Мы едем на Пасхальную службу
Хочешь получить помощь в Египте, найди копта. (Пословица)
В субботу мы собираемся на Пасху в коптскую церковь. Я спокойна: куда ехать я знаю, никаких сюрпризов, поедем вчетвером, все будет хорошо - думаю я. Или это было просто желание себя успокоить...
Я с девчонками иду ужинать в отель, Лешка отправляется к Мише пить кофе. Еда в отеле, действительно, условная. Когда мы приходим, оказывается, что мы едем с Мишиной мамой - Наргуз. То что она ни слова не говорит по-русски или по-английски, но зато все время что-то рассказывает на арабском, Лешку ничуть не смущает. Мы бодро идем на маршрутку, Машка висит на Лешке, Наргуз и Натальей под ручку...
- Алексий! Алексий, все хорошо! - слышим мы знакомый возглас за спиной.
- Все хорошо. А у тебя? - отзывается Лешка.
Едем в автобусе в Эль Дахар. Мужчины возвращаются с работы. Из женщин в автобусе одни мы. Уже темно. В Хургаде солнце падает за горизонт уже в шесть вечера, и становится темно.
Подъезжаем к вчерашней площади, но не вылезаем... Я лезу к Лешке через весь автобус, пытаясь до него докричаться. На мои размахивания руками, что нам пора выходить, Лешка пожимает плечами, что-то спрашивает у Мины и опять пожимает плечами.
- Зина, итс окей, - говорит Мина. Я плетусь на свое место, ситуация опять выходит из под контроля. Я могу только сидеть и пытаться запомнить дорогу. Мы минуем рыбный рынок, покидаем Эль Дахар и едем куда-то, где, как мы думали раньше, город уже заканчивается и начинается пустыня. На минаретах поют муэдзины, в мечетях закончилась молитва. Мы едем от мечети к мечети, пение не прерывается, один муэдзин передает ее другому.
Я решаюсь хоть как-то выяснить, куда мы едем.
- Мина, кянииза аахара? - спрашиваю я. (Я думаю, что я спросила "Другая церковь?")
- Итс, окей, все хорошо, - отвечает Мина и что-то долго мне объясняет по-арабски. Из всего этого понятно, что мы куда-то едем за Эль Дахар, в Эль Мину (?) и чего-то там еще. Лешка пожимает плечами и делает неопределенное: "Да, ладно, расслабься."
Мы несемся на автобусе по городу, в котором еще не были. Тут совсем нет отелей, зато полно народу, кафе, кинотеатр, почта и банк. Мы велезаем на конечной и идем за Миной.
Впереди вырастает огромная недостроенная церковь - собор. Огромные окна, место для купола. Эту церковь мимо не пройдешь, не заметив. Она вся в лесах, но внизу горят открытые окна. Много людей.
Мы почему-то не спускаемся вниз, а идем в здание рядом. Оно трехэтажное и обыкновенное, как все здания на этой улице. Оказывается это старая церковь, действующая. Нас проводят вниз, открывают дверь в зал с иконостасом с скамьями. Лешка ворчит, что хочет на службу. Так сложно, когда не понимаешь, что происходит. Мы опять дотрагиваемся ладонями до икон. Я говорю, что, наверное, нам на службу нельзя, но оказывается, там на стройке будет большая пасхальная служба, а для нас просто открыли зал, чтобы мы посмотрели храм внутри, как он есть. В большой церкви еще нет иконостаса.
Это уже на следующий день, поэтому светло. За стройкой видно здание старой церкви.
Это вход в него.
Мы идем в туалет (пардон). Кстати туалет есть обязательно в каждой церкви. Там девчонки Наташкиного возраста моют голову в раковине. Хохот стоит на всю округу. Когда мы выходим,то застаем Лешку и двух наших соотечественников. Те в полном недоумении. "Мы зашли, а там католики какие-то. Нам нельзя туда. Они нас прогнали." Лешка пытается им объяснить, что они не католики, и что прогнать из храма не могли уж точно. Лешкину речь о коптском христианстве слушатели пропускают мимо ушей и уходят. Больше мы их не видели. А мы пошли на службу. Оказалось, что мужчины молятся слева, а женщины - справа. Мы с девчонками садимся на лавочку с правой стороны. Лешка уходит с Миной.
В субботу мы собираемся на Пасху в коптскую церковь. Я спокойна: куда ехать я знаю, никаких сюрпризов, поедем вчетвером, все будет хорошо - думаю я. Или это было просто желание себя успокоить...
Я с девчонками иду ужинать в отель, Лешка отправляется к Мише пить кофе. Еда в отеле, действительно, условная. Когда мы приходим, оказывается, что мы едем с Мишиной мамой - Наргуз. То что она ни слова не говорит по-русски или по-английски, но зато все время что-то рассказывает на арабском, Лешку ничуть не смущает. Мы бодро идем на маршрутку, Машка висит на Лешке, Наргуз и Натальей под ручку...
- Алексий! Алексий, все хорошо! - слышим мы знакомый возглас за спиной.
- Все хорошо. А у тебя? - отзывается Лешка.
Едем в автобусе в Эль Дахар. Мужчины возвращаются с работы. Из женщин в автобусе одни мы. Уже темно. В Хургаде солнце падает за горизонт уже в шесть вечера, и становится темно.
Подъезжаем к вчерашней площади, но не вылезаем... Я лезу к Лешке через весь автобус, пытаясь до него докричаться. На мои размахивания руками, что нам пора выходить, Лешка пожимает плечами, что-то спрашивает у Мины и опять пожимает плечами.
- Зина, итс окей, - говорит Мина. Я плетусь на свое место, ситуация опять выходит из под контроля. Я могу только сидеть и пытаться запомнить дорогу. Мы минуем рыбный рынок, покидаем Эль Дахар и едем куда-то, где, как мы думали раньше, город уже заканчивается и начинается пустыня. На минаретах поют муэдзины, в мечетях закончилась молитва. Мы едем от мечети к мечети, пение не прерывается, один муэдзин передает ее другому.
Я решаюсь хоть как-то выяснить, куда мы едем.
- Мина, кянииза аахара? - спрашиваю я. (Я думаю, что я спросила "Другая церковь?")
- Итс, окей, все хорошо, - отвечает Мина и что-то долго мне объясняет по-арабски. Из всего этого понятно, что мы куда-то едем за Эль Дахар, в Эль Мину (?) и чего-то там еще. Лешка пожимает плечами и делает неопределенное: "Да, ладно, расслабься."
Мы несемся на автобусе по городу, в котором еще не были. Тут совсем нет отелей, зато полно народу, кафе, кинотеатр, почта и банк. Мы велезаем на конечной и идем за Миной.
Впереди вырастает огромная недостроенная церковь - собор. Огромные окна, место для купола. Эту церковь мимо не пройдешь, не заметив. Она вся в лесах, но внизу горят открытые окна. Много людей.
Мы почему-то не спускаемся вниз, а идем в здание рядом. Оно трехэтажное и обыкновенное, как все здания на этой улице. Оказывается это старая церковь, действующая. Нас проводят вниз, открывают дверь в зал с иконостасом с скамьями. Лешка ворчит, что хочет на службу. Так сложно, когда не понимаешь, что происходит. Мы опять дотрагиваемся ладонями до икон. Я говорю, что, наверное, нам на службу нельзя, но оказывается, там на стройке будет большая пасхальная служба, а для нас просто открыли зал, чтобы мы посмотрели храм внутри, как он есть. В большой церкви еще нет иконостаса.
Это уже на следующий день, поэтому светло. За стройкой видно здание старой церкви.
Это вход в него.
Мы идем в туалет (пардон). Кстати туалет есть обязательно в каждой церкви. Там девчонки Наташкиного возраста моют голову в раковине. Хохот стоит на всю округу. Когда мы выходим,то застаем Лешку и двух наших соотечественников. Те в полном недоумении. "Мы зашли, а там католики какие-то. Нам нельзя туда. Они нас прогнали." Лешка пытается им объяснить, что они не католики, и что прогнать из храма не могли уж точно. Лешкину речь о коптском христианстве слушатели пропускают мимо ушей и уходят. Больше мы их не видели. А мы пошли на службу. Оказалось, что мужчины молятся слева, а женщины - справа. Мы с девчонками садимся на лавочку с правой стороны. Лешка уходит с Миной.