«САХАРНЫЙ ПЕРЕВОРОТ» ТАТЬЯНЫ ШИМАНСКОЙ
В СОКРОВИЩНИЦУ РУССКИХ АГРОБИОПОЛИСОВ: «САХАРНЫЙ ПЕРЕВОРОТ» ТАТЬЯНЫ ШИМАНСКОЙ
От Максима Калашникова: перед нами - классический пример закрывающей (чудесной) технологии (или подрывной инновации), о коих мы столько писали с Сергеем Кугушевым в «Третьем проекте». И вот они - в жизни.
Итак, новая технология производства сахара может полностью закрыть старую сахароваренную промышленность (причем не только у нас).
Она радикально снижает энергоемкость процесса, исключает применение смертоносного формалина, дает «на гора» новые продукты (уже биотехнологическую продукцию), по сути делая весь выпуск товара безотходным. Эта технология дает нам высшую конкурентоспособность, свободу от всякого импорта сахара. Более того, русские могут сами превратиться в экспортера совершенно чистой агропродукции, создав россыпь передовых агробиотехнологических производств и целые поселения-футурополисы (агробиополисы) вокруг них. В самых свекловичных регионах.
Прорывная инновация создана специалистами, воспитанными и взращенными в недрах русско-советского (а не российского!) ВПК. Это тот самый наш «золотой запас» (спасибо СССР), который сейчас стремительно истощается. Люди Красной эпохи стареют и уходят, а новая - бело-сине-красная - таких людей не производит.
И что мы видим? Полный крах сказок о том, будто бы прорывные инновации с распростертыми объятиями ждут на рынке. Россказней о том, что, мол, на рынок только нужно выйти с прорывной разработкой - и счастливые капиталисты вложат в тебя деньги. Сей либеральный бред полностью опровергается примером Татьяны Шиманской, которой потребовались для успеха семь лет горьких мытарств и суровых испытаний. Когда дело оказывалось на волосок от смерти.
Впрочем, для начала прочтите, друзья, статью из «Эксперта». А потом мы продолжим цепь наших умозаключений и выводов.
***
http://expert.ru/expert/2011/12/zhenschina-kotoraya-delaet-mir-slasche/
Женщина, которая делает мир слаще
• «Эксперт» №12 (746)
• 28 мар 2011,
• Виталий Сараев
Бывший специалист по ядерным космическим технологиям бросила вызов двухсотлетней инерции сахарной промышленности и сегодня близка к успеху
Человеку, далекому от истории инноваций, кажется абсурдом, что прорывные технологии, способные взорвать традиционные мировые рынки, на протяжении многих лет могут быть не востребованы. Случается это очень редко, а всерьез ускорить процесс может разве что счастливое стечение обстоятельств. Яркий пример - история Татьяны Шиманской, которая еще в конце 1990-х с командой единомышленников разработала новый способ получения сахара. Ей удалось справиться с серьезными недостатками традиционной технологии, которая практически не меняется вот уже двести лет. Но вот выйти на рынок оказалось куда труднее, чем решить технологические головоломки. Более десятка лет ушло на неудачные попытки и разочарования. И только с привлечением стратегического инвестора в этой истории замаячил хеппи-энд.
От космоса к корнеплодам
Татьяна Шиманская не похожа на стереотипного ученого. Энергичная, решительная, стремительная, с военной выправкой, ее скорее можно принять за главнокомандующего маленькой, но гордой армии. Армия и впрямь пока невелика - 28 человек, которых она собирала в течение 15 лет работы над своим «сладким» проектом.
Свекла и сахар не сразу стали главным делом ее жизни. До середины 1990-х Шиманская конструировала ядерные энергетические установки космического назначения в Обнинске, в Физико-энергетическом институте; защитила кандидатскую диссертацию по соответствующей тематике. Однако работа лишь над одним аспектом задачи - Шиманская занималась разработкой алгоритмов для систем управления - ее тяготила. Ведь даже если эта часть работы была сделана на высоте, Шиманская не получала соответствующего конечного результата - коммерчески выгодного продукта. Были и серьезные проблемы с технологической отсталостью российского производства: с качеством материалов и сборки.
Однокурсник Татьяны Шиманской, в то время делавший хороший бизнес на торговле тепловыделяющими сборками, уговаривал ее заняться инновациями, правда, не слишком хорошо представляя себе, что это такое. Он предлагал вложить деньги в любой проект, которым Татьяна займется: «Я попросила посмотреть баланс его фирмы, есть ли деньги. Оказалось, что есть. И этих денег было достаточно. Тогда я решила, что надо рискнуть».
Живя в Обнинске, который насыщен НИИ и учеными, Шиманская считала, что перспективных идей должно быть в избытке. Она собрала кандидатов наук из разных институтов и провела экспертизу 20 лучших в городе инновационных проектов, получавших различные гранты. И здесь ее ждало первое разочарование: ни один из проектов не подходил для коммерческого освоения: «Для них либо не было ниши на рынке, либо не были проработаны экологические проблемы, либо предлагаемые решения были неконкурентны по себестоимости». В Татьяне не чувствуется авантюризма, присущего многим инноваторам, скорее непоколебимая вера в методологию человека серьезной научной школы.
Но хотя искомый коммерческий «бриллиант» не нашелся, инновационных затей она не оставила: «Уже в процессе отбора проектов мы почувствовали совершенно иное качество работы: мы делали экспертизу, ставили эксперименты намного быстрее, чем в НИИ. Я видела, что в инноватике работать интересно». Подходящую идею подсказал один из знакомых изобретателей: «Если вы такие умные, то присмотритесь к сахарной промышленности: там все говорят о проблемах, но последние двести лет в технологии ничего не меняется». После космических проектов переработка свеклы казалась делом неподобающим, но Шиманскую это не остановило - она взялась за отраслевую литературу, подняла все патенты начиная с 1812 года, которые затем изучал консилиум из пяти кандидатов наук. И чем больше Шиманская углублялась в специфику отрасли, тем больше понимала сложность проблем: сахарная промышленность - самая энергоемкая из всех пищевых отраслей, традиционная технология дает очень много отходов, а наиболее ценные компоненты - фруктозу и глюкозу - теряет. «Оказалось, что решить эти задачи не проще, чем запустить ядерный реактор», - говорит Шиманская, и в ее голосе явно сквозит облегчение от того, что большая часть пути уже позади.
Досье.
Старая технология производства сахара: ей два века
В традиционной технологии свекла моется, режется в стружку толщиной несколько миллиметров в специальных свеклорезках и поступает в диффузионные аппараты, где проводит полтора часа при температуре около 700С. Для подавления размножения микрофлоры на этой стадии добавляют раствор формалина. Выходящий из диффузионного аппарата свежий жом прессуют и сушат. Жомопрессовую воду перед возвращением в диффузионный аппарат подвергают очистке - фильтрации и тепловой стерилизации.
Полученный диффузионный сок помимо сахарозы содержит и несахара - органические и неорганические примеси, мешающие получению кристаллической сахарозы. Для очистки диффузионный сок сначала направляется в преддефекатор, где он нагревается, а затем в дефекатор, где к нему добавляется известковое молоко. Затем полученный осадок отделяется, и сок последовательно поступает сначала в сатуратор, где он насыщается углекислым газом, фильтруется, а потом в сульфитатор, для насыщения сернистым газом. Отфильтрованный сок направляется на выпарную станцию, где он вываривается до пересыщенного раствора, который кристаллизуют путем внесения в него центров кристаллизации (сахарную пудру). Кристаллизованный сахар отделяют на центрифуге и пробеливают промыванием горячей водой. В сокоочистительном отделении из диффузионного сока удаляется около трети несахаров. Остальные отделяются на стадии центрифугирования в виде мелассы - кормовой патоки.
Подобная технология имеет несколько серьезных недостатков: многократный нагрев требует высоких энергозатрат, осаждение примесей химическим путем дает осадок, требующий утилизации, а наиболее ценные компоненты - глюкоза и фруктоза - теряются.
Новая технология (команда Шиманской)
Свекла измельчается в микростружку, которая после тепловой обработки подается на диффузионный аппарат, где в противотоке осуществляется ее интенсивное перемешивание с водой и многократный отжим на клиновидных прессах.
На первой стадии, стадии баромембранной очистки, включающей в себя наномембранную ступень, сок очищается от органических примесей, которые могут использоваться в качестве питательного концентрата для скота. Далее сок поступает на электромембранную очистку, где происходит обессоливание электродиализом; полученный в качестве побочного продукта раствор солей идет на вакуумную выпарную установку, где он превращается в минеральное удобрение.
Последняя стадия очистки - ионообменная установка, где сок избавляется от последних остатков солей и органики и превращается в 14-15-процентный раствор сахаров рафинадной чистоты. В таком виде он уже представляет собой товарный продукт и может использоваться для приготовления напитков. Для использования в производствах, требующих более высокой концентрации, раствор пропускают через установку мембранного концентрирования и вакуумную ступень выпарной установки, на выходе из которой получается основной продукт - глюкозофруктозосахарозный сироп рафинадной чистоты с концентрацией 60-64%).
Сладкое сладкому рознь
Чтобы уйти от проблем традиционной технологии, Татьяна Шиманская решила заменить химическую очистку на использование фильтрационных мембран. Решение на взгляд непрофессионала кажется очевидным, но, как всегда, дьявол кроется в деталях: подбор нужных компонентов и режимов занял несколько лет, а совершенствование математического моделирования процессов и основанной на нем системы управления продолжается до сих пор.
«Подобная задача была не под силу людям из пищевой промышленности, было необходимо развитое математическое моделирование, огромная масса расчетов. А нам это еще в ядерной энергетике привилось, где техника опасна и методом перебора работать нельзя. А методом перебора в многопараметрическом пространстве можно всю жизнь гадать, что и делают традиционные сахарники», - рассказывает Татьяна, и в этом нет самолюбования. Кажется, что к своим умениям она относится тоже как к специфическим технологическим особенностям.
Фото: Алексей Майшев
В традиционной технологии сок получается полуторачасовым томлением, а чтобы за это время не разрасталась грибковая масса, которая потом может забить центрифуги, нарезанную свеклу на этом этапе сдабривают формалином. Ускорить процесс в традиционной технологии нельзя - более интенсивная экстракция приведет к тому, что сок окажется сильно загрязненным и большая часть сахара из него уйдет в отходы при очистке.
Мембранная технология загрязненного сока не боится: экстракция предварительно обеззараженной паром свеклы идет всего десять минут, при этом свекла режется еще мельче, перемешивается и отжимается. Отсутствие инфекции и формалина на этом этапе позволяет в качестве побочного продукта получить не корм для скота, а биологическую добавку - 43% пектина вместе с целлюлозой и гемицеллюлозой, которую немецкие пищевики уже готовы брать в качестве наполнителя для сладостей и хлеба.
Жидкое состояние основного продукта вовсе не минус: основной потребитель - пищевая промышленность - использует сахар преимущественно в виде сиропа. А для розницы Татьяна уже опробовала упаковку сиропа порционно, наподобие сливок, подсмотрев такой вариант у японцев.
Побочный продукт при переработке свеклы - деминерализованная клеточная вода, которая имеет структуру талой воды, - соответствует фармакопейной статье и может использоваться для приготовления как лекарственных средств, так и обычных напитков.
Основная особенность технологии - очистка сока до рафинадной чистоты перед началом процесса концентрирования. Такой подход к очистке исключает получение мелассы, а значит, и большие потери сахара. Уровень извлечения сахаристых веществ в результате получается выше, чем на лучших европейских заводах.
Татьяна невысокого мнения о том сахаре, что у нас на столах: «Сахарозный продукт в России - цветный, живет собственной жизнью, не хранится без консервантов. В Европе он даже не считается пищевым продуктом, потому что на наших сахарных заводах кроме цветности оставляют еще и техногенные примеси, в том числе формалин. Отсюда дисбактериоз и прочие последствия. Но другого сахара в России нет, поэтому об этом молчат. А мы на японском спектрографе видим в российском сахаре остатки формалина».
Замена большей части процесса выпаривания концентрированием на мембранах позволяет значительно уменьшить энергозатраты по сравнению с традиционной сахарной промышленностью. При такой технологии извлекается не только сахароза, но также фруктоза и глюкоза.
Традиционные заводы из-за чувствительности к качеству сырья способны работать на свекле лишь три месяца в году, остальное время они используют завозной сахар-сырец. Мембранная технология позволяет работать не менее полугода на свекле из хранилищ, а также на сахаре-сырце, на сорго, да практически на любом сахаросодержащем сырье, даже на некондиционных бананах.
Если же вести счет по продуктам, то вместо двух продуктов невысокого качества и заметного количества отходов Татьяна Шиманская получает четыре продукта премиум-качества при отсутствии отходов. При этом рентабельность производства у нее выше, чем при традиционной технологии. В ходе нашей беседы Шиманская достает из припрятанной в шкафу косметички и ловко расставляет на столе в качестве иллюстрации батарею колбочек с образцами продуктов.
Подобная сказочная эффективность вызывает некоторую оторопь. Татьяна сразу ловит повисший в воздухе вопрос и, дабы не дать созреть сомнениям, начинает перечислять пройденные экспертизы и полученные призы. Среди них и положительные заключения на все продукты в основных профильных НИИ, и приз на Конкурсе русских инноваций-2003, и признание ведущих пищевых компаний.
Татьяна тестировала свой сироп на самых разных потребителях. Ее хвалили хлебопеки: на ее сиропе дрожжи поднимаются намного лучше, чем на формалиновом сахаре. Ее сироп понравился «Очаково», а особенно она гордится официальным признанием «Кока-колы». И даже рыбам куда больше нравятся бисквитные приманки на ее «правильном» сиропе.
Еще один плюс технологии Шиманской - возможность использования в качестве дополнительной опции инверсии, то есть кислотного гидролиза конечного продукта и получения глюкозного либо фруктозного сиропа. Фруктоза - прежде всего диабетический продукт. Основная технология ее получения - изомеризация глюкозы, полученной из крахмального сырья. Однако при этом в качестве примесей сохраняются продукты неполного гидролиза крахмала. Альтернатива - финская технология получения фруктозы из инвертированной сахарозы сиропа хроматографическим методом. Однако у этого метода есть существенные минусы - большое количество стоков и высокая себестоимость. Татьяна же концентрирует полученные стоки и использует более дешевое сырье - сахар-сырец. В России собственного производства фруктозы сейчас нет.
Нелегкий сахар инноваций
Рассудив с однокурсником, что сахар, как нефть и газ, нужен каждый день и в каждом доме, они решили взяться за проект. «Первые два года ушло на то, чтобы нащупать технологический процесс: какие примеси каким образом удалять. Задачу поставили очень жестко: ничего не модифицировать, мы должны получить натуральные сахара. Никакой химии и никаких консервантов. Мы должны получить все то, о чем мечтает человечество в плане сахаров. При этом иметь приемлемую себестоимость и полностью решить экологические проблемы. Мы записали себе это в качестве технического задания», - с жаром рассказывает Татьяна.
Вложив около миллиона долларов, построили первую линию, получили первый продукт. Но однокурсник вскоре разорился и прекратил финансирование. Более того, «развод» с ним сопровождался большим скандалом. Реализацией проекта занималась компания, находящаяся в совместной собственности Шиманской и ее однокурсника: «Когда в его бизнесе, в другой фирме, случился полный обвал, мне, чтобы расплатиться с людьми, пришлось продать все, что я имела. Мой инвестор мне не помог ничем. Он сказал, что ему не до нашего проекта, ему нужно спасать собственный бизнес» И Татьяна ушла, чтобы сохранить команду и продолжить работу над проектом.
На прежней компании остались все 11 международных патентов, полученных с большим трудом. Бывший партнер перестал их поддерживать, и патенты были аннулированы. Но когда Татьяна подала заявку на Конкурс русских инноваций, он попытался помешать ей получить приз победителя. Но через несколько лет извинился перед ней. Татьяна не держит зла и все списывает на эмоциональный шок разорившегося человека: «Со своим однокурсником я вообще не придавала значения юридическим вещам. Мы с ним с восемнадцати лет друг друга знаем, и мне казалось, что достаточно устной договоренности». Но эта история научила ее быть осторожной.
После «развода» Татьяна с командой три года перебивались как могла, единственным профильным проектом была помощь в модернизации сахарного завода в Каунасе: с вступлением в ЕС владельцу пришлось приводить советскую технологию в соответствие с европейскими нормами. Во многом их спасла купленная в лучшие времена квартира в обычном жилом доме в Обнинске - она и по сию пору остается генеральным штабом. Не имея денег на «железо», Татьяна сделала упор на нематериальную часть - перешла на математику, начала моделировать управляемую инверсию сахаров.
В самый критический период к Татьяне Шиманской «сватались» американцы - предлагали перевезти всю команду в Калифорнию. Но она рассудила, что это западня: «Предложили комплект документов со ссылками на не известные нам законы и нормы, но мы не ориентируемся в правовом пространстве штата Калифорния. А после первой установки мы оказались бы там никому не нужны и любые споры точно проиграли бы, поскольку у нас не было ни залоговой собственности, ни текущих денег».
Следующий инвестор появился в 2005 году - торговец, по случаю прикупивший земли в Воронежской области и загоревшийся идеей возделывания сорго. А на Татьяну в период безденежья вышел профессор член-корреспондент РАСХН Борис Малиновский из Санкт-Петербурга, который селекционным путем вывел северное сахарное сорго. Академик потратил 44 года, чтобы вывести свои сорта, довел их районирование до Ростовской области. В его сорго было высокое содержание сахаров - до 20%, но до 40% приходилось на фруктозу и глюкозу, которые теряются при традиционной технологии. Технология Шиманской смогла выделить все имеющиеся сахара.
Для перенастройки технологии со свеклы на сорго сделали опытный стенд, на котором провели серию экспериментов. На основании этих данных была построена вторая производственная линия в городе Бутурлиновке Воронежской области. Торговцу результат понравился, он был готов и дальше вкладывать деньги в развитие технологии. Но кризис 2008 года разорил его. Кроме того, он допустил серьезную оплошность: не слушая предостережений, поспешил и использовал еще не районированный в Воронежской области сорт сорго, в результате заразив его невыводимым сорняком, и, таким образом, не удалось вырастить достаточное количество сырья даже для ресурсных испытаний технологической линии. Построенную линию пришлось переводить на использование сахара-сырца, но и на его закупку вскоре не хватило оборотных средств. Пока этот совместный проект заморожен до лучших времен.
К счастью, на этот раз Татьяна вкладывала во второе совместное предприятие неэксклюзивные права, поэтому сразу после остановки проекта обратилась к профессиональным инвесторам.
Она получила одобрение сразу в трех российских венчурных фондах: «Биопроцесс Кэпитал», «Альянс РОСНО», ВТБ - и одновременно подала заявку в «Роснано». Там ей сначала предложили частного инвестора, но, наученная горьким опытом работы с одиночками, она отказалась. Второе предложение, полученное с помощью «Роснано», пришло от британского фонда, с российской инвесткомпанией которого - «Авинтелл Инвест» - в итоге и был в марте 2010 года подписан договор. В результате появилась компания «Станис-Индастрис», в которую Татьяна внесла интеллектуальную собственность в виде ноу-хау, а венчурный фонд в обмен на инвестиции получил 50,1% с условием, что после доказательства работоспособности первой линии Татьяна получит еще 0,1% и партнерство станет равным. Татьяна не зря так долго торговалась: помимо инвестиций на промышленную линию ей удалось получить деньги на цех по производству оборудования. Отстояла она и родной Обнинск в качестве производственной площадки - инвестор настаивал на строительстве площадки в Европе.
От кастрюльки до завода
У Татьяны свой конструкторский отдел, испытательный стенд, отдел автоматизации и исследовательская лаборатория, в которой на электрической плитке в желтой эмалированной кастрюле варится комплект пробирок с воткнутым посредине термометром. Как и многим инноваторам, значительную часть устройств приходится делать самим. Например, соли удаляются на аппарате, действующем по принципу искусственной почки; для его создания пришлось вручную в четырех тысячах рамок просверлить 250 тыс. отверстий миллиметровым сверлом.
Шиманская ищет лучшие комплектующие по всему свету: из американских мембран, которые используются для опреснения морской воды, она сделала концентратор, корпуса для которого заказывала в Италии. Насосную станцию, необходимую для аппарата концентрирования, который снижает энергозатраты в десять раз по сравнению с традиционным выпариванием, заказали в Германии. Татьяна очень строга к результату: «Девяносто процентов работоспособных конструкторских решений нужно отклонять, потому что они не удовлетворяют рыночным требованиям по экономике».
«Из чисто российских комплектующих сделать какой-либо сложный объект нереально, потому что у нас нет качественной элементной базы. Да этого и не требуется - мы никогда не победим азиатов с их менталитетом. Самое сильное место России - разработка новых технологий, устройств», - Татьяна, четко и неутомимо скороговоркой докладывающая на протяжении трех часов, напоминает отличницу на экзамене, которая, уже отработав свою пятерку, стремится взять экзаменатора измором, выложив все свои знания.
Для Шиманской сейчас главная задача - построить собственную установку и довести до конца ресурсные испытания, которые она не успевала закончить на первых двух линиях. Тогда технологию можно будет сертифицировать и тиражировать. Пока Татьяна замахивается лишь на мелкосерийную сборку. Уже сейчас у нее есть несколько потенциальных покупателей.
Масштабирование производства ей представляется крайне трудным - нет кадров. Пока спасают подводники: в Обнинске расположен центр их подготовки, а поскольку подводники выходят на пенсию в 40 лет, их можно привлекать к работе: «У них дисциплина в крови, потому что от этого зависела жизнь». Но на всё их не хватит.
На первом этапе Шиманская планирует работать на российский рынок и параллельно совершенствовать процесс производства, собирать статистику по отказам, дорабатывать АСУ ТП до самонастраивающегося варианта.
Дальнейший свой бизнес она видит прежде всего как продажу лицензий на изготовление оборудования, а развитие собственной сборки и производства конечных продуктов - как органический рост: сказывается осторожность.
В своей заявке на Конкурс русских инноваций в 2002 году Татьяна написала: «Рынок необъятный». И сейчас она его видит так же. Время для развития весьма удачное: в этом году резко выросли цены на сахар, они уже превысили 1000 долларов за тонну, а в России ежегодно съедают более 5,5 млн тонн.
При этом в отрасли дефицит производственных мощностей, а значительная часть имеющихся весьма изношена. И ведь помимо России есть еще Индия, Бразилия, США, Куба, Франция, Германия, Мексика...
Перфекционизм Шиманской явно не угас с годами. Наверное, только подобные ей искренние идеалисты действительно меняют мир к лучшему: «Без жестких установок по себестоимости было бы намного легче реализовать проект. В эксклюзивный сектор мы бы давно выскочили. Но наша задача - сделать качественный продукт массовым. Так, чтобы любая старушка могла купить на варенье».
Сразу после экскурсии по лаборатории Татьяна помчалась в недавно построенный в Обнинске завод корейской компании - приглядеться к чужому опыту строительства, чтобы сделать не хуже. Она в радостном предвкушении - уже есть предварительное соглашение с городской администрацией о выделении земли, и как только в городе определятся, кто будет владельцем площадки - администрация или Агентство инновационного развития Калужской области, - подпишут договор. А технические условия на строительство обещают выдать уже на днях.
***
Максим Калашников
К ИННОВАЦИОННОМУ НАЦИОНАЛЬНОМУ СОЦИАЛИЗМУ
Ну, а по прочтении любопытнейшего и поучительного материала сделаем наши выводы.
Во-первых, рынок тоже слеп и консервативен. В его условиях радикальные, спасительные для вымирающего русского народа инновации могут запросто погибнуть. Сам по себе он их почти не замечает. Татьяне Шиманской хватило сил и здоровья не сломаться, «пробить» свою инновацию. А у скольких подобных разработок судьба оказалась печальнее? Сколько из них погибло в пути, без помощи извне и при равнодушии/слепоте государства? Судьба «глиняного мага» Владимира Попова - тому подтверждением.
Во-вторых, государство РФ неконкурентоспособно. Оно глупое и слепое. У него нет нормального механизма поиска прорывных инноваций, подобного ДАРПА в Соединенных Штатах. Технология Шиманской не подпадает под пять медведевских приоритетов (бессистемных и непрорывных), под которые строится гламурное Сколково.
Создание Агентства передовых разработок (АПР) в Сверхновой России - программа Максима Калашникова. Мы ее писали с Игорем Бощенко.
В-третьих, прорывные инновации можно найти и отобрать зачастую без всякого рынка. Не нужен рынок, чтобы увидеть, скажем, что двигатель внутреннего сгорания или паровая турбина лучше и эффективнее, чем паровая машина Джеймса Уатта. А технология Шиманской превосходит старую сахарную технологию так же, как дизель - поршневую паровую бандуру Уатта.
В-четвертых, такие технологии может отбирать АПР, создавать за госсчет опытно-серийные установки - и тыкать ими в нос частному бизнесу. Который потом растормозится и начнет инвестировать деньги в подобные вещи. В случае с Шиманской процесс ускорился бы вдвое-втрое. А еще государство может принудить частный бизнес и старую промышленность внедрять эти инновации, применяя новые стандарты и налоговые рычаги. (О таком «принуждении к развитию», вовсю применяемом на Западе, много писал Дан Медовников).
Применяя такую политику, мы быстро создадим новую элиту - элиту творцов-креаторов - богатых технократов. Вместо нынешних примитивных барыг и сырьевиков типа дерипасок, «нефтебаронов», тиньковых, хасисов, абрамовичей и иже с ними. Та же Шиманская совершенно справедливо сможет стать миллиардером. Но это будет качественно иная элита: создающая достойное будущее для русаков.
Такая политика будет означать здоровое скрещение принципа частной инициативы (пример - работа команды Шиманской) и советский принцип мобилизации ресурсов: вливания денег в отобранные прорывные разработки и в их создателей. Противоречие «план-рынок» полностью снимается, а все сильные стороны капитализма и социализма интегрируются.
В-пятых, это и есть суть грядущего «инновационного социализма». Только он - залог выживания русских. Социализма в нынешнем понимании этого слова, в котором есть многоярусная экономика - и креаномика наверху, и плановый сектор пониже, и нормативно-согласительная экономика, и капиталистический (рыночный) сектор.
Прорывные инновации (вроде приведенного здесь примера) помогут нам создать новые источники богатства, помимо нефти-газа и того, что еще уцелело с советских времен. Попутно мы решаем задачу вовлечения в строительство будущего нашй молодежи (она в таких проектах сможет учиться у советских техно-ветеранов и сама порождать новое, двигаясь вверх по социальной лестнице). Мы останавливаем деградацию образования (каковое живет лишь при развитии производства и развертывании прорывных проектов), учим студентов в процессе реального развертывания футуристических проектов.
Кстати, на примере Шиманской мы видим страшную проблему: при безработице в РФ некому работать. Настолько дисквалифицировались и потеряли трудовую этику/дисциплину русские. В этом - трагедия молодых русских националистов, требующих изгнать отсюда всех гастарбайтеров. Но сами-то они заменить их не в состоянии. Поэтому частный капитал РФ не поддерживает участников Манежных событий 11 декабря. (Подробнее - http://m-kalashnikov.livejournal.com/732636.html).
Но создание вот таких кластеров «индустрии будущего» поможет решить проблему с перевоспитанием и переобучением русских.
В-шестых, такая политика, увеличивая русский ВВП с жалких 2 трлн. долларов нынче в несколько раз, не только освобождает нас от продовольственной и вообще импортной зависимости. Она дает экономическую основу для строительства футурополисов вокруг передовых производств (вокруг тех же сахарных биозаводов Шиманской). А футурополис есть усадебный самоуправляемый город, сам по себе жадно впитывающий инновации всех толков. Он сам по себе - социальная инновация. Самоуправление (новая Советская власть, подробнее - http://m-kalashnikov.livejournal.com/800567.html), уничтожая бюрократию и отпильно-откатную систему, ненасытно требует прорыных разработок в ЖКХ, энергетике, связи, транспорте, строительстве, медицине, образовании, управлении. Оно требует всего, что позволяет экономить силы и средства, разгружать бюджет. При этом футурополис, живя благодаря инновационным производствам, полностью исключает проблему гастарбайтеров и этнокриминальных мафий. Они просто уничтожаются в футурополисе, где совершенно не нужны. Да и жители футурополиса вооружены, над ними нет бесконтрольных чиновников.
Наконец, новые источники заработка и доходов бюджета плюс принцип «одна семья - один дом» (по Юрию Крупнову) позволяют нам повысить рождаемость русских. Укрепить семью.
Новые производства могут спасти погибающие русские моногорода, сделав их футурополисами.
Вот что вытекает из принципа АПР, за который ратует М.К. По сути, создается инновационно-футурополисный социализм (многоукладная система). Считаю, что такой социализм должен быть национальным!
При этом мы возродим понятия «русский якут», «русский татарин» и т.д. Иметь приставку «русский» станет и престижно, и выгодно.
А новую реальность нам помогут построить вот такие шиманские. И еще целая когорта людей, многие из коих мне знакомы лично…
В результате такой политики мы можем построить новую реальность. Применение новых технологий возьмут на себя люди, подобные успешным хозяевам вроде Василия Мельниченко (кстати, его Галкинское - готовый зародыш биоагрополиса - http://m-kalashnikov.livejournal.com/785258.html
http://vimeo.com/20948413
"События и Люди #30.2" from Нейромир-ТВ on Vimeo.
Как избежать голода в России? Хозяйство "Галкинское" как один из модельных проектов развития села.
Как «красный феодал» Мельниченко сохранял кусочек СССР под красным стягом до 1998 года в своем процветающем хозяйстве - и как его разгромили пьяные «квазиказаки».
Как «реформаторы» уничтожают русское село, вопя об ужасах коллективизации и коммунистах.
Как СССР заботился о селе в 1970-1980-х
Как Мельниченко поднимал Галкинское
Три главных требования крестьян к нынешней власти
Технополис в Галкинском - от него больше толку, чем от Сколково
Аграрный инноватор, передовые строительные материалы и социальные инновации в Галкинском
Мельниченко как лучший ответ бредням юргенсов, гонтмахеров, чубайсов и гайдаров. Мельниченко как образ совсем других реформ…<
***
Ну, а нынешние медведи, что едут на велосипеде, должны уехать на х...
Полным тандемом. Вместе со своими сочинскими затеями и футбольными "мудиалями" ценой в десятки выброшенх на ветер триилонов рублей от русских налогоплательщиков.
Косолапые "элитарии" и НТР - вещи явно несовместимые...
От Максима Калашникова: перед нами - классический пример закрывающей (чудесной) технологии (или подрывной инновации), о коих мы столько писали с Сергеем Кугушевым в «Третьем проекте». И вот они - в жизни.
Итак, новая технология производства сахара может полностью закрыть старую сахароваренную промышленность (причем не только у нас).
Она радикально снижает энергоемкость процесса, исключает применение смертоносного формалина, дает «на гора» новые продукты (уже биотехнологическую продукцию), по сути делая весь выпуск товара безотходным. Эта технология дает нам высшую конкурентоспособность, свободу от всякого импорта сахара. Более того, русские могут сами превратиться в экспортера совершенно чистой агропродукции, создав россыпь передовых агробиотехнологических производств и целые поселения-футурополисы (агробиополисы) вокруг них. В самых свекловичных регионах.
Прорывная инновация создана специалистами, воспитанными и взращенными в недрах русско-советского (а не российского!) ВПК. Это тот самый наш «золотой запас» (спасибо СССР), который сейчас стремительно истощается. Люди Красной эпохи стареют и уходят, а новая - бело-сине-красная - таких людей не производит.
И что мы видим? Полный крах сказок о том, будто бы прорывные инновации с распростертыми объятиями ждут на рынке. Россказней о том, что, мол, на рынок только нужно выйти с прорывной разработкой - и счастливые капиталисты вложат в тебя деньги. Сей либеральный бред полностью опровергается примером Татьяны Шиманской, которой потребовались для успеха семь лет горьких мытарств и суровых испытаний. Когда дело оказывалось на волосок от смерти.
Впрочем, для начала прочтите, друзья, статью из «Эксперта». А потом мы продолжим цепь наших умозаключений и выводов.
***
http://expert.ru/expert/2011/12/zhenschina-kotoraya-delaet-mir-slasche/
Женщина, которая делает мир слаще
• «Эксперт» №12 (746)
• 28 мар 2011,
• Виталий Сараев
Бывший специалист по ядерным космическим технологиям бросила вызов двухсотлетней инерции сахарной промышленности и сегодня близка к успеху
Человеку, далекому от истории инноваций, кажется абсурдом, что прорывные технологии, способные взорвать традиционные мировые рынки, на протяжении многих лет могут быть не востребованы. Случается это очень редко, а всерьез ускорить процесс может разве что счастливое стечение обстоятельств. Яркий пример - история Татьяны Шиманской, которая еще в конце 1990-х с командой единомышленников разработала новый способ получения сахара. Ей удалось справиться с серьезными недостатками традиционной технологии, которая практически не меняется вот уже двести лет. Но вот выйти на рынок оказалось куда труднее, чем решить технологические головоломки. Более десятка лет ушло на неудачные попытки и разочарования. И только с привлечением стратегического инвестора в этой истории замаячил хеппи-энд.
От космоса к корнеплодам
Татьяна Шиманская не похожа на стереотипного ученого. Энергичная, решительная, стремительная, с военной выправкой, ее скорее можно принять за главнокомандующего маленькой, но гордой армии. Армия и впрямь пока невелика - 28 человек, которых она собирала в течение 15 лет работы над своим «сладким» проектом.
Свекла и сахар не сразу стали главным делом ее жизни. До середины 1990-х Шиманская конструировала ядерные энергетические установки космического назначения в Обнинске, в Физико-энергетическом институте; защитила кандидатскую диссертацию по соответствующей тематике. Однако работа лишь над одним аспектом задачи - Шиманская занималась разработкой алгоритмов для систем управления - ее тяготила. Ведь даже если эта часть работы была сделана на высоте, Шиманская не получала соответствующего конечного результата - коммерчески выгодного продукта. Были и серьезные проблемы с технологической отсталостью российского производства: с качеством материалов и сборки.
Однокурсник Татьяны Шиманской, в то время делавший хороший бизнес на торговле тепловыделяющими сборками, уговаривал ее заняться инновациями, правда, не слишком хорошо представляя себе, что это такое. Он предлагал вложить деньги в любой проект, которым Татьяна займется: «Я попросила посмотреть баланс его фирмы, есть ли деньги. Оказалось, что есть. И этих денег было достаточно. Тогда я решила, что надо рискнуть».
Живя в Обнинске, который насыщен НИИ и учеными, Шиманская считала, что перспективных идей должно быть в избытке. Она собрала кандидатов наук из разных институтов и провела экспертизу 20 лучших в городе инновационных проектов, получавших различные гранты. И здесь ее ждало первое разочарование: ни один из проектов не подходил для коммерческого освоения: «Для них либо не было ниши на рынке, либо не были проработаны экологические проблемы, либо предлагаемые решения были неконкурентны по себестоимости». В Татьяне не чувствуется авантюризма, присущего многим инноваторам, скорее непоколебимая вера в методологию человека серьезной научной школы.
Но хотя искомый коммерческий «бриллиант» не нашелся, инновационных затей она не оставила: «Уже в процессе отбора проектов мы почувствовали совершенно иное качество работы: мы делали экспертизу, ставили эксперименты намного быстрее, чем в НИИ. Я видела, что в инноватике работать интересно». Подходящую идею подсказал один из знакомых изобретателей: «Если вы такие умные, то присмотритесь к сахарной промышленности: там все говорят о проблемах, но последние двести лет в технологии ничего не меняется». После космических проектов переработка свеклы казалась делом неподобающим, но Шиманскую это не остановило - она взялась за отраслевую литературу, подняла все патенты начиная с 1812 года, которые затем изучал консилиум из пяти кандидатов наук. И чем больше Шиманская углублялась в специфику отрасли, тем больше понимала сложность проблем: сахарная промышленность - самая энергоемкая из всех пищевых отраслей, традиционная технология дает очень много отходов, а наиболее ценные компоненты - фруктозу и глюкозу - теряет. «Оказалось, что решить эти задачи не проще, чем запустить ядерный реактор», - говорит Шиманская, и в ее голосе явно сквозит облегчение от того, что большая часть пути уже позади.
Досье.
Старая технология производства сахара: ей два века
В традиционной технологии свекла моется, режется в стружку толщиной несколько миллиметров в специальных свеклорезках и поступает в диффузионные аппараты, где проводит полтора часа при температуре около 700С. Для подавления размножения микрофлоры на этой стадии добавляют раствор формалина. Выходящий из диффузионного аппарата свежий жом прессуют и сушат. Жомопрессовую воду перед возвращением в диффузионный аппарат подвергают очистке - фильтрации и тепловой стерилизации.
Полученный диффузионный сок помимо сахарозы содержит и несахара - органические и неорганические примеси, мешающие получению кристаллической сахарозы. Для очистки диффузионный сок сначала направляется в преддефекатор, где он нагревается, а затем в дефекатор, где к нему добавляется известковое молоко. Затем полученный осадок отделяется, и сок последовательно поступает сначала в сатуратор, где он насыщается углекислым газом, фильтруется, а потом в сульфитатор, для насыщения сернистым газом. Отфильтрованный сок направляется на выпарную станцию, где он вываривается до пересыщенного раствора, который кристаллизуют путем внесения в него центров кристаллизации (сахарную пудру). Кристаллизованный сахар отделяют на центрифуге и пробеливают промыванием горячей водой. В сокоочистительном отделении из диффузионного сока удаляется около трети несахаров. Остальные отделяются на стадии центрифугирования в виде мелассы - кормовой патоки.
Подобная технология имеет несколько серьезных недостатков: многократный нагрев требует высоких энергозатрат, осаждение примесей химическим путем дает осадок, требующий утилизации, а наиболее ценные компоненты - глюкоза и фруктоза - теряются.
Новая технология (команда Шиманской)
Свекла измельчается в микростружку, которая после тепловой обработки подается на диффузионный аппарат, где в противотоке осуществляется ее интенсивное перемешивание с водой и многократный отжим на клиновидных прессах.
На первой стадии, стадии баромембранной очистки, включающей в себя наномембранную ступень, сок очищается от органических примесей, которые могут использоваться в качестве питательного концентрата для скота. Далее сок поступает на электромембранную очистку, где происходит обессоливание электродиализом; полученный в качестве побочного продукта раствор солей идет на вакуумную выпарную установку, где он превращается в минеральное удобрение.
Последняя стадия очистки - ионообменная установка, где сок избавляется от последних остатков солей и органики и превращается в 14-15-процентный раствор сахаров рафинадной чистоты. В таком виде он уже представляет собой товарный продукт и может использоваться для приготовления напитков. Для использования в производствах, требующих более высокой концентрации, раствор пропускают через установку мембранного концентрирования и вакуумную ступень выпарной установки, на выходе из которой получается основной продукт - глюкозофруктозосахарозный сироп рафинадной чистоты с концентрацией 60-64%).
Сладкое сладкому рознь
Чтобы уйти от проблем традиционной технологии, Татьяна Шиманская решила заменить химическую очистку на использование фильтрационных мембран. Решение на взгляд непрофессионала кажется очевидным, но, как всегда, дьявол кроется в деталях: подбор нужных компонентов и режимов занял несколько лет, а совершенствование математического моделирования процессов и основанной на нем системы управления продолжается до сих пор.
«Подобная задача была не под силу людям из пищевой промышленности, было необходимо развитое математическое моделирование, огромная масса расчетов. А нам это еще в ядерной энергетике привилось, где техника опасна и методом перебора работать нельзя. А методом перебора в многопараметрическом пространстве можно всю жизнь гадать, что и делают традиционные сахарники», - рассказывает Татьяна, и в этом нет самолюбования. Кажется, что к своим умениям она относится тоже как к специфическим технологическим особенностям.
Фото: Алексей Майшев
В традиционной технологии сок получается полуторачасовым томлением, а чтобы за это время не разрасталась грибковая масса, которая потом может забить центрифуги, нарезанную свеклу на этом этапе сдабривают формалином. Ускорить процесс в традиционной технологии нельзя - более интенсивная экстракция приведет к тому, что сок окажется сильно загрязненным и большая часть сахара из него уйдет в отходы при очистке.
Мембранная технология загрязненного сока не боится: экстракция предварительно обеззараженной паром свеклы идет всего десять минут, при этом свекла режется еще мельче, перемешивается и отжимается. Отсутствие инфекции и формалина на этом этапе позволяет в качестве побочного продукта получить не корм для скота, а биологическую добавку - 43% пектина вместе с целлюлозой и гемицеллюлозой, которую немецкие пищевики уже готовы брать в качестве наполнителя для сладостей и хлеба.
Жидкое состояние основного продукта вовсе не минус: основной потребитель - пищевая промышленность - использует сахар преимущественно в виде сиропа. А для розницы Татьяна уже опробовала упаковку сиропа порционно, наподобие сливок, подсмотрев такой вариант у японцев.
Побочный продукт при переработке свеклы - деминерализованная клеточная вода, которая имеет структуру талой воды, - соответствует фармакопейной статье и может использоваться для приготовления как лекарственных средств, так и обычных напитков.
Основная особенность технологии - очистка сока до рафинадной чистоты перед началом процесса концентрирования. Такой подход к очистке исключает получение мелассы, а значит, и большие потери сахара. Уровень извлечения сахаристых веществ в результате получается выше, чем на лучших европейских заводах.
Татьяна невысокого мнения о том сахаре, что у нас на столах: «Сахарозный продукт в России - цветный, живет собственной жизнью, не хранится без консервантов. В Европе он даже не считается пищевым продуктом, потому что на наших сахарных заводах кроме цветности оставляют еще и техногенные примеси, в том числе формалин. Отсюда дисбактериоз и прочие последствия. Но другого сахара в России нет, поэтому об этом молчат. А мы на японском спектрографе видим в российском сахаре остатки формалина».
Замена большей части процесса выпаривания концентрированием на мембранах позволяет значительно уменьшить энергозатраты по сравнению с традиционной сахарной промышленностью. При такой технологии извлекается не только сахароза, но также фруктоза и глюкоза.
Традиционные заводы из-за чувствительности к качеству сырья способны работать на свекле лишь три месяца в году, остальное время они используют завозной сахар-сырец. Мембранная технология позволяет работать не менее полугода на свекле из хранилищ, а также на сахаре-сырце, на сорго, да практически на любом сахаросодержащем сырье, даже на некондиционных бананах.
Если же вести счет по продуктам, то вместо двух продуктов невысокого качества и заметного количества отходов Татьяна Шиманская получает четыре продукта премиум-качества при отсутствии отходов. При этом рентабельность производства у нее выше, чем при традиционной технологии. В ходе нашей беседы Шиманская достает из припрятанной в шкафу косметички и ловко расставляет на столе в качестве иллюстрации батарею колбочек с образцами продуктов.
Подобная сказочная эффективность вызывает некоторую оторопь. Татьяна сразу ловит повисший в воздухе вопрос и, дабы не дать созреть сомнениям, начинает перечислять пройденные экспертизы и полученные призы. Среди них и положительные заключения на все продукты в основных профильных НИИ, и приз на Конкурсе русских инноваций-2003, и признание ведущих пищевых компаний.
Татьяна тестировала свой сироп на самых разных потребителях. Ее хвалили хлебопеки: на ее сиропе дрожжи поднимаются намного лучше, чем на формалиновом сахаре. Ее сироп понравился «Очаково», а особенно она гордится официальным признанием «Кока-колы». И даже рыбам куда больше нравятся бисквитные приманки на ее «правильном» сиропе.
Еще один плюс технологии Шиманской - возможность использования в качестве дополнительной опции инверсии, то есть кислотного гидролиза конечного продукта и получения глюкозного либо фруктозного сиропа. Фруктоза - прежде всего диабетический продукт. Основная технология ее получения - изомеризация глюкозы, полученной из крахмального сырья. Однако при этом в качестве примесей сохраняются продукты неполного гидролиза крахмала. Альтернатива - финская технология получения фруктозы из инвертированной сахарозы сиропа хроматографическим методом. Однако у этого метода есть существенные минусы - большое количество стоков и высокая себестоимость. Татьяна же концентрирует полученные стоки и использует более дешевое сырье - сахар-сырец. В России собственного производства фруктозы сейчас нет.
Нелегкий сахар инноваций
Рассудив с однокурсником, что сахар, как нефть и газ, нужен каждый день и в каждом доме, они решили взяться за проект. «Первые два года ушло на то, чтобы нащупать технологический процесс: какие примеси каким образом удалять. Задачу поставили очень жестко: ничего не модифицировать, мы должны получить натуральные сахара. Никакой химии и никаких консервантов. Мы должны получить все то, о чем мечтает человечество в плане сахаров. При этом иметь приемлемую себестоимость и полностью решить экологические проблемы. Мы записали себе это в качестве технического задания», - с жаром рассказывает Татьяна.
Вложив около миллиона долларов, построили первую линию, получили первый продукт. Но однокурсник вскоре разорился и прекратил финансирование. Более того, «развод» с ним сопровождался большим скандалом. Реализацией проекта занималась компания, находящаяся в совместной собственности Шиманской и ее однокурсника: «Когда в его бизнесе, в другой фирме, случился полный обвал, мне, чтобы расплатиться с людьми, пришлось продать все, что я имела. Мой инвестор мне не помог ничем. Он сказал, что ему не до нашего проекта, ему нужно спасать собственный бизнес» И Татьяна ушла, чтобы сохранить команду и продолжить работу над проектом.
На прежней компании остались все 11 международных патентов, полученных с большим трудом. Бывший партнер перестал их поддерживать, и патенты были аннулированы. Но когда Татьяна подала заявку на Конкурс русских инноваций, он попытался помешать ей получить приз победителя. Но через несколько лет извинился перед ней. Татьяна не держит зла и все списывает на эмоциональный шок разорившегося человека: «Со своим однокурсником я вообще не придавала значения юридическим вещам. Мы с ним с восемнадцати лет друг друга знаем, и мне казалось, что достаточно устной договоренности». Но эта история научила ее быть осторожной.
После «развода» Татьяна с командой три года перебивались как могла, единственным профильным проектом была помощь в модернизации сахарного завода в Каунасе: с вступлением в ЕС владельцу пришлось приводить советскую технологию в соответствие с европейскими нормами. Во многом их спасла купленная в лучшие времена квартира в обычном жилом доме в Обнинске - она и по сию пору остается генеральным штабом. Не имея денег на «железо», Татьяна сделала упор на нематериальную часть - перешла на математику, начала моделировать управляемую инверсию сахаров.
В самый критический период к Татьяне Шиманской «сватались» американцы - предлагали перевезти всю команду в Калифорнию. Но она рассудила, что это западня: «Предложили комплект документов со ссылками на не известные нам законы и нормы, но мы не ориентируемся в правовом пространстве штата Калифорния. А после первой установки мы оказались бы там никому не нужны и любые споры точно проиграли бы, поскольку у нас не было ни залоговой собственности, ни текущих денег».
Следующий инвестор появился в 2005 году - торговец, по случаю прикупивший земли в Воронежской области и загоревшийся идеей возделывания сорго. А на Татьяну в период безденежья вышел профессор член-корреспондент РАСХН Борис Малиновский из Санкт-Петербурга, который селекционным путем вывел северное сахарное сорго. Академик потратил 44 года, чтобы вывести свои сорта, довел их районирование до Ростовской области. В его сорго было высокое содержание сахаров - до 20%, но до 40% приходилось на фруктозу и глюкозу, которые теряются при традиционной технологии. Технология Шиманской смогла выделить все имеющиеся сахара.
Для перенастройки технологии со свеклы на сорго сделали опытный стенд, на котором провели серию экспериментов. На основании этих данных была построена вторая производственная линия в городе Бутурлиновке Воронежской области. Торговцу результат понравился, он был готов и дальше вкладывать деньги в развитие технологии. Но кризис 2008 года разорил его. Кроме того, он допустил серьезную оплошность: не слушая предостережений, поспешил и использовал еще не районированный в Воронежской области сорт сорго, в результате заразив его невыводимым сорняком, и, таким образом, не удалось вырастить достаточное количество сырья даже для ресурсных испытаний технологической линии. Построенную линию пришлось переводить на использование сахара-сырца, но и на его закупку вскоре не хватило оборотных средств. Пока этот совместный проект заморожен до лучших времен.
К счастью, на этот раз Татьяна вкладывала во второе совместное предприятие неэксклюзивные права, поэтому сразу после остановки проекта обратилась к профессиональным инвесторам.
Она получила одобрение сразу в трех российских венчурных фондах: «Биопроцесс Кэпитал», «Альянс РОСНО», ВТБ - и одновременно подала заявку в «Роснано». Там ей сначала предложили частного инвестора, но, наученная горьким опытом работы с одиночками, она отказалась. Второе предложение, полученное с помощью «Роснано», пришло от британского фонда, с российской инвесткомпанией которого - «Авинтелл Инвест» - в итоге и был в марте 2010 года подписан договор. В результате появилась компания «Станис-Индастрис», в которую Татьяна внесла интеллектуальную собственность в виде ноу-хау, а венчурный фонд в обмен на инвестиции получил 50,1% с условием, что после доказательства работоспособности первой линии Татьяна получит еще 0,1% и партнерство станет равным. Татьяна не зря так долго торговалась: помимо инвестиций на промышленную линию ей удалось получить деньги на цех по производству оборудования. Отстояла она и родной Обнинск в качестве производственной площадки - инвестор настаивал на строительстве площадки в Европе.
От кастрюльки до завода
У Татьяны свой конструкторский отдел, испытательный стенд, отдел автоматизации и исследовательская лаборатория, в которой на электрической плитке в желтой эмалированной кастрюле варится комплект пробирок с воткнутым посредине термометром. Как и многим инноваторам, значительную часть устройств приходится делать самим. Например, соли удаляются на аппарате, действующем по принципу искусственной почки; для его создания пришлось вручную в четырех тысячах рамок просверлить 250 тыс. отверстий миллиметровым сверлом.
Шиманская ищет лучшие комплектующие по всему свету: из американских мембран, которые используются для опреснения морской воды, она сделала концентратор, корпуса для которого заказывала в Италии. Насосную станцию, необходимую для аппарата концентрирования, который снижает энергозатраты в десять раз по сравнению с традиционным выпариванием, заказали в Германии. Татьяна очень строга к результату: «Девяносто процентов работоспособных конструкторских решений нужно отклонять, потому что они не удовлетворяют рыночным требованиям по экономике».
«Из чисто российских комплектующих сделать какой-либо сложный объект нереально, потому что у нас нет качественной элементной базы. Да этого и не требуется - мы никогда не победим азиатов с их менталитетом. Самое сильное место России - разработка новых технологий, устройств», - Татьяна, четко и неутомимо скороговоркой докладывающая на протяжении трех часов, напоминает отличницу на экзамене, которая, уже отработав свою пятерку, стремится взять экзаменатора измором, выложив все свои знания.
Для Шиманской сейчас главная задача - построить собственную установку и довести до конца ресурсные испытания, которые она не успевала закончить на первых двух линиях. Тогда технологию можно будет сертифицировать и тиражировать. Пока Татьяна замахивается лишь на мелкосерийную сборку. Уже сейчас у нее есть несколько потенциальных покупателей.
Масштабирование производства ей представляется крайне трудным - нет кадров. Пока спасают подводники: в Обнинске расположен центр их подготовки, а поскольку подводники выходят на пенсию в 40 лет, их можно привлекать к работе: «У них дисциплина в крови, потому что от этого зависела жизнь». Но на всё их не хватит.
На первом этапе Шиманская планирует работать на российский рынок и параллельно совершенствовать процесс производства, собирать статистику по отказам, дорабатывать АСУ ТП до самонастраивающегося варианта.
Дальнейший свой бизнес она видит прежде всего как продажу лицензий на изготовление оборудования, а развитие собственной сборки и производства конечных продуктов - как органический рост: сказывается осторожность.
В своей заявке на Конкурс русских инноваций в 2002 году Татьяна написала: «Рынок необъятный». И сейчас она его видит так же. Время для развития весьма удачное: в этом году резко выросли цены на сахар, они уже превысили 1000 долларов за тонну, а в России ежегодно съедают более 5,5 млн тонн.
При этом в отрасли дефицит производственных мощностей, а значительная часть имеющихся весьма изношена. И ведь помимо России есть еще Индия, Бразилия, США, Куба, Франция, Германия, Мексика...
Перфекционизм Шиманской явно не угас с годами. Наверное, только подобные ей искренние идеалисты действительно меняют мир к лучшему: «Без жестких установок по себестоимости было бы намного легче реализовать проект. В эксклюзивный сектор мы бы давно выскочили. Но наша задача - сделать качественный продукт массовым. Так, чтобы любая старушка могла купить на варенье».
Сразу после экскурсии по лаборатории Татьяна помчалась в недавно построенный в Обнинске завод корейской компании - приглядеться к чужому опыту строительства, чтобы сделать не хуже. Она в радостном предвкушении - уже есть предварительное соглашение с городской администрацией о выделении земли, и как только в городе определятся, кто будет владельцем площадки - администрация или Агентство инновационного развития Калужской области, - подпишут договор. А технические условия на строительство обещают выдать уже на днях.
***
Максим Калашников
К ИННОВАЦИОННОМУ НАЦИОНАЛЬНОМУ СОЦИАЛИЗМУ
Ну, а по прочтении любопытнейшего и поучительного материала сделаем наши выводы.
Во-первых, рынок тоже слеп и консервативен. В его условиях радикальные, спасительные для вымирающего русского народа инновации могут запросто погибнуть. Сам по себе он их почти не замечает. Татьяне Шиманской хватило сил и здоровья не сломаться, «пробить» свою инновацию. А у скольких подобных разработок судьба оказалась печальнее? Сколько из них погибло в пути, без помощи извне и при равнодушии/слепоте государства? Судьба «глиняного мага» Владимира Попова - тому подтверждением.
Во-вторых, государство РФ неконкурентоспособно. Оно глупое и слепое. У него нет нормального механизма поиска прорывных инноваций, подобного ДАРПА в Соединенных Штатах. Технология Шиманской не подпадает под пять медведевских приоритетов (бессистемных и непрорывных), под которые строится гламурное Сколково.
Создание Агентства передовых разработок (АПР) в Сверхновой России - программа Максима Калашникова. Мы ее писали с Игорем Бощенко.
В-третьих, прорывные инновации можно найти и отобрать зачастую без всякого рынка. Не нужен рынок, чтобы увидеть, скажем, что двигатель внутреннего сгорания или паровая турбина лучше и эффективнее, чем паровая машина Джеймса Уатта. А технология Шиманской превосходит старую сахарную технологию так же, как дизель - поршневую паровую бандуру Уатта.
В-четвертых, такие технологии может отбирать АПР, создавать за госсчет опытно-серийные установки - и тыкать ими в нос частному бизнесу. Который потом растормозится и начнет инвестировать деньги в подобные вещи. В случае с Шиманской процесс ускорился бы вдвое-втрое. А еще государство может принудить частный бизнес и старую промышленность внедрять эти инновации, применяя новые стандарты и налоговые рычаги. (О таком «принуждении к развитию», вовсю применяемом на Западе, много писал Дан Медовников).
Применяя такую политику, мы быстро создадим новую элиту - элиту творцов-креаторов - богатых технократов. Вместо нынешних примитивных барыг и сырьевиков типа дерипасок, «нефтебаронов», тиньковых, хасисов, абрамовичей и иже с ними. Та же Шиманская совершенно справедливо сможет стать миллиардером. Но это будет качественно иная элита: создающая достойное будущее для русаков.
Такая политика будет означать здоровое скрещение принципа частной инициативы (пример - работа команды Шиманской) и советский принцип мобилизации ресурсов: вливания денег в отобранные прорывные разработки и в их создателей. Противоречие «план-рынок» полностью снимается, а все сильные стороны капитализма и социализма интегрируются.
В-пятых, это и есть суть грядущего «инновационного социализма». Только он - залог выживания русских. Социализма в нынешнем понимании этого слова, в котором есть многоярусная экономика - и креаномика наверху, и плановый сектор пониже, и нормативно-согласительная экономика, и капиталистический (рыночный) сектор.
Прорывные инновации (вроде приведенного здесь примера) помогут нам создать новые источники богатства, помимо нефти-газа и того, что еще уцелело с советских времен. Попутно мы решаем задачу вовлечения в строительство будущего нашй молодежи (она в таких проектах сможет учиться у советских техно-ветеранов и сама порождать новое, двигаясь вверх по социальной лестнице). Мы останавливаем деградацию образования (каковое живет лишь при развитии производства и развертывании прорывных проектов), учим студентов в процессе реального развертывания футуристических проектов.
Кстати, на примере Шиманской мы видим страшную проблему: при безработице в РФ некому работать. Настолько дисквалифицировались и потеряли трудовую этику/дисциплину русские. В этом - трагедия молодых русских националистов, требующих изгнать отсюда всех гастарбайтеров. Но сами-то они заменить их не в состоянии. Поэтому частный капитал РФ не поддерживает участников Манежных событий 11 декабря. (Подробнее - http://m-kalashnikov.livejournal.com/732636.html).
Но создание вот таких кластеров «индустрии будущего» поможет решить проблему с перевоспитанием и переобучением русских.
В-шестых, такая политика, увеличивая русский ВВП с жалких 2 трлн. долларов нынче в несколько раз, не только освобождает нас от продовольственной и вообще импортной зависимости. Она дает экономическую основу для строительства футурополисов вокруг передовых производств (вокруг тех же сахарных биозаводов Шиманской). А футурополис есть усадебный самоуправляемый город, сам по себе жадно впитывающий инновации всех толков. Он сам по себе - социальная инновация. Самоуправление (новая Советская власть, подробнее - http://m-kalashnikov.livejournal.com/800567.html), уничтожая бюрократию и отпильно-откатную систему, ненасытно требует прорыных разработок в ЖКХ, энергетике, связи, транспорте, строительстве, медицине, образовании, управлении. Оно требует всего, что позволяет экономить силы и средства, разгружать бюджет. При этом футурополис, живя благодаря инновационным производствам, полностью исключает проблему гастарбайтеров и этнокриминальных мафий. Они просто уничтожаются в футурополисе, где совершенно не нужны. Да и жители футурополиса вооружены, над ними нет бесконтрольных чиновников.
Наконец, новые источники заработка и доходов бюджета плюс принцип «одна семья - один дом» (по Юрию Крупнову) позволяют нам повысить рождаемость русских. Укрепить семью.
Новые производства могут спасти погибающие русские моногорода, сделав их футурополисами.
Вот что вытекает из принципа АПР, за который ратует М.К. По сути, создается инновационно-футурополисный социализм (многоукладная система). Считаю, что такой социализм должен быть национальным!
При этом мы возродим понятия «русский якут», «русский татарин» и т.д. Иметь приставку «русский» станет и престижно, и выгодно.
А новую реальность нам помогут построить вот такие шиманские. И еще целая когорта людей, многие из коих мне знакомы лично…
В результате такой политики мы можем построить новую реальность. Применение новых технологий возьмут на себя люди, подобные успешным хозяевам вроде Василия Мельниченко (кстати, его Галкинское - готовый зародыш биоагрополиса - http://m-kalashnikov.livejournal.com/785258.html
http://vimeo.com/20948413
You can watch this video on www.livejournal.com
"События и Люди #30.2" from Нейромир-ТВ on Vimeo.
Как избежать голода в России? Хозяйство "Галкинское" как один из модельных проектов развития села.
Как «красный феодал» Мельниченко сохранял кусочек СССР под красным стягом до 1998 года в своем процветающем хозяйстве - и как его разгромили пьяные «квазиказаки».
Как «реформаторы» уничтожают русское село, вопя об ужасах коллективизации и коммунистах.
Как СССР заботился о селе в 1970-1980-х
Как Мельниченко поднимал Галкинское
Три главных требования крестьян к нынешней власти
Технополис в Галкинском - от него больше толку, чем от Сколково
Аграрный инноватор, передовые строительные материалы и социальные инновации в Галкинском
Мельниченко как лучший ответ бредням юргенсов, гонтмахеров, чубайсов и гайдаров. Мельниченко как образ совсем других реформ…<
***
Ну, а нынешние медведи, что едут на велосипеде, должны уехать на х...
Полным тандемом. Вместе со своими сочинскими затеями и футбольными "мудиалями" ценой в десятки выброшенх на ветер триилонов рублей от русских налогоплательщиков.
Косолапые "элитарии" и НТР - вещи явно несовместимые...