выборы
По поводу шествия в память об убитых Станиславе Маркелове и Насти Бабуровой, которое вчера устроили антифа ( фото), разбитых плафонов на эскалаторе м. Третьяковская и реакции тех, кто ассоциирует себя с антифашистскими ценностями, но считает, что антифа - зеркальное отражение своих антагонистов (" мне с хулиганами, которые портят чужое имущество не по пути").
Бессмысленно читать нотации, как правильно выражать чувства и выбирать образ публичного действия. "Радикальная молодежь" - не значит дети. Если люди зряче, сознавая последствия и то, как квалифицирует их действия закон, принимая ответственность и т.д. идут на какие-либо поступки - это их выбор. Чрезвычайность его мотивов объясняется в листовке. Насколько объяснения приемлемы и понятны для окружающих... Если хотели выплеснуть эмоции, которыми многие задыхались в эти черные дни - это одно, если намеревались побудить общество задуматься о глубинных причинах террора против гражданских активистов и побудить к тому, чтобы людей, похожих на Стаса и Настю, было больше - другое.
Перекладывание вины за вандализм на ОМОН, который ДО начала каких-либо действий стал избивать и задерживать активистов, степень горечи и гнева от убийства единомышленников (многие ведь лично знали и Стаса, и Настю), ощущение безнадёги и потребности немедленно сделать хоть что-то... И все это в сочетании с "правом на бесплатный проезд в общественном транспорте", пострадавшими окнами банков и витринами Макдональдса... В СМИ скорее всего "осядет" рассказ про хулиганство с подводкой читателя к выводу "между между антифашистами и фашистами нет никакой разницы" с последующим переводом темы из разряда "касающееся всех" в раздел "криминальные разборки между молодежными субкультурными группировками". ОМОН будет выглядеть защитником общественного порядка, а не одной из сторон, спровоцировавшей столкновение (акция изначально планировалась как мирная и, согласен с мнениями большинства участников, таковой бы была; в Питере милиция оказалась умнее).
Когда читал реакции в блогах на это шествие, то невольно разводил реплики по тому, с каких позицией они произнесены.
Высказывание "зрителя" и "действующего лица" - разные вещи. Действующее лицо, отвергая радикальные методы, занимает (уточняет, обдумывает, проговаривает с другими) свою позицию - ту, с которой далее совершаются поступки. Зритель - реагирует на внешний стимул (искренне и зачастую очень глубоко по переживанию), выбирает собственную идентичность через "отношение к...", но по большому счету мыслит себя вне ситуации и потому - ничего не меняет в повседневной жизни.
Убийство на Пречистенке перед многими ставит вопрос "что я должен делать, чтобы подобное не повторилось?". Вопрос - один, ответов много. Потому что нас много и у каждого из нас - разные возможности, точки опоры, круги общения, профессиональные знания и обязательства.
Следствие должно найти исполнителя и заказчика преступления. Когда антифа скандируют "Фашизм убивает, власть покрывает" - это не так. Только на этой неделе были предъявлены обвинения четырем бандитским группировкам, совершавших преступления на почве ненависти. Других примеров тоже хватает.
Адвокатское, журналистское, антифашистское, правозащитное, профсоюзное сообщества обязаны добиться общественного внимания к трагедии и максимального влияния на власть, которая, похоже, так и не осознает масштабов криминализации публичной политики и своего собственного "вклада" в этот процесс (преследования гражданских активистов - только вершина айсберга, т.к. помимо НПО, профсоюзов и других "зарегистрированных организаций" есть социальные движения, инициативные группы, активистские субкультуры, активисты, действующие на свой страх и риск...).
Есть поступки, которые обязательно должны совершить политические лидеры. О них точно написал Ганапольский:
"Если убили журналиста или адвоката, то руководству страны нельзя стоять посередине между жертвой и убийцей.
Нужно выбрать, на чьей ты стороне.
И этот выбор происходит только через публичный акт осуждения.
Публичный акт осуждения - это своеобразное покаяние лидера.
Но оно необходимо, потому что эти убийства, как и все остальные, произошли в стране, которой они руководят.
Но они не чувствуют на себе никакой вины.
И они не идут на публичное осуждение, потому что неприкормленных журналистов и адвокатов они ненавидят так же, как и их убийц".
Но есть и другое, намного более обширное поле ответов. Они касаются того, как будет выглядеть публичное пространство в стране, кто его будет создавать, какими методами, с какими стратегиями. Это - ключевой вопрос общей жизни.
Развилка, на мой взгляд, такая: либо из-за кризиса, страха, растерянности, отсутствия идей общественное пространство окончательно опустеет и на нем останутся лишь власти, до поры до времени лояльные им группы "ручной общественности" и мобилизованные, самоотверженные, но не пользующиеся общественной поддержкой "горстки героев", либо - на нем в больших количествах появятся какие-то новые люди и объединения, будут налажены связки между активистами и теми, кто не может участвовать напрямую, но готов "быть рядом".
Согласны с ценностями, но отвергаете методы антифа? Тогда - что, с кем и как можно делать иначе? Вовсе не обязательно для этого создавать организации. Есть масса вещей, которые не требуют "всего времени", не предполагают рисков для здоровья и конфликтов с властями, не нуждаются в каких-то сложных формах кооперации с другими. Ничто ведь не мешает "занимать позицию" в бытовых разговорах с соседями и коллегами, сорвать ксенофобский стикер или даже просто высказаться в блоге. Общий фон меняется прежде всего через это, а не благодаря акциям прямого действия. Правда по-настоящему, системно ослабить остроту проблемы можно ТОЛЬКО через организованное сопротивление: угроза политической легализации ультранационалистов и их "проникновения во власть" на волне кризиса и роста социального напряжения слишком правдоподобна.
Ситуация, при которой националистам публично противостоят (к тому же "неправильно", неэффективно и т.д.) только "варвары-антифа", непопулярные правозащитники, отдельные интеллектуалы (журналисты, исследователи и т.д.) и прочие выглядит безнадежной. Если раньше в качестве "бессознательной стратегии" было избрано давление на власть, чтобы политики, чиновники, милиция, суды и т.д. с большим вниманием относились к "фашистской угрозе" (преступлениям на почве ненависти, дискриминации, ксенофобским высказываниям и т.д.), то сейчас становится все более очевидным то, что эта самая "авторитарная", "всемогущая", "оптимально вертикализированная" власть... слишком слаба, деморализована, коррумпирована, чтобы обеспечить даже минимальные гарантии цивилизованного и гуманного существования большинства своих граждан.
Станислав Маркелов просто констатировал это: " ...мы прекрасно понимаем, что кроме нас самих, нам больше никто, никогда эту защиту не даст. Ни Бог, ни царь, ни закон. Уже никто. Только мы сами. И вот тогда, когда мы поставим друг другу плечо, когда мы сможем друг друга защитить - только тогда мы прорвемся".
Сказано это было не потому, что он - юрист, адвокат, президент Института Верховенства Права - считал государство, судебную систему и проч. по определению "порочными", "несправедливыми", "неисправимыми". Речь - о том, с какой точки начнется сборка общества, оказавшегося не в состоянии воспроизводить отношения, достойные современного человека и договариваться об элементарных правилах общежития, о том, чтобы свобода, достоинство, безопасность человека являлись общим достоянием, а не отпускались "по талонам" в зависимости от социального статуса, степеней богатства, этнической принадлежности и т.п.
Это все про выборы, но совсем не про политику, на мой взгляд. Выбор себя и среды, в которой живешь, никогда не сводится к выбору начальства и представителей.
Бессмысленно читать нотации, как правильно выражать чувства и выбирать образ публичного действия. "Радикальная молодежь" - не значит дети. Если люди зряче, сознавая последствия и то, как квалифицирует их действия закон, принимая ответственность и т.д. идут на какие-либо поступки - это их выбор. Чрезвычайность его мотивов объясняется в листовке. Насколько объяснения приемлемы и понятны для окружающих... Если хотели выплеснуть эмоции, которыми многие задыхались в эти черные дни - это одно, если намеревались побудить общество задуматься о глубинных причинах террора против гражданских активистов и побудить к тому, чтобы людей, похожих на Стаса и Настю, было больше - другое.
Перекладывание вины за вандализм на ОМОН, который ДО начала каких-либо действий стал избивать и задерживать активистов, степень горечи и гнева от убийства единомышленников (многие ведь лично знали и Стаса, и Настю), ощущение безнадёги и потребности немедленно сделать хоть что-то... И все это в сочетании с "правом на бесплатный проезд в общественном транспорте", пострадавшими окнами банков и витринами Макдональдса... В СМИ скорее всего "осядет" рассказ про хулиганство с подводкой читателя к выводу "между между антифашистами и фашистами нет никакой разницы" с последующим переводом темы из разряда "касающееся всех" в раздел "криминальные разборки между молодежными субкультурными группировками". ОМОН будет выглядеть защитником общественного порядка, а не одной из сторон, спровоцировавшей столкновение (акция изначально планировалась как мирная и, согласен с мнениями большинства участников, таковой бы была; в Питере милиция оказалась умнее).
Когда читал реакции в блогах на это шествие, то невольно разводил реплики по тому, с каких позицией они произнесены.
Высказывание "зрителя" и "действующего лица" - разные вещи. Действующее лицо, отвергая радикальные методы, занимает (уточняет, обдумывает, проговаривает с другими) свою позицию - ту, с которой далее совершаются поступки. Зритель - реагирует на внешний стимул (искренне и зачастую очень глубоко по переживанию), выбирает собственную идентичность через "отношение к...", но по большому счету мыслит себя вне ситуации и потому - ничего не меняет в повседневной жизни.
Убийство на Пречистенке перед многими ставит вопрос "что я должен делать, чтобы подобное не повторилось?". Вопрос - один, ответов много. Потому что нас много и у каждого из нас - разные возможности, точки опоры, круги общения, профессиональные знания и обязательства.
Следствие должно найти исполнителя и заказчика преступления. Когда антифа скандируют "Фашизм убивает, власть покрывает" - это не так. Только на этой неделе были предъявлены обвинения четырем бандитским группировкам, совершавших преступления на почве ненависти. Других примеров тоже хватает.
Адвокатское, журналистское, антифашистское, правозащитное, профсоюзное сообщества обязаны добиться общественного внимания к трагедии и максимального влияния на власть, которая, похоже, так и не осознает масштабов криминализации публичной политики и своего собственного "вклада" в этот процесс (преследования гражданских активистов - только вершина айсберга, т.к. помимо НПО, профсоюзов и других "зарегистрированных организаций" есть социальные движения, инициативные группы, активистские субкультуры, активисты, действующие на свой страх и риск...).
Есть поступки, которые обязательно должны совершить политические лидеры. О них точно написал Ганапольский:
"Если убили журналиста или адвоката, то руководству страны нельзя стоять посередине между жертвой и убийцей.
Нужно выбрать, на чьей ты стороне.
И этот выбор происходит только через публичный акт осуждения.
Публичный акт осуждения - это своеобразное покаяние лидера.
Но оно необходимо, потому что эти убийства, как и все остальные, произошли в стране, которой они руководят.
Но они не чувствуют на себе никакой вины.
И они не идут на публичное осуждение, потому что неприкормленных журналистов и адвокатов они ненавидят так же, как и их убийц".
Но есть и другое, намного более обширное поле ответов. Они касаются того, как будет выглядеть публичное пространство в стране, кто его будет создавать, какими методами, с какими стратегиями. Это - ключевой вопрос общей жизни.
Развилка, на мой взгляд, такая: либо из-за кризиса, страха, растерянности, отсутствия идей общественное пространство окончательно опустеет и на нем останутся лишь власти, до поры до времени лояльные им группы "ручной общественности" и мобилизованные, самоотверженные, но не пользующиеся общественной поддержкой "горстки героев", либо - на нем в больших количествах появятся какие-то новые люди и объединения, будут налажены связки между активистами и теми, кто не может участвовать напрямую, но готов "быть рядом".
Согласны с ценностями, но отвергаете методы антифа? Тогда - что, с кем и как можно делать иначе? Вовсе не обязательно для этого создавать организации. Есть масса вещей, которые не требуют "всего времени", не предполагают рисков для здоровья и конфликтов с властями, не нуждаются в каких-то сложных формах кооперации с другими. Ничто ведь не мешает "занимать позицию" в бытовых разговорах с соседями и коллегами, сорвать ксенофобский стикер или даже просто высказаться в блоге. Общий фон меняется прежде всего через это, а не благодаря акциям прямого действия. Правда по-настоящему, системно ослабить остроту проблемы можно ТОЛЬКО через организованное сопротивление: угроза политической легализации ультранационалистов и их "проникновения во власть" на волне кризиса и роста социального напряжения слишком правдоподобна.
Ситуация, при которой националистам публично противостоят (к тому же "неправильно", неэффективно и т.д.) только "варвары-антифа", непопулярные правозащитники, отдельные интеллектуалы (журналисты, исследователи и т.д.) и прочие выглядит безнадежной. Если раньше в качестве "бессознательной стратегии" было избрано давление на власть, чтобы политики, чиновники, милиция, суды и т.д. с большим вниманием относились к "фашистской угрозе" (преступлениям на почве ненависти, дискриминации, ксенофобским высказываниям и т.д.), то сейчас становится все более очевидным то, что эта самая "авторитарная", "всемогущая", "оптимально вертикализированная" власть... слишком слаба, деморализована, коррумпирована, чтобы обеспечить даже минимальные гарантии цивилизованного и гуманного существования большинства своих граждан.
Станислав Маркелов просто констатировал это: " ...мы прекрасно понимаем, что кроме нас самих, нам больше никто, никогда эту защиту не даст. Ни Бог, ни царь, ни закон. Уже никто. Только мы сами. И вот тогда, когда мы поставим друг другу плечо, когда мы сможем друг друга защитить - только тогда мы прорвемся".
Сказано это было не потому, что он - юрист, адвокат, президент Института Верховенства Права - считал государство, судебную систему и проч. по определению "порочными", "несправедливыми", "неисправимыми". Речь - о том, с какой точки начнется сборка общества, оказавшегося не в состоянии воспроизводить отношения, достойные современного человека и договариваться об элементарных правилах общежития, о том, чтобы свобода, достоинство, безопасность человека являлись общим достоянием, а не отпускались "по талонам" в зависимости от социального статуса, степеней богатства, этнической принадлежности и т.п.
Это все про выборы, но совсем не про политику, на мой взгляд. Выбор себя и среды, в которой живешь, никогда не сводится к выбору начальства и представителей.