Женькина История
Когда средней весной еще вьюжит по вечерам и только первые проталины появляются на тех дорогах, что чистит тракторист на своем грейдере, к нам начинают возвращаться аисты. Это самцы, они появляются за неделю раньше самок. Вышагивают рядом, буквально в нескольких метрах от дороги и ищут в снегах такое, что можно было бы покушать. Случается это в раннюю весну нечасто, травяные лягушки пока еще редки, не проснулись еще.
Трудно аистам в это время, а тут еще новая ответственная задача - к прилету подруги с африканского курорта надо убрать квартиру (многолетнее гнездо) и
желательно - отогнать от него молодых претендентов, тех, кто свои гнезда еще не построил или не хочет этим заниматься.
В деревнях, располагающихся по краям Полистово-Ловатской болотной системы аистов много. По одному гнезду обязательно, а в некоторых деревнях и по три-четыре. Одно из них совсем близко к дому на горе в умирающей деревне с многообещающим названием Язвы (ударение на последнюю гласную). Когда колю дрова или что-то строю в огороде, то обязательно ставлю штатив и камеру на прямую наводку. Вдруг что-то произойдет.
Крик, ругань и щелканье клювом заставили меня отложить тяжелый колун и подойти к камере. Тройка аистов отчаянно нападала на хозяина, занявшего гнездо раньше, а он оборонялся. В дело шли крылья, ноги и даже клювы. Заход за заходом, методично, как эскадра тяжелых бомбардировщиков планировали они к гнезду и нападали в течении трех часов. Мы волновались - когда-нибудь и ему надо будет полететь - подкормиться, а атакующий вдруг выждет, да и займет многолетнее жесткое ложе аистиной семьи.
Но вроде обошлось, да и подруга через пару дней прилетела.
Часто - часто стали мы слышать призывно - победные щелчки, а потом птицы плотно сели на гнезда, меняясь по очереди.
На рассвете вместе с журавлями они паслись у нас во дворе, выбирая корм из скошенной травы.
Прошло наполненное мошкой комарами и слепнями лето, и началась череда трагедий.
Первые полеты и первые случаи гибели от проводов можно было увидеть в каждой деревне. Поздним вечером у нас раздался телефонный звонок.
- Это вы тут природу охраняете? У нас тут птица, аист. Раненая, что нам делать?
- Какой аист, он черный или белый, как выглядит?
- Мы вам сейчас привезем.
Пообщавшись с выпью, со стерхами в Окском заповеднике я знал, что крупные болотные птицы с большими клювами могут быть опасны, особенно в стрессовом состоянии. Их клюв пробивает глаз или ногу очень хорошо, сам видел. Поэтому нарядился в телогрейку, плотные штаны, надел очки и стал готовиться. Признаться, от вида страданий мне становится плохо, но вот сотрудница заповедника Татьяна Новикова подобные удары по нервам держит не в пример лучше меня. Так и решили - на мне техническая часть, на ней осмотр.
Белый аист был в страшном состоянии. Он не мог не то, что атаковать, это был стресс. Девушка - дачница, которая его привезла, сказала что птица четыре - пять дней скиталась по полям, деревенские мальчишки бегали за ней. Открытый перелом основания крыла, кости раздроблены, крыло волочилось на сухожилиях. Один из местных предложил его за ноги, да голову (ударение на последней гласной) об забор, чтобы не мучался.
И тут мы с Татьяной Александровной решили попробовать, но договорились - пока на будет получаться, в руки фотоаппарат не брать.
Помня об опыте Марины Сиденко marisidenko, орнитолога из национального парка “Смоленское поозерье&rdquo, которая каждый год спасает аистов, о практике сохранения редких крупных пернатых хищников и медвежат нашим Полистовским заповедником мы понимали, что не имеем никакого права отказать девушке.
Прежде всего, скосили в просторной вольере траву. Аист послушно лег. Я дал ему подвернувшуюся лягушку. Он ее съел. А как попить? Напоили при помощи струи из спрынцовки. А потом Татьяна, ее дочь Ульянка и я отправились ловить придорожных лягушек под удивленные взгляды соседей. Так пришла ночь.
Крыло на ниточке приносило птице, наверное, сильную боль.
И на следующий день помогать нам с раненым за 100 километров из конторы заповедника приехала Надя Захарова, руководитель отдела экопросвещения . А с ней ветеринар из большого поселка. Ампутация крыла, тюбики с мазью и два кило свежей мороженой мойвы спасали наше трудное положение и давали надежду на будущее. Аиста мы назвали Женькой, ведь непонятно - кто он мальчик или девочка.
И тут начались проблемы. Женька от перенесенного стресса будто разучился есть лягушек, хватал и не мог проглотить. Мышка из отловов его тоже не прельстила. Мойву хватает, кричит, не может проглотить. Опять хватает, опять не может… Кричит. А когда мажем крыло - спокойно стоит. Подносишь корм, а у Женьки проглотить не получается. Тогда решили нарезать тонкими кусочками и запихнуть руками.
Дело пошло.
На утро нам надо было идти на маршрут геоботанических описаний, до самого вечера. Вернулись с лягушками, кузнечиками и кобылками. Женька мерно ходил по вольеру, попивал водичку из ведра. А вот место раны было плоховатым - там поселились мухи. Вычистили и решили перевести его на новое место - в сени. Там нет мух, тихо и просторно, почти пять квадратных метров.
Через пару дней все наладилось, рана стала заживать понемногу. Птица каждое открытие двери в сени сопровождала призывным криком - просила есть. Творожку немного, рыбки, вечером лягушки, даже волонтеры из Беларуси помогали их ловить. Да и Женька захотел жить, уже активно ел и пил сам.
Так полетело время. Мы подумали - как перевезти птицу в Москву, природный парк Воробьи уже дал согласие на то, что примет нашего калеку. Юрий Маркин, директор Окского заповедника и специалист по перемещениям стерхов подсказал, как сделать ящик. И я поехал устаканивать эти дела в Москве. Женьку пока решили не везти, как не полностью зажившего - решили подержать на природной территории еще месяц. И это было ошибкой.
Татьяна Александровна на три дня должна была переехать на научно-техническую базу заповедника, за 100 км. Привычно дала ключи и задание соседке: покормить и выгулять собак, как Женьку обиходить. Далее произошла череда событий, которые не объяснимы, и скорее всего никто никогда не расскажет уже, что произошло на самом деле. Предположение есть, но я не могу его озвучить…
Через три дня Татьяна увидела выбитые в доме рамы, бегающих по полю собак, разгром в горнице и страшное - лежащего в cвоих сенях Женьку с переломанными ногами. Открытые переломы. Он был еще жив.
Инспектор заповедника Василий Иванович похоронил Женьку на следующий день. Где - мы не хотим знать. Мы попытались вмешаться в ход процесса. Почувствовали себя такими классными, такими ответственными за жизнь того, что нам не принадлежит. И допустили ошибку… Доверили уход на несколько дней ненадежному человеку. Скорее всего - в следующий раз я подумаю более ответственно, пока не знаю как.
А аисты из соседнего гнезда благополучно избежали проводов и улетели 3 октября на юг.
