Один день и два дневника
Для очередного необычайного Дня в Заповеднике Сказок.
(Обложка): Во дворах и садах доцветает слива. Осыпь абрикоса уже сдуло и смыло вчерашним дождем, а между ланцетных листиков миндаля едва виднеются острые завязи. Откуда-то тонко тянет жимолостью и немного - дальней рекой. Воздух вкусен и холоден, словно артезианская водица в колонке. В ранней тишине слышны свистки маневровых паровозов с железной дороги в пяти кварталах отсюда,- да всегда неожиданный, пушечный грохот сцепки. Днем будет жарко, над асфальтом задрожит жидкое марево, с автовокзала запахнет бензином и дизельным выхлопом, с ближнего рынка - овощами и куриным навозом. А пока - в городе Н. начинается обычное майское утро.
(Под обложкой): Все события и персонажи имеют много общего с реальными. И при этом совершенно нереальны.
ОНА: О, прохладно. Угораздило же меня проснуться сегодня в этакую рань! Что, разволновалась, голубушка? То-то. Не каждый день выпадает такое знакомство. Поэтому к его приезду... когда там поезд с Полуострова? В 17:09. Да с вокзала добраться... К его приезду ты, милая, будешь заспанная, взвинченная и стопчешь все ноги, слоняясь туда-сюда. Вот именно сегодня и следовало поспать подольше. Посмотри на себя: ишь, зеркальная поверхность колышется перед глазами. Давай - умывайся, разомнись и подумай, как будешь его встречать.
ОН: Который это поезд на моей памяти? Которая дорога? Неужели сегодня этому придет конец? А я ведь работал в Н., и не раз. Кстати, поблизости от того места, где она живет. Помнится, ее квартал - сплошной парк... Интересно - она еще спит? Спит, наверное: тихо, в парке воркуют местные розовые горлицы. Говорят, в Н. они раньше не водились, а в последнюю войну разлетелись из зоопарка - и прижились. Под их ласковое ворчание так приятно дремать с утра, пока еще прохладно. А может - и не спит уже, беспокоится. Она же совсем молоденькая. Вот ведь навязался барышне старый пень. Ты только взгляни на себя... Э, да тут от зеркала - косой осколок на стене. Ладно, одним глазом, потом другим... Больно хорош встречный ветер, продувающий вагон - да только вся кожа постепенно покрывается тонкой пылью да сажей. Надо будет душ принять прямо на вокзале: нельзя этаким свином знакомиться.
ОНА: Вот ведь звонкая птичка. Тинь-тинь-тень, тинь-тинь-тень... Ты-то выбрала тень, мелочь крылатая,- вон и гнездышко, если приглядеться, чуть виднеется в листве. Вот, похоже, и у меня скоро будет... гнездышко. Надеюсь, я не покажусь ему провинциальной дурищей. Подумать только - он же почти вдвое старше меня, потомственный цирковой. Огни арены, так сказать. Музыка, аплодисменты, эффектные и опытные дамы-коллеги. Переезды, новые люди, другие города... А я ни разу в жизни никуда не выезжала из Н. Ну, училась кое-чему, не без этого; можно сказать, местная звезда - каждый шаг по помосту запечатлен на видео и фото... Хорошо, что этот молоденький оператор - высокий, худенький,- этакое Солнышко с падающей на глаза соломенной челкой,- всегда берет с собой еще и фотоаппарат. Он всегда старается снять меня как можно лучше, подолгу выбирает освещение и ракурс. Я послала ему фото, сделанное этим мальчиком - самое-самое...
ОН: Что, мандражируешь, отставной артист? Мандражируешь, я-то знаю... да не бывает хорошего выхода без мандража. Как только тебе сделалось наплевать на все - спекся, артист. Это я сейчас понимаю, что вовремя попросили с арены - на взлете, на высоте. Формально - по возрасту. Самое было бы унизительное - болеть этим запахом, этим неповторимым шумом, буйным тушем и настраивающей, настораживающей дробью... и околачиваться рядом - грузчиком, нянькой, прислугой за все, вечно на подхвате, с жалкими глазами бывшего. Смотреть из-за кулис на парад-алле, и однажды забыть откатить подальше тумбу, и - cжимаясь - слушать ругань шпрехшталмейстера. И думать - хорошо ему, хрену cтарому,- работники луженой глотки дольше всех остаются на арене. Э, не вздумай только в подобных выражениях ей свои байки рассказывать, не шокируй ребенка. Ребенка... и в скольких городах растут мои дети?.. Неужто теперь удастся вырастить своих - самому?
ОНА: Мне ведь сразу дали понять, что он хочет завести детей. Неужели я могла ему настолько понравиться заглазно? Или - просто нужен тихий уголок? После бесконечных разъездов - постоянный дом. После бесконечных подруг... так, дорогая, ты ревнуешь. Ты еще молочком питалась, когда он впервые поцеловался,- никто никому ничего не должен... до этой встречи, во всяком случае. А характер у него, говорят, хороший. Да что я тут мысли перебираю: сегодня приедет, вот и станет ясно, хороши ли мы друг другу.
ОН: Устали уже глаза от этого мелькания. Столбы, семафоры, переезды, сторожки с пыльными огородами, лесополосы и пруды, и столбы, столбы, столбы снова и снова... Эй, остановишься - тосковать станешь? Ночью - чувствовать, будто ходит под ногами вагонный пол, дроботят колеса... Только чур - ей своей тоскою душу не мотай. Она не виновата, что познакомились не за кулисами, а по переписке, и что не кружились огни в ее глазах, и не танцевал ты с ней вальс... да вальс-то, может, как раз впереди.
ОНА: Цирковые фото хороши, конечно. И артистки - статные, в кружевных воротниках... накрашены вот только донельзя, да такова работа: глаза должны быть видны и на задних дешевых рядах. А вот мне пышное, яркое не пойдет - я по природе бледновата. Говорят, мою кожу хорошо оттеняет черный. Надеть, что ли, вот этот,- он, конечно, выглядит, как синтетический ошейник, ну да нынче это модно.
Кхм... хм... Н-да, оказалось тесней, чем я думала. Кушать будет трудновато... Зато немножко похудею. Правда, как говорит соседка Гну, "худая корова - еще не газель",- так, честно говоря, Гну как раз - та самая не газель. Но это обстоятельство совершенно не мешает ее семейной жизни.
Эх, плотно-то как. Не разболелась бы голова - наверное, я его рановато надела: надо было - перед самым приездом... гостя? Жениха? Ха. Мне просто подобрали пару. Но как же давит этот чертов резиновый воротник... До чего я нелепая особа. Ишь, Бриджет Слонс выискалась...
(Из передачи Н-ского ТВ): Происшествие в зоопарке. Молодая слониха Бриджет, которой сегодня должны привезти пару - бывшего циркового слона Марка,- надела на шею висевшую у нее в вольере автомобильную покрышку. Ветеринары обеспокоены: несмотря на то, что удушение слонихе не угрожает, она практически не может принимать пищу - и только помаленьку пьет воду. Кроме того, не исключено постепенное образование отеков. Неизвестно, удастся ли просто снять покрышку: Бриджет обеспокоена и никого к себе не подпускает. Наша съемочная группа уже выехала в зоопарк, и в вечернем выпуске новостей все, кто беспокоится о любимице детей и взрослых, увидят ее воочию.
И о погоде...
ОН: Так, ребята, спокойно положили сходни. Закрепили? Дай-ка я попробую... Да, молодцы. Вот я и в Н. Где тут у вас ближайшая колонка? В конце платформы? Спасибо. Как зачем? Я ж не серый уже, я сизый в грязную полосочку. Ты сам с таким лицом к даме ходишь? Твои проблемы, что ты ходишь не к дамам, а к... тем, что ты сказал. Ты качай воду, качай... Уффф, хорошо! Вода железом отдает маленько, но - хорошо!
Ну, пойдемте. Какой грузовик - пешком всего ничего. Дорогу освобождать надо? Ну и освобождай, встречающая сторона. Двух милицейских мотоциклов хватит,- это я тебе говорю. Не такое уж у вас движение интенсивное. Угу, и малышню порадуем заодно.
ОНА: Что я натворила, что натворила... По-моему, шея опухает: ишь, как болью в голову стучит. Ну, что вы суетитесь - не трогайте меня, а? Без вас худо, а с вами и того хуже. Не дам пилить покрышку. Да, я боюсь острых предметов. Сами же приучили, огородили шипами площадку. Рвом вот еще с водой - эка невидаль. Убегу - да, конечно, так и разбежалась...
Э, милая, да у тебя истерика. А ну, возьми себя в... да хоть в хобот. Ты чем - хоботом думала, когда это надевала? А вот теперь головой придется, пока не отвалилась башка-то. Подденем аккуратно... нет, не получается. Ну, и где там ваш столичный коллега со своей анестезией? Сама знаю, что вредно, но я боюсь, боюсь...
А срамотища... Марк приедет - и увидит меня такую вот: отекшую, в черном ошейнике...
Солнышко, а ты что здесь делаешь? Может, сегодня не надо съемок? Ты думаешь? Чтобы все знали, что я жива? И правда беспокоятся? Телефон раскалился, говоришь? Ну, ты же не подведешь... ты постарайся как-то... как ты умеешь. Осторожно, Солнышко! Правее возьми, пра... фуф, успела! Ты не ушибся? Нет, я понимаю, камера - главное,- а ноги? Там же скользкий край... Да за что спасибо? Разве я могла тебя не подхватить? - вот еще во рву ты не купался! Дайте мальчику что-нибудь - переодеться! Сегодня в эфире, говоришь? До встречи, Солнышко!
Как же болит голова...
ОН: Я тут лет пять не был. Май у вас - лучшее время. То есть - у нас. Я, наверное, буду любить этот город... Бабуля, а бабуля... можно - вот эти тюльпаны? Да нет, и с ведром, и с водою. Парни, у нас есть чем заплатить? Спасибо. Было бы просто дурно явиться к Бриджет без цветов.
Да, я помню этих бронзовых у входа: мальчик с пантерой. Почему поскорей? Я ведь, честно говоря, тоже волнуюсь. Не поверишь - а вот как мальчик.
Покрышку??? И давно? Дорогу!..
Здравствуй, милая. Я здесь.
ОНА: Здравствуйте. Марк. Вот... вот она я.
ОН: Малыш, ну, что ты? Не плачь. И ничего уж такого особенного. Нет, кроме заплаканных глаз, ничего криминального. Не бойся. Вот я поставлю цветы в сторонку... давай посмотрим, что тут у нас... Поливать шею пробовала? Пробовала - не скользит? Все равно давай окачу хорошенько - и голове легче, и шею саднить не будет.
Какая анестезия, доктор? На моей памяти вот так вот здоровенного мужика не откачали - сами знаете небось, как с этим у слонов. Не позволю!
Ну-ка, давайте-ка сюда свой сквояжик... ага... детский крем... тьфу ты, всего тюбик. Что ж вы мне голову морочите? Тащите еще, а я пока хоть этим ей шею смажу... Известная парфюмерная фабрика? Вот и попросите ведерко крема, - раз такая известная...
ОНА: Марк...
ОН: Потерпи, малыш, сейчас вот и голову намажем хорошенько, и ушки... да и пакость эту резиновую - сама пойдет. Ну, не сама - поможем малость. Все, все, подпусти докторов. Так, вы двое - прижимайте ушки. Не как можете, а как следует. Бриджет - хобот вытянула, губку прижала... через затылок... тянем-потянем... Вот и все, дорогая. Вот и все.
Да уберите вы это поскорей. Подите, что ли, отметьте - что у вас там, контракт? Его и отмечайте, а остальное - не ваше дело. Идите, человеки, оставьте слонам слоновье.
Пойдем, малыш. Ты устала, умучилась... пойдем. Слышишь, Бриджет - угомонились горлицы, затихло воробьное кишенье в кроне большого тополя, прохладный ветер налетел с реки. Даже тюльпаны наши - и те закрылись на ночь. Все прошло, я с тобой, все будет хорошо. Ты веришь мне?
ОНА: Верю. Я верю тебе, Марк.
(Обложка): Во дворах и садах доцветает слива. Осыпь абрикоса уже сдуло и смыло вчерашним дождем, а между ланцетных листиков миндаля едва виднеются острые завязи. Откуда-то тонко тянет жимолостью и немного - дальней рекой. Воздух вкусен и холоден, словно артезианская водица в колонке. В ранней тишине слышны свистки маневровых паровозов с железной дороги в пяти кварталах отсюда,- да всегда неожиданный, пушечный грохот сцепки. Днем будет жарко, над асфальтом задрожит жидкое марево, с автовокзала запахнет бензином и дизельным выхлопом, с ближнего рынка - овощами и куриным навозом. А пока - в городе Н. начинается обычное майское утро.
(Под обложкой): Все события и персонажи имеют много общего с реальными. И при этом совершенно нереальны.
ОНА: О, прохладно. Угораздило же меня проснуться сегодня в этакую рань! Что, разволновалась, голубушка? То-то. Не каждый день выпадает такое знакомство. Поэтому к его приезду... когда там поезд с Полуострова? В 17:09. Да с вокзала добраться... К его приезду ты, милая, будешь заспанная, взвинченная и стопчешь все ноги, слоняясь туда-сюда. Вот именно сегодня и следовало поспать подольше. Посмотри на себя: ишь, зеркальная поверхность колышется перед глазами. Давай - умывайся, разомнись и подумай, как будешь его встречать.
ОН: Который это поезд на моей памяти? Которая дорога? Неужели сегодня этому придет конец? А я ведь работал в Н., и не раз. Кстати, поблизости от того места, где она живет. Помнится, ее квартал - сплошной парк... Интересно - она еще спит? Спит, наверное: тихо, в парке воркуют местные розовые горлицы. Говорят, в Н. они раньше не водились, а в последнюю войну разлетелись из зоопарка - и прижились. Под их ласковое ворчание так приятно дремать с утра, пока еще прохладно. А может - и не спит уже, беспокоится. Она же совсем молоденькая. Вот ведь навязался барышне старый пень. Ты только взгляни на себя... Э, да тут от зеркала - косой осколок на стене. Ладно, одним глазом, потом другим... Больно хорош встречный ветер, продувающий вагон - да только вся кожа постепенно покрывается тонкой пылью да сажей. Надо будет душ принять прямо на вокзале: нельзя этаким свином знакомиться.
ОНА: Вот ведь звонкая птичка. Тинь-тинь-тень, тинь-тинь-тень... Ты-то выбрала тень, мелочь крылатая,- вон и гнездышко, если приглядеться, чуть виднеется в листве. Вот, похоже, и у меня скоро будет... гнездышко. Надеюсь, я не покажусь ему провинциальной дурищей. Подумать только - он же почти вдвое старше меня, потомственный цирковой. Огни арены, так сказать. Музыка, аплодисменты, эффектные и опытные дамы-коллеги. Переезды, новые люди, другие города... А я ни разу в жизни никуда не выезжала из Н. Ну, училась кое-чему, не без этого; можно сказать, местная звезда - каждый шаг по помосту запечатлен на видео и фото... Хорошо, что этот молоденький оператор - высокий, худенький,- этакое Солнышко с падающей на глаза соломенной челкой,- всегда берет с собой еще и фотоаппарат. Он всегда старается снять меня как можно лучше, подолгу выбирает освещение и ракурс. Я послала ему фото, сделанное этим мальчиком - самое-самое...
ОН: Что, мандражируешь, отставной артист? Мандражируешь, я-то знаю... да не бывает хорошего выхода без мандража. Как только тебе сделалось наплевать на все - спекся, артист. Это я сейчас понимаю, что вовремя попросили с арены - на взлете, на высоте. Формально - по возрасту. Самое было бы унизительное - болеть этим запахом, этим неповторимым шумом, буйным тушем и настраивающей, настораживающей дробью... и околачиваться рядом - грузчиком, нянькой, прислугой за все, вечно на подхвате, с жалкими глазами бывшего. Смотреть из-за кулис на парад-алле, и однажды забыть откатить подальше тумбу, и - cжимаясь - слушать ругань шпрехшталмейстера. И думать - хорошо ему, хрену cтарому,- работники луженой глотки дольше всех остаются на арене. Э, не вздумай только в подобных выражениях ей свои байки рассказывать, не шокируй ребенка. Ребенка... и в скольких городах растут мои дети?.. Неужто теперь удастся вырастить своих - самому?
ОНА: Мне ведь сразу дали понять, что он хочет завести детей. Неужели я могла ему настолько понравиться заглазно? Или - просто нужен тихий уголок? После бесконечных разъездов - постоянный дом. После бесконечных подруг... так, дорогая, ты ревнуешь. Ты еще молочком питалась, когда он впервые поцеловался,- никто никому ничего не должен... до этой встречи, во всяком случае. А характер у него, говорят, хороший. Да что я тут мысли перебираю: сегодня приедет, вот и станет ясно, хороши ли мы друг другу.
ОН: Устали уже глаза от этого мелькания. Столбы, семафоры, переезды, сторожки с пыльными огородами, лесополосы и пруды, и столбы, столбы, столбы снова и снова... Эй, остановишься - тосковать станешь? Ночью - чувствовать, будто ходит под ногами вагонный пол, дроботят колеса... Только чур - ей своей тоскою душу не мотай. Она не виновата, что познакомились не за кулисами, а по переписке, и что не кружились огни в ее глазах, и не танцевал ты с ней вальс... да вальс-то, может, как раз впереди.
ОНА: Цирковые фото хороши, конечно. И артистки - статные, в кружевных воротниках... накрашены вот только донельзя, да такова работа: глаза должны быть видны и на задних дешевых рядах. А вот мне пышное, яркое не пойдет - я по природе бледновата. Говорят, мою кожу хорошо оттеняет черный. Надеть, что ли, вот этот,- он, конечно, выглядит, как синтетический ошейник, ну да нынче это модно.
Кхм... хм... Н-да, оказалось тесней, чем я думала. Кушать будет трудновато... Зато немножко похудею. Правда, как говорит соседка Гну, "худая корова - еще не газель",- так, честно говоря, Гну как раз - та самая не газель. Но это обстоятельство совершенно не мешает ее семейной жизни.
Эх, плотно-то как. Не разболелась бы голова - наверное, я его рановато надела: надо было - перед самым приездом... гостя? Жениха? Ха. Мне просто подобрали пару. Но как же давит этот чертов резиновый воротник... До чего я нелепая особа. Ишь, Бриджет Слонс выискалась...
(Из передачи Н-ского ТВ): Происшествие в зоопарке. Молодая слониха Бриджет, которой сегодня должны привезти пару - бывшего циркового слона Марка,- надела на шею висевшую у нее в вольере автомобильную покрышку. Ветеринары обеспокоены: несмотря на то, что удушение слонихе не угрожает, она практически не может принимать пищу - и только помаленьку пьет воду. Кроме того, не исключено постепенное образование отеков. Неизвестно, удастся ли просто снять покрышку: Бриджет обеспокоена и никого к себе не подпускает. Наша съемочная группа уже выехала в зоопарк, и в вечернем выпуске новостей все, кто беспокоится о любимице детей и взрослых, увидят ее воочию.
И о погоде...
ОН: Так, ребята, спокойно положили сходни. Закрепили? Дай-ка я попробую... Да, молодцы. Вот я и в Н. Где тут у вас ближайшая колонка? В конце платформы? Спасибо. Как зачем? Я ж не серый уже, я сизый в грязную полосочку. Ты сам с таким лицом к даме ходишь? Твои проблемы, что ты ходишь не к дамам, а к... тем, что ты сказал. Ты качай воду, качай... Уффф, хорошо! Вода железом отдает маленько, но - хорошо!
Ну, пойдемте. Какой грузовик - пешком всего ничего. Дорогу освобождать надо? Ну и освобождай, встречающая сторона. Двух милицейских мотоциклов хватит,- это я тебе говорю. Не такое уж у вас движение интенсивное. Угу, и малышню порадуем заодно.
ОНА: Что я натворила, что натворила... По-моему, шея опухает: ишь, как болью в голову стучит. Ну, что вы суетитесь - не трогайте меня, а? Без вас худо, а с вами и того хуже. Не дам пилить покрышку. Да, я боюсь острых предметов. Сами же приучили, огородили шипами площадку. Рвом вот еще с водой - эка невидаль. Убегу - да, конечно, так и разбежалась...
Э, милая, да у тебя истерика. А ну, возьми себя в... да хоть в хобот. Ты чем - хоботом думала, когда это надевала? А вот теперь головой придется, пока не отвалилась башка-то. Подденем аккуратно... нет, не получается. Ну, и где там ваш столичный коллега со своей анестезией? Сама знаю, что вредно, но я боюсь, боюсь...
А срамотища... Марк приедет - и увидит меня такую вот: отекшую, в черном ошейнике...
Солнышко, а ты что здесь делаешь? Может, сегодня не надо съемок? Ты думаешь? Чтобы все знали, что я жива? И правда беспокоятся? Телефон раскалился, говоришь? Ну, ты же не подведешь... ты постарайся как-то... как ты умеешь. Осторожно, Солнышко! Правее возьми, пра... фуф, успела! Ты не ушибся? Нет, я понимаю, камера - главное,- а ноги? Там же скользкий край... Да за что спасибо? Разве я могла тебя не подхватить? - вот еще во рву ты не купался! Дайте мальчику что-нибудь - переодеться! Сегодня в эфире, говоришь? До встречи, Солнышко!
Как же болит голова...
ОН: Я тут лет пять не был. Май у вас - лучшее время. То есть - у нас. Я, наверное, буду любить этот город... Бабуля, а бабуля... можно - вот эти тюльпаны? Да нет, и с ведром, и с водою. Парни, у нас есть чем заплатить? Спасибо. Было бы просто дурно явиться к Бриджет без цветов.
Да, я помню этих бронзовых у входа: мальчик с пантерой. Почему поскорей? Я ведь, честно говоря, тоже волнуюсь. Не поверишь - а вот как мальчик.
Покрышку??? И давно? Дорогу!..
Здравствуй, милая. Я здесь.
ОНА: Здравствуйте. Марк. Вот... вот она я.
ОН: Малыш, ну, что ты? Не плачь. И ничего уж такого особенного. Нет, кроме заплаканных глаз, ничего криминального. Не бойся. Вот я поставлю цветы в сторонку... давай посмотрим, что тут у нас... Поливать шею пробовала? Пробовала - не скользит? Все равно давай окачу хорошенько - и голове легче, и шею саднить не будет.
Какая анестезия, доктор? На моей памяти вот так вот здоровенного мужика не откачали - сами знаете небось, как с этим у слонов. Не позволю!
Ну-ка, давайте-ка сюда свой сквояжик... ага... детский крем... тьфу ты, всего тюбик. Что ж вы мне голову морочите? Тащите еще, а я пока хоть этим ей шею смажу... Известная парфюмерная фабрика? Вот и попросите ведерко крема, - раз такая известная...
ОНА: Марк...
ОН: Потерпи, малыш, сейчас вот и голову намажем хорошенько, и ушки... да и пакость эту резиновую - сама пойдет. Ну, не сама - поможем малость. Все, все, подпусти докторов. Так, вы двое - прижимайте ушки. Не как можете, а как следует. Бриджет - хобот вытянула, губку прижала... через затылок... тянем-потянем... Вот и все, дорогая. Вот и все.
Да уберите вы это поскорей. Подите, что ли, отметьте - что у вас там, контракт? Его и отмечайте, а остальное - не ваше дело. Идите, человеки, оставьте слонам слоновье.
Пойдем, малыш. Ты устала, умучилась... пойдем. Слышишь, Бриджет - угомонились горлицы, затихло воробьное кишенье в кроне большого тополя, прохладный ветер налетел с реки. Даже тюльпаны наши - и те закрылись на ночь. Все прошло, я с тобой, все будет хорошо. Ты веришь мне?
ОНА: Верю. Я верю тебе, Марк.