РАФАЭЛЬ САНТИ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
КАТАЛОГ
Рафаэль Санти|Автопортрет с другом, учителем фехтования фрагмент|1520|Лувр| Париж
Следующая Станца называется по сюжету одной из фресок ее украшающих: «Изгнание Элиодора из храма».Сюжет взят из Ветхого Завета, из книги братьев Маккавеевых*, согласно которому уже в античные времена, кажется в III веке до н.э., полководец сирийского царя Илиодор нагрянул в Иерусалимский храм, чтобы унести оттуда драгоценности - золотые семисвечники, посуду, реликварий. И - о чудо, - появились небесные воины, которые поразили Илиодора и его спутников. И это чудесное событие и стало сюжетным поводом для фрески Рафаэля.
«Станца дель Элиодоро»
«Станца дель Элиодоро»| Общий вид|.1510-1511| Ватикан. Рим
В ней, как и в других композициях этого зала, деликатно прослеживается связь с самой что ни на есть современностью, с политическими событиями конца XV начала XVI века. Это время так называемых итальянских войн. Время сначала французского, а потом и австронемецкого нашествия на итальянские территории. Итальянские войны будут длиться, с перерывами, всю первую треть XVI в., и дело дойдет впоследствии до таких трагических событий, как знаменитый «Сакко ди Рома» («Разгром Рима») в 1527 г., когда союзные войска наполовину протестантские, наполовину католические немецкие отряды разорят Рим, осквернят церкви, разграбят их, разгромят монастыри. Папа Клемент VII спасется тем, что укроется в Замке св.Ангела, как в крепости, прежде чем исчезнет угроза его жизни, не то что его власти. Но и в первом десятилетии XVI в. бесчинства, совершаемые по отношению к Италии со стороны французов, немцев, австрийцев вызывали возмущение итальянцев.
«Изгнание Элиодора».
«Месса в Бользене».
«Изведение ап.Петра из темницы».
"Встреча Льва Великого и Аттилы".
Юлий II был очень действующим и воинствующим понтификом, человеком колоссального политического опыта, который, нисколько не смущаясь, менял рясу на панцирь военачальника и не раз предводительствовал отрядом с мечом в руках, что в общем-то канонически запрещено священнослужителю. Юлий II бросил клич, раздавшийся по всей Италии: «Варваров вон!», - то есть долой захватчиков с итальянских территорий. Итальянские войны, при всем своем трагизме, во многом, кстати сказать, способствовали пробуждению национального самосознания в Италии, хотя бы частичному осознанию себя не только как тосканцев, урбинцев, венецианцев, римлян, но и как итальянцев в целом. Изгнание сирийского военачальника из храма сравнивается здесь с необходимостью изгнания с Апеннинского полуострова неожиданных врагов, тем более что они не иноверцы, а люди христианского вероисповедания.
По старым сведениям, Папа Юлий II сам пожелал, чтобы его изобразили на этой фреске. И действительно, он присутствует здесь на носилках, которые несут царские гвардейцы. Рафаэль напишет отдельно и его живописный портрет, который сохранится только в копиях. А в этой фреске мастер выполнил великолепное изображение сурового папы из семейства делла Ровере, которому к тому времени было уже под семьдесят, но темперамент его нисколько не затухал. Кстати сказать, согласно легенде, здесь есть и изображение Дюрера. Один из швейцарцев, несущих папские носилки на переднем плане, действительно физиономически похож на этого немецкого художника. Есть упоминание о том, что Дюрер во время второго пребывания в Италии или несколько позже, послал Рафаэлю свои гравюры, которые тому очень понравились, и чтобы отблагодарить немецкого собрата, он будто бы ввел его в свою фреску. Но настоящим портретным изображением это назвать трудно.
«Изгнание Илиодора из храма» фреска, 1510-1511. Станца дель Илиодоро, Ватикан, Рим
Перед нами интерьер Иерусалимского храма, в представлении Рафаэля. Как и в «Афинской школе», многое ритмически и линейно подчинено чередованию многократно повторяющихся арочных полукружий, - от самого обрамления до сводов, сходящихся под алтарем, возле которого стоит коленопреклоненный первосвященник. Но замечательным образом Рафаэль задает в этой фреске совершенно иной ритм чередования круглящихся линий - здесь напрочь отсутствует то ощущение свободного парения, легкого взлета, которыми в высшей степени пронизана архитектура храма, изображенного в «Афинской школе». Несколько более заземленное, массивное начало берет верх. Вероятно так художник хотел передать ощущение первоначальной древности, связанной с представлением о ветхозаветном, древневосточном иудейском храме. Пространство дает какое-то ощущение динамического вздоха и в то же время становится поводом для вселения динамики в несущуюся фигуру всадника на белом коне и угасание этой динамики в беспомощной распростертой фигуре.
«Изведение ангелом апостола Петра из темницы» фреска, 1510-1511. Станца дель Илиодоро, Ватикан, Рим
Такой же намек на злобу дня есть и во фреске «Изведение апостола Петра из темницы». Папа Юлий II, который желал быть царем над царями, обладать духовной властью над всеми католическими державами, оказался в роли военнопленного, почетного, но тем не менее, чуть ли не узника. И освобождение его из плена связывалось с тем невозможным чудом, когда ангел, усыпив стражей, вывел апостола Петра из тюрьмы.
Вроде бы плоскость стены для этой фрески очень неудачна. Но Рафаэль создает в ней замечательный образ пленения. Художник прибегает здесь к резкому движению вглубь картины, представляя фигуры стражников со спины, помещая яркий источник света на дальнем плане, за спиной ангела. А остальная часть композиции освещена более таинственным, более тусклым светом - первыми проблесками приближающегося рассвета, просветляющего небо над горизонтом, при котором просыпаются римские воины. Такую пристальность к проблеме освещения мы мало у кого можем еще увидеть из художников этого поколения. Рафаэль творит в этой области настоящие чудеса.
«Месса в Бользене» фреска, 1510-1511. Станца дель Илиодоро, Ватикан, Рим
Третья фреска этого зала «Месса в Больсене». Она тоже расположена по сторонам окна. Ее сюжет связан с еще одним чудом, кажется XIII века.Согласно церковному преданию, некий неверующий священник, которого часто называют немцем по происхождению, служил мессу, совершал таинство причастия и вдруг, как свидетельство его неверия, святые дары, то есть гостии, стали кровоточить. Полились струйки крови. Традиционно пять струек, две из которых символизировали кровь из пробитых ладоней распятого Христа, другие две - из ступней и одна - из пробитого бока Спасителя. Неверие этого священника было чудесным образом разоблачено перед всеми присутствующими на обедне. Здесь тоже в завуалированной форме присутствует полемика с немецкими еретиками, с протестантами, с движением, которое еще не победило, но к этому времени уже проявило себя. Реформационные течения в начале XVI в. были достаточно распространены. Юлий II тоже изображен здесь как строгий неумолимый свидетель этого грозного разоблачительного чуда. А по сторонам окна, в нижней части композиции, слева - свита Юлия: сановники Церкви, кардиналы, епископы, а справа - фигуры швейцарских гвардейцев папы. Знаменитые, видимо, портретные изображения этих статных, нарядно одетых людей с явно не итальянской наружностью.
«Станца дель Инчендио» («Зал Пожара»)
"Присяга Льва ІІІ". Альбом: Рафаэль. Станцы Ватикана
"КоронацияКарла Великого".Альбом: Рафаэль. Станцы Ватикана
" Пожар в Борго".Альбом: Рафаэль. Станцы Ватикана
"Битва при Остии".Альбом: Рафаэль. Станцы Ватикана
«Изгнание Илиодора из храма» фреска, 1510-1511.Станца дель Инчендио Ватикан, Рим
В третьем зале, напоминаю: «Станца дель Инчендио» («Зал Пожара»),которая названа тоже по одной из фресок Рафаэля - «Пожар в Борго». бòльшая часть живописи исполнена учениками. Рафаэля.В третьем зале бòльшая часть живописи исполнена учениками Рафаэля. Пожалуй, только во фреске «Пожар в Борго» узнается рука Рафаэля. Нельзя сказать, что эта композиция принадлежит к шедеврам художника и стоит на одном уровне с «Диспутом» и с «Афинской школой». Продолжая развивать тот же набор художественных приемов, Рафаэль слишком далеко заходит. В «Диспуте» центр четко обозначен дарохранительницей, но удален от переднего плана. Центральные фигуры «Афинской школы», Платон и Аристотель, тоже удалены от переднего плана, но изумительно легко и сразу читаются. Достаточно хорошо прочитывается фигура первосвященника в глубине во фреске «Изгнание Элиодора из храма». Здесь же сюжетная завязка композиции все-таки несколько теряется. В этой фреске изображено одно из чудес, которое произошло в Риме, в городском районе Борго, недалеко от Ватикана. Это был один из центральных районов Рима, что в переводе с немецкого («бург») означает «город». Случился пожар, который бушевал до тех пор пока на балконе Ватиканского дворца не появился папа, который одним своим появлением укротил стихию, и пламя улеглось. Фигура папы на балконе слишком мала и далека для того, чтобы композиционно и смыслово держать всю многофигурную композицию фрески. Некоторые фигуры, хотя и активно жестикулируют, и быстро двигаются, тем не менее, впадают в своих движениях в некоторую внешнюю театральность. Иногда явно прослеживаются заимствования или влияние Микеланджело. Атлетического сложения юноша, который несет на своих плечах старика-отца, если не повторяет похожую группу с микеланджеловской фрески «Потоп» в Сикстинской капелле, то явно зависим от нее. Некоторые, казалось бы, острые моменты, выглядят слишком преувеличенными. Здесь присутствует ощущение некоего динамического разлада. Композиция слишком гармонична, для того чтобы допустить хаос, но есть что-то неубедительное и в мужской фигуре, срывающейся с невысокой стены, и в фигуре женщины со вскинутыми руками, которая вся подалась навстречу пламени. Очень красива фигура девушки с кувшином на голове. Сохранился рисунок, сделанный сангиной, и в нем сразу же угадывается рука мастера. Во фреске же многое явно принадлежит его ученикам,видимо, очень даровитым, но лишенным того чувства меры и гармонии, которым от природы был наделен Рафаэль.