(no subject)
У тебя минус десять, северные сияния, и российские деньги, чтоб привыкал пока.
Я скучаю, хоть приучала себя заранее, словно жду из заплыва рьяного моряка.
Буквы резво ложатся в строчки и робко множатся.
Аккуратные, ярко-чёрные, как сурьма.
Выходные теперь - чтоб просто под пледом ёжиться,
и смотреть сериалы, чтоб не сойти с ума.
Сколько фильмов в меня зальётся за эти месяцы,
сколько съестся шарона, выпьется крепких вин.
Сколько дури отборной тысячу раз поместится,
сколько желчи нарочно выльется из глубин.
Здесь темнеет к пяти, охота домой и баиньки.
Я вычёркиваю один за другим деньки.
Ожидание никогда не бывает маленьким.
Ожиданья всегда страдательно велики.
Там зима у тебя, со снегом и злыми ветрами. И того и гляди, гостиницу занесёт.
Если мерить тот путь стандартными километрами, между нами их аж две тысячи восемьсот.
У меня здесь плюс шесть, соседи с извечной руганью,
город сер по-февральски и без конца уныл,
Можно тоже достать чернил и реветь белугою.
Но обычно всё получается без чернил.
Я скучаю, хоть приучала себя заранее, словно жду из заплыва рьяного моряка.
Буквы резво ложатся в строчки и робко множатся.
Аккуратные, ярко-чёрные, как сурьма.
Выходные теперь - чтоб просто под пледом ёжиться,
и смотреть сериалы, чтоб не сойти с ума.
Сколько фильмов в меня зальётся за эти месяцы,
сколько съестся шарона, выпьется крепких вин.
Сколько дури отборной тысячу раз поместится,
сколько желчи нарочно выльется из глубин.
Здесь темнеет к пяти, охота домой и баиньки.
Я вычёркиваю один за другим деньки.
Ожидание никогда не бывает маленьким.
Ожиданья всегда страдательно велики.
Там зима у тебя, со снегом и злыми ветрами. И того и гляди, гостиницу занесёт.
Если мерить тот путь стандартными километрами, между нами их аж две тысячи восемьсот.
У меня здесь плюс шесть, соседи с извечной руганью,
город сер по-февральски и без конца уныл,
Можно тоже достать чернил и реветь белугою.
Но обычно всё получается без чернил.