась тётя Женя, и у них родилась дочка. Может, у них были ещё дети, не знаю. Мы с дядей Юрой, встречаясь на улице, здоровались в течение многих лет. А потом он перестал меня узнавать. И я его долго-долго не видела, и последнее время даже не знала, живы ли они с тётей Женей.
* * *
Недавно вспоминала об этом случае. И, как это часто бывает, воспоминания притянули людей. Отъезжая на "пятнашке" с Речного, я увидела на остановке дядю Юру. Старенький стал, хотя всё такой же подтянутый и аккуратный, только ссутулился немного. Не в костюме с галстуком, конечно, а в летних брюках и рубашке и полотняной кепочке. И тётя Женя тут же - старше стала и слегка поправилась, но вполне узнаваема. С ними был какой-то бородатый молодой человек - зять или сын, и два уже больших мальчика - явно внуки. И дедушка со своей интеллигентной улыбкой наклонялся к ним и что-то говорил.
А ведь его близкие не представляют, какой он, оказывается, страшный! И даже сам кроткий дядя Юра так никогда и не узнает, что на самом деле он душитель маленьких непослушных девочек.
This entry was originally posted at http://maria-gorynceva.dreamwidth.org/43106.html. Please comment there using OpenID.
Как-то раз, слякотным ноябрьским вечером, мама привела меня к Д. и оставила там ночевать. Они с женой папаши Д. куда-то пошли, на какой-то концерт или в кино. А папаша позвал к себе дядю Юру - работать, а сам вскоре исчез - наверное, к кому-то "забежал", как он называл визиты к друзьям и знакомым. Дядя Юра сидел за столом в комнате папаши с приоткрытой дверью и при свете настольной лампы перекладывал какие-то исписанные бумажки, пристально вглядываясь в них. Он был, как всегда, в костюме, при галстуке и в очках. Даже пиджак не снял, как это часто делали в гостях другие дяди.
Дочь папаши Д. была моей подругой детства, поэтому ночёвка у неё в гостях была событием радостным. Однако Ирка испортила всю радость, решив со мной подраться глядя на ночь. Свет в большой комнате, где нам постелили на тахте и на кресле-кровати, был уже выключен, нам полагалось спать. А мы толкались и колотили друг друга подушками в темноте, и после одного моего особенно сильного толчка Ирка налетела спиной на секретер, села вдруг на пол, вытянув ноги, произнесла замогильно:
-- Ты - меня - убила! - и упала навзничь.
Перепугавшись до головокружения, я кинулась к ней. Но когда я склонилась над её недвижным телом, Ирка с дьявольским хохотом внезапно вцепилась мне в шею и повлекла вниз. Я схватилась за секретер, чтобы не потерять равновесие, и повисла на нём, приговаривая "пусти, дура!" В сей драматический момент в проёме нашей двери обрисовался силуэт дяди Юры.
-- Девочки, -- сказал он своим интеллигентным голосом, - а почему вы не спите? Вам завтра разве не в школу? Вам родители что сказали? Чтобы вы ложились и засыпали. А вы?
Услышав слово "родители", мы с Иркой брызнули в разные стороны - я на тахту, она на кресло-кровать - и благостно затаились под одеялами. Решив, что такого внушения достаточно для наведения порядка, дядя Юра удалился к своим бумажкам, оставив двери в обеих комнатах приоткрытыми.
Едва стих скрип стула, на который он уселся, как Ирка оказалась рядом со мной на тахте.
-- Слушай, -- сказала она тихим, утробным голосом, подлезая под одеяло, - я вот думаю... Как бы этот дядя нас не задушил! - она понизила голос почти до шёпота. - Я на него последнее время смотрю - и он становится всё хуже и хуже!
Через полминуты она уже сладко посапывала мне в ухо, а я, похолодев, переваривала услышанное. Конечно, я в мои восемь лет не имела возможности смотреть американские фильмы про тихих маньяков - и, наверное, это к счастью. Но у меня всегда была богатая фантазия в сочетании с невероятной пугливостью. На всякий случай я боялась всех незнакомых людей. Ирка поселила в моей душе страшное сомнение. Действительно, кто этот дядя? Что мы о нём знаем? И что знают о нём наши родители? Он тихий и вежливый? А разве в книжках не шпионы бывают самыми тихими и вежливыми? И где на самом деле сейчас наши родители? И что мне делать, если?..
Я лежала и тряслась, но усталость брала своё, и уже сквозь наползающий сон я слышала, как в замке поворачивался ключ, и голос папаши Д. тихо звучал в прихожей, и кто-то лёгким шагом шёл на кухню. Утром меня отправили домой (школа была со второй смены), а вечером я поделилась с мамой своими страхами. Мама захохотала:
-- Юра! Задушить? Слышал бы он! Да он же кроткий человек!
Не помню, кому ещё она рассказала, но кто-то ещё столь же весело смеялся. Дядю Юру я больше не боялась. А потом в его жизни появилась тётя Женя, и у них родилась дочка. Может, у них были ещё дети, не знаю. Мы с дядей Юрой, встречаясь на улице, здоровались в течение многих лет. А потом он перестал меня узнавать. И я его долго-долго не видела, и последнее время даже не знала, живы ли они с тётей Женей.
* * *
Недавно вспоминала об этом случае. И, как это часто бывает, воспоминания притянули людей. Отъезжая на "пятнашке" с Речного, я увидела на остановке дядю Юру. Старенький стал, хотя всё такой же подтянутый и аккуратный, только ссутулился немного. Не в костюме с галстуком, конечно, а в летних брюках и рубашке и полотняной кепочке. И тётя Женя тут же - старше стала и слегка поправилась, но вполне узнаваема. С ними был какой-то бородатый молодой человек - зять или сын, и два уже больших мальчика - явно внуки. И дедушка со своей интеллигентной улыбкой наклонялся к ним и что-то говорил.
А ведь его близкие не представляют, какой он, оказывается, страшный! И даже сам кроткий дядя Юра так никогда и не узнает, что на самом деле он душитель маленьких непослушных девочек.
This entry was originally posted at http://maria-gorynceva.dreamwidth.org/43106.html. Please comment there using OpenID.