"Я сделаю все наоборот" (с)
Наверно, все читали замечательную статью Светланы Хмель "Я сделаю все наоборот" ( http://lucky-chaky.livejournal.com/47193.html )
Она меня утешает. Потому что показывает, что как бы мы, родители, ни старались для своих детей, они все равно будут на нас в обиде. По крайней мере, если настрой изначально такой.
Я - продукт воспитания по Споку. Меня боялись перелюбить, я выросла абсолютно самостоятельной, но необласканной, и для меня всякие обнимашки и "я тебя люблю" - только внешние проявления, ничего не говорящие о внутреннем содержании. Мне было бы странно, если бы моя мама кинулась при встрече меня целовать и говорить: "Родная! как я по тебе соскучилась!" Но я начиталась всяческой литературы, популярной на момент рождения первой дочери, и вынесла, что лишение ребенка физического контакта и ласки может навредить психологическому состоянию малыша.
Поэтому, когда родилась она, я сознательно подошла к этому вопросу. Мы с мужем тогда уже год жили в новой стране, близких друзей или родственников рядом не было, и я могла бы вполне начать депрессировать в одиночестве, когда муж уходил учиться или работать. Но памятуя о том, насколько страшно я могу навредить своему ребенку, я отметала в сторону свои переживания, и как можно больше целовала ее, гуляла с ней, носила на ручках... Я ходила с ней на массаж и плаванье, разговаривала с ней в режиме радио и кормила по требованию, чем приводила в ужас мою маму. (Сейчас, кстати, она мне это вспоминает, говоря, что моя дочь так себя ведет, потому что я ее избаловала, и поэтому она почувствовала себя центром вселенной).
Наш ребенок действительно стал центром моей вселенной. Ее болезни были моими. Ее переживания - моими тоже. А уж увидеть радость на ее лице было вершиной счастья.
Прошло 3 года и мы отдали ее в сад. Ей в самом начале было непросто. Хотя у нас были местные друзья, все-таки, основным языком общения для нее вне сада был русский, и ей было непросто перестроиться в саду. Но она через полгода уже свободно говорила на местном языке. (К слову: через полтора года она вообще отказалась говорить по-русски. Однажды в саду, когда я ее забирала, она меня ошарашила своей просьбой: "Мама, не говори со мной на русском, мне это не нравится". Я ее подхватила в охапку и бегом в Россию, к бабушке, к друзьям, у которых есть дети - ровесники, к русскому ТВ. Так-то я не смотрю этот зомбоящик, но ради такого дела... Когда мы вернулись, больше она такой разговор не заводила. )
Но мы-то приехали сюда во взрослом возрасте. Мы тогда неважно говорили на местном языке. Я помню, сидели мы в гостях у одной местной семьи, и они сделали комплимент, что я хорошо говорю на их языке. И тут моя дщерь и произносит: "Это ОНА говорит хорошо? Вы что! Она очень плохо говорит на нем!" На самом деле, я неплохо говорила даже тогда, объективно оценивая, я свободно на нем читала и писала, но, понятно, у меня был акцент и я продолжала делать грамматические ошибки.
Я думаю, это было первой ласточкой в наших отношениях. Моя дочь вдруг решила, что ее родители в чем-то хуже ее. То-есть, то, что большинство детей решают для себя в подростковом возрасте (родители - полные идиоты) она "поняла" еще в нежном 5-6 летнем возрасте. Это приводило нас в состояние вечного спора. Она могла грудью защищать свое понимание какого-нибудь местного слова, и аргументом ее всегда было: "Ну, мама! Ты же не знаешь этот язык так, как я!". Тогда мне приходилось доставать словарь и заставлять ее читать там перевод или объяснение предмета спора. Она, даже поняв свою неправоту, все равно не могла смириться.
Но мне не с кем было сравнивать. В окружении нашем практически не было чисто русских детей, и такой ситуации, как у нас, тоже, поэтому я думала, что это нормально. Тем более, что европейский способ воспитания подразумевает свободу и самостоятельность детей с самого раннего возраста. Им позволяют с яслей выбирать себе одежду в сад и чем им намазать бутерброды. И я видела в этом только позитив, поэтому старалась этому подражать. Тем более, что сама я была еще очень молода, мне было только 24 года.
Однако, свобода - это не значит, что не должно быть рамок, и их мы тоже устанавливали. Были правила в доме, были и наказания. Я должна признаться, что с первым ребенком я еще действовала по старинке, и (очень редко! и очень легко!) била ее по попе. Со следующим ребенком у меня вырос педагогический арсенал воздействия на ребенка, и бить детей я перестала. Правда, поднять голос я все еще могу, увы. Это мой бич, и я с ним продолжаю бороться.
Потом началась школа. И в ней, к моему ужасу, вообще никто и никогда не оценивал роль родителей, как важного действующего персонажа в жизни ребенка. Это было что-то невероятное. Никаких стихов о маме, никаких слов благодарности родителям. Наоборот, местная система медленно, но верно, вбивает детям в голову мысль об "одноразовости" родителей - попользовался и выбросил. Родители имеют только обязанности (кормить, уважительно относиться, лечить, предоставлять детям свободу), но никаких прав (например, здесь 13-летняя девочка может по направлению врача сделать аборт, а родители даже не узнают, что она была беременна. Не имеют права. Это ее личное дело. Или, например, если ребенок в школе курит травку, его родители, которые прозевали момент ее появления и не чувствуют в чаде перемен, никогда не узнают о его поведении, так как школа не скажет им ни слова). Дети же, наоборот, имеют практически неограниченные права (на то, чтобы родители не наказывали их, на то, чтобы родители максимально удовлетворяли их желания), но никаких обязанностей (если ребенок не хочет делать уроки, убирать свою комнату или заниматься музыкой, родители не имеют права их заставить. Например, мне учитель в школе напрямую выговаривал: "Зачем ты заставляешь дочь заниматься математикой в довесок к местной школе? Она же так устает, бедняжка!" (Зараза, жаловалась на меня.))
Этот рецепт создания маленького монстра описан еще Андерсеном в сказке "Снежная королева", помните? "Детей нужно баловать! Тогда из них вырастают настоящие разбойники!"
Представьте себе этот когнитивный диссонанс, когда ребенок в школе ежедневно получает дозу прививки индивидуализма и самодовольства, а дома его ждут правила и обязанности. Дети начинают активно восставать. Моя, например, класса с 5 мне твердила о том, что я "нарушаю ее права". Я ей отвечала, что права ее - это получать достаточно еды, чтобы с голода не умереть, одежды, чтобы не простудиться, и возможность ходить в школу рядом с домом. То, что она ходит в частную школу, имеет возможность заниматься музыкой и ездить по миру - это проявление нашей любви и милости к ней. Мы делаем намного больше, чем то, на что она имеет право. Однако, мы также требуем определенного участия в жизни семьи, будь то мелкая работа по дому или уроки к сроку. Однако, понятно, это не вызвало у нее понимания.
Так мы вступили во вторую фазу нашей семейной жизни: появление младших.
to be continued...
Она меня утешает. Потому что показывает, что как бы мы, родители, ни старались для своих детей, они все равно будут на нас в обиде. По крайней мере, если настрой изначально такой.
Я - продукт воспитания по Споку. Меня боялись перелюбить, я выросла абсолютно самостоятельной, но необласканной, и для меня всякие обнимашки и "я тебя люблю" - только внешние проявления, ничего не говорящие о внутреннем содержании. Мне было бы странно, если бы моя мама кинулась при встрече меня целовать и говорить: "Родная! как я по тебе соскучилась!" Но я начиталась всяческой литературы, популярной на момент рождения первой дочери, и вынесла, что лишение ребенка физического контакта и ласки может навредить психологическому состоянию малыша.
Поэтому, когда родилась она, я сознательно подошла к этому вопросу. Мы с мужем тогда уже год жили в новой стране, близких друзей или родственников рядом не было, и я могла бы вполне начать депрессировать в одиночестве, когда муж уходил учиться или работать. Но памятуя о том, насколько страшно я могу навредить своему ребенку, я отметала в сторону свои переживания, и как можно больше целовала ее, гуляла с ней, носила на ручках... Я ходила с ней на массаж и плаванье, разговаривала с ней в режиме радио и кормила по требованию, чем приводила в ужас мою маму. (Сейчас, кстати, она мне это вспоминает, говоря, что моя дочь так себя ведет, потому что я ее избаловала, и поэтому она почувствовала себя центром вселенной).
Наш ребенок действительно стал центром моей вселенной. Ее болезни были моими. Ее переживания - моими тоже. А уж увидеть радость на ее лице было вершиной счастья.
Прошло 3 года и мы отдали ее в сад. Ей в самом начале было непросто. Хотя у нас были местные друзья, все-таки, основным языком общения для нее вне сада был русский, и ей было непросто перестроиться в саду. Но она через полгода уже свободно говорила на местном языке. (К слову: через полтора года она вообще отказалась говорить по-русски. Однажды в саду, когда я ее забирала, она меня ошарашила своей просьбой: "Мама, не говори со мной на русском, мне это не нравится". Я ее подхватила в охапку и бегом в Россию, к бабушке, к друзьям, у которых есть дети - ровесники, к русскому ТВ. Так-то я не смотрю этот зомбоящик, но ради такого дела... Когда мы вернулись, больше она такой разговор не заводила. )
Но мы-то приехали сюда во взрослом возрасте. Мы тогда неважно говорили на местном языке. Я помню, сидели мы в гостях у одной местной семьи, и они сделали комплимент, что я хорошо говорю на их языке. И тут моя дщерь и произносит: "Это ОНА говорит хорошо? Вы что! Она очень плохо говорит на нем!" На самом деле, я неплохо говорила даже тогда, объективно оценивая, я свободно на нем читала и писала, но, понятно, у меня был акцент и я продолжала делать грамматические ошибки.
Я думаю, это было первой ласточкой в наших отношениях. Моя дочь вдруг решила, что ее родители в чем-то хуже ее. То-есть, то, что большинство детей решают для себя в подростковом возрасте (родители - полные идиоты) она "поняла" еще в нежном 5-6 летнем возрасте. Это приводило нас в состояние вечного спора. Она могла грудью защищать свое понимание какого-нибудь местного слова, и аргументом ее всегда было: "Ну, мама! Ты же не знаешь этот язык так, как я!". Тогда мне приходилось доставать словарь и заставлять ее читать там перевод или объяснение предмета спора. Она, даже поняв свою неправоту, все равно не могла смириться.
Но мне не с кем было сравнивать. В окружении нашем практически не было чисто русских детей, и такой ситуации, как у нас, тоже, поэтому я думала, что это нормально. Тем более, что европейский способ воспитания подразумевает свободу и самостоятельность детей с самого раннего возраста. Им позволяют с яслей выбирать себе одежду в сад и чем им намазать бутерброды. И я видела в этом только позитив, поэтому старалась этому подражать. Тем более, что сама я была еще очень молода, мне было только 24 года.
Однако, свобода - это не значит, что не должно быть рамок, и их мы тоже устанавливали. Были правила в доме, были и наказания. Я должна признаться, что с первым ребенком я еще действовала по старинке, и (очень редко! и очень легко!) била ее по попе. Со следующим ребенком у меня вырос педагогический арсенал воздействия на ребенка, и бить детей я перестала. Правда, поднять голос я все еще могу, увы. Это мой бич, и я с ним продолжаю бороться.
Потом началась школа. И в ней, к моему ужасу, вообще никто и никогда не оценивал роль родителей, как важного действующего персонажа в жизни ребенка. Это было что-то невероятное. Никаких стихов о маме, никаких слов благодарности родителям. Наоборот, местная система медленно, но верно, вбивает детям в голову мысль об "одноразовости" родителей - попользовался и выбросил. Родители имеют только обязанности (кормить, уважительно относиться, лечить, предоставлять детям свободу), но никаких прав (например, здесь 13-летняя девочка может по направлению врача сделать аборт, а родители даже не узнают, что она была беременна. Не имеют права. Это ее личное дело. Или, например, если ребенок в школе курит травку, его родители, которые прозевали момент ее появления и не чувствуют в чаде перемен, никогда не узнают о его поведении, так как школа не скажет им ни слова). Дети же, наоборот, имеют практически неограниченные права (на то, чтобы родители не наказывали их, на то, чтобы родители максимально удовлетворяли их желания), но никаких обязанностей (если ребенок не хочет делать уроки, убирать свою комнату или заниматься музыкой, родители не имеют права их заставить. Например, мне учитель в школе напрямую выговаривал: "Зачем ты заставляешь дочь заниматься математикой в довесок к местной школе? Она же так устает, бедняжка!" (Зараза, жаловалась на меня.))
Этот рецепт создания маленького монстра описан еще Андерсеном в сказке "Снежная королева", помните? "Детей нужно баловать! Тогда из них вырастают настоящие разбойники!"
Представьте себе этот когнитивный диссонанс, когда ребенок в школе ежедневно получает дозу прививки индивидуализма и самодовольства, а дома его ждут правила и обязанности. Дети начинают активно восставать. Моя, например, класса с 5 мне твердила о том, что я "нарушаю ее права". Я ей отвечала, что права ее - это получать достаточно еды, чтобы с голода не умереть, одежды, чтобы не простудиться, и возможность ходить в школу рядом с домом. То, что она ходит в частную школу, имеет возможность заниматься музыкой и ездить по миру - это проявление нашей любви и милости к ней. Мы делаем намного больше, чем то, на что она имеет право. Однако, мы также требуем определенного участия в жизни семьи, будь то мелкая работа по дому или уроки к сроку. Однако, понятно, это не вызвало у нее понимания.
Так мы вступили во вторую фазу нашей семейной жизни: появление младших.
to be continued...