Гусарская дуэль - 2.
Начало.
А вот другой отрывок, и здесь даты службы лучше сочетаются с годами жизни Н.А.Попова.
«В 1850 году, по окончании курса наук в одном из русских университетов, я поступил юнкером, с выслугой трех месяцев за рядового, в ... гусарский полк, квартировавший в то время на Юге России.
Худ. И. Дзысь. Штаб-трубач Гусарского ЕИВВК Ольги Николаевны полка. 1845-55г.
Тогда в губерниях Новгородской, Харьковской, Херсонской и частью в Каменец-Подольской были военные поселения. Это наследие известного временщика Аракчеева. Военные поселения дорого стоили правительству императора Николая I. Современники утверждали, что каждая мерка овса обходилась казне в червонец. И действительно, поселенские порядки были из рук вон убыточны для казны. Кроме содержания всей этой оравы служащих окружных начальников, волостных, содержания штабов и т. д., все, что соприкасалось к этому делу, пользовалось якобы безгрешными доходами. Шутники того времени нарисовали очень забавную картинку, которая ходила но рукам многих. Картинка эта изображала из себя скирды пшеницы на лапках, и один из окружных начальников с кнутиком в руках подгонял эти скирды по дороге в Одессу.
Губерния Херсонская в эпоху военных поселений была разделена на округа и волости. Первыми командовали штаб-офицеры, а вторыми обер-офицеры. Повсюду были, как я заметил, устроены штабы, и всем этим районом заведовал граф Никитин, проживавший в Кременчуге.
В местах расположения полков, между деревнями по дороге на каждой четверти версты стояли каменные столбы, окрашенные в цвет киверов расположенного полка. Так, например, в деревнях, где стояли Александрийские гусары, столбики были окрашены в красный цвет, в местах расположения эскадронов Ахтырского гусарского полка, между деревнями столбики были желтого цвета, уланы Бугского полка, кивера которого были оранжевого цвета, имели такие же и столбики между деревнями. В районе расположения Насаускаго уланскаго полка столбики были белого цвета, так как Насауские уланы имели белые кивера. (Уланский Его Светлости Герцога Нассауского полк - так назывался в 1843-57гг. Одесский уланский полк)
Рядовые Ахтырского, Александрийского и графа Витгенштейна (Мариупольский) гусарских полков, 1826-28гг. Хорошо видны цветные кивера, по образцу которых окрашивались придорожные столбики военных поселений.
Жалованье господам штаб и обер-офицерам, а равно и содержание множества канцелярий обходилось далеко недешево казне. И если ко всему этому прибавить хищения, о которых я упомянул, то для нас, в настоящее время является положительно непонятным, каким образом правительство Николая I так долго терпело эти крайне не нужные и непроизводительные расходы.
Я очень молодым человеком вступил в полк, квартировавший в военном поселении. Этому прошло уже 55 лет, но я и до сих пор не могу забыть впечатления, произведенного на меня порядками военного поселения. Я живо помню ряд этих каменных домиков, стоящих, как солдаты по ранжиру, без надворных пристроек. Не то это были этапные пункты, не то маленькие остроги, но улицам деревень встречались какие-то не то крестьяне, не то арестанты. Среди села красовался дом, где собирался так называемый комитет, и производилась ежедневно расправа, конечно палочная, над поселянами. Вишневых садиков, как это бывает в малороссийских селах, ни надворных построек, ничего подобного нет и следа. Для кавалерии были построены камышовые конюшни, обмазанные глиной. На каждый взвод в 48 лошадей, полагалась одна конюшня. Манежи представляли собой какие-то загоны без крыш, они также были построены из камыша, обмазанного глиной.
В этих манежах, или, правильнее, загонах, производились ученья. Пешее ученье и пешее по-конному делались в степи, конечно, когда сходил снег. Манежная езда на уздечках и на мундштуках была для учащихся чисто мукой. Все недостатки лошади возмещались на ездоке. Если лошадь не шла в сборе, командир приказывал укоротить повод, но и при таких случаях лошадь не всегда шла в сборе. Ее ганаш не позволял круто держать шею. Всадника тотчас же ссаживали с лошади, и истязания начинались. Злосчастного солдата били поводьями, фухтелями или палками. Почти все время ученья происходила порка.
Неизвестный художник. Обучение солдат в провинциальном городе. Начало XIX века. Хорошо видно пешее учение кирасирского полка.
Пеший строй был еще более невыносим. Солдаты маршировали в три приема тихим и беглым шагом. Когда люди были одеты в полную парадную форму, страдания их были невыразимы. Гусары в ту эпоху носили на себе тяжесть несравненно большую, чем кирасиры. Гусарский солдат был одет в доломан, и на плечах его пригонялся ментик. Обе эти куртки имели 124 оловянных пуговицы, ментик был подбит войлоком. Ко всему этому следует прибавить, что в гусарских полках с белыми шнурками на доломанах и ментиках приказано было белить шнурки, для этого у каждого солдата была маленькая щеточка, которой он, насытив составом, заключающимся в мелко растолченном меле с клеем, белил шнурки и амуницию. На голове солдата был кивер, нечто вроде неуклюжего бочонка, затем, конечно, сабля с ташкой. Если свесить всю эту форму, повторяю, она будет значительно тяжелее кирасирской.
Слева - Клястицкие гусары в 1838-43гг, справа - Изюмский в 1843г.
Потом рейтузы солдата пригонялись двояким способом, для пешего строя очень натянутыми, а для конного более свободным. Смутно и жаль было видеть гусарский эскадрон марширующим тихим шагом. При повороте шеренги налево кругом, происходили великие курьезы, ташка марширующего попадала ему между ног, а сабля ударяла соседа. При повороте шеренги налево или направо вся хитрость заключалась в том, чтобы не наступить марширующему в затылок на шпору, и неудачное ученье, конечно, оканчивалось палочной расправой.
Но что в особенности влияло дурно на солдат, квартировавших в военном поселении, это распущенность их, доходившая до мужичества. Вообще, всех прелестей, которые я встретил в военном поселении и не перечтешь. На так называемых вольных квартирах было нисколько лучше».
Танец в корчме, 1850е гг.
К сожалению, большинство фамилий, упоминаемых Поповым, не встречаются в официальных документах. Это либо псевдонимы, либо ошибка в именах или дате события. Плавают звания - Эраси то корнет, то поручик, а в истории Александрийского полка А.А.Петровского - вообще ротмистр. И даже описание внешности разное. Также Петровский пишет, что корнет Меллер-Закомельский - это внук знаменитого шефа Мариупольских гусар в 1812г. Но в одном из немногих документов, возможно подтверждающих эту историю, упомянут просто Меллер.
Высочайший приказ от 25 января 1842г. Дата совпадает с рассказом Попова, но приказа о выбытии Меллера (пока?) не найдено.
В процессе поиска я неоднократно натыкался на упоминания Меллер-Закомельских, и они указаны именно как бароны Меллер-Закомельские. Здесь же просто Меллер. Не может ли быть так, что несчастный корнет, упирая на неблагородное происхождение Эраси и особенно на его фантазии про испанского гранда, переживал, что сам в реальности не барон и не "из тех самых", а просто полуоднофамилец?
(Примерно как здесь: « - мичман Игнатьев. -Граф Игнатьев? -Нет. Просто - Игнатьев. -А-а-а, - почему-то разочарованно протянул мой собеседник»)
Еще одна попытка связать рассказ и реальность - Попов упоминает, что многие поляки-офицеры впоследствии участвовали в восстании 1863г., в частности называя по имени «корнета С-кого Викентия Доминиковича», «богатого пана» со своим дворцом и одного из организаторов мятежников. Возможно это Н. Савицкий, отставной майор Александрийского полка, помещик Могилевской губернии, сосланный в Пермский край? Или Совинский Викентий, отставной штабс-капитан, из дворян Херсонской губернии?
«Обращаясь снова к нашему полковому житью-бытью, я должен повторить, что оно не отличалось разнообразием. Польская шляхта, одетая в русские мундиры, проводила весело время, разъезжая по деревням соседних помещиков, а мы сидели в эскадроне скучнейшего военного поселения и не пользовались никакими развлечениями. Весной ходили в полковой кампамент, летом пускали лошадей в степь на траву, а осенью собирались в корпусной кампамент. Во время кампамента начиналась служба и для субалтерн-офицеров, они бывали на учениях и дежурили по полку. Но таких развлечений в году было только два месяца, остальное время все жили по эскадронам, буквально ничего не делая.
Форма времен Крымской войны - фуражки, шинели, чехлы на головные уборы и ташки, рейтузы, погоны вместо эполет: Ингерманландский гусар, корнет-киевец, офицер Московского драгунского полка, уланы - рядовой-вознесенец и офицер Одесского полка.
Именно в такие-то часы одуряющей скуки и затевались дуэли, почти всегда под влиянием винных паров и самого оригинального понятия о чести. Помню, раз, после корпусного кампамента, поздней осенью, эскадронный командир М. устроил у себя попойку. Необходимо заметить, что обильное уничтожение водки при кильках и рубленых котлетах не считалось кутежом. Хотя одуряющее свойство отечественного напитка, конечно, поспорит со всеми иностранными винами, тем не менее, водка изгонялась совсем во время кутежей, если кому-нибудь приходила фантазия пропустить рюмочку отечественной, он отправлялся к денщику Прокопчуку, а на столе водки не было. Когда гусары кутили, они обыкновенно употребляли ром, портер английский и шампанское.
Но самый излюбленный напиток был жженка. Она приготовлялась таким образом. Несколько бутылок белого рома вливалось в медный таз, или миску, туда клали апельсинов и разных специй. Ром зажигали и на положенные сверх миски клинки сабель клали большие куски сахара. Когда сахар весь растаивал, пламя заливали хорошим лафитом и шампанским. Выходила смесь, но смесь очень вкусная и странно действующая на голову. Достаточно было выпить один стакан, чтобы опьянеть. Слабый субъект после двух стаканов жженки терял способность ворочать языком и издавал лишь какие-то бессмысленные мычанья. После третьего члены его парализовались окончательно и он как труп валился под стол. Более крепкие впадали в особенный экстаз, в них пробуждались разрушительные, даже кровожадные инстинкты. Они стремились разносить целые кагалы, бить окна, портить вывески, устраивать дуэли, или играть в «кукушку». Попойка, устроенная эскадронным командиром М. разумеется, сопровождалась традиционной жженкой и, к несчастью, имела роковые последствия.
Но прежде всего мы должны познакомиться ближе с главными героями кровавой драмы. Эскадронный командир М. был швед и, если не ошибаюсь, получил образование в Дерптском университете, где бретёрство было развито до чудовищных размеров. М., разумеется, заразился этим духом и, сделавшись коренным гусаром, стал смотреть на дуэли, как па священнодействие. Очень добрый от природы и честный, М. никогда не был подстрекателем, но если вызов на дуэль состоялся, он считал долгом не препятствовать благородной разделке. Вообще, ротмистр М., при всей его честности, даже и в то время был крайне отсталый человек, чтобы не сказать дикий.
Вторая возможная привязка - приказ о разжаловании Александрийского гусарского полка штабс-ротмистра Аммондта от 24 мая 1843г. Дата приказа, описание проступка и созвучие фамилии хорошо подходят под рассказ Попова. Становится понятным, почему "Мамонтов" описывается как швед. Вероятно, по такому же принципу (намеренно или случайно) искажены и другие фамилии. Но все равно остается открытым вопрос об исключении из списков Меллера.
Поручик Н. считался добрым малым, каким, в сущности, он и был. Корнет М. 3. внушал крайнюю симпатию всем и каждому. При первом его появлении, он сразу заслужил любовь товарищей и расположение полкового командира, очень сурового остзейского барона. Высокий ростом, стройный, красавчик собой, остроумный, веселый, М. З-кий не мог не нравиться.
Иное дело корнет Э. Антипатичнее этого создания трудно себе представить что-либо. Происходя из одесских греков, разбогатевших торгашеством, Э. отличался фатовством, или правильнее наглостью среды, которая его вывела. Высокий ростом, тонкий, как шест, с узкими плечами, мелкими чертами лица и вечно бегающими мышиными глазками, этот одесский грек не мог внушить ничего, кроме отвращения. При всем этом, манеры Э. были ужасны, он имел обыкновение, засунув руки в карманы, не ходить так, как все люди ходят, а прыгать какими-то гигантскими шагами и немилосердно стучать своими чересчур длинными шпорами.
Такой товарищ, разумеется, не мог понравиться хорошо воспитанному и изящному М-ру 3-му. Он сразу осмеял Э., взял его, как говорится, на язычок. Этим дело и могло бы кончиться, потому что хитрый одесский грек избегал столкновения с М. З-м. Но, к сожалению, последний имел самые странные понятия о чести и призвании гусарского офицера. Наслышавшись раньше восторженных рассказов о бердичевских безобразиях, он, во что бы то ни стало, решил сделаться коренным гусаром. К этому была одна дорога-дуэль, он и стал ее искать. Как милый и добрый юноша, М. З. не искал столкновений с товарищами, которые были ему симпатичны, и накинулся на одесского грека.
"Ольгины гусары" - Елисаветградцы.
По несчастному стечению обстоятельств все способствовало дуэли. Утром в тот день, когда была назначена попойка у эскадронного командира М., корнет Э. ездил на своей лошади в манеже, М. З. с остальными офицерами также быль в манеже. Э. был самый плохой ездок, его посадка на лошади была не красива, а управлять лошадью он и совсем не умел. Офицеры втихомолку улыбались, глядя на плохого ездока, а юный М. З. без церемонии громко хохотал, чего Э. не мог не заметить. Таким образом, в этот несчастный день с самого утра все подготовлялось для дуэли.
Эскадронный командир знал об этом и если бы принял меры, то катастрофа не разыгралась бы. Прежде всего, ему не следовало затевать кутежа. Юного М. З. надо было удалить из 6го эскадрона, перевести в другой, подальше от Э. Но М. ничего подобного не сделал, напротив, он сам принял участие в дуэли, как увидим ниже. Таковы были времена. Бывший дерптский студент, повторяю, смотрел на дуэль как на какое-то священнодействие, культ, а помешать ей считал преступлением!
Вечером, когда все собрались за чашей пуншевой, М. З. накинулся на корнета Э., точно молодой орел на пресмыкающееся. Кроме наших офицеров, в кутеже принимали участие и приезжие из других эскадронов. Это последнее обстоятельство еще более способствовало злорадству М. З-го. Ему хотелось при всех проучить хвастливого грека и себя показать лихим гусаром-дуэлистом. Присутствовавшие офицеры старались образумить М. З-го. Но ничто не помогало. Э. в свою очередь попробовал было увильнуть, обратить все в безобидную шутку, но и это не удалось. Выпитая жженка совсем отуманила умственные способности юного бретёра.
Надо знать, что корнет Э. скрывал свое греческое происхождение и всем мало его знавшим говорил, что он чистокровный испанец - Лаперузо дон Э. Именно на эту слабость М. 3. и напал.
- М., есть у тебя гитара?- спросил юноша эскадронного командира.
- Зачем она тебе понадобилась?
- Я хочу просить испанского гранда сыграть что-нибудь на его национальном инструменте-продолжал М. З.
- Успокойся, между нами нет испанских грандов.
- Как! а г. Э., разве он не испанский гранд?
- Я полагаю, что вопрос о моей национальности не может быть интересен ни для кого, - уклончиво заметил корнет Э.
- Напрасно вы так думаете, - не унимался М. 3., - прежде всего для меня он очень интересен. Я никак не могу понять, каким образом у испанского гранда может быть гречанка мать, торговавшая на одесском базаре маслинами?
Э. словно ужаленный вскочил из-за стола и зашагал по комнате. Поздно он сообразил, что в виду постоянных придирок к нему М-ра З-го, ему следовало уклониться от кутежа у М-ва и остаться дома. Теперь после дерзости М-ра З-го отступать было уже нельзя, товарищи могли счесть его за труса, если бы он вдруг покинул их компанию. Приходилось выдержать до конца.
Побегав по комнате, Э. остановился перед М. З. и сказал:
- Вы слишком много делаете мне чести, г. М-р, занимаясь не только моей метрикой, но и моими родными.
- Не особенно. Я только констатирую факт, всем известный. Разве не правда, что ваша мать торговала маслинами па одесском базаре?
- Это только одни слухи, а слухам не всегда можно верить. Вот я, например, слышал, что ваша мать торговала кильками на петербургском рынке.
М. 3. в свою очередь вспыхнул. Товарищи поспешили разнять врагов.
- Полноте, господа, толковать о небывалых профессиях ваших родительниц, - вскричал штабс-ротмистр Н., - лучше выпьем.
Враги, хотя и выпили, но не унялись. М. З. продолжал смеяться над Э. и после выпитого стакана жженки наступал на него еще с большим азартом.
- Я с вами совершенно согласен, что слухам верить не следует, - снова обратился он к Э., - но иногда очевидные факты подтверждают слухи. Вы, хотя и выдаете себя за испанского гранда, но по вашим мужицким манерам и полному отсутствие хорошего воспитания сейчас видно, что вы сын торговки, а не аристократки.
- Г. М. З. вы забываетесь и наносите мне публичное оскорбление!- вскричал, позеленев, Э.,-извольте взять назад ваши необдуманные слова и тотчас же извиниться передо мной, иначе...
- Что иначе? Договаривайте.
- Я вынужден буду с вами разделаться.
- Слов своих я назад не беру, - сказал М. 3., сверкая глазами, - извиняться перед вами также не намерен и снова повторяю здесь, во всеуслышание при моих товарищах, что манеры у вас нежинского пиндоса, а не гусарского офицера. Вы страмите мундиры наши! Я буду очень счастлив, если судьба даст мне возможность вычеркнуть вас из списка офицеров А-го полка.
После этих дерзостей все объяснения уже были лишними. Корнет Э., выходя из комнаты, пригласил поручика Н. на пару слов. Вскоре Н. вернулся и объявил М-ру З-му, что Э. вызывает его на дуэль, на пистолетах. М. З., разумеется, принял вызов и тут же просил ротмистра М. быть его секундантом».
Продолжение следует.