Стереть из памяти прошлое? Да? Нет?
Наталья сидела на диване, поджав под себя ноги и кутая их в плед с причудливым узором, привезенным когда-то давно родителями из поездки на Дальний Восток. Опираясь спиной на потрепанную переездами подушку с вышитым котом, она молча смотрела в окно, в которое с равными промежутками ветер кидал ветки соседних деревьев. Она специально не включала свет - так ей лучше думалось. С самого детства мама считала это её странностью, но Наталья упорно продолжала закрываться в темной комнате, когда хотела подумать. В темноте, как ей казалось, её мысли становились более яркими, выраженными, выпуклыми. Их можно было вполне ощутимо потрогать и даже при желании переставить местами, нарушив их стройное звучание в голове или, наоборот, хаотично разбросать, собирая и расставляя заново. Сегодня у неё не было особого желания думать, даже поводов не предвиделось, но по привычке она сидела в темноте и смотрела в окно.
В соседней комнате мирно посапывали два малыша. Её счастье и её отрада, которые по причудливой прихоти судьбы умножились на два, подарив ей не одного, а сразу двоих сыновей. Её муж, услышав два года назад это известие, сначала надолго замолчал, а потом закружил её по комнате, сбивая стулья и нарушая заведенный порядок - не шуметь. В один миг он стал дважды отцом, растеряв всю свою сдержанность, собранность, рациональность и еще целую кучу качеств, которые были уместны в его офисе, но никак не в стенах дома. Наталья часто про себя мечтала о том, чтобы Андрей сбросил спесь и спустился к ней, а теперь уже к ним, со своего пьедестала. Но он оставался недосягаем, как заходящее солнце, которое туристы любят ловить в ладошку. В те редкие моменты, когда он всё же оказывался с ней и сыновьями по эту сторону возведенных им баррикад, Андрей сажал их всех в машину и вывозил на природу, заезжая по дороге в супермаркет, чтобы купить всё необходимое. В такие дни Наталья с тоской вспоминала начало их романа, ночные прогулки, подсчет звезд на небе и то, как он, словно нашкодивший мальчишка, сбегал с собственных совещаний, чтобы побыть с ней.
Несмотря на всё это, Наталья любила Андрея. Любила вопреки. И очень дорожила теми моментами, когда они оказывались вместе, когда он усталый приходил домой и не закрывался в кабинете, а сразу шел в детскую, садился рядом с ней и держал её за руку всё то время, что она напевала колыбельную сыновьям. Потом они вместе шли на кухню, где он сам делал чай, и тихонько, боясь потревожить беспокойный сон малышей, болтали о всяких пустяках. На следующий день Андрей ни свет ни заря уходил на работу, иллюзия рассеивалась, но Наталья знала, что придет день, и он снова будет держать её за руку, щекоча своим дыханием её шею в то время, как она тихонько будет петь выученные еще в детстве песни.
Она привыкла за время их брака к его поздним возвращениям, к тому, что он мог полночи просидеть в своем кабинете, составляя недоступные ее пониманию графики и расчеты, и только к одному она так до сих пор и не привыкла - к одиноким ночам в пустой постели. Чтобы у него не происходило, до скольких бы не горела его настольная лампа, в каком бы состоянии он ни приходил, и даже во времена их редких ссор, когда её нервы сдавали, засыпал и просыпался он всегда вместе с ней или, как минимум, рядом. Усталый, измотанный, с покрасневшими от монитора глазами он и в два, и в три, а порой и в четыре ночи проходил тихонько в их спальню, и пусть всего лишь на пару часов, но прижимал ее к себе и забывался беспокойным сном. В полутьме комнаты он находил ее руку, легонько касался её пальцев и так засыпал. Наталья каждый раз в эти мгновения отвечала ему во сне легким пожатием. Они соблюдали этот придуманный ими ритуал вот уже почти три года. С самой первой их совместной ночи, когда он, еще будучи влюбленным как мальчишка, не засиживался в кабинете, а спешил к ней, к ее мягким рукам, к ее копне непослушных волос, в которые он любил зарываться носом, говоря, что они пахнут весенним лугом. И вот уже почти три года Наталья покупала его любимый шампунь с запахом лаванды и луговых трав, чтобы он всегда мог снова окунуться в любимый им аромат и почувствовать себя дома. И лишь в те дни, когда Андрей уезжал в командировки, она чувствовала себя бесконечно одинокой и брошенной. Ей хотелось, как в детстве, кутаться в старый плед и смотреть в окно.
Сегодня был как раз такой день и была такая ночь. По прилету Андрей позвонил ей, попросил поцеловать пацанов, как он любил говорить, и пропал из эфира. Она никогда не беспокоила его в его поездках. Не названивала, не плакала в трубку, не капризничала и вообще всячески старалась дать ему понять, что доверяет безоговорочно. Собственно, так и было. Но ей так иногда хотелось, чтобы он вышел спешно из очередного конференц-зала, набрал ее номер и прошептал, проникая своим глубоким голосом в потаенные уголки ее памяти: "Здравствуй, родная, я скоро буду дома". Наталья ждала этих слов почти маниакально, каждый раз рисуя себе в красках, как именно он будет это говорить. Но все тщетно. Он улетал, отзванивался, а спустя день как ни в чем ни бывало возвращался домой, ставя на пороге дорожную сумку и закрываясь в кабинете.
Наталья встала с дивана, поправив плед и тихонько вошла в комнату к мальчикам. Оба мирно спали, раскинув руки по разные стороны от себя. "Звезда" в исполнении Илюши выглядела внушительнее, так как он умудрился раскинуть еще и ноги, просунув одну из них в щель ограждения кроватки. Она в очередной раз поблагодарила Бога за приумноженное счастье, поцеловала обоих в теплые и пахнущие молоком, яблочным пюре и одновременно детским кремом лобики, и прошла на кухню. Часы на стене показывали почти час ночи. А сна ни в одном глазу. Заварив на скорую руку чай, Наталья включила ноутбук, забытый днем на столе, когда к ней заходила Ольга и они на пару искали рецепт приготовления тирамису, которым ее подруга непременно хотела удивить на субботнем празднике родню своего мужа. Экран высветил её - Натальино - улыбающееся лицо, Андрея, который одной рукой обнимал ее за талию, а второй - держал Кирюшу. Его брат близнец сидел на маминых руках, прижимаясь к ней пухлым тельцем годовалого малыша. Она смотрела на фотографию и чувствовала, как погружается в бездну любви, тепла, заботы и материнского счастья. Наталья не знала, зачем она включила ноутбук, поэтому задумчиво переводила курсором мышки с одной иконки на другую, открывала и закрывала папки, пока стрелка не подсветила три буквы - ICQ. Сколько она уже не включала ее? Два года? Три? Наверное, с тех самых пор. Рука дрогнула от волнения, и Наталья увидела, как по экрану побежали строки загрузки программы. Блог приветствия, рекламы, а вот и окошко с логином. Она уже было хотела нажать крестик закрытия, но любопытство вкупе с завывающим за окном ветром заставили ее нервно набрать до боли знакомые девять цифр номера. А вот пароль не подошел. Дрожащими пальцами она стала перебирать на клавиатуре все используемые ранее комбинации букв и цифр, но ни одна не подошла. На пятой попытке она отчаялась и снова потянулась закрыть программу, видя во всем этом какой-то знак свыше, но тут вспомнила про возможность восстановления пароля. Однако и там ее ждало разочарование в виде слов о том, что заветный пароль ушел на почтовый ящик, которого давно уже нет. Одержимая навязчивой идеей все же проникнуть в свое прошлое, Наталья вошла в почтовый ящик, которым так же не пользовалась с тех самых пор, разблокировав его и получив наконец-то вожделенный пароль.
С замирающем сердцем Наталья наблюдала, как загружается программа, где-то в глубине души боясь, что что-то может пойти не так. Но нет. На экране снова замелькала реклама, а потом выгрузился список контактов. Контактов, которыми она не пользовалась уже несколько лет. Бывшие друзья, знакомые и просто случайные собеседники продолжали жить на этой территории своей жизнью. Менялись статусы, иконки, фотографии, кто-то давно уже перешел в режим offline, а кто-то, как и три, и четыре, и пять лет назад был online даже в час ночи.
Она смотрела как завороженная на все эти имена, которые когда-то что-то значили в её жизни, искренне считав тогда, что случайных людей не бывает, что каждый из них, переступив порог её судьбы пусть всего лишь на час, пришел с какой-то своей целью. Научить, улыбнуть, поддержать или ища поддержки, все они несли свою мудрость, свой опыт, свои разочарования, схлестнув в какой-то точке свою жизнь с её. И лишь один из них ворвался к ней стремительно, словно тайфун, снося все на своем пути, руша её каноны, табу, ломая изо дня в день её саму и выстраивая заново по кирпичикам всё её мироощущение, её мир чувств, эмоций, мыслей и снов, заставляя каждый последующий день уже ИХ жизни всё больше открываться ему и закрываться ото всех других за, как тогда казалось, нерушимой стеной, возводимой им своими словами, признаниями и вообще одним фактом своего существования. Тогда ей наивно казалось, что он возводит этот бастион, чтобы оказаться с ней вместе по ТУ сторону, и лишь спустя время она поняла, что осталась там одна, в то время, как он продолжал, как и раньше, находиться с той стороны, где кипела жизнь, где случались ссоры, встречи, друзья и родные. Его умению создавать ИХ мир, охраняя при этом свой собственный, можно было только позавидовать. Правда, понимание всего этого пришло к ней много позже, тогда, когда она стирая в кровь пальцы, старалась выбраться из придуманного ими вместе мира, в который добровольно себя заточила.
