"Рудольф": SZERELEMBEN, EGYÜTT, MINDHALÁLIG.
Слова, вынесенные в заголовок, переводятся на русский язык как "В любви вместе до самой смерти". Те, кто хотя бы немного знакомы с майерлингской историей, знают эту фразу - она была написана на кольце, которое Рудольф подарил Марии. И, ей-Богу, лучших слов для того, чтобы описать синхазовский спектакль, просто не найти. Правда, с одним условием: когда его играет т.н. второй состав во главе с Арпадом Мисарошем.
Для начала - сюжет. Сколько меня просили выложить его здесь, а у меня все время не хватало то сил, то времени, то желания. Исправляюсь. *небольшая ремарка - пока что переведены названия не всех песен, простите, просто сил нет. В ближайшее время испраилюсь, и вообще - начну выкладывать переводы"
Пролог. ("Ez Bécs!" - "Это Вена!") Йоганн Пфайффер, уличный актер, "кукольных дел мастер", немного хулиган, немного пророк начинает рассказ об истории Рудольфа - и для начала приглашает зрителей взглянуть на Вену конца 19 века.
Картинка оживает, и мы оказываемся на очередном венском празднике - император Франц-Йозеф торжественно открывает только что отстроенный Бургтеатр ("A város ünnepel" - "Город празднует"). Тут же присутствуют практически все официальные и не очень лица, которые впоследствии станут непосредственными участниками драмы - кронпринц Рудольф, премьер императорского двора граф Эдуард Тааффе, издатель венской оппозиционной газеты "Винер Тагблатт" Морис Сепш, а также сам Пфайффер, который развлекает народ гаданьем и ироничными комментариями происходящего. Торжество прерывается появлением толпы "пролетариев", которые врываются на прощадь, протестуя против консервативной политики императора. Полиция разгоняет протестующих. Рудольф договаривается с Сепшем как следует расписать все произошедшее в газете.
Праздник продожается. С некоторым опозданием на нем появляются две великосветские тусовщицы - двоюродная сестра Рудольфа Мари Лариш (кстати говоря, любимая племянница Элизабет) и ее подружка баронесса Мария Вечера. Пфайффер предлагает Марии вытянуть билетик с предсказанием - ей выпадает обещание головокружительного романа с молодым человеком из самого высшего общества. Мария в восторге и с упоением предается мечтам ( "Mária dala" - "Песня Марии").
Но вот праздник закончен, и начинаются будни, в том числе - императорские. Франц-Йозеф принимает очередной доклад графа Тааффе, однако милая императорскому сердцу бюрократическая волокита прерывается внезапным появлением Рудольфа. Им движет одно единственное желание - открыть отцу глаза на то, что происходит в империи и убедить его в том, что сложившаяся ситуация требует немедленных действий. Впрочем, с самого начала становится понятно, что все его попытки совершенно бесплодны: папаша-император встречает любимого сына (и, на минуточку, наследного принца) вполне красноречивой фразой: "Рудольф, мы же занимаемся государственными делами так что иди отсюда и не мешай. Можешь поиграть в солдатики." Тааффе довольно улыбается. Но Рудольф - парень настойчивый, ему все-таки удается выставить Таафе за дверь и начать серьезный разговор с отцом; к сожалению, по сути - это разговор двух глухих ("Miért nem ért meg engem?" - "Почему он меня не понимает?").
Что же до подружек Лариш и Вечеры, то для них праздник продолжается. Мария радостно скачет, размахивая бумажкой, которую вытянула для нее кукла Пфайффера, сам Пфайффер отечески взирает на разбушевавушюся девицу, а Лариш берется объяснить ей, как нужно "окручивать" мужчин: "Любовь, дорогая моя - это политика!" ("Csuda csinos ez a hárc" - "Чудесное сражение" )
Покои кронпринца. Рудольф мрачно обдумывает разговор с отцом. В это время в его кабинет вламывается, прости Господи, любимая супруга и с порога начинает пилить его за бесконечные отлучки в Майерлинг, охоту, кабаки и девиц. Вспыхивает нешуточный скандал, в процессе которого выясняется, что на самом деле Стефания пришла вобщем-то по делу но как-то вот отвлеклась: император прислал записку, в которой просил Рудольфа придти на предстоящий прием к принцу Уэльскому в пруссокм мундире - поскольку там ожидается Вильгельм (господа инсайдеры - вспоминаем: на самом деле имеется в виду прием у немецкого посла князя Ройса, состоявшийся 27 января 1889 года, на котором Франц-Йозеф всячески демонстрировал свое расположение к Пруссии и где... впрочем, об этом позже:)) Даты, конечно, немного перепутаны, но ситуация узнаваема, и записка действительно имела место). Прошипев "Голубой прусский мундир будет тебе очень к лицу!" (согласитесь, отличная фраза), Стефания гордо удаляется. Рудольф в отчаянии проклинает свою неудавшуюся жизнь ("Hétköznapi hős" - "Повседневный герой" ("Обыватель")).
На приеме Эдуард, принц Уэльский знакомит своего закадычного друга Рудольфа (опять же, историческая правда: ребята просто редкостно спелись) с баронессой Марией Вечерой (по одной из версий, озвученной, кстати говоря, самим Эдуардом, это знакомство - действительно его рук дело, а вовсе не Лариш). Рудольф очарован. Стефания, заметив это, во всеуслышание отпускает ядовитое замечание по поводу "очередной охоты". Мария, не растерявшись, отвечает ей, что примет эту информацию к сведению и вообще - это так мило, когда столь зрелая дама так трогательно заботится о юной девушке... (узнаете ситуацию?!:))) В мюзикле предложена такая версия развития событий. Что произошло на самом деле - не знает никто, но о некоей "сцене" между Стефанией и Марией упоминали практически все участники приема у Ройса). Таким образом, встреча заканчиватся со счетом 1:0 в пользу Марии.
Бал подходит к концу. Пфайффер резюмирует события ( "Álmok, vágyak jöjjetek" -"Мечты и желания приходят")
После бала Рудольф и Мария пытаются осмыслить произошедшее и понимают, что между ними возникло нечто большее, чем просто симпатия ("Ez most más" - "Теперь это другое")
Через несколько дней Морис Сепш организует встречу Рудольфа с группой высокопоставленных венгерских товарищей, среди которых - Иштван Каройи, Дьюла Андраши и Ференц Лоньяи (последний, насколько я понимаю, персонаж вымышленный) Они говорят Рудольфу о том, что венгерский народ хочет видеть его своим королем и предлагают ему участвовать в заговоре . Поначалу Рудольф отказывается, но в конце концов принимает предложение ("Fejezze be kérem" - "Пожалуйста, прекратите").
Рудольф в смятении. Он понимает, какие надежды на него возлагает народ, но не знает, готов ли оправдать их ("Mondd mit tegyek" -"Скажи, что мне делать")
Тем временем Мария Лариш приходит в церковь, где ей назначено свидание - и не кем-нибудь, а самим графом Тааффе. Когда-то он был влюблен в нее, и поэтому она не может отказать ему во встрече. Впрочем, как выясняется, на этот раз графом движет отнюдь не романтический порыв: он хочет использовать Лариш для того, чтобы шпионить за Рудольфом - слишком уж беспокоит его этот "горе-реформатор", связавшийся с либеральной прессой. Лариш отнекивается, уверяя Тааффе, что брат для нее - тайна за семью печатями. Тааффе, разумеется не верит, и от увещеваний переходит к более привычному для себя средству общения - угрозам ("Kétség és ábránd" - "Сомнения и иллюзии" )
А на венских улицах продолжается ежедневный праздник столичной жизни. Пфайффер устраивает очередное "зажигалово" - на этот раз на аттракционах в Пратере ("Trallalla-dal" - "Тра-ла-ла") Там же, в Пратере встречаются Рудольф и Мария. Их свидание - это совершенно очаровательное дурачество влюбленных людей, которые наслаждаются обществом друг друга ("Kettőnk közt nemrég" -" С недавних пор между нами..." ) ... не зная, что за ними следит агент тайной полиции. Впрочем, с этим персонажем очень оперативно разбирается развеселая толпа венцев во главе с Пфаффером: его просто запихивают в карусель-сферу и как следует раскручивают, после чего из него, понятное дело, можно веревки вить ("Trallalla-dal" (repríz)).
Впрочем, венская жизнь не только сплошной праздник... ("A nemzet hív" - "Народный зов").
А тем временем граф Тааффе встречается со своим шпионом. Тот подробно рассказывает ему о встрече Рудольфа и Сепша, а также сообщает, что у кропринца появилась новая дама сердца ("Nyulak és vérebek" - "Кролики и ищейки") Тааффе приказывает ему продолжать слежку.
13 января 1889 года (предположительно. Дальше сами поймете, почему:)) ). Рудольф встречается с Марией и начинает грузить ее совими проблемами рассказывает, о том, что для него наступили очень трудные времена. В этот момент происходит исключительно показательный диалог, который очень ярко характеризует Марию. Рудольф говорит нечто вроде того, что он-де пытается вести себя как кронпринц, и на это Мария отвечает ему совершенно гениальной фразой: "Может быть, пора перестать вести себя как кронприц и стать кронпринцем?.." ( именно в этот момент мы дружно решили, что вот такую бы Марию да в реальную исторческаю ситуацию...) Рудольф пытается объяснить ей, что быть с ним очень опасно, что венгерская авантюра отчетливо пахнет керосином, но Мария отвечает, что любит его, кем бы он ни был - хоть королем Венгрии, хоть лавочником с соседней улицы. Рудольф дарит ей кольцо, на котором выгравирована непонятная аббревиатура. Мария спрашивает, что обозначают эти буквы, Рудольф отвечает - "В любви вместе до самой смерти"("Czak szerelem" - "Только любовь").
Конец первого акта
Рудольфа мучают ночные кошмары. Ему снится граф Тааффе, который управляет всеми - в том числе и самим Рудольфом, - будто заправский кукловод ("A mester és a drót" - "Повелитель нитей"). Рудольф в ужасе просыпается, но наяву его ожидает куда худший кошмар в лице Стефании, которая устраивает ему колоссальную разборку на тему Марии ("Nem más, mint én" -"Никто, кроме меня!" ). Не вынеся счастливой семейной жизни Рудольф смывается в бордель к Мицци Каспар, где - опять же, видимо, по причине тотального счастья, - напивается в дымину ("Kiskatonám (bordély)" - "Бордель"). Через некоторое в борделе появляется Мария и приводит его чувство, заставляя вспомнить, что он все-таки Рудольф фон Габсбург, а чувство собственного достоинства еще никто не отменял. Рудольф приходит в себя ("Így vagyok csak én" - "Я - это я!").
Граф Таафе собирается произнести речь на открытии торговой выставки. Его выступление прерывается появлением Рудольфа, который вежливо, но непреклонно предлагает графу идти нафиг, а то и куда подальше уступить ему место на трибуне. Тааффе вынужден повиноваться. Рудольф выступает перед собравшимися, рисуя им прекрасные картины будущего, в которых, между прочим, нет места имперским пережиткам ) (не знаю, имело ли место такое выступление на самом деле, но стоит вспомнить петицию, которую Рудольф написал Францу Йозефу еще будучи подростком. Основная ее мысль заключилась в том, что монархия изжила себя.) ("A holnap hídja" - "Мост завтрашнего дня").
А вот Мари Лариш будущее видится исключительно в черном цвете. Ее мучают мрачные предчувствия, она, зная в какую опасную игру ввязался Рудольф, предвидит его гибель ("Csakis az lesz hős" -" Только это будет героическим" ).
Франц-Йозеф тоже не в восторге от происходящего, и сердце у него не на месте. Однако дело тут не в политике: о венгерских приключениях сына, он, разумееся, не в курсе, а вот о том, что тот написал письмо Папе Римскому, в котором просил дать ему официальный развод - прекрасно осведомлен. Разговор с Рудольфом не привел ни к чему хорошему: как только Франц-Йозеф заикнулся о том, что "конечно, мы взрослые люди и у каждого из нас бывали интрижки...", Рудольф взорвался и закричал, что Мария - это не интрижка, а та женщина, с которой он хочет прожить жизнь и от которой хочет иметь детей (Финал разговора, точно воспроизведенный в тексте мюзикла, известен из истории: "Что ж, тогда что бы ни случилось - ответственность будет на тебе," - с этими словами Рудольф вышел из кабинета Франца-Йозефа, громко хлопнув дверью. Достоверность свидетельств об этом разговоре подвергается сомнению, но сам по себе факт - пусть и не подтвержденный, - известен достаточно широко). Франц-Йозеф разрывается между любовью к сыну и необходимостью блюсти закон и порядок в империи. Побеждает, естественно, второе. ("A rend a fő" - "Порядок - всему голова").
Мария уговаривает Мари Лариш провести ее в покои Рудольфа, чтобы сообщить ему нечто очень важное (здесь следует отметить очень интересную вещь - разные составы проигрывают эту ситуацию по-разному. В исполнении второго состава нет никакой определенности: может быть, Мария собирается сообщить Рудольфу о своей беременности, а может и нет. Возможно ее беременность - домыслы окружающих, выросшие из неосторожно брошенной Рудольфом фразы насчет см. выше. Первый состав проигрывает четко - Мария беременна, и идет к Рудольфу, чтобы сообщить эту радостную новость. Собственно, это еще один момент, из-за которого я не люблю первый состав. История с беременностью с исторической точки зрения - это лишь одна из версий, которая не имеет под собой никаких четких обоснований, а критики с медицинской точки зрения и вовсе не выдерживает). Здесь Мария неожиданно наталкивается на графа Тааффе, который в свойственной ему непринужденной манере ставит ее перед фактом: либо она убирается из Вены, либо всей ее семье не поздоровится ("Ez szimpla egyszeregy" -"Это просто как таблица умножения!"). Завершает психологическую обработку Стефания, которой наконец-то удается довести счет до ничьей.
А Рудольф, тем временем, спешит в редакцию "Винер Тагблатт" - и находит ее в совершенно разгромленном состоянии. В Вене - еврейские погромы, и газета Мориса Сепша, еврея по национальности, стала одной из мишеней вандалов. Сепш обвиняет в происходщем графа Тааффе ("Összeesküvés" - "Заговор")
После феерического общения с графом Тааффе и Стефанией, Мария в полном смятении. Кажется, она принимает решение расстаться с Рудольфом и уехать ("Ez a perc úgy fáj" - "Это лишь мгновение боли")
А Пфайффер тем временем занимается сбором и художественным осмыслением городских сплетен и газетных статеек. Тут и про политику ("наш император готов целовать зад кайзеру Вильгельму!"), и про Рудольфа ("а вы знаете, что у него очередная интрижка, о которой сплетничает весь двор?!") ("Akár az őszi levél" - "Как осенний лист"). За эти художества он, в конце концов, получает ногами по лицу ( и не только) от доблестных полицейских. Заодно с ним получает и Рудольф, ввязавшийся в уличную потасовку и попытавшийся придти на помощь не в меру зарвавшемуся рассказчику. Когда избиение завершается, на "поле битвы" из ближайших кустов появляется рояль граф Тааффе, который, протягивая Рудольфу носовой платок, довольно ехидно интересуется - ну, что, видите, что такое ваша демократия? Заодно он сообщает Рудольфу от отъезде Марии (вот тут я не уверена, но кажется, что так).
Мария тем временем стоит около поезда, который вот-вот тронется. На вокзал прибегает Рудольф. Понимая, что Мария не может не уехать (Тааффе, вероятно, сообщил и то, какие это будет иметь последствия), он не останавливает ее, а просто наблюдает за ее отъездом. Поезд трогается; однако, когда пар рассеивается, Рудольф видит стоящую на путях Марию. Она осталась. ("Te értem születtél" -" Я рожден(а) для тебя").
А вот дальше, уважаемые господа, начинается полная фантасмагория. Описать ее более-менее связно достаточно трудно. Вероятно, постановщики просто не знали, как обставить сцену самоубийства - и их, бесспорно, можно понять, потому что версий слишком много, и ни одну из них нельзя даже в самом первом приближении назвать достоверной.
Итак. Рудольф предлагает Марии поехать в Майерлинг. Он говорит ей, что они будут танцевать на балу, и затем этот бал - совершенно сюрреалистический, являющийся скорее какой-то абстракией, - вырастает на сценическом пространстве. Танцующие на нем все время пытаются разлучить Рудольфа и Марию, а троица товарищей, обосновавшаяся на авансцене так вообще один-в-один напоминает халальских шинигами, разве что приодевшихся во что-то серебристое. ("A negyedik dimenzió bálja" - "Бал в четвертом измерении").
Неожиданно в эпицентре этого космического безобразия появляется Лариш с сообщением: все кончено, Ференц Лоньяи предал Рудольфа, Франц-Йозеф знает о заговоре, с минуты на минуту сюда придет полиция, Рудольфа арестуют (кстати, эпизод взят из мемуаров самой Лариш, правда, с точностью до наоборот: по ее словам, Рудольф пришел к ней и попросил взять на сохранение какую-то шкатулку, поскольку всерьез опасался ареста и трибунала).
Понимая, что другого выхода у них нет, Рудольф и Мария стреляются. ("Csak szerelem" (repríz)- "Только любовь (реприза)).
Эпилог. На сцене появляется Пфайффер и поет короткую песню о Вене. Что-то такое есть в его появлении - я рассказал вам плохую сказку с печальным концом... но это всего лишь сказка. Не грустите так сильно.
...потому что когда на поклонах стоящие на сцене актеры начинают петь припев Csak szerelem и, не допевая двух последних строк, расступаются, а там стоят - живые, - нет, ребята, не Арпад Мисарош и Жужи Вагу, а, поверьте мне, Рудольф фон Габсбург и Мария Вечера, - вот тогда начинаешь понимать, что грустить действительно не стоит.
И это очень мягко говоря:))))))