О пост-индустриальном обществе, геополитике и «печальниках земли русской»
2. Моська, залаявшая слона
Таланта в <Л.Н.> Толстом не больше, чем в луже, отражающей луну, только грязи больше.
В.О. Ключевский
Исходя из данного предисловия, читатель уже имел возможность понять, почему и зачем я начал писать об Александре Исаевиче Солженицыне. Я прекрасно понимаю, что перестроечному поколению будет очень тяжело согласиться, если вообще прочитать написанное здесь, но... Просматривая сегодня «Вести недели», не знаю, как у Вас, но лично у меня сложилось мнение, что сюжет о 15-летии солженицынской «Как нам обустроить Россию?» - окно в параллельный мир: все его герои что-то говорили, как они что-то делали, делали это хорошее хорошо, а в итоге...
В таком же мире, абсолютно параллельном реальности живет и А.И. Солженицын. С бородой «а-ля Лев Толстой» и приблизительно схожим статусом, он живет, иногда появляясь на экраны. Не часто, чтобы публика не привыкала. Вылези, полает из-за угла, как прибитая дворняга, и убежит назад. И почему-то всегда не впопад. И почему-то всегда не вовремя. И почему-то всегда одно и то же. Вот только, когда Россия обливалась кровью в русско-японской войне или от рук террористов ни одного, ни другого не было ни видно, ни слышно. Не дело это гениев, как они, лезть под пули, рисковать своей жизнью. Ее надо оставить для потомков и прочей антироссийской нечисти (будь то гапоновщина или антисоветчики).
Говоря о Соженицыне, как-то невольно вспоминается такой момент. Как-то в гости к Александру Исаевичу пожаловал очередной журналист. «Великий печальник земли русской» долго водил его по своей, как и полагается скромному выходцу из народа, трехэтажной вилле размером с один барак, в коих до сих пор ютятся по 5-6 семей. Но это, впрочем, тоже не самое главное. Не будем опускаться до того, чтобы считать чужие деньги. Лучше мы поднимемся из рабского земного поклона и осмотримся. Вокруг, какую только ни возьми стену - книжные полки от пола и до потолка. Сразу видно, хозяин дома очень любит читать. С корешков на нас смотрят буквы всех языков и шрифтов, вот только автор у всех этих книг один. И кто же это? Могу поспорить, что его имя вы уже слышали. Зовут его Александр Исаевич Солженицын. Весьма, надо сказать, оригинальный и скромный способ изучения иностранных языков.
Даже здесь, в своих привычках и быту, Солженицын не оригинален. Все та же пародия на Л.Н. Толстого. Идет как-то последний по улице, уже маститый писатель, все окружающие, узнавая его, кланяются ему до земли, а ему не до них, он парит в высшей материи. Наше с небес спустившееся солнце идет, даже нисколько не обращая внимания на оказываемые ему знаки внимания. А вы - сноб, господин Толстой! Тот же самый Федор Михайлович Достоевский - родоначальник экзистенциализма литературе (и не только отечественной) - никогда бы не стал спокойно смотреть на людские унижения. Знаете, господа толстовцы и солженицынцы, есть большое различие между тем, чтобы говорить о всеобщем братстве людей и человеческим отношением к окружающим.
Оно бы и ладно, если бы такие лицемеры жили только в начале прошлого века, жили бы тихо, без последствий. Оно бы и ладно, если бы все касалось одного только Толстого или Солженицына, не затрагивая идейного здоровья нации, если бы не было ленинской «Лев Толстой как зеркало русской революции». Там Ленин, с присущим ему социальным краснобайством, поспешил заявить, что Толстой велик как «выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции».[1] И где же Толстой их выражает, позвольте спросить? В «Анне Карениной»? В «Крейцеровой сонате»? В «Детстве»? В «Филлипке»? В «Эскимосах», наконец? Покажите мне это откровение, я что-то ослеп на старости лет! Не знаю, не видел я у Толстого выражения каких-то глубинных крестьянских мотивов. Но уж я точно знаю, что его выхолощенные книжки и повести читала интеллигенция, «нервная и вечно пьющая валерьянку» (как сказал где-то А. Куприн). Вообще же образованных людей в то время было не более 15 %, то есть только этому числу можно хоть как-то адресовать творчество Толстого. Что же касается истоков оно, то, позвольте спросить, откуда он его черпал? Что-то он не очень много ходил по Руси (как, например, Петр Иванович Киреевский, создавший самое большое собрание русских народных песен). Где же тогда Толстой набрался этого духа «многомиллионного русского крестьянства»? Почти безвылазно сидя в своем имении? Не врите, товарищ Ленин, там, где это не надо, вас это не украшает. Что сделал Толстой, так это выхолостил все идеи Достоевского, предоставив своему читателю один единственный выбор: или толстовство или жизнь как таковая. Он расшатал психику нормального обывателя и, прежде всего, интеллигенции, превратив ее в постоянного клиента аптек, скупающих валерьянку упаковками. Толстой расшатал психику, сделав невозможной жизнь людей в нормальном обществе. Все они его читатели были нацелены на монашество, подобное ламаизму. В то время, когда режиму Николая Второго требовалась опора, Толстой ее выбил, сделав психику образованных людей восприимчивой к радикальным мессианским идеям (а ведь согласно Блоку, его «Государству и революции», коммунизм именно так и следует понимать).
Толстой расшатал психику «читающей публики» и ушел. Из жизни. В «На дне» Горького был точно такой же провокатор. Этот Лука блеял с печи великие гуманистические истины, когда другие пухли от голода. И за это свое краснобайство содержался как иждивенец. Потом же, подарив надежду, сбежал в самый главный момент.
Прямо как Александр Исаевич. Я лично не припомню ни одного его выступления ни во время «шоковой терапии», ни во время обеих чеченских кампаний, ни на одном общенациональном дне траура. Тогда «совесть нации» спала. Она и спит сейчас, если и есть вообще. Только сквозь дрему слышны отдельные слова из работ новых лауреатов премии Солженицына, сомнамбулически, через 15 лет после развала СССР повторяющих: КПСС, ГУЛАГ, «Один день Ивана Денисовича», «Как нам обустроить Россию?», «Двести лет вместе» и т.д., продолжая раздавать премии «Фонда Солженицына» ярым антисоветчикам через десятилетия после его распада, таков вот наш новоявленный патриот.[2] А жизнь берет свое, и куда уж там огородившемуся забором от народа «печальнику земли русской» понять пенсионеров, вышедших зимой протестовать против закона об отмене льгот? Как ему понять что рост цен на бензин в полтора раза - удар по всем нам? Нет, песня «Мы - люди большого полета», видимо, о нем. Подождите, сейчас заведем в голове шарманку (как у щедринского губернатора города Глупова) и начнем бубнить одно и то же. Просто есть такие люди, которые живут не в реальной жизни, а в параллельном с ней мире.
Сноски:
[1] Ленин В.И. Лев Толстой как зеркало русской революции. М.: Госполитиздат, 1954. С. 5
[2] Что касается самого фонда, равно как и Александра Исаевича, их следы теряются где-то в необъятных просторах галактики и найти обоих не представляется возможным. Только интервью дочери, ставшей президентом фонда.