О «юдобоязни» Андрея Белого 3/4
Думается, что, говоря о сочувствии, Белый имел в виду одобрение, высказанное ему теософкой Анной Минцловой, под сильнейшим влиянием которой он находился с конца 1908 года. В мемуарах "Между двух революций" Белый описывал это влияние так: "... я стал объектом почти ежедневных экспериментов ее по умению ослаблять волю; на болевых точках души моей ею брались прямо-таки виртуозно аккорды <...> Лепеты Минцловой о борьбе ее с „черными“ оккультистами нашли-таки слушателя <...> ею был использован ряд скандалов, как раз надо мной разражавшихся, как удары: то удары-де без промаха, наносимые мне масонами; в их руках-де вся пресса; в рисовке бредов она была ослепительна; <...> моя депрессия угашала сознанье; догадываясь о ее душевной болезни, я все же не мог не внимать ей..." [63].
В ноябре 1909 года Минцлова сообщала Белому:
(3)
Не могу не написать Вам сейчас же, после того как я прочла, сейчас и случайно, - Вашу статью в "Весах" - о "Штемпелеванной Культуре". Я потрясена глубоко ею... Вообще, как Вы знаете, я не люблю "журнализма", но здесь... я встретила самую заветную мысль свою, самое строгое и серьезное <отношение> к вопросу, который для меня - и для других еще, стоящих за мной - является коренным сейчас в русской жизни (Азеф - еврей)... И Вы сказали это с таким благородством и строгостью, так спокойно и сдержанно, как никогда не сказала бы я... не смогла бы сказать, т.к. я слишком страстно и горячо отношусь к этому. Но Вы - именно сказали так, как должно... Эта тонкость, это "рыцарство" - освободит нас, Арийцев, разомкнет уста наши. Андрей Белый, я считаю эту Вашу статью - истинным подвигом, первым актом рыцаря Славянского, но берегитесь теперь... Мне жаль, что я не знала раньше об этой статье Вашей. На Вас поднимутся теперь все темные силы России (ведь именно Евреи позвали Монголов, Японцев) - с Вами Бог! Люблю Вас и счастлива бесконечно, что мне пришлось увидеть эти слова, теперь, в печати - именно эти, так высказанные слова правды и пронзающие и "такта" оккультного. Да... Это иной народ, чем мы... [64].
Из (3) хорошо видно, какими приемами Минцлова удерживала Белого в орбите своего влияния: горячие похвалы, расточаемые литературному таланту и оккультной интуиции ученика, сменяются холодноватым порицанием его за самоволие ("Мне жаль, что я не знала раньше об этой статье Вашей") и предостережением о возмездии со стороны "всех темных сил России", задетых его ударом; вместе с тем дается понять, что, благодаря причастности наставника к могущественным светлым силам, их покровительство гарантировано и ученику. Минцлова заботится и о том, чтобы придать фобиям своего подопечного эсхатологическое измерение: "иной народ" [65], внушает она, это не просто те, кто захватил влиятельные позиции в современных европейских культурах, - нет, это вечные оккультные враги арийства и России, и для достижения своих целей они используют не только финансовое и моральное давление на автохтонов, - их средства куда эффективней: глобальная провокация и "желтая опасность". (Представление Минцловой о cвязи евреев с монголами и японцами восходит, вероятно, к учению Штейнера о расах, согласно которому развитие той или иной расы некогда определялось духами той или иной планеты и для семитов и монголоидов таковым было воздействие духов Марса.)
Попробуем теперь прокомментировать сделанное в (2) заявление: "я вскоре потом понял промах: заметку - не перепечатывал". Говоря "не перепечатывал", Белый, вероятно, имел в виду факт невключения заметки в сборник своих статей "Арабески", вышедший в "Мусагете" в 1911 году и вобравший в себя, помимо прочих, работы из цикла "На перевале", в составе которого "Штемпелеванная культура" впервые увидела свет. Что же касается утверждения "вскоре потом понял промах", то оно не соответствует действительности.
О том, что настроения, запечатленные в "Штемпелеванной культуре", владели Белым на протяжении еще ряда лет, свидетельствуют, например, его письма к Метнеру начала 1910-х годов. Так, в 1910 году, жалуясь на невозможность публиковаться в периодике, Белый заявлял: "... идти на поклон в жидовские органы при их ненависти ко мне не хочу" [66]. "... Нелепо я это делаю, дружа с разными жидами", - сокрушается он в 1911 году и предлагает объединиться перед лицом общей опасности: "Пора, крайняя пора всем не жидам в какой-то платформе (очень широкой) протянуть друг другу руки <...> тактическая платформа для меня есть ничто иное, как союз самообороны непродавшихся против продавшихся" [67]. Твердую готовность "не продаваться" он выражает и в 1913 году: "Работать по строкам у жидков тоже не стану"[68].
Создание "союза самообороны" не должно было ограничиваться сферою культуры - в апреле 1911 года Белый знакомит Метнера с более масштабным - геополитическим - проектом:
(4)
... вот моя греза о внешней политике: тройственный союз России, Германии, Франции (будущего, настоящего, прошлого) против жидов-англичан и монголов. Германия получает: немецкую Австрию, Турцию, Малую Азию, Сирию и Палестину, Прибалтийский край; Россия получает Персию, Индию, Галицию. Франция - Африку. И монгольство встречает отпор в Европе, половине Азии и всей Африке. Я не понимаю, как не сознают этого французы, немцы и русские. Русские стоят перед всей желтой расой лицом к лицу. Французы уже бьют тревогу в Индо-Китае, где на одного европейца - 4000 полумонголов и где японцы уже ведут пропаганду. Вильгельм прежде всех сознал желтую опасность. Индусы ненавидят англичан, Персия естественно связана с Россией. Немцы уже влияют на Сирию, Палестину, а дорога к Багдаду, ведомая немцами, возбуждает тревогу и злость в египетской прессе. Сама судьба создает тройственный союз европейского континента против островитян и желтых. Я сторонник теперь европейского объединения, как и вообще объединения всякой идейности против всякой безыдейности, и потому, конечно, не соглашаясь с Бердяевым, все же <...> нахожу его полезным бойцом против жидовеющей интеллигенции. Несогласия с Бердяевым все же домашний, внутренний спор перед кольцом и его, и нас охватывающей мертвенности [69].
Напоминая местами стилизацию записок Аксентия Поприщина [70], этот проект ориентирован, однако, на более поздние образцы политической философии. Так, описание "желтой опасности" и призыв к "европейскому объединению" явно наследуют пророчеству Владимира Соловьева об оккупации в XX веке континентальной Европы "монголами" (=монголоидами) и об освобождении европейцев от их ига спустя полвека. Неизбежность завоевания Европы Соловьев обосновывал количественным перевесом и согласованностью действий антиевропейских сил, организованных предприимчивыми японцами, а также европейской дезинтеграцией: Россия борется с азиатскими полчищами в одиночку, Германия вынуждена отражать еще и нападение Франции, а "англичане откупаются миллиардом фунтов" [71]; лишь тайно соединившись, европейцы смогут восстановить независимость: "... великое и славное освобождение достигнуто международною организацией соединенных сил всего европейского населения" [72].
В (4) соловьевские "монголы" обретают союзников - "жидов-англичан". Речь идет, разумеется, не о некоем новом этническом и/или конфессиональном единстве, а о методах осуществления британской колониальной политики, в пользу чего свидетельствуют и другие письма Белого, отразившие его впечатления от пребывания в Африке зимой-весной 1911 года. Так, в одном из них (к Вячеславу Иванову) Белый развивает идею передачи британских колоний в распоряжение французов и восклицает: "нужен тройственный союз (Россия - Германия, Франция) <...> и да погибнет „Дракон“ с жидами-англичанами!!" [73]. "Жид" в этом контексте - скряга и эксплуататор: "О жиды, жиды!" - восклицает Белый, жалуясь в одном из писем 1912 года (к Алексею Петровскому) на прижимистость Метнера [74].
Вместе с тем ясно, что в основу понятия "жиды-англичане" положено и широко распространенное убеждение, будто евреев и англосаксов выделяют среди прочих народов практицизм, меркантилизм, индивидуализм и космополитизм. В России эпохи "между двух революций" репутацию юдо- и англофилов имели носители кадетской идеологии - похоже, что именно их Белый и называет "жидовеющей интеллигенцией". (Недоверие к ней сложилось у Белого, вероятно, не без влияния отца: по воспоминаниям Сергея Соловьева, "... [Н.В.Бугаев] накопившуюся горечь изливал в пронзительных криках по адресу либералов и западников <...> а главное, „жидов“. Жиды были идефикс Бугаева. <...> После жидов он больше всего ненавидел англичан. - Надо разгромить Лондон, - кричал он, бегая по комнате. Подрастающий Боря был весь пропитан русским национализмом ..." [75].) Говоря в (4) о "безыдейности", Белый имеет в виду обделенность "жидовеющей интеллигенции" национально-патриотическим темпераментом, и эта беспочвенность в его понимании сродни психологии островитян (англичан, японцев) и апатридов (евреев), враждебных национально мыслящим народам континента (немцам, французам и русским) [76].
Представляется, что, сближая англичан и японцев, Белый обнаруживает свое знакомство с популярной теорией географического детерминизма, а именно с тезисом о параллелизме в исторических судьбах государств со сходным географическим положением. На примере Англии и Японии эта концепция разрабатывалась Львом Мечниковым [77]; в поле зрения Белого она могла попасть в ходе его университетских занятий и/или под влиянием Владимира Соловьева [78]. Что же касается "полного" состава вражеского альянса - "жиды-англичане и монголы", то его префигурацию Белый обнаружил, по-видимому, в книге Вейнингера "Пол и характер": здесь, в главе о еврействе, излагаются (вослед Вагнеру и отчасти в его духе) соображения об интеллектуально-духовном сходстве евреев с англичанами, а также указывается, что форма черепа и "желтоватость" кожи евреев свидетельствует об их родстве с монголоидами. Белый не рассматривал этот комплекс идей и наблюдений в своей "весовской" рецензии на книгу [79], однако, судя по всему, не оставил его без внимания: так, "семито-монгольская" тема в "Петербурге" сопровождается (или замещается) нагнетением "желтого".
"... Очень сдержанный, небольшого росточка, худой, походящий слегка на японца", - таким в памяти Белого предстает Сергей Гессен [80] - один из инициаторов и редакторов "Логоса". По-видимому, так же, как и "кадеты", русские неокантианцы, группировавшиеся вокруг "Логоса", причислялись Белым к "жидовеющей интеллигенции". Иначе говоря, в отличие от Метнера, полагавшего, что союз с "Мусагетом" спас журнал от "юдаизации", Белый был согласен скорее с Эллисом, который в 1911 году в письме к Метнеру назвал "логосцев" "жидовско-доцентско-эпигонской сворой" [81].
Говоря о беззащитности "Логоса" перед "старым и хитрым Лурье", Метнер имел в виду, в частности, действенность принципа "своя своих познаша" и указывал на еврейское происхождение Гессена [82]. Не упускалось из виду и то, что его отец был видным кадетом и редактором влиятельной газеты, - в мемуарах Белого Сергей Гессен аттестуется как "Гессен, философ, сын Гессена" [83] и "Гессен (сын издателя „Речи“)" [84].
ПРИМЕЧАНИЯ
[61] См.: Израиль в прошлом, настоящем и будущем: Сб. Сергиев Посад, 1915. С.62-67.
[62] Это переиздание осталось неизвестным и исследователям творчества Белого, однако попало в поле зрения специалистов по еврейскому вопросу в России (см.: Литература о евреях на русском языке, 1890-1947: Библиогр. указ. / Сост. В.Е.Кельнер, Д.А.Эльяшевич. СПб., 1995. N2577), в том числе публицистов национал-мессианистского направления: в 1990 году текст "Штемпелеванной культуры" был воспроизведен на страницах газеты "Московский строитель" (N23. 12-19 июня. С.13) и журнала "Наш современник" (N8. С.184-187), причем в газете - в сокращенной версии 1915 года.
[63] Белый А. Между двух революций... С.319-320.
[64] РГБ 25/19/17 - 35-36об. Еще три недели спустя Минцлова сообщает Белому о реакции, которую появление "Штемпелеванной культуры" вызвало у общих знакомых в Петербурге: "Вашу статью в „Весах“ он (Вяч.Иванов. - М.Б.) очень приветствует и ценит очень высоко - и с большим восторгом он говорит о том, что „из Андрея Белого вырабатывается прекрасный, тонкий, мудрый журналист“ (конечно, он ни на секунду при этом не забывает о большом, единственном поэте Симфоний русских - но ему очень нравится именно это совместительство почти несовместимых величин). Ремизовы, оба, он и она, посылают Вам самый задушевный привет свой. Они оба считают Вашу статью эту (которая, Вы знаете ли, произвела большую сенсацию здесь в Петербурге!) - подвигом истинным (особенно Серафима Павловна - она восхищается ею со всей страстной бурностью своей природы) - но, по-видимому - Вячеслав, оба Ремизова и Люб. Дм. Блок - только они одни, эти четверо - поняли как следует Ваши слова (я говорю о Петербурге), - тот страшный удар был нанесен чему-то темному Вашей рукой, и многое всколебалось от этих строгих, прямых слов Ваших" (РГБ 25/19/17 - 39об.-41об.).
[65] Соглашаясь с тем, что евреи - "иной народ", Минцлова цитирует заключительную часть заметки Белого, который, в свою очередь, цитирует "Эстраду" Метнера; рассуждения же последнего об "ином народе" восходят, судя по всему, к параграфу «Das „fremde Volk“» из 5-й главы книги Чемберлена "Die Grundlagen des Neuenzehnten Jahrhunderts".
[66] РГБ 167/2/14 - 2.
[67] РГБ 167/2/27 - 1.
[68] РГБ 167/3/10 - 5об.-6.
[69] РГБ 167/2/37 - 6-6об.
[70] Ср., напр.:
Я не понимаю, как не сознают этого французы, немцы и русские.
Французы уже бьют тревогу в Индо-Китае, где на одного европейца - 4000 полумонголов ...
Я удивляюсь, как не обратит на это внимание Англия.
... уже, говорят, во Франции большая часть народа признает веру Магомета.
Об изживании Белым в себе "поприщинских" начал путем имитации в рассказе "Адам" (1906-1907) стилистики "Записок сумасшедшего" см.: Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и лит. деятельность. М., 1995. С.281-282.
[71] Соловьев В. Сочинения в 2-х т. М., 1988. Т.2. С.738.
[72] Там же. С.739.
[73] РГБ 109/12/29 - 41-41об. Обширную выдержку из последнего письма (без фразы о "жидах-англичанах") см.: Nivat G. Prospero et Ariel: Esquisse des rapports d‘Andrej Belyj et Vjačeslav Ivanov // Cahiers du Monde russe et soviétique. 1984. T.25 (1). P.29. Эллис в письме 1913 года к Метнеру излагал сходный проект интеграции лучших сил Германии и России для отражения опасности, исходящей с Востока и Запада: "Нео-кантианцы - извините - жиды, кассиреры. <...> хотел бы видеть лучших немцев против австрийцев <...> против Азии, против жидов, против итальянцев в союзе с лучшими славянами. Зигфрид и Илья Муромец, Парсифаль и Пересвет могли бы соединиться для борьбы с вос. драконом и запад. разложением" (РГБ 167/8/15 - 1об.-2).
[74] ГЛМ 7/1/33 - 114об.
[75] Соловьев С.М. Детство: Главы из воспоминаний / Вступ. ст. и публ. Н.С.Соловьевой; подгот. текста и примеч. А.М.Кузнецова // Новый мир. 1993. N8. С.202.
[76] Противопоставление континентального как стабильного островному как хаотическому предвосхищает антитезу "имперская столица - революционные острова" в романе "Петербург".
[77] Сжатое ее изложение см. в: Ватанабэ М. Мечников и Япония // Japanese Slavic and East European Studies. 1984. Vol.5. P.49-50.
[78] Соловьев высоко ценил мечниковские труды, прежде всего книги "Empire Japonais" (1881) и "La civilisation et les grands fleuves historiques" (1889): концепцию второй он излагает в статье "Из философии истории", а материал первой использует для написания статьи "Япония (Историческая характеристика)" и, по-видимому, при разработке мотива "внешней европеизации" японцев в "Трех разговорах".
[79] См.: Бугаев Б. Вейнингер о поле и характере // Весы. 1909. N2. С.77-81.
[80] РНБ 60/13 - 89.
[81] РГБ 167/7/37 - 2об.
[82] РГБ 25/20/7 - 11.
[83] Белый А. Начало века... С.354.
[84] Белый А. Между двух революций... С.270. Ср. также: «затащенный сыном редактор „Речи“ И.В.Гессен» (Там же. С.439).
(Окончание следует)
В ноябре 1909 года Минцлова сообщала Белому:
(3)
Не могу не написать Вам сейчас же, после того как я прочла, сейчас и случайно, - Вашу статью в "Весах" - о "Штемпелеванной Культуре". Я потрясена глубоко ею... Вообще, как Вы знаете, я не люблю "журнализма", но здесь... я встретила самую заветную мысль свою, самое строгое и серьезное <отношение> к вопросу, который для меня - и для других еще, стоящих за мной - является коренным сейчас в русской жизни (Азеф - еврей)... И Вы сказали это с таким благородством и строгостью, так спокойно и сдержанно, как никогда не сказала бы я... не смогла бы сказать, т.к. я слишком страстно и горячо отношусь к этому. Но Вы - именно сказали так, как должно... Эта тонкость, это "рыцарство" - освободит нас, Арийцев, разомкнет уста наши. Андрей Белый, я считаю эту Вашу статью - истинным подвигом, первым актом рыцаря Славянского, но берегитесь теперь... Мне жаль, что я не знала раньше об этой статье Вашей. На Вас поднимутся теперь все темные силы России (ведь именно Евреи позвали Монголов, Японцев) - с Вами Бог! Люблю Вас и счастлива бесконечно, что мне пришлось увидеть эти слова, теперь, в печати - именно эти, так высказанные слова правды и пронзающие и "такта" оккультного. Да... Это иной народ, чем мы... [64].
Из (3) хорошо видно, какими приемами Минцлова удерживала Белого в орбите своего влияния: горячие похвалы, расточаемые литературному таланту и оккультной интуиции ученика, сменяются холодноватым порицанием его за самоволие ("Мне жаль, что я не знала раньше об этой статье Вашей") и предостережением о возмездии со стороны "всех темных сил России", задетых его ударом; вместе с тем дается понять, что, благодаря причастности наставника к могущественным светлым силам, их покровительство гарантировано и ученику. Минцлова заботится и о том, чтобы придать фобиям своего подопечного эсхатологическое измерение: "иной народ" [65], внушает она, это не просто те, кто захватил влиятельные позиции в современных европейских культурах, - нет, это вечные оккультные враги арийства и России, и для достижения своих целей они используют не только финансовое и моральное давление на автохтонов, - их средства куда эффективней: глобальная провокация и "желтая опасность". (Представление Минцловой о cвязи евреев с монголами и японцами восходит, вероятно, к учению Штейнера о расах, согласно которому развитие той или иной расы некогда определялось духами той или иной планеты и для семитов и монголоидов таковым было воздействие духов Марса.)
Попробуем теперь прокомментировать сделанное в (2) заявление: "я вскоре потом понял промах: заметку - не перепечатывал". Говоря "не перепечатывал", Белый, вероятно, имел в виду факт невключения заметки в сборник своих статей "Арабески", вышедший в "Мусагете" в 1911 году и вобравший в себя, помимо прочих, работы из цикла "На перевале", в составе которого "Штемпелеванная культура" впервые увидела свет. Что же касается утверждения "вскоре потом понял промах", то оно не соответствует действительности.
О том, что настроения, запечатленные в "Штемпелеванной культуре", владели Белым на протяжении еще ряда лет, свидетельствуют, например, его письма к Метнеру начала 1910-х годов. Так, в 1910 году, жалуясь на невозможность публиковаться в периодике, Белый заявлял: "... идти на поклон в жидовские органы при их ненависти ко мне не хочу" [66]. "... Нелепо я это делаю, дружа с разными жидами", - сокрушается он в 1911 году и предлагает объединиться перед лицом общей опасности: "Пора, крайняя пора всем не жидам в какой-то платформе (очень широкой) протянуть друг другу руки <...> тактическая платформа для меня есть ничто иное, как союз самообороны непродавшихся против продавшихся" [67]. Твердую готовность "не продаваться" он выражает и в 1913 году: "Работать по строкам у жидков тоже не стану"[68].
Создание "союза самообороны" не должно было ограничиваться сферою культуры - в апреле 1911 года Белый знакомит Метнера с более масштабным - геополитическим - проектом:
(4)
... вот моя греза о внешней политике: тройственный союз России, Германии, Франции (будущего, настоящего, прошлого) против жидов-англичан и монголов. Германия получает: немецкую Австрию, Турцию, Малую Азию, Сирию и Палестину, Прибалтийский край; Россия получает Персию, Индию, Галицию. Франция - Африку. И монгольство встречает отпор в Европе, половине Азии и всей Африке. Я не понимаю, как не сознают этого французы, немцы и русские. Русские стоят перед всей желтой расой лицом к лицу. Французы уже бьют тревогу в Индо-Китае, где на одного европейца - 4000 полумонголов и где японцы уже ведут пропаганду. Вильгельм прежде всех сознал желтую опасность. Индусы ненавидят англичан, Персия естественно связана с Россией. Немцы уже влияют на Сирию, Палестину, а дорога к Багдаду, ведомая немцами, возбуждает тревогу и злость в египетской прессе. Сама судьба создает тройственный союз европейского континента против островитян и желтых. Я сторонник теперь европейского объединения, как и вообще объединения всякой идейности против всякой безыдейности, и потому, конечно, не соглашаясь с Бердяевым, все же <...> нахожу его полезным бойцом против жидовеющей интеллигенции. Несогласия с Бердяевым все же домашний, внутренний спор перед кольцом и его, и нас охватывающей мертвенности [69].
Напоминая местами стилизацию записок Аксентия Поприщина [70], этот проект ориентирован, однако, на более поздние образцы политической философии. Так, описание "желтой опасности" и призыв к "европейскому объединению" явно наследуют пророчеству Владимира Соловьева об оккупации в XX веке континентальной Европы "монголами" (=монголоидами) и об освобождении европейцев от их ига спустя полвека. Неизбежность завоевания Европы Соловьев обосновывал количественным перевесом и согласованностью действий антиевропейских сил, организованных предприимчивыми японцами, а также европейской дезинтеграцией: Россия борется с азиатскими полчищами в одиночку, Германия вынуждена отражать еще и нападение Франции, а "англичане откупаются миллиардом фунтов" [71]; лишь тайно соединившись, европейцы смогут восстановить независимость: "... великое и славное освобождение достигнуто международною организацией соединенных сил всего европейского населения" [72].
В (4) соловьевские "монголы" обретают союзников - "жидов-англичан". Речь идет, разумеется, не о некоем новом этническом и/или конфессиональном единстве, а о методах осуществления британской колониальной политики, в пользу чего свидетельствуют и другие письма Белого, отразившие его впечатления от пребывания в Африке зимой-весной 1911 года. Так, в одном из них (к Вячеславу Иванову) Белый развивает идею передачи британских колоний в распоряжение французов и восклицает: "нужен тройственный союз (Россия - Германия, Франция) <...> и да погибнет „Дракон“ с жидами-англичанами!!" [73]. "Жид" в этом контексте - скряга и эксплуататор: "О жиды, жиды!" - восклицает Белый, жалуясь в одном из писем 1912 года (к Алексею Петровскому) на прижимистость Метнера [74].
Вместе с тем ясно, что в основу понятия "жиды-англичане" положено и широко распространенное убеждение, будто евреев и англосаксов выделяют среди прочих народов практицизм, меркантилизм, индивидуализм и космополитизм. В России эпохи "между двух революций" репутацию юдо- и англофилов имели носители кадетской идеологии - похоже, что именно их Белый и называет "жидовеющей интеллигенцией". (Недоверие к ней сложилось у Белого, вероятно, не без влияния отца: по воспоминаниям Сергея Соловьева, "... [Н.В.Бугаев] накопившуюся горечь изливал в пронзительных криках по адресу либералов и западников <...> а главное, „жидов“. Жиды были идефикс Бугаева. <...> После жидов он больше всего ненавидел англичан. - Надо разгромить Лондон, - кричал он, бегая по комнате. Подрастающий Боря был весь пропитан русским национализмом ..." [75].) Говоря в (4) о "безыдейности", Белый имеет в виду обделенность "жидовеющей интеллигенции" национально-патриотическим темпераментом, и эта беспочвенность в его понимании сродни психологии островитян (англичан, японцев) и апатридов (евреев), враждебных национально мыслящим народам континента (немцам, французам и русским) [76].
Представляется, что, сближая англичан и японцев, Белый обнаруживает свое знакомство с популярной теорией географического детерминизма, а именно с тезисом о параллелизме в исторических судьбах государств со сходным географическим положением. На примере Англии и Японии эта концепция разрабатывалась Львом Мечниковым [77]; в поле зрения Белого она могла попасть в ходе его университетских занятий и/или под влиянием Владимира Соловьева [78]. Что же касается "полного" состава вражеского альянса - "жиды-англичане и монголы", то его префигурацию Белый обнаружил, по-видимому, в книге Вейнингера "Пол и характер": здесь, в главе о еврействе, излагаются (вослед Вагнеру и отчасти в его духе) соображения об интеллектуально-духовном сходстве евреев с англичанами, а также указывается, что форма черепа и "желтоватость" кожи евреев свидетельствует об их родстве с монголоидами. Белый не рассматривал этот комплекс идей и наблюдений в своей "весовской" рецензии на книгу [79], однако, судя по всему, не оставил его без внимания: так, "семито-монгольская" тема в "Петербурге" сопровождается (или замещается) нагнетением "желтого".
"... Очень сдержанный, небольшого росточка, худой, походящий слегка на японца", - таким в памяти Белого предстает Сергей Гессен [80] - один из инициаторов и редакторов "Логоса". По-видимому, так же, как и "кадеты", русские неокантианцы, группировавшиеся вокруг "Логоса", причислялись Белым к "жидовеющей интеллигенции". Иначе говоря, в отличие от Метнера, полагавшего, что союз с "Мусагетом" спас журнал от "юдаизации", Белый был согласен скорее с Эллисом, который в 1911 году в письме к Метнеру назвал "логосцев" "жидовско-доцентско-эпигонской сворой" [81].
Говоря о беззащитности "Логоса" перед "старым и хитрым Лурье", Метнер имел в виду, в частности, действенность принципа "своя своих познаша" и указывал на еврейское происхождение Гессена [82]. Не упускалось из виду и то, что его отец был видным кадетом и редактором влиятельной газеты, - в мемуарах Белого Сергей Гессен аттестуется как "Гессен, философ, сын Гессена" [83] и "Гессен (сын издателя „Речи“)" [84].
ПРИМЕЧАНИЯ
[61] См.: Израиль в прошлом, настоящем и будущем: Сб. Сергиев Посад, 1915. С.62-67.
[62] Это переиздание осталось неизвестным и исследователям творчества Белого, однако попало в поле зрения специалистов по еврейскому вопросу в России (см.: Литература о евреях на русском языке, 1890-1947: Библиогр. указ. / Сост. В.Е.Кельнер, Д.А.Эльяшевич. СПб., 1995. N2577), в том числе публицистов национал-мессианистского направления: в 1990 году текст "Штемпелеванной культуры" был воспроизведен на страницах газеты "Московский строитель" (N23. 12-19 июня. С.13) и журнала "Наш современник" (N8. С.184-187), причем в газете - в сокращенной версии 1915 года.
[63] Белый А. Между двух революций... С.319-320.
[64] РГБ 25/19/17 - 35-36об. Еще три недели спустя Минцлова сообщает Белому о реакции, которую появление "Штемпелеванной культуры" вызвало у общих знакомых в Петербурге: "Вашу статью в „Весах“ он (Вяч.Иванов. - М.Б.) очень приветствует и ценит очень высоко - и с большим восторгом он говорит о том, что „из Андрея Белого вырабатывается прекрасный, тонкий, мудрый журналист“ (конечно, он ни на секунду при этом не забывает о большом, единственном поэте Симфоний русских - но ему очень нравится именно это совместительство почти несовместимых величин). Ремизовы, оба, он и она, посылают Вам самый задушевный привет свой. Они оба считают Вашу статью эту (которая, Вы знаете ли, произвела большую сенсацию здесь в Петербурге!) - подвигом истинным (особенно Серафима Павловна - она восхищается ею со всей страстной бурностью своей природы) - но, по-видимому - Вячеслав, оба Ремизова и Люб. Дм. Блок - только они одни, эти четверо - поняли как следует Ваши слова (я говорю о Петербурге), - тот страшный удар был нанесен чему-то темному Вашей рукой, и многое всколебалось от этих строгих, прямых слов Ваших" (РГБ 25/19/17 - 39об.-41об.).
[65] Соглашаясь с тем, что евреи - "иной народ", Минцлова цитирует заключительную часть заметки Белого, который, в свою очередь, цитирует "Эстраду" Метнера; рассуждения же последнего об "ином народе" восходят, судя по всему, к параграфу «Das „fremde Volk“» из 5-й главы книги Чемберлена "Die Grundlagen des Neuenzehnten Jahrhunderts".
[66] РГБ 167/2/14 - 2.
[67] РГБ 167/2/27 - 1.
[68] РГБ 167/3/10 - 5об.-6.
[69] РГБ 167/2/37 - 6-6об.
[70] Ср., напр.:
Я не понимаю, как не сознают этого французы, немцы и русские.
Французы уже бьют тревогу в Индо-Китае, где на одного европейца - 4000 полумонголов ...
Я удивляюсь, как не обратит на это внимание Англия.
... уже, говорят, во Франции большая часть народа признает веру Магомета.
Об изживании Белым в себе "поприщинских" начал путем имитации в рассказе "Адам" (1906-1907) стилистики "Записок сумасшедшего" см.: Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и лит. деятельность. М., 1995. С.281-282.
[71] Соловьев В. Сочинения в 2-х т. М., 1988. Т.2. С.738.
[72] Там же. С.739.
[73] РГБ 109/12/29 - 41-41об. Обширную выдержку из последнего письма (без фразы о "жидах-англичанах") см.: Nivat G. Prospero et Ariel: Esquisse des rapports d‘Andrej Belyj et Vjačeslav Ivanov // Cahiers du Monde russe et soviétique. 1984. T.25 (1). P.29. Эллис в письме 1913 года к Метнеру излагал сходный проект интеграции лучших сил Германии и России для отражения опасности, исходящей с Востока и Запада: "Нео-кантианцы - извините - жиды, кассиреры. <...> хотел бы видеть лучших немцев против австрийцев <...> против Азии, против жидов, против итальянцев в союзе с лучшими славянами. Зигфрид и Илья Муромец, Парсифаль и Пересвет могли бы соединиться для борьбы с вос. драконом и запад. разложением" (РГБ 167/8/15 - 1об.-2).
[74] ГЛМ 7/1/33 - 114об.
[75] Соловьев С.М. Детство: Главы из воспоминаний / Вступ. ст. и публ. Н.С.Соловьевой; подгот. текста и примеч. А.М.Кузнецова // Новый мир. 1993. N8. С.202.
[76] Противопоставление континентального как стабильного островному как хаотическому предвосхищает антитезу "имперская столица - революционные острова" в романе "Петербург".
[77] Сжатое ее изложение см. в: Ватанабэ М. Мечников и Япония // Japanese Slavic and East European Studies. 1984. Vol.5. P.49-50.
[78] Соловьев высоко ценил мечниковские труды, прежде всего книги "Empire Japonais" (1881) и "La civilisation et les grands fleuves historiques" (1889): концепцию второй он излагает в статье "Из философии истории", а материал первой использует для написания статьи "Япония (Историческая характеристика)" и, по-видимому, при разработке мотива "внешней европеизации" японцев в "Трех разговорах".
[79] См.: Бугаев Б. Вейнингер о поле и характере // Весы. 1909. N2. С.77-81.
[80] РНБ 60/13 - 89.
[81] РГБ 167/7/37 - 2об.
[82] РГБ 25/20/7 - 11.
[83] Белый А. Начало века... С.354.
[84] Белый А. Между двух революций... С.270. Ср. также: «затащенный сыном редактор „Речи“ И.В.Гессен» (Там же. С.439).
(Окончание следует)