Ещё про мульт и про лягушек и раков
Вчера опять ходили собирать лягушек. Начался массовый ход. Ночь пахла речкой. Вдоль дорог текли ручьи, по ним прыгали лягушки, идущие к пруду. Нас было много - но и тварей было тоже много. Не успеешь пройти участок дороги, возвращаешься, а они уже опять сидят. Самцы в ведре басовито урчали. Разбуженные нашими хождениями, в болотце крякали утки. А может, радовались, что им мясное на блюде подносят - лягушками кряквы тоже питаются (а у нас, кажется, именно кряквы).
Среди проезжей части сидела лягушка. Я было пошла за нею, но в это время выехала машина. Я отбежала и уже закрыла глаза, потому что раздавленных тварей на дороге мы находили немало. Но человек остановился совсем - и я смогла подобрать лягушку. А другой, видя меня с ведром, предостерегающе просигналил, но двух лягушек на дороге аккуратно объехал, так что потом я их живыми доставила в пруд. Спасибо им.
Ещё пара-тройка тёплых дней - и ход кончится. Всё-таки это такая сила Жизни, что не уважать её нельзя. Воистину: всякое дыхание Тебя, Бога, хвалит. Их похвала - в необходимости любой ценой прорваться и дать себе продолжение. Как им не помочь?
Ещё раз пересмотрела мультик про раков. Не знаю, изучал ли Валентин Ольшванг этнографические материалы, или сам дошёл до некоторых вещей - но это действительно очень точно. В дополнение к первому комментарию заметила ещё вот что.
Эгле, если кто помнит литовский сюжет, попросилась к родным на третий год. Здесь показаны двое детей, один больший, другой меньший, но оба ещё в колясочке. Т.е. жена чудища успела родить двух погодков, а на третий год так же просится к матери.
Ходит девушка после своего хтонического замужества либо вообще без одежды, либо в рубашке и без пояса. Точно так же - в рубашке и без пояса, с одной, девичьей, косой она является матери. Рубашка без сарафана или панёвы (без портков у мужчин) в народных представлениях - "недоодежда", либо даже синоним наготы, тем более, без пояса.
Пояс в какой-то степени был даже более сильным оберегом, чем крест. Во всяком случае, старообрядки говорили нам, что в бане крест снимать можно и нужно, а вот пояс - нельзя. Впрочем, у старообрядцев это может быть связано с тем, что крест, "чистый" оберег, нельзя было "поганить" в бане, месте сакрально нечистом. Пояса не всегда носили на сарафане и даже под сарафаном на рубахе - иногда его повязывали на голое тело. Впрочем, много чаще люди, особенно женщины, носили два пояса: один поверх сарафана (панёвы) или поверх рубашки (обычно там, где сарафаны шили из дорогих тканей и боялись потереть их поясами - например, на Мезени), а другой - на голое тело. Такой пояс мог представлять всего лишь полоску белой или цветной ткани, никак не обработанной (нам показывали такой в Выксунском районе Нижегородской обл.). Иногда женщина опоясывалась по телу своей первой выпряденной нитью. В мультфильме девушка не носит пояса даже под рубашкой - это видно в том кадре, где она, мокрая, стоит в прилипшей к телу рубахе в воде. Художник не нарисовал ей пояса и поступил абсолютно правильно: "нежить" не может носить знака живых.
Мужчины-крестьяне, кстати, носили пояс поверх рубахи всегда. "Расхристанный" и "распоясанный" - в русском языке суть синонимы. Языческий по своему происхождению оберег рассматривался как знак христианина.
Оставаться в одной рубашке можно было только в магически значимые моменты (причём не только женщинам, но и мужчинам). Например, при обряде опахивания деревни (женщины и девушки либо обнажались совсем, либо тащили соху, одетые только в рубашки; снимали ли они при этом пояса, точно не знаю). Зато при произнесении заговора пояс снимать полагалось обязательно и желательно было оставаться только в рубашке. На покос надевалась специальная покосная рубаха (в Олонецкой губ. они славились потрясающими широкими ткаными полосами на подоле, так что выглядели, как платья), но непременно с поясом (помните, у Некрасова: "Дал ей ситцу штуку целую, ленту алую для кос, поясок - рубашку белую подпоясать в сенокос"). Мужчины могли оставаться в одной рубахе при засевании поля; в своих снятых и связанных узлом портах они несли зерно и разбрасывали его (семантика оплодотворения земли абсолютно прозрачна). Также в некоторых местах бабы заставляли мужей без штанов обходить огурцы - чтоб лучше родились (тут всё тоже прозрачно). Про снятие мужчинами поясов в такие моменты в литературе ничего не встречала.
Для живых хтоническое замужество героини сказки про раков - нелигитимно и не подразумевает женской одежды и соответствующего головного убора. Для односельчан исчезнувшая девушка так девушкой и остаётся.
...Нашла сюжет про женитьбу рака на девушке: http://litkarta.karelia.ru/person.shtml?id=116&map_id=
Среди проезжей части сидела лягушка. Я было пошла за нею, но в это время выехала машина. Я отбежала и уже закрыла глаза, потому что раздавленных тварей на дороге мы находили немало. Но человек остановился совсем - и я смогла подобрать лягушку. А другой, видя меня с ведром, предостерегающе просигналил, но двух лягушек на дороге аккуратно объехал, так что потом я их живыми доставила в пруд. Спасибо им.
Ещё пара-тройка тёплых дней - и ход кончится. Всё-таки это такая сила Жизни, что не уважать её нельзя. Воистину: всякое дыхание Тебя, Бога, хвалит. Их похвала - в необходимости любой ценой прорваться и дать себе продолжение. Как им не помочь?
Ещё раз пересмотрела мультик про раков. Не знаю, изучал ли Валентин Ольшванг этнографические материалы, или сам дошёл до некоторых вещей - но это действительно очень точно. В дополнение к первому комментарию заметила ещё вот что.
Эгле, если кто помнит литовский сюжет, попросилась к родным на третий год. Здесь показаны двое детей, один больший, другой меньший, но оба ещё в колясочке. Т.е. жена чудища успела родить двух погодков, а на третий год так же просится к матери.
Ходит девушка после своего хтонического замужества либо вообще без одежды, либо в рубашке и без пояса. Точно так же - в рубашке и без пояса, с одной, девичьей, косой она является матери. Рубашка без сарафана или панёвы (без портков у мужчин) в народных представлениях - "недоодежда", либо даже синоним наготы, тем более, без пояса.
Пояс в какой-то степени был даже более сильным оберегом, чем крест. Во всяком случае, старообрядки говорили нам, что в бане крест снимать можно и нужно, а вот пояс - нельзя. Впрочем, у старообрядцев это может быть связано с тем, что крест, "чистый" оберег, нельзя было "поганить" в бане, месте сакрально нечистом. Пояса не всегда носили на сарафане и даже под сарафаном на рубахе - иногда его повязывали на голое тело. Впрочем, много чаще люди, особенно женщины, носили два пояса: один поверх сарафана (панёвы) или поверх рубашки (обычно там, где сарафаны шили из дорогих тканей и боялись потереть их поясами - например, на Мезени), а другой - на голое тело. Такой пояс мог представлять всего лишь полоску белой или цветной ткани, никак не обработанной (нам показывали такой в Выксунском районе Нижегородской обл.). Иногда женщина опоясывалась по телу своей первой выпряденной нитью. В мультфильме девушка не носит пояса даже под рубашкой - это видно в том кадре, где она, мокрая, стоит в прилипшей к телу рубахе в воде. Художник не нарисовал ей пояса и поступил абсолютно правильно: "нежить" не может носить знака живых.
Мужчины-крестьяне, кстати, носили пояс поверх рубахи всегда. "Расхристанный" и "распоясанный" - в русском языке суть синонимы. Языческий по своему происхождению оберег рассматривался как знак христианина.
Оставаться в одной рубашке можно было только в магически значимые моменты (причём не только женщинам, но и мужчинам). Например, при обряде опахивания деревни (женщины и девушки либо обнажались совсем, либо тащили соху, одетые только в рубашки; снимали ли они при этом пояса, точно не знаю). Зато при произнесении заговора пояс снимать полагалось обязательно и желательно было оставаться только в рубашке. На покос надевалась специальная покосная рубаха (в Олонецкой губ. они славились потрясающими широкими ткаными полосами на подоле, так что выглядели, как платья), но непременно с поясом (помните, у Некрасова: "Дал ей ситцу штуку целую, ленту алую для кос, поясок - рубашку белую подпоясать в сенокос"). Мужчины могли оставаться в одной рубахе при засевании поля; в своих снятых и связанных узлом портах они несли зерно и разбрасывали его (семантика оплодотворения земли абсолютно прозрачна). Также в некоторых местах бабы заставляли мужей без штанов обходить огурцы - чтоб лучше родились (тут всё тоже прозрачно). Про снятие мужчинами поясов в такие моменты в литературе ничего не встречала.
Для живых хтоническое замужество героини сказки про раков - нелигитимно и не подразумевает женской одежды и соответствующего головного убора. Для односельчан исчезнувшая девушка так девушкой и остаётся.
...Нашла сюжет про женитьбу рака на девушке: http://litkarta.karelia.ru/person.shtml?id=116&map_id=