rien de rien
Поняла, о чём жалею - так и не научилась играть на баяне. В минуты крайней душевной тоски растянуть бы меха да запеть частушки. Да позабористей. Всё-таки, что выдаёт во мне национальный характер? Амплитуда душевных колебаний. У местных она другая.
Помню прошлые президентские выборы. Я тогда была в Амстердаме. Начиналась весна - возможно, для самих амстердамцев это было не очень заметно, а после Москвы так очень - сухой асфальт, робкие лучи солнца, женщины в плащах и туфлях. Пошла голосовать в консульство - не могла не пойти. Помню, надежда была в сердце - может, не на перемены в обществе, но были какие-то виды на собственную жизнь, что всё как-то небессмысленно (не моё слово). И вот мой спутник меня спрашивает, за кого же, а весной ну никак не хочется говорить о политике, и я ответила: "Я иду голосовать за то, что на свои собственные деньги человек может возить каких угодно женщин в Куршавель, и никому не должно быть до этого дела". Мой спутник хмыкнул: "А за то, что каждый имеет право на ботокс, ты не хочешь отдать голос?" "Это оно да, - согласилась я, - но яды не люблю. А вот разухабистый Куршавель - это как-то привлекательнее".
Он долго смеялся. Знаешь, Юля, говорит, благодаря тебе выборы-2012 останутся в памяти как дилемма "ботокс или бляди".
На этот раз полетела голосовать в Монреаль. Про весну никто и не слышал - люди передвигаются по тридцатикилометровым галереям подземного города, вычурная базилика пуста, как и улицы старого города, страшный холод, зато в супермаркетах французский сыр, эклеры, и чтобы открыть бутылку вина, к портье надо обратиться по-французски. Эрзац-Франция для соседей к югу от Великих озёр. В музее шахматы работы Дали и дивные скульптуры Мура и Арпа.
Да, а голосовать не пошла. Сыр Saint André и бутылка rosé -вот моё волеизъявление. И выборы-2018 запомнятся, как выборы Шрёдингера - они как бы есть, но как бы их и нет.
Помню прошлые президентские выборы. Я тогда была в Амстердаме. Начиналась весна - возможно, для самих амстердамцев это было не очень заметно, а после Москвы так очень - сухой асфальт, робкие лучи солнца, женщины в плащах и туфлях. Пошла голосовать в консульство - не могла не пойти. Помню, надежда была в сердце - может, не на перемены в обществе, но были какие-то виды на собственную жизнь, что всё как-то небессмысленно (не моё слово). И вот мой спутник меня спрашивает, за кого же, а весной ну никак не хочется говорить о политике, и я ответила: "Я иду голосовать за то, что на свои собственные деньги человек может возить каких угодно женщин в Куршавель, и никому не должно быть до этого дела". Мой спутник хмыкнул: "А за то, что каждый имеет право на ботокс, ты не хочешь отдать голос?" "Это оно да, - согласилась я, - но яды не люблю. А вот разухабистый Куршавель - это как-то привлекательнее".
Он долго смеялся. Знаешь, Юля, говорит, благодаря тебе выборы-2012 останутся в памяти как дилемма "ботокс или бляди".
На этот раз полетела голосовать в Монреаль. Про весну никто и не слышал - люди передвигаются по тридцатикилометровым галереям подземного города, вычурная базилика пуста, как и улицы старого города, страшный холод, зато в супермаркетах французский сыр, эклеры, и чтобы открыть бутылку вина, к портье надо обратиться по-французски. Эрзац-Франция для соседей к югу от Великих озёр. В музее шахматы работы Дали и дивные скульптуры Мура и Арпа.
Да, а голосовать не пошла. Сыр Saint André и бутылка rosé -вот моё волеизъявление. И выборы-2018 запомнятся, как выборы Шрёдингера - они как бы есть, но как бы их и нет.