Любовь, что движет солнце и светила
У Маруси на золотистой, пушистой, потягушечной спинке тихо светятся пять родинок - зигзагом, как созвездие Кассиопеи.
И каждое утро, когда она, откинув одеяло, тёплая, розовая, ещё не вынырнув от сна, то потягивается, как новорожденный младенец - изогнувшись тугой дугой и закинув за голову сжатые кулачонки - то вдруг сверкнёт таким взрослым, таким преступно-женственным изгибом бедра или нежной припухлостью живота, или... Ох, лучше остановиться!
И тогда я отчего-то вспоминаю:
«О Нут, великая богиня,
огромная матерь звезд,
рождающая богов..."
И каждое утро, когда она, откинув одеяло, тёплая, розовая, ещё не вынырнув от сна, то потягивается, как новорожденный младенец - изогнувшись тугой дугой и закинув за голову сжатые кулачонки - то вдруг сверкнёт таким взрослым, таким преступно-женственным изгибом бедра или нежной припухлостью живота, или... Ох, лучше остановиться!
И тогда я отчего-то вспоминаю:
«О Нут, великая богиня,
огромная матерь звезд,
рождающая богов..."