Не знаю какой заголовок придумать
А еще Ангелина Евлампиевна с самого утра зарядил у нас дождь, не сильный дождь, но и не просто дождь, а тот дождь, что пожирает все пространство, тотальный дождь, когда сырость висит в воздухе, и все сверху до низу пропитано оной сыростью и маленькими капельками воды висят не зная предела, и вода проникает всюду, космос пропитался сыростью, и нам людям отныне в этом сыром универсуме отныне жить предстоит.
И вот сижу я у окна, и глубоко и с наслаждением вдыхаю воздух вскормленный сыростью - воздух пропитанный запахами сырой травы, сырой земли, сырого дерева, сыростью людских тел и животных и строений, сыростью с ароматом растений разнообразных смешанной, отчего воздух становится густым, плотным и как будто осязаемым.
И смотрю как мир подчиняется оной сырости, и как деревья склоняют свою листву под тяжестью дождя, и как листики дрожат, ветром и дождем трепыхаемые, как все уходит, уплывает вниз, а не вверх, и такая меня сладкая истома, родственница меланхолии, охватывает, что и сказать нельзя и выразить невозможно.
Нет в этой покорности природы дождю, скажу я вам уважаемая Ангелина Евлампиевна, ничего от униженности и страдательности, а есть смирение и единение с насыщенным сыростью миром, где все остается самим собой, но только уже сыростью проникнутое. Есть смирение, но нет боли. Этакая, знаете, мирность мира, этакое принятие судьбы.
И не сочтите такое рассуждение, ученейшая Ангелина Евлампиевна, доморощенным моим стоицизмом, коего вариации в книгах и журналах в последнее время доходят и до нашей деревенской глуши. И не проповедь эта фаталистического бессилия. Всему Вседержитель наш уготовил свой путь, и не надо роптать на замыслы его. Но, и гордиться своим смирением тоже негоже, ибо будет в этом тоже гордыня, ведь гордиться отсутствием гордыни - это и есть гордыня, такой вот саморефенциальный парадокс получается с намеком на каламбур. И для поддержки расслабленности силы больше требуется подчас, чем для самой громогласной активности. Но, речь в общем-то не об этом, милейшая Ангелина Евлампиевна, и, да, простите мне эти безыскусные философические безделки.
Ах, милостивая государыня Ангелина Евлампиевна! Знаете ли вы, что запах мокрого дерева пробудил во мне старые воспоминания, но та бывшая много, много лет назад тоскливость, что когда-то охватывала меня при виде дождливого и слякотного дня, сейчас мне тихим очарованием рисуется.
Этот запах мокрого дерева, сумрачная непрерывность серого неба без единого солнечного просвета (но без того свинцового отлива, столь людей пугающего, и без радости упоминаемого в жалобах на непогоду), безлюдность и заброшенность, тишина и уединение, капля за каплей стекающие по стеклу, неторопливое движение уставшей природы, струйки воды с крыши в бездну падающие, поскрипывание трухлявых половиц.
И спокойствие, спокойствие вдруг наплывает самым неожиданным образом, томное спокойствие разливается по телу, и хочется только сидеть, сидеть, сидеть, и взирать на это ненастье, столь отвратное для дел обычных человеческих, но ублажающее гармонией людей отставленных от жизни деятельной и беспокойной.
Ах, Ангелина Евлампиевна, простите великодушно, что не писал так долго, и не сочтите все мои словесные изгибы пустым манерничаньем.
А токмо так получается, уважаемая Ангелина Евлампиевна, у меня все по-прежнему, дни текут тихо, без происшествий, дела хозяйственные решаются постепенно, без натуги и аврала. С сенокосом в этом году, слава Всевышнему, управились быстро, сена уже заготовлено впрок изрядно, и суеты здесь лишней не требуется. Овес уродился на славу, и ячмень поспел вовремя и обильно, и если дожди не загубят столь славный урожай, то будет что везти на ярмарку в наш прекрасный губернский город, где я уже не был столько лет.
Дни мои проходят единообразно, без треволнений, но и без скуки, в общем-то жаловаться не на что, в наше смутное время оное единообразие лучшим кажется, нежели события яркие, на разрыв дней намекающие и в суету толкающие. Лучше пусть сегодня будет как вчера, чем неурядицы, да тревоги вместе с новостями небезопасными приходящие.
Отлаженная повседневность не требует неотложных дел, жизнь идет бездеятельная, даже к созерцанию равнодушная (ибо, часто созерцать - это значит делать; взгляд пробуждает и будоражит жизнь внутреннюю, заставляет либо стремиться к познанию, либо переживать красоту, или нелепость увиденного).
В общем, как-то так, и решил я, что попробую писать вам теперь регулярно, а впрочем как получится.
С уважением, всегда преданный, ваш покорный слуга А.М.
P.S. И еще спешу сообщить вам, наилюбезнейшая Ангелина Евлампиевна, что пока я писал сие письмо, дожди прекратились, но погода стоит прохладная, жары не обещающая, то есть, самая милая мне погода, что дает надежду на хороший урожай и сытые, приятные дни.
P.P.S. В общем, буду видимо время от времени обновлять свой журнал, ибо зачем простаиваться тому, что было создано и запечатлено буквой и духом. Как-то так получается
P.P.P.S. Какого-то черта завел страницу в Вконтакте, иногда почитываю ту массу сообществ, на которые подписался, и, вероятно, буду там дублировать то, что здесь писать буду, если, конечно, будет к тому охота
И вот сижу я у окна, и глубоко и с наслаждением вдыхаю воздух вскормленный сыростью - воздух пропитанный запахами сырой травы, сырой земли, сырого дерева, сыростью людских тел и животных и строений, сыростью с ароматом растений разнообразных смешанной, отчего воздух становится густым, плотным и как будто осязаемым.
И смотрю как мир подчиняется оной сырости, и как деревья склоняют свою листву под тяжестью дождя, и как листики дрожат, ветром и дождем трепыхаемые, как все уходит, уплывает вниз, а не вверх, и такая меня сладкая истома, родственница меланхолии, охватывает, что и сказать нельзя и выразить невозможно.
Нет в этой покорности природы дождю, скажу я вам уважаемая Ангелина Евлампиевна, ничего от униженности и страдательности, а есть смирение и единение с насыщенным сыростью миром, где все остается самим собой, но только уже сыростью проникнутое. Есть смирение, но нет боли. Этакая, знаете, мирность мира, этакое принятие судьбы.
И не сочтите такое рассуждение, ученейшая Ангелина Евлампиевна, доморощенным моим стоицизмом, коего вариации в книгах и журналах в последнее время доходят и до нашей деревенской глуши. И не проповедь эта фаталистического бессилия. Всему Вседержитель наш уготовил свой путь, и не надо роптать на замыслы его. Но, и гордиться своим смирением тоже негоже, ибо будет в этом тоже гордыня, ведь гордиться отсутствием гордыни - это и есть гордыня, такой вот саморефенциальный парадокс получается с намеком на каламбур. И для поддержки расслабленности силы больше требуется подчас, чем для самой громогласной активности. Но, речь в общем-то не об этом, милейшая Ангелина Евлампиевна, и, да, простите мне эти безыскусные философические безделки.
Ах, милостивая государыня Ангелина Евлампиевна! Знаете ли вы, что запах мокрого дерева пробудил во мне старые воспоминания, но та бывшая много, много лет назад тоскливость, что когда-то охватывала меня при виде дождливого и слякотного дня, сейчас мне тихим очарованием рисуется.
Этот запах мокрого дерева, сумрачная непрерывность серого неба без единого солнечного просвета (но без того свинцового отлива, столь людей пугающего, и без радости упоминаемого в жалобах на непогоду), безлюдность и заброшенность, тишина и уединение, капля за каплей стекающие по стеклу, неторопливое движение уставшей природы, струйки воды с крыши в бездну падающие, поскрипывание трухлявых половиц.
И спокойствие, спокойствие вдруг наплывает самым неожиданным образом, томное спокойствие разливается по телу, и хочется только сидеть, сидеть, сидеть, и взирать на это ненастье, столь отвратное для дел обычных человеческих, но ублажающее гармонией людей отставленных от жизни деятельной и беспокойной.
Ах, Ангелина Евлампиевна, простите великодушно, что не писал так долго, и не сочтите все мои словесные изгибы пустым манерничаньем.
А токмо так получается, уважаемая Ангелина Евлампиевна, у меня все по-прежнему, дни текут тихо, без происшествий, дела хозяйственные решаются постепенно, без натуги и аврала. С сенокосом в этом году, слава Всевышнему, управились быстро, сена уже заготовлено впрок изрядно, и суеты здесь лишней не требуется. Овес уродился на славу, и ячмень поспел вовремя и обильно, и если дожди не загубят столь славный урожай, то будет что везти на ярмарку в наш прекрасный губернский город, где я уже не был столько лет.
Дни мои проходят единообразно, без треволнений, но и без скуки, в общем-то жаловаться не на что, в наше смутное время оное единообразие лучшим кажется, нежели события яркие, на разрыв дней намекающие и в суету толкающие. Лучше пусть сегодня будет как вчера, чем неурядицы, да тревоги вместе с новостями небезопасными приходящие.
Отлаженная повседневность не требует неотложных дел, жизнь идет бездеятельная, даже к созерцанию равнодушная (ибо, часто созерцать - это значит делать; взгляд пробуждает и будоражит жизнь внутреннюю, заставляет либо стремиться к познанию, либо переживать красоту, или нелепость увиденного).
В общем, как-то так, и решил я, что попробую писать вам теперь регулярно, а впрочем как получится.
С уважением, всегда преданный, ваш покорный слуга А.М.
P.S. И еще спешу сообщить вам, наилюбезнейшая Ангелина Евлампиевна, что пока я писал сие письмо, дожди прекратились, но погода стоит прохладная, жары не обещающая, то есть, самая милая мне погода, что дает надежду на хороший урожай и сытые, приятные дни.
P.P.S. В общем, буду видимо время от времени обновлять свой журнал, ибо зачем простаиваться тому, что было создано и запечатлено буквой и духом. Как-то так получается
P.P.P.S. Какого-то черта завел страницу в Вконтакте, иногда почитываю ту массу сообществ, на которые подписался, и, вероятно, буду там дублировать то, что здесь писать буду, если, конечно, будет к тому охота