"За пивом"-15.
Тяжелые бои продолжались в Хюэ, Кхесани, Чулай и других местах, но в Сайгоне наметились подвижки - однажды Чики увидел, что USO (United Service Organizations) вновь открылись. Большой зал был совершенно пуст, в эти дни солдаты в Сайгоне не ходили на R&R (rest and relaxation, отдых и расслабление). Отважные волонтеры USO, казалось, были вне себя от радости, когда Чики зашел - им будет чем заняться.
Клуб USO в Сайгоне (слева, у белого автомобиля).
Клуб USO в Сайгоне. USO обычно ассоциируется с организацией концертов и выступлений артистов, но это не единственная их работа - организация отдыха и ночлега (с горячим душем по возможности), закусочные, сувенирные магазины, парикмахерские, организация телефонных разговоров, запись и пересылка кассет с посланиями солдат домой и т.д. В клубах работали гражданские, записавшиеся на 18-месячные туры. По словам Вестхейдера, USO пытались привезти во Вьетнам кусочек дома, например, «молодые женщины носили мини-юбки, брюки не допускались».
Он спросил, можно ли воспользоваться их коротковолновым радио. В ту эпоху, когда еще не было мобильных телефонов, солдаты звонили домой именно так - обращались к радиолюбителям в Штатах, которые помогали принимать звонки за счет вызываемого абонента от военнослужащих. Радиолюбители дома были незаметными героями. Они часами работали в свое свободное время посреди ночи, чтобы молодые солдаты могли хотя бы на несколько мгновений, впервые за несколько месяцев, услышать голос матери или отца, жены или подруги, закрыть глаза и хоть какое-то время чувствовать себя нормально. Обычно приходилось ждать 2-3 часа, так как все солдаты в городе выстраивались в очередь, но никто не роптал. Чики надеялся, что ему тоже позволят это сделать, хотя он и не был военнослужащим.
Они были рады. Один из волонтеров USO включил рацию, этот прекрасный, скрипучий ламповый звук с эхом заставил сердце подпрыгнуть.
- Прием, Сан-Франциско, прием. Сайгонские USO вызывают. Сан-Франциско, это Сайгон.
- Хелло, Сайгон. Брайан в Сан-Франциско. The skip is in. (Погода позволяет дать четкий сигнал.)
- Можете вы помочь нам позвонить за счет абонента в Нью-Йорк?
- Получайте. Будьте в безопасности. Удачи - и семьдесят три. (Прощание.)
Выдвинули стул, и Чики подкатился к микрофону. Разница во времени составляла 11 часов, то есть в Нью-Йорке было 4 часа утра, звонок в такое время вызывает нехорошие мысли.
- Хелло?- голос отца был с эхом, неуверенный, с некоторой нервозностью.
- Привет, пап.
Прошло несколько секунд молчания.
- Чики?!!!!! Где ты, черт возьми?!
- Я в Сайгоне.
- Сайгон! Полковник мне так и говорил, но я не поверил! Ты не должен быть во Вьетнаме! Все искали тебя!
И потом решающий аргумент:
- Ты знаешь, что ты делаешь со своей матерью?!
«Я никогда этого не забуду. Я словно снова стал подростком, поздно звонящим ему с Рокавей-Бич. Я слышал, как мой отец разговаривал с моей матерью в течение минуты, а затем дал ей трубку. Она была типичной любящей матерью».
- С тобой все в порядке, Чики?
- Я окай, мам.
- Тебе хватает еды?
- Да, мам, я много чего ем.
Чики сделал паузу, стараясь избежать кома в горле. Она не получала от него вестей уже 3 месяца, но не было ни единого слова упрека. Для отца упрек был формой беспокойства, заботы. Чики не особо учел, как они будут волноваться, если узнают где он, а поскольку половина старого района знала о его местонахождении, они, конечно, узнали.
- Чики?
- Да, ма.
- Когда ты собираешься вернуться домой?
- Скоро, ма. Скоро.
Морпехи не брали добровольцев, а Хеллер по-прежнему не пускал Чики на один из больших самолетов C-130 «Геркулес», перевозивших солдат, летчиков и моряков, живых или мертвых, обратно домой. Французский агент все еще находился в своем загородном доме и не собирался возвращаться, пока Тет не закончится. Что ж, Чики имел дело с господином Минем. Они говорили о его семье и друзьях. Минь был высокообразованным, как и Хо Ши Мин, он учился в интернате во Франции. Но за его службу французам и американцам ему наверняка не поздоровится, если Северному Вьетнаму удастся захватить власть. И все же, несмотря на свои проблемы, он беспокоился не о себе. Однажды, когда Чики принес ему пакет с продуктами, господин Минь попросил его отнести их в зоопарк.
«Зоопарк?!» - недоверчиво переспросил Донохью.
По словам г-на Миня, в ночь, когда начался Тет, большое количество вьетконговских партизан пряталось на городских кладбищах, в парках, на ипподроме и в Сайгонском зоопарке. Они вышли из своих укрытий, включая 75-мильную многоуровневую сеть подземных туннелей, подобных катакомбам в столичном районе Кучи. Там они хранили боеприпасы, оружие, продовольствие, медикаменты и радиооборудование, и прятались сами целыми днями, страдая от нехватки воздуха, преследуемые крысами и скорпионами. Солдат, которых прозвали «туннельные крысы», спускавшихся в этот ад только с пистолетами, фонариками и веревкой, встречали палочки пунджи, мины-ловушки или сами поджидавшие ВК.
По словам г-на Миня, часть вьетконговцев выползла из туннелей в первую ночь Тет в зоопарке, идеальном месте, откуда можно начать наступление. Здесь 50 акров ботанического сада прямо у реки и никто не видит, кроме обезьян. ВК первым делом убил смотрителей зоопарка, а их подопечные остались запертыми и брошенными. Пришедшие в зоопарк жители Сайгона нашли там оголодавших животных. Этим людям и самим не хватало еды, но они стали подкармливать их.
Как и г-н Минь, они, видимо, были набожными буддистами, верившими в реинкарнацию, и не видели большой разницы между животными и нами.
Будда говорил, что животное может быть вашим предком, объяснял г-н Минь. Возможно, они совершили в жизни что-то, что заставило их вернуться в качестве слона. Хотя животные живут в другом мире, они чувствуют то же, что и мы, у них есть потенциал для просветления, и если они смогут добиться его, то возродятся в следующей жизни снова как люди. Люди должны им помогать.
Чики был впечатлен силой убеждений г-на Миня. И хотя ему все еще нужно было кормить человеческие рты, он незаметно оставил нескоропортящиеся продукты в жардиньерке в его саду, чтобы дать ему возможность на следующий день, а сам направился прямо в зоопарк, купив по пути пакеты с арахисом.
Сложные кованые ворота зоопарка, сделанные французами сто лет назад, были широко открыты. Сад был полон погибших орхидей. Раздавался страшный визг, сотни зеленых попугаев свисали с деревьев. Дальше на жаре вяло стояли слоны с обвисшей кожей.
Белые тигры и леопарды расхаживали по своим клеткам, обезьяны отчаянно карабкались в своих. Пожилая женщина кормила багетом крокодила через железные прутья, он практически хватал с ее руки. Другая женщина проталкивала маленькие тарелки с рисом к обезьянам. Чики не знал, едят ли обычно обезьяны рис, но сейчас они просто сходили с ума.
У вьетнамского правительства не было еды для своего народа, не говоря уже о животных зоопарка. Эти люди, вероятно, отдавали зверям половину того немногого, что у них было. Доброта проявляется в неожиданных местах.
Чики пошел прямо к Джону на «Лимон» и на этот раз взял не одну, а две большие вещевые сумки. Он собирался устроить пир не только банде в «Каравелле», но и зверям. Когда он рассказал морякам эту историю, они были возмущены. Они прошли по морозильнику, уточняя: «Едят ли обезьяны ребрышки?», «А как насчет початков кукурузы? Им это должно нравиться, они такие же, как мы». «Говори за себя» - откликнулся другой.
Когда Чики уходил, уже наступила ночь. Он едва мог спуститься по трапу с двумя сумками Санты, и было ясно, что он не сможет нести их всю дорогу до зоопарка, его первой остановки.
Чики окликнул парня на большом мотоцикле. У того не было проблем с сумками, возят же они на велосипедах все: боевых петухов в клетках, троих детей, бабушку. Он поставил сумки впереди, Чики запрыгнул сзади, и они помчались.
Ответ на немой вопрос, зачем он так быстро несется по забитой пробками улице Тудо пришел, когда раздалась выстрелы.
В мотоциклиста попали, они тяжко упали и скользили по улице, пока не остановились на велосипеде впереди них. У водителя левый бок был разорван в клочья, нога распорота до кости, рубашка была в крови от пулевых ранений. Руки и лицо Чики стерты, капала кровь, но ему было намного лучше, чем вьетнамцу.
Прошло несколько минут, они лежали, как сидячие утки (легкие мишени). Чики был не в себе, но боялся, что снайпер снова придет за ними. Люди помогли вытащить их на тротуар. Сирена ревела все громче и громче, и появилась открытая скорая, похожая на джип, с красными флагами и белыми крестами - флаг Швейцарии, где зародился Красный Крест. Два швейцарца EMT выбежали, положили байкера на носилки и в машину скорой помощи. Чики же отказался от госпитализации, сказав, что с ним все в порядке, позаботьтесь о водителе. Они сказали с немецким акцентом, что собираются в 17й полевой госпиталь, дали ему бутылку перекиси, бинты и умчались.
Чики глянул на улицу - разбитый мотоцикл исчез. Так же, как и одна из сумок - другая была полностью разорвана и выпотрошена, из нее по всей улице рассыпался замороженный горошек. Возможно, в этом и был главный смысл обстрела: грабеж, а не политика.
Эй, дешевый Чарли, ты - Намбер тен, мы твоя выхлопная труба снимать, байк на запчасти разбирать!
Чики был рад просто уйти оттуда и похромал обратно к дому француза - «Каравелле» и Зоопарку придется подождать. Г-н Минь открыл дверь и испуганно отшатнулся, пока Чики не сказал: «Это я, Джон Донохью». Его лицо было в крови, г-н Минь взял его под руку и отвел в ванную комнату. Чики был потрясен богатством дома, особенно учитывая бедность на улице. Резное красное дерево, картины маслом, зеркала в позолоченных рамах, ряды книг до потолка, шелковые шторы, восточные ковры, кухня побольше иных квартирок, что были у Чики.
Словно логово светской львицы на Пятой авеню. Вероятно, усадьба принадлежала судоходному агентству и передавалась из поколения в поколение со времен французского колониального господства.
Мистер Минь помог Чики умыться у раковины, украшенной золотыми кранами. Два туалета находились рядом. Зачем, черт возьми, для единения мужа и жены? Он расхохотался, несмотря на обстоятельства. «Одно из них - биде, для женщины или мужчины» - объяснил г-н Минь, - «Вы никогда не видели биде?» Нет. У нас не было биде в Инвуде.
У Чики была пара сильных царапин, он нанес антисептик Меркурохром и перевязал ему ногу и руку. Одежда была порвана, но Чики остался живым.
Г-н Минь предложил ему супа, вероятно, это все, что у него было. Чики собирался посоветовать ему заглянуть в жардоньерку после своего ухода, а пока сказал, что нет, нет, не голоден, а вот от пива бы не отказался.
Было французское Biere de Noel, вероятно, оставшееся с Рождества, с гвоздикой и корицей. И бельгийское St. Feuillien. На лейбле говорилось, что оно было названо в честь ирландского монаха VII века по имени Фейен (Фойлан). Чики было приятно, что бельгийская пивоварня поминала таким образом собрата ирландца, поэтому выбрал Сен-Фейен.
Чики потягивал его, пока они сидели за столом. Оптимизм г-на Миня получил сильный удар во время Наступления Тет, французы бросили, теперь вы собираетесь. Вьетнамский Шекспир Нгуен Зу метафорически написал, что вьетнамцы «богатые красотой, невезучие в жизни... Сколько душераздирающих событий произошло, пока шелковица покрыла завоеванное море?»
Чики попытался успокоить его - посмотри на этот красивый Сайгонский мост, мы построили его, и построили шоссе, ведущее к нему, и другие мосты, и аэропорт. Вы действительно думаете, что после того как правительство потратило миллионы долларов налогоплательщиков на строительство целой инфраструктуры автомагистралей, мостов, аэропортов и зданий по всей вашей стране, мы оставим все это Хо Ши Мину?
Чики сказал это, чтобы подбодрить его, но не был сам уверен. Он хотел домой, хотел, чтобы его друзья, служащие там, вернулись домой, чтобы все моряки и все солдаты отправились домой. Бен Гур, и Менш, и Осси (австралийцы), и РОКи (южнокорейцы), и все журналисты - пусть все вернуться домой целыми и невредимыми, если, конечно, не захотят остаться. «Slan abhaile, как мы говорим по-гэльски. Безопасное путешествие домой».
В результате несчастного случая Чики потерял всю еду, которую относил в «Каравеллу», да и выглядел не очень хорошо, поэтому пропустил общение и вернулся в свое скромное жилище. На следующий день он попробовал еще раз, взяв две сумки с едой и доставив г-ну Миню, ребятам из отеля Нуонга, животным в Зоопарке и, наконец, крыше «Каравеллы». На сей раз, к счастью, засад не было.
Сайгон, май 1968г.
У репортеров было полно работы, они делали то, для чего родились, и многие рисковали жизнями при этом. А то что, они видели было не из приятных: февраль начался с того, что начальник Национальной полиции генерал Нгуен Нгок Лоан застрелил пленного Нгуена Ван Лема в упор на улице Сайгона. Оператор NBC Во Суу заснял это на пленку, а фотограф Ассошиэйтед Пресс Эдди Адамс сделал снимок, обошедший весь мир, настроивший людей против войны, а ему принесший Пулитцеровскую премию.
Уолтер Кронкайт берет интервью во Вьетнаме.
Ведущий CBS Уолтер Кронкайт, самый уважаемый журналист страны, который сам был отважным корреспондентом во время Второй мировой войны, решил полететь во Вьетнам в середине февраля и лично посмотреть Тэт. Он встретился со своим старым знакомым со времен ВМВ генералом Крейтоном Абрамсом. Говорят, что Абрамс сказал Кронкайту: «Мы не можем победить в этой проклятой войне, и мы должны найти достойный выход из нее».
Уолтер Кронкайт во время своего знаменитого выступления.
Кронкайт вышел в эфир вечером 27 февраля 1968 года и сказал, «все более очевидно…, что единственным рациональным выходом будет начать переговоры, не как победителям, а как честным людям».
По словам помощника президента Билла Мойерса, Линдон Джонсон смотрел это выступление по телевизору и сказал: «Если я потерял Кронкайта, я потерял Среднюю Америку». Месяц спустя президент объявит, что осенью он не будет добиваться переизбрания.
29 февраля, в день високосного года, соответственно, Макнамара ушел с войны, эскалации которой он способствовал. Он и ЭлБиДжей, также вышедший из войны, не закончив ее, застряли в лифте Пентагона на 12 минут по пути на официальную церемонию отставки Макнамары. В этом было что-то символическое. Они выбрались, но все 536 100 мальчиков все еще застряли.
Чики тоже застрял. Вскоре наступил март, приближался День Святого Патрика. В Сайгоне нет парада в честь Святого Патрика, а Чики никогда не хотел пропускать этот парад. Но было похоже, что вернуться в ближайшее время не удастся.
Вьетконговцы знали, что корабли на реке были сидячими утками, и однажды ночью пошли на охоту. Они обстреляли «Лимон» вместе с Джонни Джексоном и другими моряками на нем, и попали в другой корабль, «Турист» (интернет говорит, что это было 14 февраля 1968г.).
«Турист», по идее, бросил якорь в более безопасном месте: притоке реки Сайгон на юге, недалеко от Катлай. Все, что нужно было ВК - это русский РПГ-7 в руках на берегу реки. Или же они могли пробраться мимо южновьетнамских полицейских на грузовике с русской полевой пушкой А-19 внутри, которая могла стрелять 5-дюймовыми снарядами на расстояние до 6 миль.
Что бы они ни использовали, в «Турист» попало 9 снарядов, а моряки получили легкие ранения. Грузом судна были боеприпасы, так что если бы они загорелись, произошел бы еще один Лонг Бинь.
Похоже, "Лимон" это вымышленное название? В феврале 1968г. , помимо «Туриста», были обстреляны «Эксплорер», «Нева Вест», «Аризона Стейт». Для примера фотографии поврежденного "Батон Руж", который упоминался в одной из прошлых частей.
На «Лимоне» некоторые моряки получили ранения. Чики был рад, что с Джонни все в порядке и никто не погиб. Был слышен крик капитана: «Вот и все! Мы собираемся уйти отсюда к чертям!» Капитаны торговых кораблей нанимались по контракту с Вооруженными силами, но они, пожалуй, на своих кораблях имели больше автономии, чем даже у адмиралов флота. Адмиралы являются частью более крупной системы, но капитаны торговых судов носят титул мастера судна (владелец, хозяин. Вспоминается «Мастер и коммандер»). На море капитан коммерческого судна обладает абсолютной властью, и Джон и другие моряки в тот момент это наверняка оценили.
Капитан «Лимона» позвонил в Береговую охрану- вероятно, тому самому коммандеру, кто пытался помочь Чики - и, как говорили, сказал, что ему неважно, воспользуется ли он паршивыми портовыми грузчиками, или армией, или своей бабушкой. «Если это судно не будет разгружено в ближайшие три дня, - сказал он, - я увезу всю эту еду в Манилу». А съестных припасов на нем оставалось много, даже после щедрых пожертвований Джонни и его товарищей Сайгону.
На следующее утро группа из примерно сотни грузчиков решила, что хорошей идеей будет прекратить забастовку, чем потерять работу. Разгрузка шла под усиленной охраной ВП. Они были самыми худыми грузчиками, которых Чики когда-либо видел, он надеялся, что часть еды «упадет с грузовика» в их сторону.
В то утро, когда они должны были отплыть, капитан получил известие, что у них нехватка мотористов. Один из членов экипажа, пострадавший в результате нападения, все еще находился в госпитале. Чики было жаль парня, пораненного и застрявшего, но, по милости Божией воспринял это как знак, и бросился на «Лимон». Он был мотористом, и профсоюзным пред(-седателем), поэтому знал правила профсоюза: если квалифицированный член профсоюза в порту искал работу, корабль не мог уплыть с неполным штатом. Джон отвел его к капитану, и он попросил работу моториста. Капитан отказал, сказав, что собирается заставить ребят «удвоиться» и взять на себя сверхурочные вахты, но Джон показал ему Свод правил профсоюза. Он нахмурил брови, а Чики закусил губу, наконец, капитан сказал: «Какого черта, будь обратно на борту к 0800».
- «Лимон» никого теперь не ждет, - добавил он с нажимом.
Сейчас было 19:00 -оставалось тринадцать часов.
- Не опаздывай, - предупредил Джон.
Чики собирался спешно покинуть корабль, но на палубе остановился и подумал. У него не было никаких вещей, которые нужно было собирать. За отель заплачено. В Сайгоне были ребята, с которыми хотелось бы попрощаться: Бен-Гур, осси, журно и другие в «Каравелле», молодой коп Нуонг, и судоходный клерк г-н Минь. Чики даже вернулся бы и поблагодарил Хеллера в посольстве, будь время. Все они поддерживали его по-разному.
Он не мог попрощаться с Дао - Персиковым Цветком. Он сказал ей, что когда все уляжется, они могли бы отправиться на остров Фукуок, где предположительно закопано сокровище капитана Кидда. Он сказал, что купит ей щенка, редкого вьетнамского риджбека с синим языком и перепончатыми лапами, который может охотиться, плавать, лазить по деревьям и улавливать запах за милю.
Больше всего Чики хотелось перезвонить Томми Коллинзу и Рику Даггану, Кевину МакЛуну, Бобби Паппасу и всем их приятелям и однополчанам. Хотелось бы найти больше парней из своего списка. Чики беспокоился обо всех них.
Но он понял, что не стоит рисковать даже выйти в город. Вдруг капитан решит немедленно уйти, или Чики могут случайно или шутки ради задержать. В общем, он сейчас был на борту и решил не сходить до тех пор, как они доберутся до Штатов. Чики нашел тихое место на палубе, пожелал им всем добра и помолился, чтобы с ними все было в порядке.
В 08:00 они отправились в путь. Чики смотрел, как Сайгон растворяется вдали, а затем принялся за двигатель. Вскоре судно пересекло Южно-Китайское море, заправилось в Субик-Бей на Филиппинах, затем пошло через Тихий океан, направляясь домой в старые добрые США.
Чики Донохью на палубе.
Чики никогда не был так счастлив находиться под палубой в жарком машинном отделении. Примерно через 3 недели они пришли в Сиэтл. Кажется, Чики стал первым, кто сбежал вниз по трапу, и он буквально поцеловал родную землю.
Он получил зарплату, почти 2000 долларов. Джонни сверх своего получил еще «бонус атаки судна» за то, что находился на корабле в момент попадания ракеты. Друг Чики планировал остаться на «Лимоне», который, вероятно, вернется во Вьетнам.
Но не Чики. Он возвращался в Нью-Йорк, поэтому их пути разошлись. Джонни протянул руку, они крепко обнялись. Этот парень помог Чики и многим другим людям и животным остаться в живых во время Наступления Тет.
Чики направился в даунтаун к первому попавшемуся универмагу, которым оказался J. C. Penney. Там он купил нижнее белье, носки, брюки и рубашку, а также пару обуви, и даже куртку. Чики попросил отрезать со всего бирки, пошел в примерочную и сразу переоделся в новую одежду. Старую - джинсы и мадрасскую рубашку, которую он, по сути, носил уже четыре месяца - выбросил в мусорку.
Чики дошел до ближайшего большого отеля и увидел перед входом очередь из такси. Он попросил первого же водителя отвезти его в аэропорт. Какая авиакомпания, спросил таксист. Любая, летающая в Нью-Йорк, ответил Чики.
Он отвез его в «Американ Эйрлайнс», и Чики купил билет. По какой-то причине - может быть, потому, что самолет был на две трети пуст - его посадили в первый класс.
Рядом с ним сидел парень средних лет в костюме. Он спросил Чики, куда тот направляется.
«Домой» - просто ответил Чики.
«Полагаю, несмотря на мой свежий новый наряд, я выглядел немного изможденным, или, может быть, потому что я был молод, он спросил меня, возвращаюсь ли я из Нама. Я сказал ему да, но я не служил, я … навещал нескольких друзей. «Это долгая история», - сказал я.
Он ответил: «У нас около шести часов в этом полете, и я весь внимание. Как насчет выпить?"
Он пил один из тех коктейлей, которые подают в самолетах, и я сказал: «Все, что вы пьете, я пью».
Как ни странно, это оказался «Манхэттен» (Виски и вермут, второй по популярности коктейль в мире в середине XX века, популярен и сейчас). Чики не пил его ни до, ни после, но тогда употребил около четырех коктейлей, пока рассказывал ему свою историю. Затем в какой-то момент в иллюминаторе показались небоскребы Нью-Йорка, и Чики прослезился. Они выглядели как будто трясли кулаками небо. Не терпелось выйти из самолета в аэропорту ДжейЭфКей.
Нью-Йорк, 1968г.
Чики поблагодарил бизнесмена, вышел, поймал такси и сказал водителю ехать прямо в Инвуд, Манхэттен. А точнее в бар «Док Фиддлер`с» на Шерман-авеню и Ишам-стрит. Была ночь, и город выглядел еще больше и ярче, чем когда Чики уезжал, словно кристаллы взметнулись из Ист-Ривер.
Чики посчастливилось вернуться домой, в отличие от других. Он надеялся, что его приятели тоже скоро вернутся домой. «Я пошел, чтобы показать им жест поддержки. Я думаю, вы могли бы назвать это крайним жестом поддержки. Пока такси прокладывало путь в Инвуд, я думал о том, было ли то, что я сделал, полностью безрассудным и безумным, как некоторые мне говорили. Потом такси остановилось перед «Док Фиддлер`с» - где все началось». (В книге не говорится, но по другим источникам, Чики вернулся 1 апреля 1968г.)
Чики вошел, бар был почти полон. Кто-то заметил его и крикнул:
- Полковник! Это Чики!!
Джорджи Линч, он же Полковник, чьей идеей было это путешествие, закричал:
- С… Господня, Чик, ты жив!
-Да, я жив, как и Томми, и Рик, и Кевин, и Бобби.
Кадры из фильма "За пивом!" (2022).
Наступило столпотворение, и Чики уже не волновало, был ли это безрассудный поступок. Полковник, который за стойкой никогда не пил, налил себе и всем остальным пиво:
- За Чики, - провозгласил он, - который принес нашим мальчикам пиво, уважение, гордость - и любовь, проклятье!
Были аплодисменты, и еще больше тостов, и еще больше рассказов. Чики увидел, что у них над баром карта, по которой они пытались проследить его путешествие по отчету Рика и письмам ребят.
Много позже кто-то предложил подбросить его домой, и Чики попросил отвезти его в дом своих родителей в Нью-Джерси. Это было уже в предрассветные часы, и Чики звонил в колокольчик, пока отец, наконец, не ответил. Когда он открыл дверь и увидел его, он закричал:
- О Боже мой! Кэтрин, это Чики!
Мама выбежала в халате, крепко обняла его и плакала. Потом она сказала:
-Чики, пообещай мне, что никогда больше не вернешься во Вьетнам.
- О, я обещаю, ма. Я обещаю.
Это обещание было легко сдержать.
