Женская логика (часть 1)
Ну, ты это, ебешься? Это пожалуй тот незатейливый переход, которым обе стороны диалога могут раз и, возможно, навсегда преодолеть барьер лицемерной неловкости. Правда, вернуться обратно, в пучину высокодуховных диспутов, если таковые конечно имели место быть, будет скорее всего невозможно.
Ты ебешься? Сейчас такое время, что попасть с этим в точку гораздо легче, чем промахнуться. У тебя налитые груди и бедра, природа напоила твое тело упругостью и здоровым блеском. Еще есть капелька блядинки в глазах - считай, что ответ уже дан.
Прошло уже пожалуй то время, когда с замиранием сердца узнавал о чужой половой жизни. Стоит признать, такой период был, и возможно он вполне свойственен периоду полового созревания в тех условиях, в которых рос я. Идентификация собственного пола, пола противоположного. Идентификация твоего прогибания. Хотя до сей поры случается, врожденная наивность бурлит, когда в очередной раз обостряется контраст между всеобщим молчанием и всеобщей же напряженностью. В такие моменты, я как будто бы кожей ощущаю, как в нетерпении рука потирает руку, как зубы закусывают сухую губу.
Немного соблазна, и ты уже горишь, а я слушаю тебя внимательно, понимаю тебя, улыбаюсь тебе. Я где-то рядом, но все же не с тобой. Но не выше, я не ставлю себя выше. И я не поставлен выше...
И хорошо тебе бывает? А секс - это оружие? Брось, я тебя вижу насквозь! Ты повзрослела и общество сделало так, что тебе не скрыть это шило в мешке (ты и не особо стремишься, верно?). Ты холодна и вроде бы можешь быть скалой неприступной, особенно с тем, кто жалостлив или жалок. Но не является скалой та, у которой есть клитор и влагалище. Тем более внутри такой мнимой скалы скрывается нечто, порой забитое, порой затравленное современным укладом, безжалостное. Дай ей власть хотя бы над одной душой, и ты познаешь суть этого явления.
Ты ебешься, стонешь, ерзаешь, подстраиваешься, упираешься тазом и всеми мускулами и связками в исступлении. Я знаю, я вижу это фоном, тебя, какая ты бываешь, за твой лукавой улыбкой и длинными ресницами ничего не укроется. Я вижу болезненный розовый румянец, это все откуда то из небытия приходит, слово видение, оно стоит розовым туманным фоном вокруг. Туман и меня конечно кутает, но соблазняет лишь частично. Я такой же, как все, но только местами...
Ты ебешься? Сейчас такое время, что попасть с этим в точку гораздо легче, чем промахнуться. У тебя налитые груди и бедра, природа напоила твое тело упругостью и здоровым блеском. Еще есть капелька блядинки в глазах - считай, что ответ уже дан.
Прошло уже пожалуй то время, когда с замиранием сердца узнавал о чужой половой жизни. Стоит признать, такой период был, и возможно он вполне свойственен периоду полового созревания в тех условиях, в которых рос я. Идентификация собственного пола, пола противоположного. Идентификация твоего прогибания. Хотя до сей поры случается, врожденная наивность бурлит, когда в очередной раз обостряется контраст между всеобщим молчанием и всеобщей же напряженностью. В такие моменты, я как будто бы кожей ощущаю, как в нетерпении рука потирает руку, как зубы закусывают сухую губу.
Немного соблазна, и ты уже горишь, а я слушаю тебя внимательно, понимаю тебя, улыбаюсь тебе. Я где-то рядом, но все же не с тобой. Но не выше, я не ставлю себя выше. И я не поставлен выше...
И хорошо тебе бывает? А секс - это оружие? Брось, я тебя вижу насквозь! Ты повзрослела и общество сделало так, что тебе не скрыть это шило в мешке (ты и не особо стремишься, верно?). Ты холодна и вроде бы можешь быть скалой неприступной, особенно с тем, кто жалостлив или жалок. Но не является скалой та, у которой есть клитор и влагалище. Тем более внутри такой мнимой скалы скрывается нечто, порой забитое, порой затравленное современным укладом, безжалостное. Дай ей власть хотя бы над одной душой, и ты познаешь суть этого явления.
Ты ебешься, стонешь, ерзаешь, подстраиваешься, упираешься тазом и всеми мускулами и связками в исступлении. Я знаю, я вижу это фоном, тебя, какая ты бываешь, за твой лукавой улыбкой и длинными ресницами ничего не укроется. Я вижу болезненный розовый румянец, это все откуда то из небытия приходит, слово видение, оно стоит розовым туманным фоном вокруг. Туман и меня конечно кутает, но соблазняет лишь частично. Я такой же, как все, но только местами...