*
Что ты такое? Закон природы.
Солнце и водоросль, взмах и тяга.
Напоминанье: не зная броду,
здесь пережить я должна октябрь.
В лодке стоишь как его примета.
Грустно топчусь, и трава примята.
Нынче уже не поймать момента.
Можно, увы, головы не прятать.
В эту ли сторону плыть? В любую.
Все, что сумею запечатлеть я,
когти излюбленной смерти в бурю,
радостно-хищный уклон столетья.
Что ты? Душа ли на водопое,
лучшего прошлого кинопленка?
Тихая нега в пшеничном поле,
несуетливая мысль ребенка.
То, что стрекочет, растет и лечит.
Обезоруживает и плачет.
В жизни на это ответить нечем,
только смотреть на себя иначе.
Жухнет трава, и на ней топчусь я,
силясь закон соблюсти упрямо.
Мертвые мамы уходят с чувством,
что остается живая мама.
Что у нее будет все, что нужно:
сны, и конфеты, и жар болезни
от погруженья в любовь и дружбу,
от прохожденья укромных лестниц.
Осуществляю свою разлуку,
старый задачник по ней листаю.
Все любопытство - твоя заслуга,
твой мне привет со взлетевшей стаей.
Солнце и водоросль, взмах и тяга.
Напоминанье: не зная броду,
здесь пережить я должна октябрь.
В лодке стоишь как его примета.
Грустно топчусь, и трава примята.
Нынче уже не поймать момента.
Можно, увы, головы не прятать.
В эту ли сторону плыть? В любую.
Все, что сумею запечатлеть я,
когти излюбленной смерти в бурю,
радостно-хищный уклон столетья.
Что ты? Душа ли на водопое,
лучшего прошлого кинопленка?
Тихая нега в пшеничном поле,
несуетливая мысль ребенка.
То, что стрекочет, растет и лечит.
Обезоруживает и плачет.
В жизни на это ответить нечем,
только смотреть на себя иначе.
Жухнет трава, и на ней топчусь я,
силясь закон соблюсти упрямо.
Мертвые мамы уходят с чувством,
что остается живая мама.
Что у нее будет все, что нужно:
сны, и конфеты, и жар болезни
от погруженья в любовь и дружбу,
от прохожденья укромных лестниц.
Осуществляю свою разлуку,
старый задачник по ней листаю.
Все любопытство - твоя заслуга,
твой мне привет со взлетевшей стаей.