2 дня в Париже
Отсутствие фотоаппарата (то есть хоть хоть какого-нибудь средства запечатлеть момент) подтолкнуло меня описывать происходящее в Париже. Я решила писать сюда день за днём - потом этих кусочков будет слишком много, чтобы собрать их в одну мозаику (в летней школе "Русского Репортёра" разные дни были максимально далеки друг от друга по атмосфере). Честно говоря, первый день скорее прошёл под впечатлением того, что я путешествую абсолютно одна. В Шереметьево мы с родителями застали нашу Олимпийскую сборную(они были легко узнаваемы по красно-белой форме). Когда я решилась заговорить с молодым человеком оттуда, он на моё удивление сильно обрадовался (больше к ним никто не подошёл, к сожалению) и рассказал, что это сборная по лёгкой атлетике и летят они не с Олимпиады по своим городам, а прямиком в Лондон.
Пройти через все круги посадки на самолёт оказалось куда легче, чем делать это с кем-либо. Когда мы подлетали, я думала только о том, что вот она - земля, которую здесь называют terre, а пролетают мимо нас не облака, а nuages. Самое ощущаемое (почти физически) для меня в Париже и во Франции - это язык, все остальные мои сведения о нём крайне размыты и рассредоточены. Пока что это так и остаётся. Ещё мне показалось тогда, что путешествие - это очень растянутое в пространстве и времени впечатление. Ты не можешь постоянно находиться в каком-то состоянии (что может сделать хороший режиссёр со зрителями во время просмотра фильма) - ты вынужден переключаться на бытовые вопросы, и сначала они первичны.
Из аэропорта я поехала на RER в квартиру, в которой живу сейчас с французскими хозяевами. А квартира эта находится не в Париже, а в его западном пригороде Levallois-Perret, и ехать туда нужно было с двумя пересадками около двух часов. На Anatole France я выгрузилась со всеми вещами и по данным мне по электронной почте указаниями добралась до нужного дома. Хозяева оказались, конечно, очень милыми (по--моему, они всегда такими оказываются) и остаток вечера я разговаривала с ними, что немного подорвало моё сознание, так как говорили мы на французском. Они были в Питере, и родители тётки хозяина сдавали в Париже квартиру Ленину (!). Хозяин квартиры проводил меня до станции метро, где можно было купить проездной на неделю.
После звонка будильника утром я была практически готова послать к чёртовой матери всю сумасшедшую затею с этим путешествием в целом и проживание в семье в каком-то Levallois Perret в частности. Но понемногу всё устаканилось. Меня очень напрягал тот факт, что до школы от дома нужно было ехать около часа на метро с двумя пересадками. Так и оказалось, но ехать было нескучно. И было безумно приятно идти с утра по улицам и видеть французов, допивающих свой кофе на террасах кафе и спешащих на работу с чемоданчиками в руках. В городе, где я живу, количество туристов минимально, и это очень ценно для меня.
Оказавшись в резиденции, я поняла, что не зря устроила весь геморрой с проживанием в семье (а он был - например, на прошлой неделе им сказали, что я не приезжаю из-за отсутствия визы, и выяснилось это случайно, когда я спросила у них по почте ближайшую к квартире станцию метро). В языковой школе творился маленький хаос. Меня определили в сильную группу, где мы разговаривали, и разговаривали, и разговаривали... После трёх часов этого я была готова только полежать на травке в парке, и выбор пал на Люксембургские Сады. Они запомнились мне с восьмого класса по статуям, жареным каштанам и осеннему воздуху. После медитации на траве я отправилась смотреть сам парк - со статуями королев Франции (с некими секретными целями им воткнуты палочки в головы), дворцом, где заседает Сенат и людьми, которые просто отдыхали на скамейках и стульях. Побродив немного вокруг Садов,постояв у открытой двери Сената (из неё вышла элегантная коротко стриженная африканка, улыбнулась нам - зевакам и шаркнула ножкой у пешеходного перехода) и посмотрев на эталон метра времён французской революции, я поехала домой. В мои планы входили Бодлер и Верлен, писавшие о Люксембургских Садах, но их место заняли разговоры с хозяйкой о системе французского здравохранения и сумасшедших (не настоящих), с которыми ей приходится иметь дело.
Не знаю, что ждёт меня завтра и не знаю, чего ожидать от Парижа. Tant mieux.
Пройти через все круги посадки на самолёт оказалось куда легче, чем делать это с кем-либо. Когда мы подлетали, я думала только о том, что вот она - земля, которую здесь называют terre, а пролетают мимо нас не облака, а nuages. Самое ощущаемое (почти физически) для меня в Париже и во Франции - это язык, все остальные мои сведения о нём крайне размыты и рассредоточены. Пока что это так и остаётся. Ещё мне показалось тогда, что путешествие - это очень растянутое в пространстве и времени впечатление. Ты не можешь постоянно находиться в каком-то состоянии (что может сделать хороший режиссёр со зрителями во время просмотра фильма) - ты вынужден переключаться на бытовые вопросы, и сначала они первичны.
Из аэропорта я поехала на RER в квартиру, в которой живу сейчас с французскими хозяевами. А квартира эта находится не в Париже, а в его западном пригороде Levallois-Perret, и ехать туда нужно было с двумя пересадками около двух часов. На Anatole France я выгрузилась со всеми вещами и по данным мне по электронной почте указаниями добралась до нужного дома. Хозяева оказались, конечно, очень милыми (по--моему, они всегда такими оказываются) и остаток вечера я разговаривала с ними, что немного подорвало моё сознание, так как говорили мы на французском. Они были в Питере, и родители тётки хозяина сдавали в Париже квартиру Ленину (!). Хозяин квартиры проводил меня до станции метро, где можно было купить проездной на неделю.
После звонка будильника утром я была практически готова послать к чёртовой матери всю сумасшедшую затею с этим путешествием в целом и проживание в семье в каком-то Levallois Perret в частности. Но понемногу всё устаканилось. Меня очень напрягал тот факт, что до школы от дома нужно было ехать около часа на метро с двумя пересадками. Так и оказалось, но ехать было нескучно. И было безумно приятно идти с утра по улицам и видеть французов, допивающих свой кофе на террасах кафе и спешащих на работу с чемоданчиками в руках. В городе, где я живу, количество туристов минимально, и это очень ценно для меня.
Оказавшись в резиденции, я поняла, что не зря устроила весь геморрой с проживанием в семье (а он был - например, на прошлой неделе им сказали, что я не приезжаю из-за отсутствия визы, и выяснилось это случайно, когда я спросила у них по почте ближайшую к квартире станцию метро). В языковой школе творился маленький хаос. Меня определили в сильную группу, где мы разговаривали, и разговаривали, и разговаривали... После трёх часов этого я была готова только полежать на травке в парке, и выбор пал на Люксембургские Сады. Они запомнились мне с восьмого класса по статуям, жареным каштанам и осеннему воздуху. После медитации на траве я отправилась смотреть сам парк - со статуями королев Франции (с некими секретными целями им воткнуты палочки в головы), дворцом, где заседает Сенат и людьми, которые просто отдыхали на скамейках и стульях. Побродив немного вокруг Садов,постояв у открытой двери Сената (из неё вышла элегантная коротко стриженная африканка, улыбнулась нам - зевакам и шаркнула ножкой у пешеходного перехода) и посмотрев на эталон метра времён французской революции, я поехала домой. В мои планы входили Бодлер и Верлен, писавшие о Люксембургских Садах, но их место заняли разговоры с хозяйкой о системе французского здравохранения и сумасшедших (не настоящих), с которыми ей приходится иметь дело.
Не знаю, что ждёт меня завтра и не знаю, чего ожидать от Парижа. Tant mieux.