"Книга дверей" Гарет Браун
Всякая книга дверь
Можно одолжить одну из твоих книг?
Кэсси живет в Нью-Йорке, работает в книжном магазине, делит крохотную квартирку с подругой Иззи, красоткой - себя высокая Кэсси считает нескладной. Она одинока и больше всего на свете любит книги. Когда я говорю об одиночестве, то имею в виду абсолютное, тотальное: родители погибли, когда она была еще младенцем, девочку вырастил дед - лучший на свете, добрый и заботливый, он сделал все, чтобы у нее было счастливое детство, а выросши ни в чем не нуждалась. Это последнее важно, потому что пожилой человек, которому выпало растить ребенка, всю жизнь отказывал себе во всем, чтобы Кэсси была не хуже детей из полных семей, и имела все, что имеют они. А когда подтвердился диагноз "рак", она в то время уже училась в колледже, принял решение отказаться от дорогостоящего лечения, для оплаты которого внучку пришлось бы лишить дома. Да, безнадежная стадия и да, в его возрасте было мало шансов, но в душе девушки кровоточащая рана, она постоянно мысленно возвращается к этому его решению, спрашивает себя, а может удалось бы спасти? Мучается чувством вины и не позволяет себе сближаться с людьми.
Тем вечером постоянный покупатель мистер Уэббер, с которым Кэсси любила поболтать о его интересной жизни со множеством путешествий, допоздна засиделся, взяв в магазинном кафетерии чашечку кофе и читая "Графа Монте-Кристо". Она ненадолго отвлеклась на обязанности продавщицы, а когда снова обратила на него внимание, пожилой джентльмен, был мертв. Когда уехали медики и полицейские, констатировавшие естественную смерть, девушка увидела на столике кроме тома Дюма, небольшую книгу, которой раньше там не было, а открыв, прочла дарственную надпись: "Это Книга дверей. Возьми ее, и тогда всякая дверь - любая дверь." Так начинаются немыслимые приключения с прыжками во времени и пространстве, смертельными опасностями, любовью и дружбой, нечеловеческой жестокостью и спасением мира (но это уж, как водится).
Книги о книгах: книжных магазинах и клубах, магических фолиантах, волшебных (и не очень) библиотеках - такой мощный пласт современной литературы, что если бы кому пришло в голову составить реестр, в нем оказалась бы не одна сотня заглавий. Они радикально меняют качество жизни героев - к лучшему, за редким исключением; избавляют от одиночества; помогают найти друзей и любовь; отправляют в странствия и позволяют вернуть потерянный дом. Странно, что в большинстве случаев их не используют по прямому назначению, не подтирка и не растопка, если что, а чтение. Когда герои берут на себя труд как-то охарактеризовать мелькающую на страницах книгу, рассуждения о сюжете и героях по большей части оказываются на уровне пенсионерок, обсуждающих сериалы. Замечали, что в "книжных" историях книга словно окончательно развеществляется, утрачивает "книжность" как философскую категорию? Перестает быть рассказчиком, собеседником, учителем и оппонентом, делаясь статусным объектом.
Роман Гарета Брауна не исключение. В нем книги становятся порталами в пространстве и времени, причиняют боль, вроде куба агонии бене гиссерид из "Дюны", только на все тело,; обеспечивают безопасность, даруют радость и ввергают в смертельную депрессию. За ними охотятся, их продают на аукционе,прячут, разыскивают, ради обладания ими убивают. Только не читают, потому что они в принципе нечитаемы,заполнены непонятными значками, которые, к тому же, постоянно изменяются, так что если бы кому пришло в голову поиграть в Шлимана,зафиксировав сегодняшнее положение знаков на странице, то открыв ее в следующий раз, этот некто обнаружил бы совсем иное расположение и состав.
Таким образом "Книга дверей" идеальное воплощение сегодняшней "книги про книги", где на месте последних с тем же успехом могли бы оказаться любые предметы: яблоки, там или фонарики. Но у книги как явления, уровень культурной коннотации на порядок (на самом деле - множество порядков) выше. А кроме того, все ж понимают, что охотнее возьмут читающие люди. И, таки да, расчет оправдан, роман стал Выбором читателей Гудридс 2024 сразу в двух категориях: лучшего дебюта и лучшего фэнтези.