Абрахам Маслоу: Мотивация и личность
Происхождение патологии
Депривация и угроза
Целевой объект для индивида может иметь два значения. Во - первых, он имеет присущее ему самому внутреннее значение, а кроме того, он может иметь вторичную, символическую ценность. Так девочка, не получившая рожка с мороженым, которого ей хотелось, возможно, лишилась при этом лишь рожка с мороженым. Другой же ребенок, который не получил такой же рожок, лишился при этом не только сенсорного удовлетворения, но, может быть, ощутил себя обделенным материнской любовью, поскольку мать отказалась купить ему мороженое. Для второго ребенка рожок с мороженым обладает не только присущей ему самому внутренней ценностью, но, помимо этого, является носителем определенных психологических ценностей. Лишиться мороженого как такового, в принципе, не столь важная потеря для здорового индивида, и сомнительно, может ли лишение такого рода вообще называться фрустрацией, то есть словом, которым обозначают депривацию угрожающего характера. Лишь в том случае, когда целевой объект представляет любовь, престиж, уважение или другие базовые потребности, для того, кто лишился его, могут наступить неблагоприятные последствия, обычно определяемые как фрустрация.
Теперь хорошо известно, что во многих случаях безбрачие не приводит к психопатологии. Какой же фактор является определяющим для возникновения патологии? Клиническая работа с людьми, не страдающими неврозом, четко показывает, что сексуальная депривация носит патогенетический характер в строгом смысле слова, только когда она отождествляется личностью с неприятием со стороны противоположного пола, чувством неполноценности, низкой оценкой, недостатком уважения, изоляцией или другими моментами, препятствующими удовлетворению базовых потребностей. Сексуальная депривация переносится относительно легко теми личностями, для которых она не связана с перечисленными явлениями.
Неизбежные моменты депривации в детстве обычно тоже считаются причиной фрустрации. Наблюдения за детьми, у которых нет сомнений в уважении и любви родителей, показали, что депривация, необходимость соблюдать дисциплину и наказания порой переносятся с удивительной легкостью.
Конфликт и угроза
Единое понятие конфликта может пересекаться с понятием угрозы, так же как и понятие фрустрации. Мы рассмотрим несколько типов конфликта.
Пример элементарного конфликта - возможность выбора. Первый тип предполагает выбор одного из двух путей достижения одной и той же цели, причем эта цель имеет для организма относительно невысокую значимость. Психологическая реакция на такую ситуацию выбора практически никогда не носит патологического характера.
Другая разновидность конфликта - это ситуация, в которой имеются альтернативные пути достижения цели, причем цель важна для индивида. Самой цели ничто не угрожает. Когда решение принято, ощущение конфликта, как правило, исчезает. Однако, без сомнения, когда значимость цели высока, конфликт при выборе из двух или более путей, ведущих к ней, может быть весьма глубоким.
Конфликт угрожающего характера фундаментальным образом отличается по своему типу от двух вышеописанных разновидностей конфликта. Здесь по - прежнему присутствует ситуация выбора, но теперь это выбор одной из двух различных целей, каждая из которых имеет жизненную необходимость. В такой ситуации сам факт выбора, как правило, не разрешает конфликт, поскольку принятие решения означает отказ от чего - либо не менее важного, чем то, что выбрано. Отказ от необходимой цели или удовлетворения потребности представляет собой угрозу, и даже после того, как выбор уже сделан, влияние угрозы сохраняется. Одним словом, такая разновидность конфликта всегда ведет к продолжительным помехам для удовлетворения базовой потребности. Эта разновидность является патогенетической.
Катастрофический конфликт наилучшим образом определяется как чистая угроза без альтернативы или возможности выбора. Любой выбор в результате ведет к катастрофе или угрозе, или же существует только одна возможность, которая ведет к трагическому исходу. Такую ситуацию можно назвать конфликтной, лишь расширив значение этого понятия. Понять такую ситуацию можно на примере человека, который будет казнен через несколько минут, или животного, которое знает, что его ждет наказание, причем все пути к бегству, нападению или замещающему поведению отрезаны.
Рассуждая с точки зрения психопатологии, мы должны прийти к тому же выводу, к которому пришли после анализа фрустрации.
Единственным значимым понятием служит не конфликт и не фрустрация, но основная патогенетическая черта их обоих, а именно угроза возникновения препятствий или наличие препятствий для удовлетворения базовых потребностей и самоактуализации организма.
Индивидуальное определение угрозы
Мы должны определять ситуацию или угрозу не только с точки зрения базовых потребностей, свойственных биологическому виду в целом, но также с точки зрения индивидуальных особенностей организма, который сталкивается с определенной проблемой.
Здоровым взрослым людям внешняя ситуация в целом угрожает меньше, чем среднему индивиду или человеку, страдающему неврозом. Не следует забывать и о том, что, хотя здоровье взрослого человека и обеспечивается отсутствием или успешным преодолением угрозы в детстве, он становится все более устойчивым к угрозе с течением времени; например, практически невозможно создать угрозу мужественности мужчины, который абсолютно уверен в себе. Утрата любви - не большая угроза для того, кто любим на протяжении всей жизни и кто чувствует себя достойным любви и способным любить.
Травма и болезнь как угроза
Необходимо отметить, что концепция угрозы включает феномены, которые не относятся ни к категории конфликта, ни к категории фрустрации в обычном смысле этих слов. Серьезная болезнь определенного типа может вести к психопатологии. Человек, у которого был тяжелый инфаркт, часто ведет себя так, как будто ему угрожает опасность. Болезнь или время, проведенное в больнице, часто представляют непосредственную угрозу для маленьких детей, независимо от депривации, которая была связана с этими событиями.
К перечню воздействий, представляющих угрозу и не относящихся ни к конфликтам, ни к фрустрации, мы можем добавить серьезную травму фундаментального характера. Человек, переживший страшную аварию, может прийти к выводу, что он не хозяин своей судьбы и что смерть постоянно ожидает его у порога. Перед лицом такого превосходящего по силе и угрожающего мира некоторые люди, видимо, теряют уверенность в своих способностях, даже в самых простейших. Следует добавить, что такая реакция с большей степенью вероятности может наблюдаться у людей с определенной структурой характера, делающей их более уязвимыми в отношении угрозы.
Подавление самоактуализации как угроза
Соглашаясь с Гольдштейном , мы можем рассматривать большую часть индивидуальных переживаний, связанных с угрозой, как ситуации, тормозящие или угрожающие подавить развитие личности на пути к самоактуализации.
Следует также отметить, что сопоставимость понятий угроза и торможение развития создает возможность ситуации, которая на данный момент может не представлять субъективной угрозы, но чревата угрозой или торможением развития в будущем. Примером является подчинение родителей ребенку, которое может привести к формированию капризного психопата.
Животные
Агрессию можно вызвать различными способами, и во многих ситуациях животные подобны людям. Например, существует детерминант, который называется рефлексом защиты своей территории; его можно проиллюстрировать на примере птиц, которые гнездятся на земле. Когда они выбирают место для размножения, они нападают на всех птиц, которые появились в радиусе, определенном ими как собственная территория. Но они нападают лишь на тех, кто вторгается на их территорию, и ни на кого другого.
При изучении высших животных выясняется все более глубокая связь нападения и доминирования. Практически любое проявление жестокости у этих животных имеет место лишь тогда, когда оно необходимо для подтверждения статуса доминирования или для того, чтобы изменить этот статус.
Исследователи, изучающие поведение животных, пришли к общему мнению о том, что большинство плотоядных убивает жертву лишь для того, чтобы добыть пищу, а не из садистских наклонностей; примерно также мы добываем мясо, чтобы съесть его, а не из стремления убивать. В конечном счете все это значит, что впредь любые доводы о том, что животное начало в нас принуждает нас к агрессивности или разрушительному поведению как самоцели, должны быть поставлены под сомнение или отвергнуты.
Дети
Ребенок, который чувствует себя незащищенным, для базовых потребностей которого в безопасности, любви, принадлежности и самоуважении существуют помехи или угроза, обнаружит больше эгоизма, ненависти, агрессивности и склонности к разрушительному поведению. Дети, которых любят и уважают родители, проявляют меньше склонностей к агрессивности. Следовательно, детскую враждебность нужно интерпретировать скорее в реактивном, инструментальном или защитном аспекте, нежели как носящую инстинктивный характер.
Соперничество между братьями и сестрами представляет особенный и порою загадочный случай. Двухлетний ребенок может быть опасно агрессивен по отношению к своему новорожденному брату. Временами враждебное намерение выражается весьма простодушно и прямолинейно. Одно из разумных объяснений состоит в том, что двухлетний малыш просто не в состоянии понять, что его мать может любить двоих детей одновременно. Он причиняет боль не ради того, чтобы сделать больно, но чтобы сохранить любовь своей матери.
Другой особый случай это психопатическая личность, агрессия которой часто выглядит немотивированной, т. е. представляющей самоцель. Здесь необходимо сослаться на принцип, который впервые сформулировала Рут Бенедикт, пытаясь объяснить, почему общество, находящееся в безопасности, может участвовать в войне. Ее объяснение состояло в том, что защищенные здоровые люди не испытывают враждебных или агрессивных чувств по отношению к людям, которые в широком смысле являются их братьями и с которыми они способны отождествить себя. Если же некто теряет человеческий облик, он может быть убит даже добрыми, любящими, здоровыми людьми; точно так же как, не чувствуя за собой никакой вины, они могут убить досаждающее им насекомое или забить животное, чтобы употребить его в пищу.
Для того чтобы понять психопата, полезно представить, что такие люди не способны проявлять любовь к другим людям и поэтому могут причинить им боль или даже непреднамеренно убить, не испытывая при этом ни ненависти, ни удовольствия, так же как они могут убить животное, которое причиняет вред. Определенные детские реакции, которые выглядят жестокими, вероятно, также проистекают из неспособности к идентификации такого рода, так как ребенок еще не созрел в достаточной мере для межличностных отношений.
Клинический опыт
Насилие, гнев, ненависть, желания деструктивного характера, стремление к отмщению и т. п. в большом количестве встречаются практически у каждого, если не в явной, то в скрытой форме. Опытные врачи не воспринимают всерьез слова того, кто говорит, что никогда не испытывал ненависти. Они лишь будут предполагать, что данная личность подавила ее либо вытеснила в подсознание. Они предполагают, что ее можно обнаружить в каждом.
Кроме того, существует общепринятый опыт психотерапии, который открыто говорит об импульсах насильственного характера в человеке (не получающих выхода) и стремится помочь ему избавиться от них, устранить их невротические или нереалистические составляющие. Обычным результатом успешной терапии (или успешного развития и созревания личности) является то, что можно наблюдать у самоактуализирующихся людей: 1) они испытывают враждебность, ненависть, стремление к насилию, злобу, агрессивность деструктивного характера гораздо реже, чем обычные люди; 2) они не теряют способность к гневу или агрессивности, но у них эти состояния обычно трансформируются в негодование, самоутверждение, сопротивление попыткам использовать их, гнев против несправедливости, т. е. агрессивность нездорового характера становится здоровой агрессивностью; и 3) более здоровые люди, очевидно, гораздо меньше страшатся собственного гнева или проявлений агрессивности, поэтому они способны выразить их более искренне, если они вообще проявляют их.
Эндокринология и генетика
Почти нет сомнений в том, что половые гормоны, а также гормоны надпочечников и гипофиза явно оказывают определяющее влияние на склонность к агрессивности, доминированию, пассивности и свирепости. Но поскольку все железы внутренней секреции оказывают взаимное влияние друг на друга, некоторые из полученных данных весьма сложны для понимания и требуют специальных знаний.
Разумеется, данные генетики, касающиеся хромосом и самих генов, также весьма актуальны. Например, одно лишь открытие того, что особи мужского пола с двойной мужской хромосомой склонны к почти не поддающейся контролю ярости, делает невозможной теорию об исключительной роли окружающей среды в формировании личности.
Теоретическая оценка
Как мы могли убедиться, широко распространено мнение о том, что склонность к агрессивности или причинению боли является скорее поведением вторичного или производного характера, нежели определяется первичной мотивацией. Это означает, по всей вероятности, что враждебное или деструктивное поведение человека практически всегда - результат объяснимой причины какого-либо рода, реакция на определенную ситуацию, т. е. скорее следствие, нежели исходная причина.
Несомненно, можно доказать, что деструктивное поведение человека является производным такого количества различных факторов, что просто смешно говорить о каком бы то ни было единственном импульсе к деструктивному поведению. Это можно проиллюстрировать несколькими примерами.
Деструктивное поведение может носить случайный характер, когда человек устраняет нечто, препятствующее достижению цели. Маленькая девочка, которая изо всех сил старается дотянуться до игрушки, находящейся на некотором расстоянии от нее, не в состоянии заметить, что она наступает на другие игрушки, попадающиеся ей на пути.
Деструктивное поведение может стать одной из сопутствующих реакций на базовую угрозу. По своей сути это поведение защитного характера, скорее контратака, чем атака как самоцель.
Любая травма, нанесенная организму, любое ощущение органического нарушения, скорее всего, вызовет в неуверенном в себе человеке аналогичное сознание угрозы, а следовательно, может привести к возникновению деструктивного поведения; так, при травме головного мозга пациент во множестве случаев стремится поддержать пошатнувшееся самоуважение, принимая множество отчаянных мер. Одна из причин деструктивного поведения, которая обычно упускается из виду или же некорректно формулируется, - это авторитарное видение жизни. Если бы люди действительно должны были жить в джунглях, где все остальные животные принадлежали к одной из двух категорий - тот, кто может их съесть, и тот, кто может быть съеден, агрессия стала бы разумным и логичным проявлением личности. Люди авторитарного склада, видимо, часто подсознательно склонны уподоблять мир таким джунглям. Руководствуясь принципом, что лучшая защита - это нападение, такие люди способны наброситься, ударить, разрушить без какой - либо видимой причины, и их реакция в целом кажется бессмысленной, пока не становится понятно, что это просто ожидание нападения со стороны другого человека. Существует также много других хорошо известных форм враждебности защитного характера.