голод и недоедание крестьян в РИ в 1892-1913
А вот инфа по голоду и положению крестьян в РИ с опорой на источники. Будет с чем сравнивать советские голодовки и голодоморы. Для вновь прибывших напоминаю, что число голодающих и число померших с голода - это разные числа. Если в первый советский голодомор 1921-23 голодало до 35-40 млн (в разное время разное количество - по мере окончания запасов продовольствия у населения и ограбления их большевиками), то умерло с голода и сопутствующих голоду болезней - 5 млн. Куда при этом записывают жертв убийств с целью людоедства и убийств, тех кто пытался украсть еду - я не в курсе.
Заодно, имея эту инфу, можно проводить сравнение с советской властью. ЧТО одни делали в аналогичных случаях. Чем мотивировались. КАК, какими методами. Какие ПОСЛЕДСТВИЯ были у их действий. Как они отслеживали и контролировали последствия. Ну и сравнить квалификацию и моральный облик тех, кто принимал решения. Если будущий царь Николай 2 возглавлял Комитет по борьбе с голодом 1891-92 и на нужды голодающих цесаревич пожертвовал несколько миллионов золотых рублей, полученных им в наследство. То Ленин в 1921-22 закупал за границей кожанки для чекистов и для оплаты перегонял (в голодомор) урожай картофеля на спирт. А Сталин в 1932-33 сначала ввёл "указ 7/8" - расстрелы и крупные сроки концлагерей "за колоски", затем объявил крестьян саботажниками (это когда их закрепостил и стал отбирать почти всё, что они произвели) и натравил всю мощь государства на проведение репрессивных хлебозаготовок. А потом, когда голодные люди массами стали сниматься со своих мест и уходить в города и другие регионы - ввёл паспорта и прописку - с "очисткой городов от лишних людей" и кордонами гпушников на дорогах и вокзалах. А что ещё мог придумать чурка-урка?
Кстати, рекомендую обратить внимание на список литературы, который использовал автор.
http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Mono/index.html
Нефедов С. А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV - начало XX века. -Екатеринбург: Издательство УГГУ, 2005. - 543 с.
http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Mono/Gl44.htm
4.4.5. Кризис 1892 года
Количество хлеба, остававшееся в стране после вывоза, составляло в 1875/76-1888/89 хозяйственных годах 14-19 пудов на душу населения. Вывоз хлеба большого урожая мог продолжаться не один год, после вывоза в текущем году в стране могли остаться значительные запасы, тогда на следующий год независимо от урожая вывоз увеличивался и остаток хлеба в стране уменьшался. Механизм вывоза работал таким образом, что усредненный трехлетний остаток на потребление составлял практически постоянную величину в 17-18 пудов (см. рис. 4.14). В 1889 году был неурожай, цены поднялись, но благодаря снижению транспортных расходов вывоз оставался выгодным, и это привело к тому, что остаток на потребление упал до небывало низкого уровня - немногим больше 11 пудов. Голод не начался лишь потому, что предыдущие годы были урожайными, и в хозяйствах оставались кое-какие запасы. В следующем году урожай был посредственным, ниже среднего, а экспорт оставался высоким; остаток снова оказался ниже минимального уровня, и страна снова жила за счет запасов. «Внешнеторговую политику Вышнеградского не зря называли “голодным экспортом”… - отмечает В. Л. Степанов. - В ряде регионов вообще не оставалось сколько-нибудь значительных запасов хлеба, что в случае неурожая было чревато массовым голодом»[58]. Об истощении запасов говорилось и в сообщениях из губерний: «Хотя в 1890 году был более-менее недурной урожай, - доносил воронежский уездный исправник, но однако же сохранение продуктов оказалось недостаточным для того, чтобы за покрытием всех предшествующих нужд, образовать необходимые запасы... Общий неурожай в текущем году... при полном отсутствии кормовых и продовольственных средств поставил большинство крестьянских хозяйств в безвыходное положение»[59].
Когда весной 1891 года с мест стали поступать сообщения о грядущем недороде, директор департамента неокладных сборов А. С. Ермолов вручил Вышнеградскому записку, в которой писал о «страшном признаке голода»[60]. Однако министр финансов проигнорировал это предупреждение и вывоз зерна продолжался в течение всех летних месяцев. «Сами не будем есть, а будем вывозить!» - заявлял Вышнеградский[61].
В результате неурожая чистый душевой сбор составил около 14 пудов, запасы были истощены экспортом предыдущих лет, и в итоге разразился голод, унесший, по подсчетам Р. Роббинса, около 400 тысяч жизней[62]. И.А. Вышнеградский прибег к решительным этатистским мерам, он ввел запрет на вывоз хлеба и выступил с предложением о введении подоходного налога для обложения лиц, располагавших «сравнительно большим достатком». Однако это предложение было отвергнуто правительством, а запрещение на вывоз хлеба продержалось лишь 10 месяцев и было отменено под давлением дворянства и коммерческих кругов. С министром финансов случился удар, и вскоре его вынудили уйти в отставку[63].
Неурожай был особенно бедственным в регионах Черноземья и Поволжья. В Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской губерниях крестьяне собрали на своих наделах меньше, чем посеяли. Как это обычно бывает, голод сопровождался эпидемиями. В Воронежской губернии от холеры погибло 11 тысяч человек, от цинги - 10 тысяч, было много погибших от дизентерии и брюшного тифа. В целом превышение смертности над обычным уровнем составило 1,7 процента или 44 тысячи человек. Число жертв было не таким большим, каким оно бы могло быть, благодаря энергичным мерам, принятым правительством для помощи голодающим. В апреле 1892 года хлебные ссуды получили 1 млн. из 2,6 млн. населения губернии[64].
Рис. 4.14. Динамика потребления и вывоза в 1875-1894 годах по 50 губерниям Европейской России[65].
Широкие масштабы предоставления помощи отчасти нейтрализовали неблагоприятные политические последствия голода. Источники не отмечают подъема крестьянских волнений; крестьяне не проявляли политической активности, они были по-прежнему покорны властям: процесс психологической эмансипации еще не успел получить значительного развития. Однако это был последний случай, когда голод не вызвал крестьянских выступлений. Уже через десять лет положение резко изменилось[66].
С точки зрения демографически-структурной теории кризис 1892 года имел много общего с кризисами 1568-1571 и 1723-1725 годов - в том смысле, что он носил не число демографический, а преимущественно структурный характер, был вызван увеличением давления государства на крестьянство. Правда, в 1890-1892 годах это давление было более косвенным, оно выражалось, с одной стороны, в увеличении косвенных (а не прямых) налогов, а с другой стороны, в стимулировании хлебного экспорта. Хотя государство не само вывозило зерно, тем не менее, помогая экспортерам лишать народ хлеба, оно получало непосредственную выгоду, скупая притекавшее от экспорта золото на бумажные рубли.
[52] ... Степанов В. Л. Иван Алексеевич Вышнеградский//Отечественная история. 1993. № 4. С. 109.
[58] Степанов В. Л. Указ. соч. С. 166. 110.
[59] Цит. по: Книга М. Д. История голода 1891-1892 гг. в России. Дисс... к. и. н. Воронеж, 1997. С. 60.
[60] Ермолов. А. С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. Ч. I. СПб, 1909. С. 100.
[61] Шванебах П. Х. Денежное обращение и народное хозяйство. Спб., 1901. С. 21.
[62] Robbins R. G. Famine in Russia. 1891-1892. N. Y., London, 1975. P. 171.
[63] Степанов В. Л. Указ. соч. С. 112;
Книга М. Д. Указ. соч. С. 169.
[64] Там же. С. 161-162.
[65] Чистый остаток за вычетом посева для периода с 1883 по 1894 г.: справочники «Урожай… года»,
для периода 1870-83: Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России, Т. I. СПб, 1902. С. 7.
Данные о вывозе: там же; Свод статистических сведений по сельскому хозяйству России к концу XIX века. Вып. II. СПб, 1902. С. 132-133.
[66] Кондрашин В. В. Голод в крестьянском менталитете//Менталитет и аграрное развитие России. М., С. 120.
4.4.8. Положение крестьянства после голода 1892 года
Таким образом, опираясь на чиновничество и армию, монархия могла проводить этатистскую политику индустриализации, которую называли «антидворянской». Но как соотносилась эта политика с нуждами крестьянства? Мы видели, что в самом начале ее проведения резкий рост вывоза зерна привел к голоду 1892 года. Хотя кризис не вызвал немедленного восстания, он резко ускорил тот необратимый процесс, итогом которого была крестьянская война 1905 года. В условиях голода многие крестьяне были вынуждены продавать свой скот - в том числе рабочих лошадей. С 1888 по 1893 год доля безлошадных дворов увеличилась в Тамбовской губернии с 22 до 31%, в Воронежской губернии - с 26 до 41%[87]. Разорившиеся безлошадные крестьяне не могли вернуть полученные во время голода продовольственные ссуды. Между тем, сумма этих ссуд на начало 1892 года составляла 128 млн. руб. и новая задолженность по ссудам была вдвое больше прежних недоимок по выкупным платежам. Правительство понимало, что крестьяне не в состоянии вернуть ссуды, и в 1894 году списало половину этой задолженности[88]. Однако бремя оставшихся долгов и текущих выплат по налогам и выкупным платежам было непосильным; недоимка продолжала увеличиваться. Как видно из графиков на рис. 4.17, до голода 1891 года недоимка во многих губерниях не только не росла, но и уменьшалась. Это был результат политики И. А. Вышнеградского, ужесточившего порядок сбора налогов. Голод 1891 года привел к скачкообразному росту крестьянской задолженности: голодавшие крестьяне, естественно, не могли платить налоги, а правительство не могло проявлять обычную жестокость при их сборе. Затем, в середине 1890-х годов, наступило время хороших урожаев, и методы сбора стали более строгими: в 1894 году за недоимки было арестовано около 10 тыс. сельских старост - почти вдвое больше, чем в 1891 году[89]. Тем не менее, недоимка продолжала быстро расти, к концу XIX века она увеличилась в Орловской и Тульской губернии примерно вдвое и в 2,5 раза превысила размеры среднего оклада.
Рис. 4.17. Недоимки по казенным платежам в губерниях Черноземья (в процентах к среднему окладу за указанный период)[90].
Рост недоимок, очевидно, свидетельствовал о том, что крестьянские хозяйства Черноземья не могут восстановиться после кризиса и что положение быстро ухудшается. Ситуация была относительно менее кризисной в Курской губернии и наиболее тяжелой в Тульской и Орловской губерниях. Тяжелый кризис наблюдался также в соседнем Поволжье, в Самарской губернии недоимка достигла 367%. В других регионах страны положение было намного более благоприятным; в Центральном регионе губернии, кроме Московской, практически не имели долгов[91].
Большинство исследователей полагают, что рост недоимок является свидетельством кризисного состояния крестьянского хозяйства. Однако в 1990-х годах была предпринята попытка ревизии традиционной точки зрения. Американский исследователь С. Хок подсчитал, что в целом по России к моменту отмены выкупных платежей недоимка составляли лишь 5% к той сумме, которую должны были заплатить крестьяне с 1861 года. «Документы свидетельствуют, что крестьяне были в состоянии выполнять свои операции и действительно их выполняли, - пишет С. Хок. - Документы эти не содержат информации, позволяющей оценить уровень жизни крестьян»[92]. Такой усредненный подход стирает и порайонные, и повременные различия. Мы уже говорили, что многие регионы, действительно, не имели долгов. Более того, в 1890 году положение с выплатами было относительно благополучным и на Черноземье; в Тульской губернии, например, накопленная недоимка составляла только 13% от годового оклада. Однако к 1900 году недоимка возросла до 256% процентов, и это означает, что за 1896-1900 годы крестьяне не выплатили половину полагавшейся с них суммы. Не 5%, а 50%! И (в отличие от С. Хока) правительство оценило значение этой информации: в 1898 году в Комитете министров по инициативе государственного контролера Т. Филиппова и с санкции Николая II был поставлен вопрос о «чрезмерном напряжении сил сельского населения особенно в центральных губерниях»[93].
Положение осложнялось в связи с вновь начавшимся ростом арендной платы. А. М. Анфимов, пересчитав денежную арендную плату в долю урожая, пришел к выводу, что «цифры кажутся почти фантастическими». «Действительно, как можно поверить, что на рубеже веков херсонский «десятинщик» отдавал владельцу земли половину урожая, а курский и орловский мужик - даже две трети (больше, чем при испольщине). Но цифры неумолимы: действительно, отдавал. Что он при этом думал - другое дело. Эти его думы руководили им, когда он, вооружившись дубьем, в 1905 году шел громить усадьбу своего арендодателя, а в 1917 г. вообще прогнал его с земли»[94].
В целом экономическая ситуация на Черноземье, как и раньше, определялась ростом населения и нехваткой пашен. Посевные площади уже не увеличивались, и шло соревнование между ростом населения и урожайности. Как видно из рис. 4.18, увеличение урожайности в основном компенсировало рост населения, и 5-летний тренд не показывал явной тенденции к падению. Однако тренд колебался: колебания тренда, которые С. Уикфорт отмечал в масштабе всей России, имели место и в масштабе Черноземного региона - причем они были более сильными. В 1899-1902 годах тренд поднялся выше отметки в 30 пудов, затем понизился до 22-23 пудов в 1905-1906 гг. и вновь поднялся в 1910-1911 гг. Эти колебания тренда отмечали гораздо более интенсивные колебания урожаев, наряду с годами очень высоких урожаев, когда чистый душевой сбор превышал 35 пудов, имели место и катастрофические неурожаи: 1891-1892, 1897, 1901, 1905-1906 гг. При этом нужно учитывать, что Черноземье было экспортирующим регионом, и хлеб, производившийся на полях помещиков и зажиточных крестьян, вывозился, в значительной части, за границу. Поэтому падение душевого сбора в годы неурожаев ниже 19 пудов означало, что на долю основной массы крестьян приходилось значительно меньше минимальной нормы потребления - то есть крестьяне голодали.
Рис. 4.18. Чистые душевые сборы и 5-летнее среднее в Черноземном регионе[95].
В целом по России положение было, естественно, более сложным. Центральный район жил привозным хлебом, и динамика урожаев здесь не отражает реальную картину обеспеченности района продовольствием. На Юге продолжалось освоение целинных земель; новым обширным регионом колонизации стал Северный Кавказ. После строительства Новороссийского порта три кавказские губернии стали давать существенную часть экспорта, поэтому их необходимо учитывать в общем хлебном балансе России. Данные о производстве хлеба на Кавказе имеются с 1893 года, и график на рис. 4.19 отражает картину потребления, производства и вывоза хлеба в 1893-1914 годах. С 1900 года имеются также данные о потреблении (это чистый остаток после вывоза с учетом «видимых» запасов на элеваторах, в складах, в торговой сети и у крупных производителей). Как видно из рис. 4.20, разница между потреблением и чистым остатком обычно не превышала 10%, то есть «видимые» запасы не играли существенной роли.
Рис. 4.19. Динамика сборов, потребления и вывоза хлеба на душу населения по 53 губерниям Европейской России[96].
Так же как и на Черноземье, 5-летний тренд чистого остатка для Европейской России не показывает очевидной тенденции к увеличению или уменьшению потребления. Кривая движется вдоль средней линии в 19,3 пуда, плавно поднимаясь до 20 пудов в 1902-1903 гг., опускаясь до 18 пудов в 1907-1908 годах и затем снова поднимаясь. Однако если рассматривать более длительный период времени, то надо заметить, что среднее потребление по 53 губерниям в 1893-1912 гг. (19,3 пуда) было выше, чем среднее потребление по 50 губерниям в 1870-1888 гг. (17,7 пуда). Эти данные, однако, не следует оценивать слишком оптимистически, поскольку, как отмечалось, рост потребления зерна на корм скоту в этот период привел к повышению минимальной нормы потребления хлеба примерно с 18 до 19,2 пуда. Минимальная норма в 19,2 пуда соответствует реальному среднему потреблению зерна в 1893-1912 гг. (19,3 пуда). Правда, в продовольственные ресурсы населения входило еще некоторое количество картофеля (в 1890-х гг. в пересчете на хлеб - 1,3 пуда на душу), однако эта добавка в основном компенсировалась расходами на винокурение и закупками армии (см. табл. 4.8).
Таким образом, хотя в отдельные пятилетия отмечалось увеличение потребления, в среднем потребление хлеба и картофеля в России примерно соответствовало минимальной норме. «Сельское население России постоянно балансировало на грани недоедания, и достаточно было небольшого ухудшения, недорода, чтобы эта грань была перейдена», - отмечает Т. В. Привалова[97]. Кроме того, сильное различие в уровне потребления между бедными центральными и богатыми окраинными губерниями; между зажиточными бывшими государственными крестьянами и бедняками, бывшими крепостными, приводило к тому, что при среднем потреблении, соответствующем минимальной норме, миллионы бедняков испытывали хронический голод.
В принципе, даже в годы неурожаев чистый сбор не падал ниже 18 пудов хлеба на душу, и это еще не означало голода. Но губительным было то обстоятельство, что в годы неурожаев продолжался вывоз зерна. В неурожайный 1897/98 хозяйственный год чистый душевой сбор составил 18,2 пуда, а вывоз на душу населения - 5,1 пуда, то есть 28% к чистому сбору, в результате остаток после вывоза составил лишь 13,1 пуда - много меньше голодной нормы. По данным П. Н Першина в этот год голодало 27 млн. крестьян. В 1901/02 году душевой чистый сбор составлял 20,3 пуда, вывоз - 4,8, а чистый остаток - 15,5 пуда; число голодавших было примерно таким же[98].
Отказ от ограничения экспорта даже в голодные годы был составной частью этатистской политики С. Ю. Витте, стремившегося во что бы то ни стало поддерживать курс рубля. Эта политика была чревата опасными последствиями: голод 1902 года привел к первым массовым волнениям крестьян.
[87] Материалы Комиссии 1901 года... С. 201-214. Табл. XVIII. (Материалы Высочайше утвержденной 16 ноября 1901 года Комиссии по изследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1900 г. благосостояния сельского населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России. Часть. I-III.. СПб. 1903.)
[88] Анфимов А. М. Экономическое положение… С. 119. (Анфимов А. М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881-1904 гг. - М.: Наука, 1984. - 230 с)
[89] Там же. С. 90;
Wheatcroft S. Op. cit. P. 169. (Wheatcroft S. Crises and the Condition of the Peasantry in Late Imperial Russia// Peasant Economy, Culture and Politics of European Russia. - Princeton: Princeton University Press, 1991. - P. 128-172.)
[90] Материалы Комиссии 1901 года... Табл. 24.
[91] Там же.
[92] Хок С. Л. Мальтус…С. 33. (Хок С. Л. Мальтус: рост населения и уровень жизни в России. 1961-1914 годы.//Отечественная история. 1996. № 2. - С. 28-54.)
[93] Симонова М. С. Проблема «оскудения» Центра и ее роль в формировании аграрной политики самодержавия в 90-х годах XIX-начала ХХ в.//Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971. С. 236-237.
[94] Анфимов А. М. Экономическое положение… С. 145.
[95] Подсчитано по: Обухов В. М. Движение урожаев зерновых культур в Европейской России в период 1883-1915 гг.//Влияние неурожаев на народное хозяйство России. М., 1927. С 78-79, 103-107.
Посев: Материалы Комиссии 1901 года... Табл. 15.
Население: Рашин А. Г. Население России… Табл. 19. (Рашин А. Г. Население России за 100 лет. - М.: Госстатиздат, 1956. - 351 с.)
[96] Чистый остаток за вычетом посева.: справочники «Урожай… года».
Данные о вывозе: там же;
Свод статистических сведений по сельскому хозяйству России к концу XIX века. Вып. II. СПб, 1902. С. 132-133;
Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год девятый. Петроград, 1916. Табл. VII. A.4.
Потребление: Череванин Ф. А. Влияние колебаний урожаев в течение 40 лет//Влияние неурожаев на народное хозяйство России. Ч. 1. М. 1927. С. 172.
[97] Привалова Т. В. Питание русского крестьянства на рубеже веков// Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. М., 1997. С. 145.
[98] Першин П. Н. Аграрная революция в России. Кн. I. М., 1966. С. 48.
Литература
http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Mono/Lit.htm
Заодно, имея эту инфу, можно проводить сравнение с советской властью. ЧТО одни делали в аналогичных случаях. Чем мотивировались. КАК, какими методами. Какие ПОСЛЕДСТВИЯ были у их действий. Как они отслеживали и контролировали последствия. Ну и сравнить квалификацию и моральный облик тех, кто принимал решения. Если будущий царь Николай 2 возглавлял Комитет по борьбе с голодом 1891-92 и на нужды голодающих цесаревич пожертвовал несколько миллионов золотых рублей, полученных им в наследство. То Ленин в 1921-22 закупал за границей кожанки для чекистов и для оплаты перегонял (в голодомор) урожай картофеля на спирт. А Сталин в 1932-33 сначала ввёл "указ 7/8" - расстрелы и крупные сроки концлагерей "за колоски", затем объявил крестьян саботажниками (это когда их закрепостил и стал отбирать почти всё, что они произвели) и натравил всю мощь государства на проведение репрессивных хлебозаготовок. А потом, когда голодные люди массами стали сниматься со своих мест и уходить в города и другие регионы - ввёл паспорта и прописку - с "очисткой городов от лишних людей" и кордонами гпушников на дорогах и вокзалах. А что ещё мог придумать чурка-урка?
Кстати, рекомендую обратить внимание на список литературы, который использовал автор.
http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Mono/index.html
Нефедов С. А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV - начало XX века. -Екатеринбург: Издательство УГГУ, 2005. - 543 с.
http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Mono/Gl44.htm
4.4.5. Кризис 1892 года
Количество хлеба, остававшееся в стране после вывоза, составляло в 1875/76-1888/89 хозяйственных годах 14-19 пудов на душу населения. Вывоз хлеба большого урожая мог продолжаться не один год, после вывоза в текущем году в стране могли остаться значительные запасы, тогда на следующий год независимо от урожая вывоз увеличивался и остаток хлеба в стране уменьшался. Механизм вывоза работал таким образом, что усредненный трехлетний остаток на потребление составлял практически постоянную величину в 17-18 пудов (см. рис. 4.14). В 1889 году был неурожай, цены поднялись, но благодаря снижению транспортных расходов вывоз оставался выгодным, и это привело к тому, что остаток на потребление упал до небывало низкого уровня - немногим больше 11 пудов. Голод не начался лишь потому, что предыдущие годы были урожайными, и в хозяйствах оставались кое-какие запасы. В следующем году урожай был посредственным, ниже среднего, а экспорт оставался высоким; остаток снова оказался ниже минимального уровня, и страна снова жила за счет запасов. «Внешнеторговую политику Вышнеградского не зря называли “голодным экспортом”… - отмечает В. Л. Степанов. - В ряде регионов вообще не оставалось сколько-нибудь значительных запасов хлеба, что в случае неурожая было чревато массовым голодом»[58]. Об истощении запасов говорилось и в сообщениях из губерний: «Хотя в 1890 году был более-менее недурной урожай, - доносил воронежский уездный исправник, но однако же сохранение продуктов оказалось недостаточным для того, чтобы за покрытием всех предшествующих нужд, образовать необходимые запасы... Общий неурожай в текущем году... при полном отсутствии кормовых и продовольственных средств поставил большинство крестьянских хозяйств в безвыходное положение»[59].
Когда весной 1891 года с мест стали поступать сообщения о грядущем недороде, директор департамента неокладных сборов А. С. Ермолов вручил Вышнеградскому записку, в которой писал о «страшном признаке голода»[60]. Однако министр финансов проигнорировал это предупреждение и вывоз зерна продолжался в течение всех летних месяцев. «Сами не будем есть, а будем вывозить!» - заявлял Вышнеградский[61].
В результате неурожая чистый душевой сбор составил около 14 пудов, запасы были истощены экспортом предыдущих лет, и в итоге разразился голод, унесший, по подсчетам Р. Роббинса, около 400 тысяч жизней[62]. И.А. Вышнеградский прибег к решительным этатистским мерам, он ввел запрет на вывоз хлеба и выступил с предложением о введении подоходного налога для обложения лиц, располагавших «сравнительно большим достатком». Однако это предложение было отвергнуто правительством, а запрещение на вывоз хлеба продержалось лишь 10 месяцев и было отменено под давлением дворянства и коммерческих кругов. С министром финансов случился удар, и вскоре его вынудили уйти в отставку[63].
Неурожай был особенно бедственным в регионах Черноземья и Поволжья. В Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской губерниях крестьяне собрали на своих наделах меньше, чем посеяли. Как это обычно бывает, голод сопровождался эпидемиями. В Воронежской губернии от холеры погибло 11 тысяч человек, от цинги - 10 тысяч, было много погибших от дизентерии и брюшного тифа. В целом превышение смертности над обычным уровнем составило 1,7 процента или 44 тысячи человек. Число жертв было не таким большим, каким оно бы могло быть, благодаря энергичным мерам, принятым правительством для помощи голодающим. В апреле 1892 года хлебные ссуды получили 1 млн. из 2,6 млн. населения губернии[64].
Рис. 4.14. Динамика потребления и вывоза в 1875-1894 годах по 50 губерниям Европейской России[65].
Широкие масштабы предоставления помощи отчасти нейтрализовали неблагоприятные политические последствия голода. Источники не отмечают подъема крестьянских волнений; крестьяне не проявляли политической активности, они были по-прежнему покорны властям: процесс психологической эмансипации еще не успел получить значительного развития. Однако это был последний случай, когда голод не вызвал крестьянских выступлений. Уже через десять лет положение резко изменилось[66].
С точки зрения демографически-структурной теории кризис 1892 года имел много общего с кризисами 1568-1571 и 1723-1725 годов - в том смысле, что он носил не число демографический, а преимущественно структурный характер, был вызван увеличением давления государства на крестьянство. Правда, в 1890-1892 годах это давление было более косвенным, оно выражалось, с одной стороны, в увеличении косвенных (а не прямых) налогов, а с другой стороны, в стимулировании хлебного экспорта. Хотя государство не само вывозило зерно, тем не менее, помогая экспортерам лишать народ хлеба, оно получало непосредственную выгоду, скупая притекавшее от экспорта золото на бумажные рубли.
[52] ... Степанов В. Л. Иван Алексеевич Вышнеградский//Отечественная история. 1993. № 4. С. 109.
[58] Степанов В. Л. Указ. соч. С. 166. 110.
[59] Цит. по: Книга М. Д. История голода 1891-1892 гг. в России. Дисс... к. и. н. Воронеж, 1997. С. 60.
[60] Ермолов. А. С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. Ч. I. СПб, 1909. С. 100.
[61] Шванебах П. Х. Денежное обращение и народное хозяйство. Спб., 1901. С. 21.
[62] Robbins R. G. Famine in Russia. 1891-1892. N. Y., London, 1975. P. 171.
[63] Степанов В. Л. Указ. соч. С. 112;
Книга М. Д. Указ. соч. С. 169.
[64] Там же. С. 161-162.
[65] Чистый остаток за вычетом посева для периода с 1883 по 1894 г.: справочники «Урожай… года»,
для периода 1870-83: Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли России, Т. I. СПб, 1902. С. 7.
Данные о вывозе: там же; Свод статистических сведений по сельскому хозяйству России к концу XIX века. Вып. II. СПб, 1902. С. 132-133.
[66] Кондрашин В. В. Голод в крестьянском менталитете//Менталитет и аграрное развитие России. М., С. 120.
4.4.8. Положение крестьянства после голода 1892 года
Таким образом, опираясь на чиновничество и армию, монархия могла проводить этатистскую политику индустриализации, которую называли «антидворянской». Но как соотносилась эта политика с нуждами крестьянства? Мы видели, что в самом начале ее проведения резкий рост вывоза зерна привел к голоду 1892 года. Хотя кризис не вызвал немедленного восстания, он резко ускорил тот необратимый процесс, итогом которого была крестьянская война 1905 года. В условиях голода многие крестьяне были вынуждены продавать свой скот - в том числе рабочих лошадей. С 1888 по 1893 год доля безлошадных дворов увеличилась в Тамбовской губернии с 22 до 31%, в Воронежской губернии - с 26 до 41%[87]. Разорившиеся безлошадные крестьяне не могли вернуть полученные во время голода продовольственные ссуды. Между тем, сумма этих ссуд на начало 1892 года составляла 128 млн. руб. и новая задолженность по ссудам была вдвое больше прежних недоимок по выкупным платежам. Правительство понимало, что крестьяне не в состоянии вернуть ссуды, и в 1894 году списало половину этой задолженности[88]. Однако бремя оставшихся долгов и текущих выплат по налогам и выкупным платежам было непосильным; недоимка продолжала увеличиваться. Как видно из графиков на рис. 4.17, до голода 1891 года недоимка во многих губерниях не только не росла, но и уменьшалась. Это был результат политики И. А. Вышнеградского, ужесточившего порядок сбора налогов. Голод 1891 года привел к скачкообразному росту крестьянской задолженности: голодавшие крестьяне, естественно, не могли платить налоги, а правительство не могло проявлять обычную жестокость при их сборе. Затем, в середине 1890-х годов, наступило время хороших урожаев, и методы сбора стали более строгими: в 1894 году за недоимки было арестовано около 10 тыс. сельских старост - почти вдвое больше, чем в 1891 году[89]. Тем не менее, недоимка продолжала быстро расти, к концу XIX века она увеличилась в Орловской и Тульской губернии примерно вдвое и в 2,5 раза превысила размеры среднего оклада.
Рис. 4.17. Недоимки по казенным платежам в губерниях Черноземья (в процентах к среднему окладу за указанный период)[90].
Рост недоимок, очевидно, свидетельствовал о том, что крестьянские хозяйства Черноземья не могут восстановиться после кризиса и что положение быстро ухудшается. Ситуация была относительно менее кризисной в Курской губернии и наиболее тяжелой в Тульской и Орловской губерниях. Тяжелый кризис наблюдался также в соседнем Поволжье, в Самарской губернии недоимка достигла 367%. В других регионах страны положение было намного более благоприятным; в Центральном регионе губернии, кроме Московской, практически не имели долгов[91].
Большинство исследователей полагают, что рост недоимок является свидетельством кризисного состояния крестьянского хозяйства. Однако в 1990-х годах была предпринята попытка ревизии традиционной точки зрения. Американский исследователь С. Хок подсчитал, что в целом по России к моменту отмены выкупных платежей недоимка составляли лишь 5% к той сумме, которую должны были заплатить крестьяне с 1861 года. «Документы свидетельствуют, что крестьяне были в состоянии выполнять свои операции и действительно их выполняли, - пишет С. Хок. - Документы эти не содержат информации, позволяющей оценить уровень жизни крестьян»[92]. Такой усредненный подход стирает и порайонные, и повременные различия. Мы уже говорили, что многие регионы, действительно, не имели долгов. Более того, в 1890 году положение с выплатами было относительно благополучным и на Черноземье; в Тульской губернии, например, накопленная недоимка составляла только 13% от годового оклада. Однако к 1900 году недоимка возросла до 256% процентов, и это означает, что за 1896-1900 годы крестьяне не выплатили половину полагавшейся с них суммы. Не 5%, а 50%! И (в отличие от С. Хока) правительство оценило значение этой информации: в 1898 году в Комитете министров по инициативе государственного контролера Т. Филиппова и с санкции Николая II был поставлен вопрос о «чрезмерном напряжении сил сельского населения особенно в центральных губерниях»[93].
Положение осложнялось в связи с вновь начавшимся ростом арендной платы. А. М. Анфимов, пересчитав денежную арендную плату в долю урожая, пришел к выводу, что «цифры кажутся почти фантастическими». «Действительно, как можно поверить, что на рубеже веков херсонский «десятинщик» отдавал владельцу земли половину урожая, а курский и орловский мужик - даже две трети (больше, чем при испольщине). Но цифры неумолимы: действительно, отдавал. Что он при этом думал - другое дело. Эти его думы руководили им, когда он, вооружившись дубьем, в 1905 году шел громить усадьбу своего арендодателя, а в 1917 г. вообще прогнал его с земли»[94].
В целом экономическая ситуация на Черноземье, как и раньше, определялась ростом населения и нехваткой пашен. Посевные площади уже не увеличивались, и шло соревнование между ростом населения и урожайности. Как видно из рис. 4.18, увеличение урожайности в основном компенсировало рост населения, и 5-летний тренд не показывал явной тенденции к падению. Однако тренд колебался: колебания тренда, которые С. Уикфорт отмечал в масштабе всей России, имели место и в масштабе Черноземного региона - причем они были более сильными. В 1899-1902 годах тренд поднялся выше отметки в 30 пудов, затем понизился до 22-23 пудов в 1905-1906 гг. и вновь поднялся в 1910-1911 гг. Эти колебания тренда отмечали гораздо более интенсивные колебания урожаев, наряду с годами очень высоких урожаев, когда чистый душевой сбор превышал 35 пудов, имели место и катастрофические неурожаи: 1891-1892, 1897, 1901, 1905-1906 гг. При этом нужно учитывать, что Черноземье было экспортирующим регионом, и хлеб, производившийся на полях помещиков и зажиточных крестьян, вывозился, в значительной части, за границу. Поэтому падение душевого сбора в годы неурожаев ниже 19 пудов означало, что на долю основной массы крестьян приходилось значительно меньше минимальной нормы потребления - то есть крестьяне голодали.
Рис. 4.18. Чистые душевые сборы и 5-летнее среднее в Черноземном регионе[95].
В целом по России положение было, естественно, более сложным. Центральный район жил привозным хлебом, и динамика урожаев здесь не отражает реальную картину обеспеченности района продовольствием. На Юге продолжалось освоение целинных земель; новым обширным регионом колонизации стал Северный Кавказ. После строительства Новороссийского порта три кавказские губернии стали давать существенную часть экспорта, поэтому их необходимо учитывать в общем хлебном балансе России. Данные о производстве хлеба на Кавказе имеются с 1893 года, и график на рис. 4.19 отражает картину потребления, производства и вывоза хлеба в 1893-1914 годах. С 1900 года имеются также данные о потреблении (это чистый остаток после вывоза с учетом «видимых» запасов на элеваторах, в складах, в торговой сети и у крупных производителей). Как видно из рис. 4.20, разница между потреблением и чистым остатком обычно не превышала 10%, то есть «видимые» запасы не играли существенной роли.
Рис. 4.19. Динамика сборов, потребления и вывоза хлеба на душу населения по 53 губерниям Европейской России[96].
Так же как и на Черноземье, 5-летний тренд чистого остатка для Европейской России не показывает очевидной тенденции к увеличению или уменьшению потребления. Кривая движется вдоль средней линии в 19,3 пуда, плавно поднимаясь до 20 пудов в 1902-1903 гг., опускаясь до 18 пудов в 1907-1908 годах и затем снова поднимаясь. Однако если рассматривать более длительный период времени, то надо заметить, что среднее потребление по 53 губерниям в 1893-1912 гг. (19,3 пуда) было выше, чем среднее потребление по 50 губерниям в 1870-1888 гг. (17,7 пуда). Эти данные, однако, не следует оценивать слишком оптимистически, поскольку, как отмечалось, рост потребления зерна на корм скоту в этот период привел к повышению минимальной нормы потребления хлеба примерно с 18 до 19,2 пуда. Минимальная норма в 19,2 пуда соответствует реальному среднему потреблению зерна в 1893-1912 гг. (19,3 пуда). Правда, в продовольственные ресурсы населения входило еще некоторое количество картофеля (в 1890-х гг. в пересчете на хлеб - 1,3 пуда на душу), однако эта добавка в основном компенсировалась расходами на винокурение и закупками армии (см. табл. 4.8).
Таким образом, хотя в отдельные пятилетия отмечалось увеличение потребления, в среднем потребление хлеба и картофеля в России примерно соответствовало минимальной норме. «Сельское население России постоянно балансировало на грани недоедания, и достаточно было небольшого ухудшения, недорода, чтобы эта грань была перейдена», - отмечает Т. В. Привалова[97]. Кроме того, сильное различие в уровне потребления между бедными центральными и богатыми окраинными губерниями; между зажиточными бывшими государственными крестьянами и бедняками, бывшими крепостными, приводило к тому, что при среднем потреблении, соответствующем минимальной норме, миллионы бедняков испытывали хронический голод.
В принципе, даже в годы неурожаев чистый сбор не падал ниже 18 пудов хлеба на душу, и это еще не означало голода. Но губительным было то обстоятельство, что в годы неурожаев продолжался вывоз зерна. В неурожайный 1897/98 хозяйственный год чистый душевой сбор составил 18,2 пуда, а вывоз на душу населения - 5,1 пуда, то есть 28% к чистому сбору, в результате остаток после вывоза составил лишь 13,1 пуда - много меньше голодной нормы. По данным П. Н Першина в этот год голодало 27 млн. крестьян. В 1901/02 году душевой чистый сбор составлял 20,3 пуда, вывоз - 4,8, а чистый остаток - 15,5 пуда; число голодавших было примерно таким же[98].
Отказ от ограничения экспорта даже в голодные годы был составной частью этатистской политики С. Ю. Витте, стремившегося во что бы то ни стало поддерживать курс рубля. Эта политика была чревата опасными последствиями: голод 1902 года привел к первым массовым волнениям крестьян.
[87] Материалы Комиссии 1901 года... С. 201-214. Табл. XVIII. (Материалы Высочайше утвержденной 16 ноября 1901 года Комиссии по изследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1900 г. благосостояния сельского населения среднеземледельческих губерний сравнительно с другими местностями Европейской России. Часть. I-III.. СПб. 1903.)
[88] Анфимов А. М. Экономическое положение… С. 119. (Анфимов А. М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881-1904 гг. - М.: Наука, 1984. - 230 с)
[89] Там же. С. 90;
Wheatcroft S. Op. cit. P. 169. (Wheatcroft S. Crises and the Condition of the Peasantry in Late Imperial Russia// Peasant Economy, Culture and Politics of European Russia. - Princeton: Princeton University Press, 1991. - P. 128-172.)
[90] Материалы Комиссии 1901 года... Табл. 24.
[91] Там же.
[92] Хок С. Л. Мальтус…С. 33. (Хок С. Л. Мальтус: рост населения и уровень жизни в России. 1961-1914 годы.//Отечественная история. 1996. № 2. - С. 28-54.)
[93] Симонова М. С. Проблема «оскудения» Центра и ее роль в формировании аграрной политики самодержавия в 90-х годах XIX-начала ХХ в.//Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971. С. 236-237.
[94] Анфимов А. М. Экономическое положение… С. 145.
[95] Подсчитано по: Обухов В. М. Движение урожаев зерновых культур в Европейской России в период 1883-1915 гг.//Влияние неурожаев на народное хозяйство России. М., 1927. С 78-79, 103-107.
Посев: Материалы Комиссии 1901 года... Табл. 15.
Население: Рашин А. Г. Население России… Табл. 19. (Рашин А. Г. Население России за 100 лет. - М.: Госстатиздат, 1956. - 351 с.)
[96] Чистый остаток за вычетом посева.: справочники «Урожай… года».
Данные о вывозе: там же;
Свод статистических сведений по сельскому хозяйству России к концу XIX века. Вып. II. СПб, 1902. С. 132-133;
Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год девятый. Петроград, 1916. Табл. VII. A.4.
Потребление: Череванин Ф. А. Влияние колебаний урожаев в течение 40 лет//Влияние неурожаев на народное хозяйство России. Ч. 1. М. 1927. С. 172.
[97] Привалова Т. В. Питание русского крестьянства на рубеже веков// Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. М., 1997. С. 145.
[98] Першин П. Н. Аграрная революция в России. Кн. I. М., 1966. С. 48.
Литература
http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Mono/Lit.htm