ПРЕЗЕНТАЦИЯ "хАЛУПЫ" В ЦДЛ. ЧАСТЬ 5. ЛЮДМИЛА ОСОКИНА ЧИТАЕТ ОТРЫВКИ ИЗ СВОЕЙ КНИГИ
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «ХАЛУПЫ» В ЦДЛ. ЧАСТЬ 5.
Стенограмма обсуждения документального романа Людмилы Осокиной «Халупа» в рамках Клуба прозаиков Союза писателей Москвы.
Ведущая вечера Лариса Румарчук.
ЦДЛ, 09.12.2016.
Запись и расшифровка Людмилы Осокиной.
Продолжение. Начало по ссылкам:
Часть 1. http://ludmila-osokina.livejournal.com/374772.html
Часть 2. http://ludmila-osokina.livejournal.com/375428.html
Часть 3. http://ludmila-osokina.livejournal.com/375590.html
Часть 4. http://ludmila-osokina.livejournal.com/
ЛЮДМИЛА ОСОКИНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОТРЫВКИ ИЗ СВОЕЙ КНИГИ
22.02. Людмила Осокина. Ну, собственно, можно начать читать отрывки, это и будет рассказ о моей жизни.
22.13. Я сейчас один из главных отрывков прочту, а потом уже можно будет и поговорить… (начинает читать).
22.24. «Я думаю, Исус писал стихи.. «.*
Рассказ о том, как я познакомилась с поэтом Юрием Влодовым
В то время, в марте 1982 года, я была начинающей поэтессой и ходила на литературную студию «Чистые пруды» под руководством Людмилы Суровой. Студия располагалась в библиотеке им. Достоевского. Сурова была женщиной с драматически настроенной душой, ей нравилось
все яркое, эффектное, театральное. Я не думала, что смогу ее чем-то поразить, но так получилось, что мне это удалось.
Тогда я только начала ходить на эту студию, сдала рукопись на просмотр, и в тот раз должно было проходить обсуждение моих стихов. Перед обсуждением мне нужно было выйти и прочитать свои стихи. Надо сказать, что я очень хорошо могла читать собственные стихи. Именно собственные, хотя зачастую бывает наоборот - сочинители читают свои стихи из рук вон плохо. Но я умела, и эффект от представления получался сногсшибательный. Но словами передать это невозможно, это надо было слышать.
И вот когда Сурова услышала первые фразы из первого стихотворения, она была просто поражена и даже воскликнула: «Постойте, погодите! Я сейчас сяду так, чтобы лучше видеть и слышать. Это потрясающе!»
Я прочитала наизусть десять стихотворений, весь зал был изумлен, и какое-то время стояла тишина, потому что не знали, что и сказать. Дело в том, что до моего представления своих стихов некоторые из присутствовавших читали их с листа и, сочтя написанное, по всей видимости, слабым, готовились уже устроить мне разнос. Но после такого чтения разносить мои стихи показалось кощунственным, поэтому не знали, что и делать. Потом зазвучали положительные отзывы. Под конец появился Влодов и сказал, что все, что я написала, хорошо. Правда, я не уверена была, слышал ли он, что я читала. Я с ним тогда еще не была знакома, но мне говорили о нем мои знакомые, Цапин и Вербицкий, что есть такой человек Влодов, он нигде не живет, - и только.
Я еще тогда удивилась: как это - нигде не живет? Разве может человек нигде не жить? (Такого понятия, как бомж, тогда еще не существовало.) Они пояснили, что жить-то он, конечно, где-то живет, но не у себя дома, а по разным знакомым, то у того, то у другого, а своей собственной квар-
тиры у него нет. Вот это было первое, что я узнала о Влодове. Ни Цапин, ни Вербицкий ни слова мне тогда не сказали не только про то, что Влодов большой поэт, но что он вообще пишет стихи. И когда после окончания студии Цапин с Влодовым подо шли ко мне и Влодов еще раз сказал, что
мои стихи прекрасны, что все хорошо, я только спросила его: «Вы - друг Вербицкого?» На что он холодно ответил: «Это он - мой друг». На том мы тогда и расстались.
Прошло еще недели две. За это время я все-таки смогла узнать, что Влодов - поэт, и не просто поэт, а поэт очень интересный и необычный. Но говорили о нем шепотом, вполголоса, как бы проговариваясь. «Проговорилась» о нем несколько раз и Сурова.
После моего выступления она пригласила меня к себе в гости и там долго говорила со мной о моей одаренности и о моей дальнейшей судьбе. Правда, в своих мечтах она почему-то представляла меня не поэтессой, а актрисой.
За разговором я спросила ее о Влодове. Она пришла в большое волнение и выкрикнула: «Это страшный человек! А вы его знаете?» Я сказала, что, в общем-то, нет, но я знакома с Вербицким. Тогда она сказала, что Вербицкий -тоже негодяй, но Влодов страшнее, нет в Москве и области
человека хуже него, и она будет всю жизнь с ним бороться, он ее враг номер один на этом свете. И посоветовала мне и от него, и от Вербицкого держаться подальше.
В это время из другой комнаты вышел молодой человек и спросил, нет ли у нее еще каких-либо стихов Влодова, ему хотелось бы их переписать. Сурова сказала, что есть, достала какую-то рукопись с книжной полки и отдала ее этому человеку. Тот скрылся в глубине квартиры. Тогда я спросила, а нельзя ли мне тоже прочитать или послушать какое-либо стихотворение Влодова, меня эта сцена, честно говоря, заинтриговала. Сурова сказала, что нельзя, стихи у Влодова очень сильные, и они полностью травмируют мою и без того расшатанную психику. Как-нибудь потом,
в следующий раз.
Я ушла от нее очень напуганная и заинтригованная именем Влодова.
На следующем занятии мне удалось услышать кое-что из сочинений Влодова. Встал один человек и в качестве эпиграфа к своему стихотворению прочел такую строчку:
- «Я думаю, Исус писал стихи…» Юрий Влодов.
Какое стихотворение прозвучало после этой строки, я не помню. Меня так поразила эта строка, что я не могла даже думать о чем-нибудь другом, а не только слушать чьи-то убогие стихи. «Я думаю, Исус писал стихи…» - потрясающе, великолепно! «Я думаю, Исус писал стихи… Я думаю, Исус писал стихи…» Как вообще такое можно было придумать?! Сурова все-таки была права, заботясь о моем душевном состоянии, мне нельзя было знакомиться со стихами Влодова, даже одна строчка убила меня наповал. По одной этой строчке я поняла, что Влодов - гений. «Я думаю, Исус писал стихи… Я думаю, Исус писал стихи…
Я думаю, Исус писал стихи…» Строчка крутилась у меня в голове, не давая покоя ни днем ни ночью. «Я думаю, Исус писал стихи…» Но какое продолжение, как там дальше? «Я думаю, Исус писал стихи…» У кого спросить, кто знает продолжение? Сурова? Цапин? Но ведь если и знают, не скажут, вот ведь какие люди! Я поняла, что никто, кроме самого Влодова, не даст мне ответа на мучившие меня вопросы.
Поэтому в следующий раз, когда я увидела его на студии, то решила, что пришла пора его «брать». Надо было просто после студии пригласить его к себе домой, якобы на чашку чая, а там он мне все про себя и расскажет.
Собственного жилья в Москве у меня в то время не было, я жила у двоюродной сестры, она находилась в это время в больнице, и ее двухкомнатная квартира пока что была в моем полном распоряжении.
Влодов пришел на студию с Цапиным, но поскольку
я была знакома в первую очередь с Цапиным, его я и пригласила к себе на чай, а с ним заодно и Влодова. Тот охотно согласился. По дороге Цапин где-то потерялся и по приезде в Бабушкино я очутилась с Влодовым один на один.
Накормив и напоив гостя, я приступила к интересующим меня вопросам. И перво-наперво спросила про продолжение стихотворения «Я думаю, Исус писал стихи…».
- Плел сети из волшебной чепухи… - сказал Влодов.
Это превзошло все мои ожидания.
«Плел сети из волшебной чепухи…» - какая прелесть,
подумалось мне.
- А дальше? - еле слышно произнесла я.
- А жизнь Христа - была душа поэта,
Иначе как? Откуда бы все это?
В кругу слепых, болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…
И не был ли Иуда - графоманом? -
Неузнанным Сальери тех времен?
Стихотворение закончилось. Мощный голос Влодова
стих. Я сидела потрясенная. Меня как будто заворожили.
Я не могла себе представить, что может быть такое.
Я думаю, Исус писал стихи,
Плел сети из волшебной чепухи…
-по второму заходу начал читать Влодов. Он всегда, оказывается, так читал. Я сидела не шевелясь, впитывая в себя всей
душой магические строки. Когда он закончил, я спросила:
- А можно мне все это записать?
- Можно, - великодушно разрешил поэт.
Я взяла ручку, бумагу, и он начал мне диктовать, тщательно отслеживая знаки препинания.
После записи стихотворения меня как прорвало. Я начала рассказывать ему про свою тяжкую жизнь. Он внимательно слушал, после чего тоже стал рассказывать какие-то сказочные истории об НЛО, об иномирцах, о своей жизни.
Мы проговорили полночи. Под конец я попросила прочитать и продиктовать мне еще какие-нибудь стихи.
Он прочитал такие строки:
Ной поджался. Уподобился лисе.
Повозился и забылся.
И увидел человечка на летучем колесе
И заплакал, словно Бог его обидел.
И поплыл он по планете водяной,
И отдался он и холоду, и зною…
«Слышал, видел и молчу!» - воскликнул Ной.
«Слышал, видел и молчи!» - сказали Ною.
И потом еще:
И душу, и тело недугом свело,
Лицо уподобилось роже!..
И стало в глазах от страданий светло,
И крикнул несчастный: «О Боже!..»
Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
«Хо-хо!» - пронеслось по родимой Земле,
«Ха-ха!» - понеслось по Вселенной...
Я не стала его больше мучить. Отвела в отдельную комнату. Предоставила в его распоряжение софу. Он уснул сидя,
не раздеваясь, и проспал так до девяти часов утра. Не могла же
я тогда знать, как он был изможден от своих скитаний, как
много значил для него этот отдых, этот сон. Я бы сразу уложила его спать и не донимала бы разговорами.
Проснувшись, Влодов, попил чаю, перекусил кой-чего
и ушел. Мы договорились встретиться на следующей студии, в среду.
Вот так мы и познакомились, а, встретившись в следующую среду, больше не расставались.
Наверное, это была судьба.
Маргарита нашла своего Мастера.
31.26. Людмила Осокина. Это вот так сказать, начало…да…потом всё это закрутилось….
31.31. Лариса Румарчук. Прочитайте какой-нибудь отрывок, где это такое…тяжкое… про жизнь идет…
31.35. Людмила Осокина. Ну, я думаю, надо, наверное, для начала еще и о самой халупе пару слов сказать, что это такое.
31.38. Лариса Румарчук. Ну да.
31.40. Людмила Осокина. Это вот такое лирическое начало. В принципе, вот этот рассказ, он был написан отдельно, отдельно от самой «Халупы». Я потом его приставила, потому что поняла, что он как бы вводит в «Халупу», объясняет всё это.
32.01. Лариса Румарчук. Да, он нехарактерен…
32.02. Людмила Осокина. (начинает читать еще один отрывок).
«Юрий Влодов - поэт-диссидент с драматической судьбой, автор всем известного двустишия «Прошла зима. Настало лето. Спасибо партии за это!». Почти всю жизнь он провел в поэтическом подполье, в маргинальной среде, и для всех, кто не общался с ним лично, жизнь его - это сплошное темное пятно.
Даже в период застоя, когда советские люди жили в основном спокойно и однообразно, у Влодова все было иначе.
А главной его проблемой в конце 70-х - начале 80-х было отсутствие жилья, прописки и документов. У меня была почти похожая ситуация, вот почему нам так трудно тогда и жилось.
В проекте «Халупа» описано начало нашей с Влодовым совместной жизни, с 1982-го по 1984 год, когда мы на птичьих правах обитали в коммуналке у одного сумасшедшего дворника.»
32.34. Людмила Осокина читает далее, по тексту стих. Влодова. «Сохнут простиранных тучек простыни…», а затем его же, начинает напевать под гитару под собственную мелодию, перейдя к другому микрофону.
Сохнут простиранных тучек простыни…
Божий безумец уходит в пустыни…
А по следам боголепного сына
Вяло хромает приблудная псина.
Ищет безумец блаженное место,
Месит ногами песчаное тесто.
Псина натертую лапу замоет,
В спину мессии по-бабьи завоет.
Ветры взывают: «Ах, дети вы, дети!
Дети вы, дети! - куда же вас дети?
Все мы срамны в этом мире убогом,
Все мы равны перед Господом Богом…»
Ветры по-бесьи пески подвевают…
Да в занебесье свищи подвывают…
Так и бредут - обреченные, в паре, -
Две сироты… Две безумные твари…
33.58. Людмила Осокина. Это вот такая тема скитаний, так сказать, идет…
34.10. Лариса Румарчук. Вообще Влодов как-то особняком стоит. Каких-то похожих поэтов я не знаю.
34.20. Людмила Осокина начинает петь под гитару другую песню, на стихи Леонида Колганова «Средь друзей м врагов».
Средь друзей и врагов,
Спекулянтов, юродов,
«Черный принц»* средь снегов -
Неприкаянный Влодов!
Неподкупен, как князь,
Неприкаян, как Данте,
Осторожно косясь,
Тихо сходят таланты.
С древним адом на ты,
В черном пламени гланды,
Поперек всей орды -
Поэтической банды!
Сводит женщин с ума
Четверть века отпетый!
Пусть жируют дома,
Толстякуют поэты!
В этой белой пустыне,
Где застыло добро,
Нас спасает от стыни
Люцифера перо!
38.47. Людмила Осокина. Это была песня на стих. Леонида Колганова «Чародей», это он о Влодове написал, ему посвятил.
И на это стихотворение я придумала вот такую вот мелодию и получилась еще одна тема Влодова, но уже такая, комическая, веселая. Ведь от трагического до комического один шаг, как говориться.
39.03. Влодов, с одной стороны, был трагиком, а с другой стороны был вот таким юмористом задорным.
39.17. Таким вот дружелюбным, окруженным кучей поклонников, учеников, женщин…И вот так там это всё происходило…
39.21. Людмила Осокина. (ударяет по струнам и напевает первый куплет еще раз).
Средь друзей и врагов,
Спекулянтов, юродов,
Черный принц средь снегов -
Ослепительный Влодов!
39.30. Людмила Осокина. Вот в том стих. его трагическая суть, а вот в этом - комическая.
Продолжение следует.
Стенограмма обсуждения документального романа Людмилы Осокиной «Халупа» в рамках Клуба прозаиков Союза писателей Москвы.
Ведущая вечера Лариса Румарчук.
ЦДЛ, 09.12.2016.
Запись и расшифровка Людмилы Осокиной.
Продолжение. Начало по ссылкам:
Часть 1. http://ludmila-osokina.livejournal.com/374772.html
Часть 2. http://ludmila-osokina.livejournal.com/375428.html
Часть 3. http://ludmila-osokina.livejournal.com/375590.html
Часть 4. http://ludmila-osokina.livejournal.com/
ЛЮДМИЛА ОСОКИНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОТРЫВКИ ИЗ СВОЕЙ КНИГИ
22.02. Людмила Осокина. Ну, собственно, можно начать читать отрывки, это и будет рассказ о моей жизни.
22.13. Я сейчас один из главных отрывков прочту, а потом уже можно будет и поговорить… (начинает читать).
22.24. «Я думаю, Исус писал стихи.. «.*
Рассказ о том, как я познакомилась с поэтом Юрием Влодовым
В то время, в марте 1982 года, я была начинающей поэтессой и ходила на литературную студию «Чистые пруды» под руководством Людмилы Суровой. Студия располагалась в библиотеке им. Достоевского. Сурова была женщиной с драматически настроенной душой, ей нравилось
все яркое, эффектное, театральное. Я не думала, что смогу ее чем-то поразить, но так получилось, что мне это удалось.
Тогда я только начала ходить на эту студию, сдала рукопись на просмотр, и в тот раз должно было проходить обсуждение моих стихов. Перед обсуждением мне нужно было выйти и прочитать свои стихи. Надо сказать, что я очень хорошо могла читать собственные стихи. Именно собственные, хотя зачастую бывает наоборот - сочинители читают свои стихи из рук вон плохо. Но я умела, и эффект от представления получался сногсшибательный. Но словами передать это невозможно, это надо было слышать.
И вот когда Сурова услышала первые фразы из первого стихотворения, она была просто поражена и даже воскликнула: «Постойте, погодите! Я сейчас сяду так, чтобы лучше видеть и слышать. Это потрясающе!»
Я прочитала наизусть десять стихотворений, весь зал был изумлен, и какое-то время стояла тишина, потому что не знали, что и сказать. Дело в том, что до моего представления своих стихов некоторые из присутствовавших читали их с листа и, сочтя написанное, по всей видимости, слабым, готовились уже устроить мне разнос. Но после такого чтения разносить мои стихи показалось кощунственным, поэтому не знали, что и делать. Потом зазвучали положительные отзывы. Под конец появился Влодов и сказал, что все, что я написала, хорошо. Правда, я не уверена была, слышал ли он, что я читала. Я с ним тогда еще не была знакома, но мне говорили о нем мои знакомые, Цапин и Вербицкий, что есть такой человек Влодов, он нигде не живет, - и только.
Я еще тогда удивилась: как это - нигде не живет? Разве может человек нигде не жить? (Такого понятия, как бомж, тогда еще не существовало.) Они пояснили, что жить-то он, конечно, где-то живет, но не у себя дома, а по разным знакомым, то у того, то у другого, а своей собственной квар-
тиры у него нет. Вот это было первое, что я узнала о Влодове. Ни Цапин, ни Вербицкий ни слова мне тогда не сказали не только про то, что Влодов большой поэт, но что он вообще пишет стихи. И когда после окончания студии Цапин с Влодовым подо шли ко мне и Влодов еще раз сказал, что
мои стихи прекрасны, что все хорошо, я только спросила его: «Вы - друг Вербицкого?» На что он холодно ответил: «Это он - мой друг». На том мы тогда и расстались.
Прошло еще недели две. За это время я все-таки смогла узнать, что Влодов - поэт, и не просто поэт, а поэт очень интересный и необычный. Но говорили о нем шепотом, вполголоса, как бы проговариваясь. «Проговорилась» о нем несколько раз и Сурова.
После моего выступления она пригласила меня к себе в гости и там долго говорила со мной о моей одаренности и о моей дальнейшей судьбе. Правда, в своих мечтах она почему-то представляла меня не поэтессой, а актрисой.
За разговором я спросила ее о Влодове. Она пришла в большое волнение и выкрикнула: «Это страшный человек! А вы его знаете?» Я сказала, что, в общем-то, нет, но я знакома с Вербицким. Тогда она сказала, что Вербицкий -тоже негодяй, но Влодов страшнее, нет в Москве и области
человека хуже него, и она будет всю жизнь с ним бороться, он ее враг номер один на этом свете. И посоветовала мне и от него, и от Вербицкого держаться подальше.
В это время из другой комнаты вышел молодой человек и спросил, нет ли у нее еще каких-либо стихов Влодова, ему хотелось бы их переписать. Сурова сказала, что есть, достала какую-то рукопись с книжной полки и отдала ее этому человеку. Тот скрылся в глубине квартиры. Тогда я спросила, а нельзя ли мне тоже прочитать или послушать какое-либо стихотворение Влодова, меня эта сцена, честно говоря, заинтриговала. Сурова сказала, что нельзя, стихи у Влодова очень сильные, и они полностью травмируют мою и без того расшатанную психику. Как-нибудь потом,
в следующий раз.
Я ушла от нее очень напуганная и заинтригованная именем Влодова.
На следующем занятии мне удалось услышать кое-что из сочинений Влодова. Встал один человек и в качестве эпиграфа к своему стихотворению прочел такую строчку:
- «Я думаю, Исус писал стихи…» Юрий Влодов.
Какое стихотворение прозвучало после этой строки, я не помню. Меня так поразила эта строка, что я не могла даже думать о чем-нибудь другом, а не только слушать чьи-то убогие стихи. «Я думаю, Исус писал стихи…» - потрясающе, великолепно! «Я думаю, Исус писал стихи… Я думаю, Исус писал стихи…» Как вообще такое можно было придумать?! Сурова все-таки была права, заботясь о моем душевном состоянии, мне нельзя было знакомиться со стихами Влодова, даже одна строчка убила меня наповал. По одной этой строчке я поняла, что Влодов - гений. «Я думаю, Исус писал стихи… Я думаю, Исус писал стихи…
Я думаю, Исус писал стихи…» Строчка крутилась у меня в голове, не давая покоя ни днем ни ночью. «Я думаю, Исус писал стихи…» Но какое продолжение, как там дальше? «Я думаю, Исус писал стихи…» У кого спросить, кто знает продолжение? Сурова? Цапин? Но ведь если и знают, не скажут, вот ведь какие люди! Я поняла, что никто, кроме самого Влодова, не даст мне ответа на мучившие меня вопросы.
Поэтому в следующий раз, когда я увидела его на студии, то решила, что пришла пора его «брать». Надо было просто после студии пригласить его к себе домой, якобы на чашку чая, а там он мне все про себя и расскажет.
Собственного жилья в Москве у меня в то время не было, я жила у двоюродной сестры, она находилась в это время в больнице, и ее двухкомнатная квартира пока что была в моем полном распоряжении.
Влодов пришел на студию с Цапиным, но поскольку
я была знакома в первую очередь с Цапиным, его я и пригласила к себе на чай, а с ним заодно и Влодова. Тот охотно согласился. По дороге Цапин где-то потерялся и по приезде в Бабушкино я очутилась с Влодовым один на один.
Накормив и напоив гостя, я приступила к интересующим меня вопросам. И перво-наперво спросила про продолжение стихотворения «Я думаю, Исус писал стихи…».
- Плел сети из волшебной чепухи… - сказал Влодов.
Это превзошло все мои ожидания.
«Плел сети из волшебной чепухи…» - какая прелесть,
подумалось мне.
- А дальше? - еле слышно произнесла я.
- А жизнь Христа - была душа поэта,
Иначе как? Откуда бы все это?
В кругу слепых, болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…
И не был ли Иуда - графоманом? -
Неузнанным Сальери тех времен?
Стихотворение закончилось. Мощный голос Влодова
стих. Я сидела потрясенная. Меня как будто заворожили.
Я не могла себе представить, что может быть такое.
Я думаю, Исус писал стихи,
Плел сети из волшебной чепухи…
-по второму заходу начал читать Влодов. Он всегда, оказывается, так читал. Я сидела не шевелясь, впитывая в себя всей
душой магические строки. Когда он закончил, я спросила:
- А можно мне все это записать?
- Можно, - великодушно разрешил поэт.
Я взяла ручку, бумагу, и он начал мне диктовать, тщательно отслеживая знаки препинания.
После записи стихотворения меня как прорвало. Я начала рассказывать ему про свою тяжкую жизнь. Он внимательно слушал, после чего тоже стал рассказывать какие-то сказочные истории об НЛО, об иномирцах, о своей жизни.
Мы проговорили полночи. Под конец я попросила прочитать и продиктовать мне еще какие-нибудь стихи.
Он прочитал такие строки:
Ной поджался. Уподобился лисе.
Повозился и забылся.
И увидел человечка на летучем колесе
И заплакал, словно Бог его обидел.
И поплыл он по планете водяной,
И отдался он и холоду, и зною…
«Слышал, видел и молчу!» - воскликнул Ной.
«Слышал, видел и молчи!» - сказали Ною.
И потом еще:
И душу, и тело недугом свело,
Лицо уподобилось роже!..
И стало в глазах от страданий светло,
И крикнул несчастный: «О Боже!..»
Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
«Хо-хо!» - пронеслось по родимой Земле,
«Ха-ха!» - понеслось по Вселенной...
Я не стала его больше мучить. Отвела в отдельную комнату. Предоставила в его распоряжение софу. Он уснул сидя,
не раздеваясь, и проспал так до девяти часов утра. Не могла же
я тогда знать, как он был изможден от своих скитаний, как
много значил для него этот отдых, этот сон. Я бы сразу уложила его спать и не донимала бы разговорами.
Проснувшись, Влодов, попил чаю, перекусил кой-чего
и ушел. Мы договорились встретиться на следующей студии, в среду.
Вот так мы и познакомились, а, встретившись в следующую среду, больше не расставались.
Наверное, это была судьба.
Маргарита нашла своего Мастера.
31.26. Людмила Осокина. Это вот так сказать, начало…да…потом всё это закрутилось….
31.31. Лариса Румарчук. Прочитайте какой-нибудь отрывок, где это такое…тяжкое… про жизнь идет…
31.35. Людмила Осокина. Ну, я думаю, надо, наверное, для начала еще и о самой халупе пару слов сказать, что это такое.
31.38. Лариса Румарчук. Ну да.
31.40. Людмила Осокина. Это вот такое лирическое начало. В принципе, вот этот рассказ, он был написан отдельно, отдельно от самой «Халупы». Я потом его приставила, потому что поняла, что он как бы вводит в «Халупу», объясняет всё это.
32.01. Лариса Румарчук. Да, он нехарактерен…
32.02. Людмила Осокина. (начинает читать еще один отрывок).
«Юрий Влодов - поэт-диссидент с драматической судьбой, автор всем известного двустишия «Прошла зима. Настало лето. Спасибо партии за это!». Почти всю жизнь он провел в поэтическом подполье, в маргинальной среде, и для всех, кто не общался с ним лично, жизнь его - это сплошное темное пятно.
Даже в период застоя, когда советские люди жили в основном спокойно и однообразно, у Влодова все было иначе.
А главной его проблемой в конце 70-х - начале 80-х было отсутствие жилья, прописки и документов. У меня была почти похожая ситуация, вот почему нам так трудно тогда и жилось.
В проекте «Халупа» описано начало нашей с Влодовым совместной жизни, с 1982-го по 1984 год, когда мы на птичьих правах обитали в коммуналке у одного сумасшедшего дворника.»
32.34. Людмила Осокина читает далее, по тексту стих. Влодова. «Сохнут простиранных тучек простыни…», а затем его же, начинает напевать под гитару под собственную мелодию, перейдя к другому микрофону.
Сохнут простиранных тучек простыни…
Божий безумец уходит в пустыни…
А по следам боголепного сына
Вяло хромает приблудная псина.
Ищет безумец блаженное место,
Месит ногами песчаное тесто.
Псина натертую лапу замоет,
В спину мессии по-бабьи завоет.
Ветры взывают: «Ах, дети вы, дети!
Дети вы, дети! - куда же вас дети?
Все мы срамны в этом мире убогом,
Все мы равны перед Господом Богом…»
Ветры по-бесьи пески подвевают…
Да в занебесье свищи подвывают…
Так и бредут - обреченные, в паре, -
Две сироты… Две безумные твари…
33.58. Людмила Осокина. Это вот такая тема скитаний, так сказать, идет…
34.10. Лариса Румарчук. Вообще Влодов как-то особняком стоит. Каких-то похожих поэтов я не знаю.
34.20. Людмила Осокина начинает петь под гитару другую песню, на стихи Леонида Колганова «Средь друзей м врагов».
Средь друзей и врагов,
Спекулянтов, юродов,
«Черный принц»* средь снегов -
Неприкаянный Влодов!
Неподкупен, как князь,
Неприкаян, как Данте,
Осторожно косясь,
Тихо сходят таланты.
С древним адом на ты,
В черном пламени гланды,
Поперек всей орды -
Поэтической банды!
Сводит женщин с ума
Четверть века отпетый!
Пусть жируют дома,
Толстякуют поэты!
В этой белой пустыне,
Где застыло добро,
Нас спасает от стыни
Люцифера перо!
38.47. Людмила Осокина. Это была песня на стих. Леонида Колганова «Чародей», это он о Влодове написал, ему посвятил.
И на это стихотворение я придумала вот такую вот мелодию и получилась еще одна тема Влодова, но уже такая, комическая, веселая. Ведь от трагического до комического один шаг, как говориться.
39.03. Влодов, с одной стороны, был трагиком, а с другой стороны был вот таким юмористом задорным.
39.17. Таким вот дружелюбным, окруженным кучей поклонников, учеников, женщин…И вот так там это всё происходило…
39.21. Людмила Осокина. (ударяет по струнам и напевает первый куплет еще раз).
Средь друзей и врагов,
Спекулянтов, юродов,
Черный принц средь снегов -
Ослепительный Влодов!
39.30. Людмила Осокина. Вот в том стих. его трагическая суть, а вот в этом - комическая.
Продолжение следует.