"Псоглавцы" Алексей Иванов
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей:
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей...
"Псоглавцев" не пнул только безногий. Такое впечатление сложилось по долетавшим обрывкам сетевых разговоров, в которых то и дело всплывало упоминание книги. Относясь к Алексею Иванову с уважением, знакомства с романом свести не спешила, но после "Message Чусовой" нельзя было просто взять и перестать его читать, а тут и добрый Литрес посоветовал аудиовариант нелюбимого народом произведения в исполнении Ивана Литвинова, как было устоять.
Очарована. Может быть потому, что Алексей Викторович не мой писатель в смысле восторга абсолютного узнавания и от встречи с ним не жду читательской дрожи вдоль позвоночника. Жду крепкого, достаточно замысловатого сюжета, за которым интересно будет следить; живых героев; непременного обращения к системе ценностей; интересного разговора с эрудированным собеседником о множестве вещей, одно перечисление которых растянется на абзац, а здесь и сейчас это без надобности. Просто расскажу о том, как я поняла эту книгу.
Итак, 2011, вездесущий Фейсбук со все более твиттообразными постами (пришел-увидел-побежал дальше) еще не подмял прочие социальные ресурсы, в России тон задает ЖЖ, на страницах которого люди высказываются спокойно, обстоятельно, вдумчиво и аргументированно. Некий загадочный культурный фонд выбирает рандомным способом троих пользователей, исходя из содержания их журналов для отправки с миссией спасения ценной фрески из церкви в вымирающей сибирской деревне. Подробными инструкциями и материальным ресурсом обеспечат - действуйте, парни.
Совершенно разные: оторва и фанат сетевых игр Гугер (в миру Денис, но предпочитает представляться сетевым ником), интеллигентный Валерий (филфак МГУ в анамнезе), особыми талантами не блещущий Кирилл. В деревне Калязино, что прежде обслуживала зону, а теперь, с ее закрытием, деградировала до какого-то родоплеменного уровня, их встречают без особой приязни. Впрочем, и без выраженной неприязни. На некоторые странности можно не обращать внимания. А можно обратить, Кириллу поневоле приходится, его эмоциональная вовлеченность в жизнь деревни на порядок сильнее, чем у спутников.
Это ему выпадет увидеть двух собак, смертельно напугавших немую девушку Лизу на въезде в деревню; ему придется договариваться с местными о бытовых мелочах, которые далеко не мелочи - все не них держится; он позже спасет ту самую Лизу от насильника и невольно обретет сильного врага. И девушка окажется вовсе не немой, и фреска далеко не только культурным артефактом - от сцены одинокой ночевки в здании школы я таки испытала ощущение в районе спины, хотя иного рода, чем набоковская дрожь вдоль позвоночника, у меня был леденящий ужас и ощущение недоброго взгляда в спину.
Сюжет простой, если кто ждет от книги постмодернистских изысков, он будет разочарован. Прочим незамысловатость пропповско-кэмпелловской волшебной сказки: вызов, путь, антагонист, волшебные помощники, любовь, битвы, погоня, предательство, обретенное сокровище - должна потрафить. Только ведь Иванов это не только и не столько сюжет. Даже не язык и стилистические изыски, которые удаются ему всегда отменно. Иванов - это серьезный разговор об истории, географии, социологии, не имеющий ничего общего с пустой записной эрудицией.
Он любит свою родину. И ту, которую язык не повернется назвать малой, какая уж тут малость с Уралом и Сибирью, и большую, которая Россия. Он болеет душой за все, что с ней случается, а своей общественной деятельностью сдвигает такие замшелые пласты восприятия, о возможности сдвижки которых до него и помыслить не моглось. Да, принципиален, неуживчив, ершист и не пляшет под дудку властей предержащий, но фестиваль "Сердце Пармы" живет и много после того, как писатель покинул Пермь. Он такой во всем и со всем, что затевает.
Такой и с "Псоглавцами", которые, по сути, масштабное исследование вырождения деревни и некоторых особенностей национального менталитета, завернутое в яркий фантик авантюрного романа и данджерологической идеи. Что такое данджерология? Наука, исследующая влияние определенным образом энергетически заряженных артефактов на отдельных людей и сообщества. Не думаю, чтобы в обыденной жизни можно было как-то использовать, кроме как в застольных разговорах, не больше. чем уфологические и прочие эзотерические штучки. Не так с тем, что знакомство с книгой подарит уму и сердцу внимательного читателя.
Что, например? Тема псоглавых людей в ее историческом развитии: от древнеегипетского пантеона до мифологии современных сетевых игр; история керженских скитов; социо- и культурологическое исследование вымирающих деревень, не на уровне "пьют" и "дураки-дороги", а на уровне Проппа и Леви-Стросса. Для меня настоящим подарком стал рассказ о Мельникове-Печерском, чьими "В лесах" и "На горах" зачитывалась подростком. Иванов просветитель. И локомотив, сдвигающий неповоротливую махину российского менталитета. Он тот, кто разжимает хватку челюстей века-волкодава на горле истории. А спасенную, прячет в рукав сибирской шубы.