анри картье-брессон. воображаемая реальность.
*
в прошлом году ира дала мне почитать книжку - "как понимать современную фотографию". первым снимком там был "у вокзала сен-лазар" с подписью: с этого снимка началась современная фотография. потом я уехала не семинар по журналистике в гамбург, и на слова "решающий момент" что-то зашевелилось в памяти - да, это был он, конечно. и про него рассказывали ещё на проекте в чехии. и вот тут всё сложилось: нам показали его фотографии, и на каждой что-то тяжёлой тёплой каплей падало у меня внутри.
и композиция. у него гениальная композиция, геометричная, простая и нежной и твёрдой рукой ведущая твои глаза в сердце работы - и в твоё собственное. и среди выпадающий в поиске картинок я вдруг узнаю с десяток сохранённых у себя в какой-то безымянной папке, и купленные в книжных открытки... с тех пор у меня есть любимый фотограф, анри картье-брессон.
*
когда зимой мы после танцев как-то пришли потусить в фотосквот, я увидела на полке книгу - анри картье-брессон, воображаемая реальность. прижала её к сердцу и пропустила даже момент, когда заказывали еду. вова (другой вова, если это имеет какое-то значение) сказал, что у него есть такая же и он может дать мне её почитать.
и вот я её дочитала - небольшие эссе, маленькие зарисовки из путешествий, короткие рассказы о друзьях. что толку такие книжки брать почитать - их надо перечитывать, открывая наугад, как стихи.
*
фотографировать - это значит задержать дыхание.
(это просто прямо в сердце. это правда, буквальная и метафорическая).
когда фотограф наводит видоискатель, линия прицела проходит через его глаз, голову и сердце.
анархия - это этика.
я всегда питал страсть не к фотографии как таковой, но к возможности самозабвенно, в долю секунды, зафиксировать явленную в сюжете эмоцию и красоту формы, иными словами, пробужденную ими геометрию.
(вот откуда эта гениальность в композиции. не геометрия рождает эмоцию, а эмоция сюжета и форма пробуждают геометрию.)
именно с глаза для каждого из нас начинается пространство, тяготеющее к бесконечности, пространство настоящего, поражающее нас с большей или меньшей интенсивностью.
(только повторять, как стихи. с глаза начинается пространство, тяготеющее к бесконечности. пространство, тяготеющее к бесконечности.)
фотограф показывает лишь стрелки часов, но при этом он выбирает своё мгновение.
можно сказать, что его борода притягивает обездоленных. о марксизме он говорит в возвышенном тоне, но это продиктовано изнутри, голос и знаменитая борода тут ни при чём. он похож на минотавра. ему присущ колоссальный природный магнетизм. он увлекает за собой людей словно в завораживающем танце... на исходе третьего часа его речи женщины продолжали трепетать в экстазе. все эти три часа мужчины спали.
(а какое описание человека. стоит, пожалуй, портрета. и, конечно, легко догадаться, о ком это)
если, делая фотопортрет, ты стремишься уловить в модели внутреннюю тишину жертвенности, помни, что нелегко поместить фотокамеру между рубашкой и кожей!
в париже он встаёт в три утра, отправляется в кафе на углу, потом работает, бродит по монпарнасу и засветло ложится спать. под ногтями у него всегда было черно, но неряшливость ему не свойственна, позёрство тоже.
шим вынимал свою фотокамеру, как врач - стетоскоп из чемоданчика, чтобы прослушать биение сердца. его собственное было таким уязвимым.
в мире, разрываемым стремлением к наживе, в мире, который захыватили разрушительные сирены высоких технологий и жадная до энергии глобализация - тот новый вид рабства, - за всем этим существует Дружба, существует Любовь.
в прошлом году ира дала мне почитать книжку - "как понимать современную фотографию". первым снимком там был "у вокзала сен-лазар" с подписью: с этого снимка началась современная фотография. потом я уехала не семинар по журналистике в гамбург, и на слова "решающий момент" что-то зашевелилось в памяти - да, это был он, конечно. и про него рассказывали ещё на проекте в чехии. и вот тут всё сложилось: нам показали его фотографии, и на каждой что-то тяжёлой тёплой каплей падало у меня внутри.
и композиция. у него гениальная композиция, геометричная, простая и нежной и твёрдой рукой ведущая твои глаза в сердце работы - и в твоё собственное. и среди выпадающий в поиске картинок я вдруг узнаю с десяток сохранённых у себя в какой-то безымянной папке, и купленные в книжных открытки... с тех пор у меня есть любимый фотограф, анри картье-брессон.
*
когда зимой мы после танцев как-то пришли потусить в фотосквот, я увидела на полке книгу - анри картье-брессон, воображаемая реальность. прижала её к сердцу и пропустила даже момент, когда заказывали еду. вова (другой вова, если это имеет какое-то значение) сказал, что у него есть такая же и он может дать мне её почитать.
и вот я её дочитала - небольшие эссе, маленькие зарисовки из путешествий, короткие рассказы о друзьях. что толку такие книжки брать почитать - их надо перечитывать, открывая наугад, как стихи.
*
фотографировать - это значит задержать дыхание.
(это просто прямо в сердце. это правда, буквальная и метафорическая).
когда фотограф наводит видоискатель, линия прицела проходит через его глаз, голову и сердце.
анархия - это этика.
я всегда питал страсть не к фотографии как таковой, но к возможности самозабвенно, в долю секунды, зафиксировать явленную в сюжете эмоцию и красоту формы, иными словами, пробужденную ими геометрию.
(вот откуда эта гениальность в композиции. не геометрия рождает эмоцию, а эмоция сюжета и форма пробуждают геометрию.)
именно с глаза для каждого из нас начинается пространство, тяготеющее к бесконечности, пространство настоящего, поражающее нас с большей или меньшей интенсивностью.
(только повторять, как стихи. с глаза начинается пространство, тяготеющее к бесконечности. пространство, тяготеющее к бесконечности.)
фотограф показывает лишь стрелки часов, но при этом он выбирает своё мгновение.
можно сказать, что его борода притягивает обездоленных. о марксизме он говорит в возвышенном тоне, но это продиктовано изнутри, голос и знаменитая борода тут ни при чём. он похож на минотавра. ему присущ колоссальный природный магнетизм. он увлекает за собой людей словно в завораживающем танце... на исходе третьего часа его речи женщины продолжали трепетать в экстазе. все эти три часа мужчины спали.
(а какое описание человека. стоит, пожалуй, портрета. и, конечно, легко догадаться, о ком это)
если, делая фотопортрет, ты стремишься уловить в модели внутреннюю тишину жертвенности, помни, что нелегко поместить фотокамеру между рубашкой и кожей!
в париже он встаёт в три утра, отправляется в кафе на углу, потом работает, бродит по монпарнасу и засветло ложится спать. под ногтями у него всегда было черно, но неряшливость ему не свойственна, позёрство тоже.
шим вынимал свою фотокамеру, как врач - стетоскоп из чемоданчика, чтобы прослушать биение сердца. его собственное было таким уязвимым.
в мире, разрываемым стремлением к наживе, в мире, который захыватили разрушительные сирены высоких технологий и жадная до энергии глобализация - тот новый вид рабства, - за всем этим существует Дружба, существует Любовь.