Булгаков и Маяковский
О непростых отношениях Булгакова и Маяковского и как самоубийство Маяковского спасло от самоубийства Булгакова.
полностью здесь
https://olegchagin.livejournal.com/4635762.html Иудушки
Вершиной травли Маяковским Булгакова стал разнос пьесы «Дни Турбиных», которую поэт предлагал пролетариям срывать. Булгаков был близок к самоубийству, но его опередил Маяковский. Уход из жизни его недруга вдохновил писателя продолжать писать «Мастера и Маргариту», где поэту он отвёл роль Иуды.
В одном из писем жена Булгакова рассказывает, как поэт Владимир Маяковский травил Михаила Булгакова.
"Много раз перечитываю речь Маяковского и всегда недоумеваю: почему запретить, снять пьесу плохо, а двести человек привести в театр и устроить небывалый скандал, это можно, это хорошо». Л. Яновская.
У Маяковского и Булгакова было мало общего. Первый занимал сначала крайне левый фланг, а в конце жизни отбросил все свои прежние идеологические установки и пошёл в услужение режиму Сталину. Второй был крайне правым, и к тому же религиозным человеком. За Маяковским была мощная писательская организация (сначала ЛЕФ, потом РАПП), поддержка бюрократии и спецслужб, за Булгаковым не было никого. Пролетарский поэт считал своим долгом не давать писательскую дорогу «чужеродному элементу».
Это был лишь один эпизод травли Маяковским Булгакова. Поэт клеймил его с трибуны, в кулуарах в писательской среде недоумевал, почему «этот белогвардеец ещё на свободе». В те годы - во второй половине 1920-х - Булгакова сплошь преследовали неудачи, и отношение Маяковскому к нему лишь добавляло трагизма его жизни. Писатель стал подумывать о самоубийстве. Но тут неожиданным образом Маяковский в итоге спас жизнь Булгакову. Лидия Яновская писала об этом периоде жизни Булгакова:
«Трагическое самоубийство Маяковского 14 апреля 1930 года вызвало неожиданно сильный резонанс в стране. 17 апреля, в день похорон, улица Воровского в Москве, возле Союза писателей, сколько хватал глаз, была запружена бесконечным потоком медленно идущих и стоящих вплотную к стенам людей. На фотографии Ильфа, сделанной во дворе Дома писателей, - невиданно мрачное, отчаянное лицо Михаила Булгакова.
Тени безысходности на этом лице вызваны не только горечью похорон. Смерть Маяковского совпала с одним из самых тяжких моментов собственной судьбы Михаила Булгакова.
Булгаков действительно был близок к самоубийству. Думаю даже, что смерть Маяковского остановила его пистолет.
Он ведь не был человеком группового поведения и не был склонен повторять чужие поступки. Новый выстрел прозвучал бы не решением, а подражанием, истеричным повтором. В каком-то смысле пуля Маяковского просвистела вместо булгаковской.
Тем не менее, назавтра после похорон Маяковского - 18 апреля - Булгаков получил наконец ответ на своё «Письмо»: ему позвонил Сталин. Надо думать, неприятно пораженный размахом прощания с поэтом, «вождь» не желал повторения подобных похорон.
Не буду пересказывать этот хорошо известный разговор.
Самоубийство Маяковского не только остановило расставание с жизнью Булгакова, но и взбодрило его и послужило толчком к продолжению написания романа «Мастер и Маргарита».
В глазах Булгакова Маяковский мог быть только Иудой, ведь он предал свой «атакующий класс», став новым пролетарским буржуа: заграничные поездки, большие гонорары, валютные подарки любовнице - всё это мало вязалось с образом пламенного «агитатора, горлана-главаря». Да ещё гипертрофированная забота о собственном здоровье.
Маяковский никогда не пил сырой воды, постоянно носил с собой мыльницу и фляжку с кипячёной водой. Его отец умер от заражения крови, уколовшись ржавой скрепкой, и сын всю жизнь боялся повторить его судьбу.
Маяковский предал и своих собратьев по литературному объединению. Как только ЛЕФ ослабел и оказался неугоден Сталину, Маяковский покинул «левый фронт» и перебежал в стан бывших противников.
Иудин грех был и в его отношениях с Горьким. Присоединившись к кампании против Горького, организованной сверху, он в «Письме писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому» в вызывающей манере осудил пролетарского писателя как эмигранта. Горький ему этого никогда не простил.
Тогда же Булгаков писал: «Всё равно, как бы писатель не унижался, как бы не подличал перед властью, всё едино, она погубит его. Не унижайтесь!»
полностью здесь
https://olegchagin.livejournal.com/4635762.html Иудушки
Вершиной травли Маяковским Булгакова стал разнос пьесы «Дни Турбиных», которую поэт предлагал пролетариям срывать. Булгаков был близок к самоубийству, но его опередил Маяковский. Уход из жизни его недруга вдохновил писателя продолжать писать «Мастера и Маргариту», где поэту он отвёл роль Иуды.
В одном из писем жена Булгакова рассказывает, как поэт Владимир Маяковский травил Михаила Булгакова.
"Много раз перечитываю речь Маяковского и всегда недоумеваю: почему запретить, снять пьесу плохо, а двести человек привести в театр и устроить небывалый скандал, это можно, это хорошо». Л. Яновская.
У Маяковского и Булгакова было мало общего. Первый занимал сначала крайне левый фланг, а в конце жизни отбросил все свои прежние идеологические установки и пошёл в услужение режиму Сталину. Второй был крайне правым, и к тому же религиозным человеком. За Маяковским была мощная писательская организация (сначала ЛЕФ, потом РАПП), поддержка бюрократии и спецслужб, за Булгаковым не было никого. Пролетарский поэт считал своим долгом не давать писательскую дорогу «чужеродному элементу».
Это был лишь один эпизод травли Маяковским Булгакова. Поэт клеймил его с трибуны, в кулуарах в писательской среде недоумевал, почему «этот белогвардеец ещё на свободе». В те годы - во второй половине 1920-х - Булгакова сплошь преследовали неудачи, и отношение Маяковскому к нему лишь добавляло трагизма его жизни. Писатель стал подумывать о самоубийстве. Но тут неожиданным образом Маяковский в итоге спас жизнь Булгакову. Лидия Яновская писала об этом периоде жизни Булгакова:
«Трагическое самоубийство Маяковского 14 апреля 1930 года вызвало неожиданно сильный резонанс в стране. 17 апреля, в день похорон, улица Воровского в Москве, возле Союза писателей, сколько хватал глаз, была запружена бесконечным потоком медленно идущих и стоящих вплотную к стенам людей. На фотографии Ильфа, сделанной во дворе Дома писателей, - невиданно мрачное, отчаянное лицо Михаила Булгакова.
Тени безысходности на этом лице вызваны не только горечью похорон. Смерть Маяковского совпала с одним из самых тяжких моментов собственной судьбы Михаила Булгакова.
Булгаков действительно был близок к самоубийству. Думаю даже, что смерть Маяковского остановила его пистолет.
Он ведь не был человеком группового поведения и не был склонен повторять чужие поступки. Новый выстрел прозвучал бы не решением, а подражанием, истеричным повтором. В каком-то смысле пуля Маяковского просвистела вместо булгаковской.
Тем не менее, назавтра после похорон Маяковского - 18 апреля - Булгаков получил наконец ответ на своё «Письмо»: ему позвонил Сталин. Надо думать, неприятно пораженный размахом прощания с поэтом, «вождь» не желал повторения подобных похорон.
Не буду пересказывать этот хорошо известный разговор.
Самоубийство Маяковского не только остановило расставание с жизнью Булгакова, но и взбодрило его и послужило толчком к продолжению написания романа «Мастер и Маргарита».
В глазах Булгакова Маяковский мог быть только Иудой, ведь он предал свой «атакующий класс», став новым пролетарским буржуа: заграничные поездки, большие гонорары, валютные подарки любовнице - всё это мало вязалось с образом пламенного «агитатора, горлана-главаря». Да ещё гипертрофированная забота о собственном здоровье.
Маяковский никогда не пил сырой воды, постоянно носил с собой мыльницу и фляжку с кипячёной водой. Его отец умер от заражения крови, уколовшись ржавой скрепкой, и сын всю жизнь боялся повторить его судьбу.
Маяковский предал и своих собратьев по литературному объединению. Как только ЛЕФ ослабел и оказался неугоден Сталину, Маяковский покинул «левый фронт» и перебежал в стан бывших противников.
Иудин грех был и в его отношениях с Горьким. Присоединившись к кампании против Горького, организованной сверху, он в «Письме писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому» в вызывающей манере осудил пролетарского писателя как эмигранта. Горький ему этого никогда не простил.
Тогда же Булгаков писал: «Всё равно, как бы писатель не унижался, как бы не подличал перед властью, всё едино, она погубит его. Не унижайтесь!»