Иные языки пятидесятников - история столетнего обмана
Истоки пятидесятнического обольщения
Известно, что пятидесятническое движение имеет точкой отсчёта событие, произошедшее в 1901 году в библейской школе «Вефиль» г. Топек США. Основатель школы Чарльз Фокс Пэрхэм и обучаемые им студенты желали осуществления в собственных жизнях чудес и знамений, описанных в библейской книге Деяний. Причину отсутствия харизматических даров Пэрхэм видел в том, что современное христианство во всей своей совокупности не имело крещения Духом Святым. Непременным атрибутом духовного крещения Пэрхэм считал сверхъестественный дар говорения иностранными языками.
«…Пархам напечатал в апрельском выпуске «Апостольской веры» заметку о неких «брате и сестре Хамэйкер» из Вефиля, которые «ожидают от Иисуса, пока Он не дарует им язык одного из языческих народов, и тогда они отправятся на миссионерскую ниву».
Развивая дальше свое учении о крещении Святым Духом, Пэрхэм пришел к выводу, что крещеные Святым Духом станут «элитным подразделением» миссионеров последнего времени, наделенных сверхъестественной силой благовествовать всему миру. Кроме того, «миссионерские языки» не только решали вопрос о подтверждении крещения Святым Духом, но и делали миссионеров готовыми тут же приниматься за служение, т.к. им уже не нужно будет проводить месяцы, а то и годы, изучая чужой язык. Ведь Иисус сказал: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками» (Марк. 16:17)»[1].
Пэрхэм и его ученики желали получения дара иностранных языков для проповеди Евангелия по всему миру, и 1 января 1901 года после долгих дней напряженных молитв долгожданный дар обретает студентка Пэрхэма Агнес Озман:
«Во время службы собрание как будто окутала духовная свежесть. Затем студентка Агнесса Озман подошла к Пархему и попросила его возложить на нее руки, чтобы она могла принять крещение Святым Духом. Озман верила, что она призвана на миссионерские поля, и хотела получить снаряжение духовной силы. Сначала Пархем заколебался, сказав ей, что сам не говорит на иных языках. Но она настаивала, и Пархем смиренно возложил свои руки ей на голову. Пархем позже описывал этот случай так:
"Я едва произнес три дюжины фраз, как слава сошла на нее, сияние как будто окружило ее голову и лицо, и она начала говорить на китайском языке и не могла говорить по-английски три дня"»[2].
Вслед за Агнес аналогичные дары получают Пэрхэм и остальные студенты библейской школы «Вефиль».
«После начала духовного пробуждения, в новогодний день Пэрхэм объявил, что студенты заговорили на многих языках. Сам он обрел способность проповедовать на немецком и шведском языках, Агнес Озман - на китайском, а остальные- на множестве других языков, включая японский, венгерский, сирийский, хинди и испанский. Пархам отмечал, что над головами тех, кто говорил на языках, появлялись «разделяющиеся языки, как бы огненные»[3].
Казалось бы, пятидесятница повторилась в американском городе Топек: Чарльз Пэрхэм и его студенты обретают возможность говорить разными языками. Логичным следствием такого события было бы осуществление общего для всех желания проповеди Евангелия по всему миру, однако этого не происходит. Пятидесятнический биограф Ч.Ф. Пэрхэма лишь недоуменно констатирует факт: «Как ни странно, но ни один человек из Топеки не отправился на миссионерскую ниву» [4].
Это недоумение разрешается очевидным умозаключением: ни Пэрхэм, ни его студенты не получили апостольского дара говорения иностранными языками. Они получили нечто иное, что пожелали приравнять к библейскому дару языкоговорения. Шведский, китайский, японский, венгерский, сирийский, хинди и испанский языки идентифицировались самим Пэрхэмом и его студентами, которые этих языков никогда не знали. Пятидесятнические исследователи «крещения духом» в г. Топек приходят к выводу, что ни один из полученных Пэрхэмом и его студентами язык не являлся реально существующим иностранным.
«В 1914 г. Чарльз Шамуэй (Charles Shumway) усердно искал свидетельства того, что языки ранних пятидесятников были подлинными, но не нашёл ни одного человека, который мог бы подкрепить свои утверждения (Джеймс Гофф, мл. Поля, побелевшие для жатвы, 1988, с. 94). «В своей докторской диссертации 1919 года Шамуэй исследовал местную газету «Хьюстон кроникл» в поисках достоверной информации и заявил, что «имеются письма нескольких людей, которые в то время [когда Парэм возглавлял там библейскую школу] работали правительственными переводчиками в самом Хьюстоне или рядом с ним, и они единодушно опровергают утверждаемые факты» (Гофф, с. 98)» [5].
Таким образом, мы видим, что Пэрхэм выдавал желаемое за действительное: глоссолалию[6] за ксеноглоссию[7]. Ожидая получить дар говорения иностранными языками, Пэрхэм и его ученики получают навык бормотания невнятных звуков. С этим «даром» не поедешь для проповеди ни в Китай, ни в Индию, ни в какую-либо другую существующую в мире страну: для проповеди Евангелия глоссолалия абсолютно бесполезна.
Полученные Пэрхэмом и его учениками языки не были пригодны для проповеди Евангелия в отличие от тех языков, которые получили апостолы в день Пятидесятницы. Следовательно, утверждение, будто в городе Топек 1 января 1901 года произошла новая пятидесятница глубоко ложно.
Современное состояние пятидесятнического обольщения
Пэрхэм был вынужден обманывать себя тем, будто полученные им языки являлись иностранными и тем успокаивал себя. В современном пятидесятническом и харизматическом движении самообман приобретает новую форму: происходит искусственное разделение дара говорения на иных языках на дар проповеди и дар молитвы на незнакомом языке. Причём незнакомый молитвенный язык, по мнению пятидесятников, может являться ангельским или древним, давно вышедшим из употребления. То есть никто и никогда без дара истолкователя говорящего подобными языками не поймёт. Побуждением к такому разделению является необходимость объяснения сложившейся ситуации: всеобъемлющего присутствия дара иных языков и отсутствия тех, кто эти языки может понять. Парадокс состоит в том, что даже сам молящийся на ином языке не понимает себя. Основатель харизматического течения движения веры К. Хейгин весьма оригинальным способом объясняет полезность подобного вида молитвы:
«Обращаясь к церкви в Коринфе, Павел побуждает их не прекращать использовать языки в своей молитвенной жизни и общении с Богом, потому что это одно из средств духовного назидания. Знатоки греческого языка утверждают, что в нашем современном языке есть слово, более близкое по смыслу к оригиналу, чем слово «назидать». Это - «заряжать» - как мы употребляем его в связи с батареей. Поэтому мы могли бы так перефразировать этот стих: «Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает, заряжает, созидает себя как батарею». И это чудесное сверхъестественное средство духовного назидания - заметьте, что это не умственное и не физическое назидание - доступно всем детям Божиим»[8].
Таким образом, пятидесятническая глоссолалия из пэрхэмовского дара проповеди становится оккультным способом духовно-энергетической подзарядки.
Православное объяснение говорения языками в Коринфе в сравнении с пятидесятническим
Считаю уместным привести толкование настоящего знатока греческого языка, святителя Иоанна Златоустого:
«Говорящих языками не слышали не имевшие этого дарования. Что же? Неужели они не назидали никого? Да, говорит, только самих себя. Потому (апостол) и присовокупляет: "кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя" (ст.4). Каким же образом, если он не знает, что говорит? Но здесь (апостол) беседует о тех, которые знали, что говорили, знали сами, но не могли передать другим»[9].
Пятидесятники вынуждены смиряться с непониманием собственных молитвенных языков, но будучи потомками реформации, всеми силами стараются увидеть объяснение своему дару в Писании. Единственный стих, в котором они прозревают аналог своего дарования, является 1Кор14:14: «Ибо когда я молюсь на [незнакомом] языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода».
По мнению пятидесятников, выражение «ум мой остается без плода» стоит истолковывать в смысле непонимания молящимся собственной молитвы. Именно это умозаключение побуждает «знатоков» Писания вроде Хейгина придумывать экзотические значения слову «назидание» из 1Кор14:4. В данном случае пятидесятники демонстрируют очередной пример самообмана. Весь секрет кроется в том, что они отказываются прочитывать 1Кор14:14 в контексте со следующими за ним стихами: «Ибо когда я молюсь на [незнакомом] языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода. Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. Ибо если ты будешь благословлять духом, то стоящий на месте простолюдина как скажет: "аминь" при твоем благодарении? Ибо он не понимает, что ты говоришь» (1Кор.14:14-16).
Святитель Феофан Затворник, ссылаясь на блаженного Феодорита Кирского, толкует приведенный выше библейского отрывок следующим образом:
«"Аще бо молюся языком, дух мой молится, а ум мой без плода есть".
Духом называет Апостол дарование, а умом изъяснение сказанного» (Феодорит). Ум плод имеет, когда, понимая что, передает то другим, и тем пользу им доставляет. Сия польза - плод ума. На языках чужих говоря, предлагали все, сказанное выше, и откровение, и разум, и пророчество, и научение, а нередко и молитву. Дух мой, - говорит Апостол, - в лице всякого говорящего языками дух мой, Духом Божиим возбужденный, молится на чужом языке, дар Божий при этом в действии, он свое дело исправляет, но ум мой при этом остается без плода, потому что не передает другим на понятном языке того, что сам приемлет от Духа Божия. Если б я это делал, приносил бы пользу другим, и тогда ум мой не был бы без плода. «Плодом для говорящего служит польза слушающих. Сие сказал Апостол и в послании к Римлянам: «да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех» (Рим.1:13). Посему, беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим истолкования, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат никакой пользы» (Феодорит). Говоря о молитве на языке, Апостол берет только пример, а разумеет вообще говорение на языках. «Если я говорю языком, а в то же время не истолковываю, то дух мой, - душа моя сама по себе, получает пользу, а ум мой - без плода есть, потому что другим не приносит пользы» (Феофилакт)»[10].
Ум молящегося иностранными языками не приносит пользы-плода стоящему на месте простолюдина. Не зная иностранного языка молящегося, простолюдин не мог присоединиться к молитве и сказать «аминь».
Отдельного объяснения требует упоминаемый в 1 Послании к коринфянам дар истолкования:
«Вместе с тем человек получал чудесную способность выражать эти переживания на иностранных языках, которых доселе не знал. Причем самый характер речи глосоолала вполне соответствовал внутреннему состоянию. Речь его была настолько восторженной, возбужденной, что постороннему лицу говорящий мог показаться пьяным или сумасшедшим. Но несомненно, что глоссолал интуитивно сознавал то, что переживает, и понимал, но не умом, что говорит. Он скорее созерцал то, что говорит. Он именно во время самого произнесения своей речи назидал себя ею (14, 4). Если бы он не понимал её, то как бы он назидал себя? Что бы это была за молитва (14. 14), что за благословение и благодарение (14, 16. 17), если бы человек не знал, что его язык произносит, иными словами, если бы он был лишь механическим орудием глаголания Свт. Духа? Молитва-общение человека с Богом, сознательное обращение его к Богу. Если нет сознания, то нет и молитвы»[11].
Дар иностранных языков мог сочетаться с молитвой, которую в экстатическом состоянии произносил ксеноглоссал. В экстазе говорящий языками понимал свою молитву, но не имел возможности пересказать созерцаемые им духовные реалии стоящему рядом простолюдину. Именно поэтому нужен был истолкователь, человек, которому Бог открывал смысл вдохновенной молитвы говорящего языками.
Приведенное объяснение коринфского языкоговорения имеет основанием толкования отцов Церкви IV-V века. Это объяснение позволяет избежать тех противоречий с Писанием, которые неминуемо возникают у пятидесятнического истолкования коринфского говорения языками.
Несоответствия пятидесятнеческой практики говорения языками Писанию
1. Пятидесятники вводят дополнительный дар молитвенного языка, не упоминаемый в Писании.
«иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1Кор.12:10).
В перечисляемых дарах присутствует лишь дар иностранных языков, дар проповеди Евангелия.
2. Пятидесятники утверждают, что дар языков доступен каждому:
«Если Бог говорит, что все верующие должны говорить на языках, то тогда все верующие должны говорить на языках. Иисус не сказал, что это для избранного меньшинства. Он сказал: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения...» Это значит всех верующих. И одним из этих знамений является: «...будут говорить новыми языками...» (Мар.16:17)»[12].
Мне не встречался ни один харизмат или пятидесятник со стажем, который бы не имел навыка глоссолалии. Такая ситуация противоречит Писанию: «иному разные языки, иному истолкование языков» (1Кор.12:10).
Писание утверждает, что языки даются не каждому, тогда как на собраниях пятидесятников «языками» не говорят лишь неофиты.
3. Говоря на «иных языках» пятидесятник самому себе становится чужестранцем.
«Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец» (1Кор.14:11).
«Если бы кто говорил только на персидском языке, или на каком-либо другом иностранном, и не знал, что говорит, то он был бы чужестранцем и для себя самого, а не только для других, потому что не разумел бы силы слов»[13].
4. Умножение языков является проклятьем человечества, а не благословлением.
История строительства вавилонской башни демонстрирует причину умножения языков - человеческий грех гордыни. Следствием греха стало непонимание строителями башни друг друга. Писание Нового Завета призывает верующих быть единомысленными и единодушными: «…дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны» (Фил.2:2).
Ситуация, в которой пятидесятник не понимает смысла собственной молитвы, в принципе, не может привести к единомыслию.
5. Пятидесятник, не понимая слов молитвы на иных языках, не имеет возможности испытывать духа, дающего иной язык, тогда как Писание предостерегает от доверчивости к духовным проявлениям: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они…» (1Иоан.4:1).
6. Пятидесятники вопреки повелению апостола (1Кор14:27) очень любят пошуметь «под прославление» на иных языках в общих собраниях.
7. Удивление вызывает и практика, согласно которой проповедник произносит молитву на русском языке, а вся паства громко в это время ходатайствует на иных языках, «усиливая» или «поддерживая» прошение. Такой образ молитвы в Писании отсутствует, более того запрещён апостолом в 1Кор14:27.
В конце статьи мне хотелось бы поделиться эпизодом, произошедшим с моим хорошим знакомым - бывшим мормонским пастором. Случилось это событие давно, ещё до того, как он стал мормоном. Как-то раз он пришёл по приглашению своего друга на ночную молитву, проводимую харизматами. Во время ночного моления пастор предложил помолиться о даровании крещения Духом Святым со знамением говорения иными языками. Мой знакомый сделал шаг в круг. После его согласия последовала горячая молитва пастора и его паствы о даровании духовного крещения. Всё это действо продолжалось достаточно долго, и мой знакомый решил не расстраивать окружающих, включил детское умение говорить «иностранными языками», то есть начал произносить случайную комбинацию различных слогов. Это событие было воспринято пастором, как безоговорочное свидетельство получения моим знакомым крещения Духом Святым. После данного эпизода харизматы в глазах «новокрещенного духом» потеряли какое-либо доверие, и он на долгие годы ушёл к мормонам… Приведённый случай свидетельствует, что «дар говорения иными языками» ничем не отличается от обыкновенного детского лепета и, по сути, является им. Причина, по которой пастор не смог различить подделки, состояла в том, что практикуемые его паствой языки ничем не отличались от «языка» моего знакомого.
Заключение
Пятидесятническое говорение иными языками является самообманом от начала своего появления в библейской школе г. Топек. Получив ложный дар, Пэрхэм передал его в наследство последующим поколениям пятидесятников. И хотя объяснение этого «дара» изменилось, он не потерял своей ложной составляющей, побуждающей пятидесятников искажать Писание в угоду своей лжедуховной практике.
Примечания
1. Гэрри Макги. Дар языков - библейское основание: пятидесятническое наследие Чарльза Пархама.
2. Робертс Лиардон. Божьи генералы.
3. Гэрри Макги. Дар языков - библейское основание: пятидесятническое наследие Чарльза Пархама.
4. Там же.
5. Цитирование с сайта «Ереси нет». Странная история раннего пятидесятничества.
6. Глоссолалия (др.-греч. γλῶσσα «язык» и λᾰλέω «говорю»): Речь, состоящая из бессмысленных слов и словосочетаний, имеющая некоторые признаки осмысленной речи.
7. Ксеноглоссия с греческого ξενογλωσσία - xenoglossia, происходит отξένος - ксенос, «чужой» + γλώσσα - глосса, «язык, речь») - явление использования человеком языка, который он не мог выучить в естественных условиях. К примеру, человек, хорошо говорит на итальянском языке, но никогда не учил его, не был в странах где говорят на нем, не был связан с говорящими по-итальянски.
8. Кеннет Е. Хейгин. Почему языки?
9. Иоанн Златоуст. Беседа 35 на 1-е послание к Коринфянам.
10. Феофан Затворник. Толкование первого послания апостола Павла коринфянам.
11. В. Суханов. О даре языков в древней Церкви. Чернигов: Епархиальная типография, 1914.
12. Кеннет Е. Хейгин. Почему языки?
13. Иоанн Златоуст. Беседа 35 на 1-е послание к Коринфянам.