Околотеатральное в Сокольниках
Так получилось, что я ни разу не была в театре Виктюка. Вообще-то это довольно странно, потому что вокруг нас все восхищались невероятным Бозиным. Но почему-то раньше не сложилось. Вчера побывали на великолепном спектакле «Нездешний сад. Рудольф Нуреев».
Театр начинается с вешалки, скажут вам опытные театралы. А я скажу - даже раньше. Когда выходишь из метро Сокольники, вдалеке можно увидеть здание театра. Оно сразу привлекает к себе внимание. И не зря. Это здание известно под названием Клуб Русакова. Построено в 1929 году по проекту архитектора Константина Мельникова. Самое известное здание архитектора-конструктивиста, вершина его творчества и шедевр русской архитектуры - дом-мастерская в виде цилиндра с шестиугольными окнами. Там мы побываем когда-нибудь позже, а пока идем в бывшее здание клуба. Цитирую Википедию:
Этот клуб - признанный шедевр и входит во все международные перечни лучших построек XX века. Здание выстроено почти полностью в соответствии с авторским замыслом, тогда как иные проекты клубов Мельникова были сильно изменены в ходе реализации, сам архитектор считал это здание наиболее значительным профессиональным достижением.
Такая неожиданная радость - пойти в театр и попасть заодно в выдающийся памятник советского авангарда.
Театр чтит память архитектора Мельникова и в честь него включил в свой логотип большую букву «М».
Район Сокольники довольно интересный. Например, на полпути к театру стоит такая пожарная каланча (1881-1884 г., арх. Геппенер).
Не знаю, готова ли я написать про спектакль. Спектакль непростой, не всё мне понравилось, но какой красивый! Красив он прежде всего пластикой, движениями. В этих движениях всё - боль и душевный подъём, муки творчества и неистовость великого танцовщика. Дмитрий Бозин, конечно, великолепен. Один музыкальный актёр сказал, что им проще, чем драматическим актёрам, у них есть дополнительное выразительное средство - их голос и музыка. У Бозина есть его невероятная пластика. И это сильнейшее средство для выражения эмоций. Он потрясающе держит зал. От него невозможно оторвать взгляд. Мы смотрим только на него и видим только Рудольфа с его страданиями и нежностью, одиночеством и любовью, с божественным светом гения и дьявольской одержимостью творца. Может, поэтому другие актеры (безусловно, хорошие) остались немного в тени. И может, поэтому мне показалось, что слишком много слов.
Спектакль красив ещё по цвету и форме. Черно-белый, простые костюмы, минималистичные декорации. Из декораций практически только «манеж», два белых стула и большой серебряный шар. И всё. Шар этот участвовал в паре сцен. То Рудольф с легкостью крутил его и вертел им, как хотел (весь мир у его ног), то шар придавливал его своей тяжестью (высокая цена, которую он заплатил за свой гений, - тяжёлый труд, разлука с матерью, одиночество, болезнь). И очень красивый финал. Рудольф ложится на пол, обняв шар (весь мир!), и его накрывают ярким восточным ковром - единственная цветная вещь на сцене. Интересный факт: надгробие на его могиле на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем представляет собой восточный ковёр в виде мозаики.
Театр начинается с вешалки, скажут вам опытные театралы. А я скажу - даже раньше. Когда выходишь из метро Сокольники, вдалеке можно увидеть здание театра. Оно сразу привлекает к себе внимание. И не зря. Это здание известно под названием Клуб Русакова. Построено в 1929 году по проекту архитектора Константина Мельникова. Самое известное здание архитектора-конструктивиста, вершина его творчества и шедевр русской архитектуры - дом-мастерская в виде цилиндра с шестиугольными окнами. Там мы побываем когда-нибудь позже, а пока идем в бывшее здание клуба. Цитирую Википедию:
Этот клуб - признанный шедевр и входит во все международные перечни лучших построек XX века. Здание выстроено почти полностью в соответствии с авторским замыслом, тогда как иные проекты клубов Мельникова были сильно изменены в ходе реализации, сам архитектор считал это здание наиболее значительным профессиональным достижением.
Такая неожиданная радость - пойти в театр и попасть заодно в выдающийся памятник советского авангарда.
Театр чтит память архитектора Мельникова и в честь него включил в свой логотип большую букву «М».
Район Сокольники довольно интересный. Например, на полпути к театру стоит такая пожарная каланча (1881-1884 г., арх. Геппенер).
Не знаю, готова ли я написать про спектакль. Спектакль непростой, не всё мне понравилось, но какой красивый! Красив он прежде всего пластикой, движениями. В этих движениях всё - боль и душевный подъём, муки творчества и неистовость великого танцовщика. Дмитрий Бозин, конечно, великолепен. Один музыкальный актёр сказал, что им проще, чем драматическим актёрам, у них есть дополнительное выразительное средство - их голос и музыка. У Бозина есть его невероятная пластика. И это сильнейшее средство для выражения эмоций. Он потрясающе держит зал. От него невозможно оторвать взгляд. Мы смотрим только на него и видим только Рудольфа с его страданиями и нежностью, одиночеством и любовью, с божественным светом гения и дьявольской одержимостью творца. Может, поэтому другие актеры (безусловно, хорошие) остались немного в тени. И может, поэтому мне показалось, что слишком много слов.
Спектакль красив ещё по цвету и форме. Черно-белый, простые костюмы, минималистичные декорации. Из декораций практически только «манеж», два белых стула и большой серебряный шар. И всё. Шар этот участвовал в паре сцен. То Рудольф с легкостью крутил его и вертел им, как хотел (весь мир у его ног), то шар придавливал его своей тяжестью (высокая цена, которую он заплатил за свой гений, - тяжёлый труд, разлука с матерью, одиночество, болезнь). И очень красивый финал. Рудольф ложится на пол, обняв шар (весь мир!), и его накрывают ярким восточным ковром - единственная цветная вещь на сцене. Интересный факт: надгробие на его могиле на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем представляет собой восточный ковёр в виде мозаики.