(no subject)
У нас с Настей отчаянный синхрон по жизни последние полгода, в равной степени неблагодарные призвания и одинаковый размер ноги (к слову, крайне редкий).
Собственно, здесь я в ее тенях и ее же босоножках.
(c) 4uzhaya
Мы жили неделю в одной комнате размером с банку сайры, шутливо называли себя "двое из ларца" или, как у Филатова, "ну-ка станьте предо мною Тит Кузьмич и Фрол Фомич", не расставались практически ни на минуту и ни разу не поссорились, даже не попытались.
Эта женщина выговаривает шипящие как молодая Татьяна Доронина, прыгает через белые гребешки волн как малое дитя и во всех одесских барах заказывает зеленый, мерцающий перно.
Попадая к ней в объектив, почему-то сразу хочется чувствовать себя молодой Линдой Евангелистой.
Хотя зачастую то, что происходило по ту сторону кадра, было куда интереснее - например, любопытные одесские бабки и дедки в купальниках, просовывающие головы в панамках через сваи пирса и внимательно наблюдающие за мной в мокрой красной юбке, ползающей в прибое, и Настей в коротких белых шортах, увешанной камерами, как рождественская елочка.
- А! - сказала нам одна эстетически подкованная бабуся, когда мы выбирались из-под пирса, - вы хотите, чтобы фотографии были как после бомбежки!
Ну еще бы.
Собственно, здесь я в ее тенях и ее же босоножках.
(c) 4uzhaya
Мы жили неделю в одной комнате размером с банку сайры, шутливо называли себя "двое из ларца" или, как у Филатова, "ну-ка станьте предо мною Тит Кузьмич и Фрол Фомич", не расставались практически ни на минуту и ни разу не поссорились, даже не попытались.
Эта женщина выговаривает шипящие как молодая Татьяна Доронина, прыгает через белые гребешки волн как малое дитя и во всех одесских барах заказывает зеленый, мерцающий перно.
Попадая к ней в объектив, почему-то сразу хочется чувствовать себя молодой Линдой Евангелистой.
Хотя зачастую то, что происходило по ту сторону кадра, было куда интереснее - например, любопытные одесские бабки и дедки в купальниках, просовывающие головы в панамках через сваи пирса и внимательно наблюдающие за мной в мокрой красной юбке, ползающей в прибое, и Настей в коротких белых шортах, увешанной камерами, как рождественская елочка.
- А! - сказала нам одна эстетически подкованная бабуся, когда мы выбирались из-под пирса, - вы хотите, чтобы фотографии были как после бомбежки!
Ну еще бы.