Mar 21, 2008 18:16
Билингв, переводчик с русского на немецкий (первая публикация - в 1878 г.), преподаватель немецкого в петербургских гимназиях и училищах (с 1884 г.) и автор учебника немецкой грамматики (1899), Фидлер, судя по его дневнику, неизменно проявлял интерес к тому, как русские литераторы владеют немецким. (В скобках - номера страниц по изданию русского перевода дневника):
Л. Н. Андреев: «На мой вопрос, знает ли он немецкий язык, воскликнул: „Это мое несчастье! Из всех языков знаю только русский!“» (402); «Ах, если б я мог писать по-немецки! - засмеялся Андреев. <…> - По-францзуски же я совсем не умею. Прямо как Чириков, который не знает ни немецкого, ни французского, так что в прошлом году, будучи за границей, мы объяснялись с немцами и голландцами жестами и мимикой, что нам отлично удавалось!» (539)
К. Д. Бальмонт: говорит, что «лучше всего он знает немецкий язык, который ему ближе других, ведь „в жилах моих течет немецкая кровь“» (232)
К. С. Баранцевич: «вообще не знает слова „Centenar“, а в слове „Erinnerung“ понял только „das Innere“» (419)
П. Д. Боборыкин: «Говорил со мной по-немецки» (473)
И. М. Булацель: «бегло говорит по-немецки» (309)
С. А. Венгеров: «Мы говорили преимущественно по-немецки» (158); «На веранде - в присутствии других людей - мы говорили по-русски (это для нее [матери Венгерова] не совсем просто); но в саду, оставшись втроем, - по-немецки (вполне бегло)» (692)
Л. Е. Галич: «Очень мило, можно сказать, безупречно говорит по-немецки; прочитал стихотворение Тэффи в своем переводе на немецкий язык; его перевод мне кажется весьма удачным» (432)
З. Н. Гиппиус: «сама-то я - несмотря на мое немецкое имя - почти не понимаю по-немецки» (196)
Д. П. Голицын: «Свободно и очень красиво говорит по-немецки» (155)
И. А. Гончаров: по свидетельству Я. Полонского, «превосходно знает немецкий язык» (48)
Н. С. Гумилев: «был лет пятнадцать назад моим учеником в гимназии Гуревича; он посещал ее лишь до третьего класса, обратив на себя внимание всех учителей своей ленью. У меня он получал двойки и принадлежал к числу самых неприятных и неразвитых моих учеников» (556); «Я спросил Гумилева, принимавшего участие в военных действиях на трех фронтах, приходилось ли ему быть свидетелем жестокостей со стороны немцев, и он ответил: „Я ничего такого не видел и даже не слышал. Газетные враки!“ - „Значит, немецкую жестокость Вы испытали лишь тогда, когда были моим учеником в гимназии и получали у меня единицы?“ - спросил я. Он подтвердил, засмеявшись. <…> Гумилев был моим учеником в гимназии Гуревича лишь один учебный год: 1896-1897, и притом только в первом классе. Его четвертные отметки у меня были такие: 3, 2, 3, 2; годовая оценка 3- ... Если память мне не изменяет, его исключили за неспособность к учебе, то есть любезно предложили ему покинуть гимназию (хорошо помню, что и другие учителя жаловались на него в учительской)» (678)
О. Дымов: «произнес несколько фраз на чистом немецком» (412)
В. И. Иванов: «Он тоже хорошо говорит по-немецки, и его русская речь была уснащена немецкими цитатами» (433); «Очень хорошо говорит по-немецки» (530); «До чего же красиво этот человек говорит по-немецки и даже пишет, и даже стихами!» (532)
А. А. Измайлов: «Совсем ничего не знает; путает, напроимер, „heute“ и „heilig“, „reif“ и „rein“. По-французски тоже не говорит ни слова...» (487); написал: «„A. Izmailoff, schriftsteller“ (строчное s!)» (560); написал: «Мы празднуем Geburst уже на сутки раней» (649)
Е. П. Карпов: «Уверял, что проехал через всю Германию с одним-единственным словом „Jich bietje“ (то есть: „Ich bitte“)» (622)
А. И. Куприн: «Вчера я послал Куприну сделанный мной прозаический подстрочник „Легенды о старом замке“, указал размер и предложил перевести это стихотворение Гейне» (640)
В. В. Курдюмов: записал «мне в альбом немецкое стихотворение собственного сочинения» (678)
В. А. Мазуркевич: «Я изумился, когда Мазуркевич написал мне по-немецки несколько строк собственного сочинения: я и не знал, что он умеет говорить по-немецки. Не то что писать...» (553)
Д. Н. Мамин-Сибиряк: «декламировал четыре первых стиха из „Гренадеров“ Гейне (по-русски, разумеется)» (575)
Г. А. Мачтет: «Очень мило говорит по-немецки» (314)
П. П. Немвродов: «Превосходно говорит по-немецки» (683)
П. Н. Полевой: «очень красиво изъясняется по-немецки» (172)
И. Н. Потапенко: «Моя мать спросила у Потапенко, учил ли он летом немецкий. „Нет, этот язык мне не по силам. К тому же в нем начисто отсутствуют звуки, характерные для других языков; соединение гласных и согласных лишено выразительности“» (187)
Скиталец: «Кроме русского, Скиталец не владеет ни одним языком» (407); «Я показал ему вчерашний номер „ Herold“. Он с трудом разобрал по буквам собственную фамилию и сказал, что совсем разучился читать по-немецки» (410)
Ф. Сологуб: «Подарил мне свой перевод „Пентесилеи“ Клейста (перевел также „Разбитый кувшин“ и „Кетхен из Гейльбронна“, но они еще не напечатаны»). Как ему, не знающему немецкого языка, это удалось? Чеботаревская объяснила, что дословно переводила каждую строчку, а он затем перелагал прозу в ямбы; сказала, что ей самой приходилось прибегать к помощи словаря» (646)
В. В. Стасов: «Произнес <…> несколько правильных немецких фраз» (437)
И. Д. Сургучев: «„Вы знаете немецкий?“ - „Всего одно слово: Donnerwetter!“» (652)
Л. Н. Толстой: по свидетельству Рильке, «говорит по-немецки как немец, лишь изредка вплетая в речь какое-нибудь французское слово» (278)
Г. И. Успенский: «Я совсем не знаю немецкого языка» (123)
Э. Э. Ухтомский: «Его стихи (в немецком издании книги о путешествии бывшего наследника) частично переведены им самим. „Вы так хорошо владеете немецким языком?“ - „В совершенстве“» (178)
А. Н. Чеботаревская см. Сологуб
А. П. Чехов: «произнес несколько существительных, перепутав артикли. <…> по-немецки не говорит вовсе, а по-французски - и того меньше» (109); «Чехов <…> написал <…> „Ich habe nicht Geld“» (186); «...вырезка из газеты „Биржевые Ведомости“ от 29 июля, где говорится о чеховском аттестате зрелости, полученном им в гимназии. Из него явствует, что Чехов имел по немецкому языку пятерку (высший балл!). Я, однако, могу решительно заявить, что Чехов не знал немецкого языка. <…> Возможно, после своего брака с Книппер он выучил несколько обрывочных разговорных фраз; ведь последние его слова, обращенные к доктору Швёреру, были: „Ich sterbe“. Как же могло случиться, что по окончании гиманзии он имел пятерку?.. Да очень просто: немецкий и французский преподают в провинции с немыслимой небрежностью. Учителя стоят на самой низкой ступени не только в общекультурном, но и в профессиональном отношении; они - объект постоянных издевательств и насмешек со стороны учеников, нередко добивающихся удовлетворительной оценки при помощи угроз. О, я мог бы написать об этом целую книгу! Ибо все, что за многие годы моей преподавательской деятельности рассказывали мне в гимназии Гуревича абитуриенты, приехавшие из провинции, - это просто невероятно»!.. <…> А ведь это были ученики, приехавшие из более или менее крупных городов; значит, можно себе представить, что за „немцы“ преподавали в таком захолустье, как Таганрог!.. Характерно, что Чехов уклонился от выпускного экзамена; должно быть, он знал, что за экзаменационным столом сидят в качестве помощников директор и инспектор, которые наверняка понизят пятерку, выставленную учителем, до тройки... Да, изучение в гимназиях одного из двух иностранных языков было и остается обязательным, однако ученик имеет право не являться на выпускной экзамен. Тогда в его аттестате зрелости отсутствует подтверждение оценки по данному языку. Именно так обстояло дело и с Чеховым. Французский, как видно из аттестата, он не изучал» (379)
Е. Н. Чириков см. Андреев
О. Н. Чюмина: «явно предпочитала говорить со мной по-немецки» (260)
С. В. Штейн: «говорит по-немецки» (433)
ru/de,
фидлер,
de/ru