МАРГИНАЛИИ СОБИРАТЕЛЯ: АННЕНСКИЙ. Часть 2 (№№ 17 - 32).
Окончание. Начало здесь.
17. Меланиппа-философ. Трагедия Иннокентия Анненского. Спб.: Типо-Литография М. П. Фроловой, 1901.
Первая отдельно вышедшая драма Анненского.
Много лет назад я описывал череду счастливых случайностей, приведших в мое собрание три книги Анненского, восходящие к собранию П. Лукницкого. Библиофил он был, как писал (по другому поводу) один из обоюдознакомых поэтов, «неистовый, но истый» - т.е. заказывал для книг своего собрания чудовищные переплеты, но при этом грубой вивисекцией не занимался: обложки не отрывал, ручкой не писал и края резаком не трогал.
Экземпляр из собрания П. Лукницкого в характерном желтом балакроновом (книжники говорят «белокрон») переплете с его владельческими инициалами на крышке и росписью на форзаце. Судя по маргиналиям, куплен он был 14 ноября 1927 года, а переплетен в сентябре 1969.
18. Еще один экземпляр.
В ледериновом переплете середины ХХ века с сохранением обложек.
19. Царь Иксион: Трагедия в пяти действиях с му¬зыкальными антрактами. Спб.: Типо-Литография М. П. Фроловой 1902.
Вероятно, книга выпущена довольно значительным тиражом - встречается она не слишком редко (хотя приличный экземпляр в обложке придется поискать). Известны и несколько экземпляров с инскриптами. О ее несчастливой сценической судьбе см.: «Работая над Еврипидом, И. Ф. Анненский так сжился с ним, что рискнул даже на воскрешение некоторых погибших его пьес и по немногим фрагментам написал три самостоятельные пьесы: «Меланиппа», «Царь Иксион» и «Лаодамия». О них есть большие статьи в «Филологическом Обозрении». На мой взгляд, самая удачная из них - это «Царь Иксион», очень красивая по форме и глубокая по содержанию пьеса. Ее чуть было не поставили на сцене одного частного театра зимой 1903 года. Но самолюбивый и привыкший ходить только по прямым путям поэт не пожелал сделать нескольких обходных шагов, и этого было достаточно, чтобы его красивая и очень благодарная пьеса так и не озарилась светом рампы» (Варнеке Б. В. И. Ф. Анненский // Анненский глазами современников. Спб. 2011. С. 160).
20. Еще один экземпляр.
Экземпляр в характерном желтом балакроновом переплете, с владельческими инициалами Лукницкого на верхней крышке и росписью на форзаце.
21. Античная трагедия: (Публичная лекция) . Спб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1902.
Оттиск из журнала «Мир Божий». От описанных ранее оттисков отличается двумя обстоятельствами: его журнальное происхождение не отмечено ни на титульном листе, ни на обороте; кроме того, как минимум часть экземпляров была украшена печатной издательской голубоватой обложкой (на моем осталась только задняя ее часть). Книга крайне редкая; я купил экземпляр в начале 1990-х, намереваясь при первой возможности переменить - и до сих пор второго не дождался.
22. Ник. T-о. Тихие песни. С приложением сборника стихотворных переводов «Парнасцы и Проклятые». Спб.: T-во Художеств. Печати, 1904.
Первая и единственная прижизненная книга стихов Анненского; одна из главных поэтических книг русского ХХ века.
История подготовки сборника документирована слабо: первый из разысканных документов - письмо автора к А. В. Бородиной от 7 января 1901 года: «Недавно отослал в редакцию перевод «Алькесты» и большую статью об этой драме. Кроме того, занялся подбором всех своих лирических стихотворений и стихотворных переводов, которые думаю издать особой книжкой» (Письма. Т. 1. С. 263).
Название «Тихие песни» - не редкость в русской поэзии: за несколько лет до Анненского его использовал В. Лебедев, тремя годами позже - Н. Брандт.
Книга была издана за счет средств автора, вероятно - незначительным тиражом. Расходилась она плохо: «В Гостином дворе в книжной лавке Митрофанова уже которую зиму за стеклом в окне, засиженный мухами, стоял экземпляр книги стихов: Ник-то «Тихие песни», и мы знали, что это сборник стихов Анненского. Никто из нас в ту пору этой книги не читал, но если бы даже и читал - самый факт: директор пишет стихи - ни в какой мере не соответствовал царскосельским представлениям о директоре и его времяпрепровождении и в наши головы не укладывался» (Пунин Н. Н. <Из мемуарных записей> // Иннокентий Анненский глазами современников. Спб. 2011 С. 396). Вероятно, эта же картина припомнилась Ахматовой, судя по конспективной записи: «Книжная лавка Митрофанова. Никто - Тихие песни (Анненский)» (Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966). Москва-Torino. Giulio Einaudi editore: 1996. С. 134) (книжный магазин Митрофанова - единственный в Царском селе).
Как и всякий автор, биографически далекий от литературного мира, Анненский был встречен критикой весьма неприветливо: Брюсов отрецензировал «Тихие песни» в паре с очередным сборником Рукавишникова и закончил свой отзыв почти насмешливой кодой: «Книга Ник. Т-о - дебют неизвестного нам автора. <…> В нем есть художник, это уже явно. Будем ждать его работы над самим собой» (Брюсов Валерий. Среди стихов. 1894 - 1924. М. 1990. С. 110). Блок, в частном письме высоко отозвавшийся о книге («Ужасно мне понравились «Тихие песни» Ник. Т-о») в рецензии, напротив, старался, по собственному своему выражению, «быть как можно суше»: «Легко и совсем пропустить эту книгу, по безобразной внешности ее, по корявости строк, выпадающих при беглом просмотре, по невзрачному эпиграфу и сомнительному псевдониму» etc. (Блок А. А. Полное собрание сочинений и писем. В двадцати томах. Том седьмой. Проза. (1903 - 1907). М. 2010. С. 191 - 192). Журнал «Новый путь», в который был прислан экземпляр для отзыва (1904. № 4. С. 224), книгу эту проигнорировал вовсе. Несколько лет спустя псевдоним перестал быть тайной (ср. характерный инскрипт: «Максимилиану Александровичу Волошину на память "Аполлоновских" дней разоблаченный Ник. Т-о. 10 III 1909. И. Анненский». - И. Ф. Анненский Письма к М. А. Волошину. Публикация А. В. Лаврова и В. П. Купченко // ЕРОПД на 1976. С. 243) - и двоящийся образ автора обрел резкость в расфокусированных глазах современников:
«Вы существовали для меня до самого последнего времени не как один, а как много писателей. <…>
И только теперь, в мой последний приезд из Парижа, все эти отрывочные впечатления начали соединяться и, наконец, три дня тому назад они слились окончательно в конкретную личность и в цельный характер, к которому я не мог не почувствовать глубочайшего уважения и удивления» (письмо М. А. Волошина около 8 марта 1909 г. // Волошин М. Собрание сочинений. Том девятый. Письма 1903 - 1912. М. 2010. С. 424).
Историю своего экземпляра этой исключительно редкой книги я рассказывал несколько лет назад: высокочтимый aonidy купил его в одном из простодушных московских магазинов, которые не утруждают себя… да в сущности ничем. В качестве сборника неизвестного автора он был оценен там в какую-то удивительную сумму. В обмен за него я отдал несколько пристойных книг и одно хорошее письмо Брюсова, в чем, помимо обоюдного интереса была и высшая справедливость: брюсовское собрание aonidy настолько хорошо, что даже иметь возможность его пополнить - большая честь для собирателя.
23 - 24. Книга отражений. Спб. 1906; Вторая книга отражений. Спб. 1909.
Две книги превосходной критической прозы Анненского (помню время, когда мы практически любую житейскую ситуацию резюмировали фразой «Жасминовые тирсы наших первых менад примахались быстро») с коллекционной точки зрения не представляют никакого интереса - до такой степени, что я куда-то задевал свой экземпляр первой из них.
25. Лаодамия: Лирическая трагедия в 4-х действиях и с музыкальными антрактами. Оттиск из сборника «Северная речь» (Спб., 1908).
Экземпляр из собрания П. Лукницкого в характерном желтом балакроновом переплете с его владельческими инициалами на крышке и росписью на форзаце.
Книга описывалась мною ранее (вместе с особым экземпляром «Северной речи») в приложении к публикации неизвестного письма Анненского.
26. Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов (посмертная). Обложка А. Арнштама. М.: Гриф, 1910.
История печатания центральной книги Анненского многократно изложена - от реконструкции несбывшегося плана (Тименчик Р. Д. О составе сборника Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец» // Вопросы литературы. 1978. № 8. С. 307 - 316) до хронологии состоявшегося издания. Первоначально она планировалась к печатанию в «Аполлоне» (где, по примеру «Весов» и «Золотого руна» намеревались завести собственное издательство); потом, под влиянием ряда обстоятельств, план этот иссяк и манускриптом заинтересовался владелец «Грифа», обладавший, при всей своей внешней незамысловатости, звериным чутьем на гениальные стихи:
«Глубокоуважаемый Иннокентий Федорович!
Мне пришлось узнать, что издательство при журнале «Аполлон» откладывается и таким образом оказывается свободной Ваша книга стихов «Кипарисовый ларец». Поэтому я позволю себе предложить Вам издать эту книгу в «Грифе». Я всегда высоко <ценил?> Ваше творчество<,> и видеть Ваше <...> издаваемых «Грифом» <было?> бы очень желанно.
Условия «Грифа» (одинаковые для всех) - деление чистого дохода от издания пополам между автором и издателем.
Если Вы в принципе согласны, не откажите сообщить предполагаемый размер книги. Хорошо бы (это только простое мнение, вынесенное из опыта), чтобы она была не огромна и не пришлось бы за нее назначать высокую продажную цену. Стихи, когда стоимость книги огромна, всегда расходятся медленно. С другой стороны, впрочем, можно в сильной мере уменьшить размер книги путем компактной расстановки стихов, как я делаю сейчас с книгой М. Волошина. Буду ждать ответа. Привет!
Искренно преданный Сергей Кречетов» (Письма. Т. 2. С. 414 - 415).
Работа над книгой была прервана, но не остановлена внезапной смертью автора (сын его вспоминал, что работал над сборником в момент, когда пришла горестная весть) - и после недолгих колебаний («Так и не успел прислать мне „Ларец". Теперь уж издавать его не рискну. Я человек суеверный»; ««Относительно „Кипарисового ларца" решил вполне его издавать. Были минутные колебания, под влиянием которых я писал Вам о том, что раздумал, но они прошли очень быстро, и на письмо В. Кривича я уже ответил полным согласием». - Письма. Т. 2. С. 428) издатель вернулся к работе над книгой. Вышла из печати она в середине апреля 1910 года.
Экономный Кречетов в разрез с символистской традицией напечатал стихи в подбор, а не на отдельных страницах, что много лет спустя поминал ему Георгий Иванов: «Для разговора с типографией, прибавлю сразу: не буду в обиде, если по соображениям экономии книга будет набрана как в «Портрете без сходства» (часть макета), т. е. одно за другим. Так же, кстати, по жадности «Грифа» был издан в 1911 году «Кипарисовый Ларец». Стихи от этого ничего не проиграли» (недатированное письмо к Р. Гулю // Георгий Иванов, Ирина Одоевцева, Роман Гуль. Тройственный союз (Переписка 1953 - 1958 годов). Спб. 2010. С. 482).
Книга, сделавшаяся для целого поэтического поколения символом и паролем (ср. характерный зачин: «Вероятно, у меня не появилось бы никакого желания разговаривать с моим соседом, если бы я не заметил, что у него из кармана пиджака выглядывает книжка Анненского «Кипарисовый ларец», которую я сразу же узнал - это издание было в отцовской библиотеке». - Андреев В. История одного путешествия. М. 1974. С. 232), разошлась довольно быстро - так, что для нее постгуттенберговская эпоха наступила еще в конце 1910-х годов: «Еще в 1920 году филолог С. Бернштейн, приятель и сотрудник Шкловского, рассказывал, что к нему по вечерам, в «Дом искусств», на Мойку ежедневно ходят пешком через весь город двое юношей - переписывать «Кипарисовый ларец». Дать им книгу на дом не решался, - а вдруг не вернут?» (Адамович Г. Ин. Анненский в советском издании // Иннокентий Анненский глазами современников. Спб. 2011. С. 405); ср. кстати - к вопросу от трансформации памяти: «В 1919 г. некто Бернштейн переписывал «Кипар<исовый> Ларец» и продавал... Он жил этой перепиской» (стенограмма беседы с тем же Адамовичем // Богомолов Николай. Вокруг «Серебряного века». Статьи и материалы. М. 2010. С. 492).
Несмотря на это - в настоящее время книга встречается нередко. Мой экземпляр - в неожиданно изящном переплете работы мастерской Петцмана (обычно он по-московски аляповат) - с изысканным парчовым ляссе и симпатичным футляром. Впрочем, проявить себя мастер смог и здесь, убрав обложку Арнштама. Конечно, найти экземпляр в первозданном виде для меня не составило бы труда, но зачем?
27. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. Изд. посмертное. М.: Издание В. П. Португалова, 1913.
В издательском цельнокожаном переплете. Экземпляр № 70 из 100.
Полиграфическая история самой, вероятно, знаменитой драмы Анненского в высшей степени удивительна. Впервые она была напечатана в 1913 году тиражом 100 экземпляров в издательстве В. П. Португалова; она украшена странноватым анонимным предисловием: «Талант, расцветший на заре, одинокий, стыдливый талант…» etc. Предисловие это, по всей вероятности, принадлежало перу своеобразного писателя А. Бурнакина, незадолго до смерти Анненского умилившего его изобилием душевного тепла. После смерти Анненского он передал оказавшуюся у него рукопись драмы для издания В. П. Португалову, который, в свою очередь, решил легитимизировать предстоящую книгу обращением к наследнику:
«Милостивый Государь Валентин Иннокентиевич, от Анатолия Андреевича Бурнакина мною получена рукопись покойного Иннокентия Федоровича «Фамира-Ки-фаред». Сначала я собирался ее отпечатать, и даже анонсировал эту книгу в числе выходящих в моем издании, но, узнав от Сергея Алексеевича Соколова (к<нигоиздатель-ст>во «Гриф»)<,> что после Иннокентия Феодоровича остались наследники, что я прежде совершенно упустил из виду, и что наследником являетесь Вы, счел своим долгом обратиться за разрешением к Вам.
Думаю, что с Вашей стороны препятствий напечатанию книги не будет. С своей стороны могу предложить Вам часть дохода от издания, такую, какую вы признаете справедливой.
Должен предупредить Вас, что<,> по моему мнению<,> книгу в первом ее издании не следует печатать в большом количестве экземпляров: лучше переиздать ее потом.
Издана книга с внешней стороны будет безукоризненно: таковы все мои издания. Если Вы пожелаете, смогу выслать Вам что-нибудь.
Затем прошу сообщить, не собираетесь ли Вы издать свои стихи? Если да, то<,> быть может<,> я издал бы их» (цит. по: Письма. Т. 2. С. 277 - 278).
Подробное рассмотрение этой истории увело бы нас чересчур далеко; важно, что книга вышла и немедленно по выходе сделалась исключительно редкой даже для объявленного тиража, что нашло объяснение только четверть века спустя:
«Незадолго до первой империалистической войны был скуплен и изъят из продажи наследником автора почти весь тираж (100 экземпляров) книги Иннокентия Анненского «"Фамира-Кифарэд". Вакхическая драма. Издание посмертное. Москва. 1913». Наследник автора Кривич признал это издание самочинным, выпущенным вопреки его категорическому запрещению и напечатанным к тому же с непроверенного текста» (Литературная газета. 1940. 10 июля. № 38. С. 6).
Как справедливо замечено при новейшей републикации этого фрагмента, вряд ли предложенное объяснение было сделано не без лукавства: участие В. И. Кривича в этом издании сомнению не подлежит (см.: Гейро Л. С., Платонова-Лозинская И. В. История издания «вакхической драмы» И. Ф. Анненского «Фамира-Кифарэд». Проблемы текста и комментариев // Русский модернизм: проблемы текстологии. Спб., 2001. С. 111-118). В любом случае, книга эта практически ненаходима.
28. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. Обложка Н. Радлова; Илл. А. Экстер; Концовки А. Б<елобородова>, В. Белкина, Д. Митрохина, С. Судейкина. Спб.: Издание И. Гржебина, 1919.
Экземпляр № 158 из 500 на плотной бумаге.
Второе издание драмы, выполненное при участии М. Л. Лозинского, заново сверившего текст с оригиналом (подробности см.: Гейро Л. С., Платонова-Лозинская И. В. История издания «вакхической драмы» И. Ф. Анненского «Фамира-Кифарэд». Проблемы текста и комментариев // Русский модернизм: проблемы текстологии. Спб., 2001. С. 111-118).
Книга издана весьма изящно, хотя, на мой взгляд, не без избыточной пышности. Несмотря на объявленный не слишком большой тираж, экземпляры ее регулярно встречаются вплоть до сегодняшнего дня.
29. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. Обложка Н. Радлова; Илл. А. Экстер; Концовки А. Б<елобородова>, В. Белкина, Д. Митрохина, С. Судейкина. Спб.: Издание И. Гржебина, 1919.
Вариант того же издания, выпущенный на тонкой бумаге, без иллюстраций на отдельных листах, без указания тиража и не нумерованный.
Встречается весьма часто.
30. Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов (посмертная). Под ред. Валентина Кривича; Обложка С. В. Чехонина. 2-е изд. Пб.: Картонный домик, 1923
Издание в библиофильском смысле ничем особенным не примечательно.
Этим обзор изданий Анненского заканчивается - но, как и каждая значительная тема, Annenskoviana имеет в своем силовом поле еще несколько книг. Помещаю здесь описание двух первых опытов библиографического указателя произведений Анненского.
31. Библиография Иннокентия Анненского. Составлена Евгением Архипповым. М., 1914.
Экземпляр № 57.
32. Архиппов Е. Грааль печали. Библиография И. Ф. Анненского.
Конволют оттисков из альманаха «Жатва», принадлежавший автору. Библиография - с обширными (впрочем, многократно перекрытыми современной наукой) рукописными добавлениями.
В старом переплете.
17. Меланиппа-философ. Трагедия Иннокентия Анненского. Спб.: Типо-Литография М. П. Фроловой, 1901.
Первая отдельно вышедшая драма Анненского.
Много лет назад я описывал череду счастливых случайностей, приведших в мое собрание три книги Анненского, восходящие к собранию П. Лукницкого. Библиофил он был, как писал (по другому поводу) один из обоюдознакомых поэтов, «неистовый, но истый» - т.е. заказывал для книг своего собрания чудовищные переплеты, но при этом грубой вивисекцией не занимался: обложки не отрывал, ручкой не писал и края резаком не трогал.
Экземпляр из собрания П. Лукницкого в характерном желтом балакроновом (книжники говорят «белокрон») переплете с его владельческими инициалами на крышке и росписью на форзаце. Судя по маргиналиям, куплен он был 14 ноября 1927 года, а переплетен в сентябре 1969.
18. Еще один экземпляр.
В ледериновом переплете середины ХХ века с сохранением обложек.
19. Царь Иксион: Трагедия в пяти действиях с му¬зыкальными антрактами. Спб.: Типо-Литография М. П. Фроловой 1902.
Вероятно, книга выпущена довольно значительным тиражом - встречается она не слишком редко (хотя приличный экземпляр в обложке придется поискать). Известны и несколько экземпляров с инскриптами. О ее несчастливой сценической судьбе см.: «Работая над Еврипидом, И. Ф. Анненский так сжился с ним, что рискнул даже на воскрешение некоторых погибших его пьес и по немногим фрагментам написал три самостоятельные пьесы: «Меланиппа», «Царь Иксион» и «Лаодамия». О них есть большие статьи в «Филологическом Обозрении». На мой взгляд, самая удачная из них - это «Царь Иксион», очень красивая по форме и глубокая по содержанию пьеса. Ее чуть было не поставили на сцене одного частного театра зимой 1903 года. Но самолюбивый и привыкший ходить только по прямым путям поэт не пожелал сделать нескольких обходных шагов, и этого было достаточно, чтобы его красивая и очень благодарная пьеса так и не озарилась светом рампы» (Варнеке Б. В. И. Ф. Анненский // Анненский глазами современников. Спб. 2011. С. 160).
20. Еще один экземпляр.
Экземпляр в характерном желтом балакроновом переплете, с владельческими инициалами Лукницкого на верхней крышке и росписью на форзаце.
21. Античная трагедия: (Публичная лекция) . Спб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1902.
Оттиск из журнала «Мир Божий». От описанных ранее оттисков отличается двумя обстоятельствами: его журнальное происхождение не отмечено ни на титульном листе, ни на обороте; кроме того, как минимум часть экземпляров была украшена печатной издательской голубоватой обложкой (на моем осталась только задняя ее часть). Книга крайне редкая; я купил экземпляр в начале 1990-х, намереваясь при первой возможности переменить - и до сих пор второго не дождался.
22. Ник. T-о. Тихие песни. С приложением сборника стихотворных переводов «Парнасцы и Проклятые». Спб.: T-во Художеств. Печати, 1904.
Первая и единственная прижизненная книга стихов Анненского; одна из главных поэтических книг русского ХХ века.
История подготовки сборника документирована слабо: первый из разысканных документов - письмо автора к А. В. Бородиной от 7 января 1901 года: «Недавно отослал в редакцию перевод «Алькесты» и большую статью об этой драме. Кроме того, занялся подбором всех своих лирических стихотворений и стихотворных переводов, которые думаю издать особой книжкой» (Письма. Т. 1. С. 263).
Название «Тихие песни» - не редкость в русской поэзии: за несколько лет до Анненского его использовал В. Лебедев, тремя годами позже - Н. Брандт.
Книга была издана за счет средств автора, вероятно - незначительным тиражом. Расходилась она плохо: «В Гостином дворе в книжной лавке Митрофанова уже которую зиму за стеклом в окне, засиженный мухами, стоял экземпляр книги стихов: Ник-то «Тихие песни», и мы знали, что это сборник стихов Анненского. Никто из нас в ту пору этой книги не читал, но если бы даже и читал - самый факт: директор пишет стихи - ни в какой мере не соответствовал царскосельским представлениям о директоре и его времяпрепровождении и в наши головы не укладывался» (Пунин Н. Н. <Из мемуарных записей> // Иннокентий Анненский глазами современников. Спб. 2011 С. 396). Вероятно, эта же картина припомнилась Ахматовой, судя по конспективной записи: «Книжная лавка Митрофанова. Никто - Тихие песни (Анненский)» (Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966). Москва-Torino. Giulio Einaudi editore: 1996. С. 134) (книжный магазин Митрофанова - единственный в Царском селе).
Как и всякий автор, биографически далекий от литературного мира, Анненский был встречен критикой весьма неприветливо: Брюсов отрецензировал «Тихие песни» в паре с очередным сборником Рукавишникова и закончил свой отзыв почти насмешливой кодой: «Книга Ник. Т-о - дебют неизвестного нам автора. <…> В нем есть художник, это уже явно. Будем ждать его работы над самим собой» (Брюсов Валерий. Среди стихов. 1894 - 1924. М. 1990. С. 110). Блок, в частном письме высоко отозвавшийся о книге («Ужасно мне понравились «Тихие песни» Ник. Т-о») в рецензии, напротив, старался, по собственному своему выражению, «быть как можно суше»: «Легко и совсем пропустить эту книгу, по безобразной внешности ее, по корявости строк, выпадающих при беглом просмотре, по невзрачному эпиграфу и сомнительному псевдониму» etc. (Блок А. А. Полное собрание сочинений и писем. В двадцати томах. Том седьмой. Проза. (1903 - 1907). М. 2010. С. 191 - 192). Журнал «Новый путь», в который был прислан экземпляр для отзыва (1904. № 4. С. 224), книгу эту проигнорировал вовсе. Несколько лет спустя псевдоним перестал быть тайной (ср. характерный инскрипт: «Максимилиану Александровичу Волошину на память "Аполлоновских" дней разоблаченный Ник. Т-о. 10 III 1909. И. Анненский». - И. Ф. Анненский Письма к М. А. Волошину. Публикация А. В. Лаврова и В. П. Купченко // ЕРОПД на 1976. С. 243) - и двоящийся образ автора обрел резкость в расфокусированных глазах современников:
«Вы существовали для меня до самого последнего времени не как один, а как много писателей. <…>
И только теперь, в мой последний приезд из Парижа, все эти отрывочные впечатления начали соединяться и, наконец, три дня тому назад они слились окончательно в конкретную личность и в цельный характер, к которому я не мог не почувствовать глубочайшего уважения и удивления» (письмо М. А. Волошина около 8 марта 1909 г. // Волошин М. Собрание сочинений. Том девятый. Письма 1903 - 1912. М. 2010. С. 424).
Историю своего экземпляра этой исключительно редкой книги я рассказывал несколько лет назад: высокочтимый aonidy купил его в одном из простодушных московских магазинов, которые не утруждают себя… да в сущности ничем. В качестве сборника неизвестного автора он был оценен там в какую-то удивительную сумму. В обмен за него я отдал несколько пристойных книг и одно хорошее письмо Брюсова, в чем, помимо обоюдного интереса была и высшая справедливость: брюсовское собрание aonidy настолько хорошо, что даже иметь возможность его пополнить - большая честь для собирателя.
23 - 24. Книга отражений. Спб. 1906; Вторая книга отражений. Спб. 1909.
Две книги превосходной критической прозы Анненского (помню время, когда мы практически любую житейскую ситуацию резюмировали фразой «Жасминовые тирсы наших первых менад примахались быстро») с коллекционной точки зрения не представляют никакого интереса - до такой степени, что я куда-то задевал свой экземпляр первой из них.
25. Лаодамия: Лирическая трагедия в 4-х действиях и с музыкальными антрактами. Оттиск из сборника «Северная речь» (Спб., 1908).
Экземпляр из собрания П. Лукницкого в характерном желтом балакроновом переплете с его владельческими инициалами на крышке и росписью на форзаце.
Книга описывалась мною ранее (вместе с особым экземпляром «Северной речи») в приложении к публикации неизвестного письма Анненского.
26. Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов (посмертная). Обложка А. Арнштама. М.: Гриф, 1910.
История печатания центральной книги Анненского многократно изложена - от реконструкции несбывшегося плана (Тименчик Р. Д. О составе сборника Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец» // Вопросы литературы. 1978. № 8. С. 307 - 316) до хронологии состоявшегося издания. Первоначально она планировалась к печатанию в «Аполлоне» (где, по примеру «Весов» и «Золотого руна» намеревались завести собственное издательство); потом, под влиянием ряда обстоятельств, план этот иссяк и манускриптом заинтересовался владелец «Грифа», обладавший, при всей своей внешней незамысловатости, звериным чутьем на гениальные стихи:
«Глубокоуважаемый Иннокентий Федорович!
Мне пришлось узнать, что издательство при журнале «Аполлон» откладывается и таким образом оказывается свободной Ваша книга стихов «Кипарисовый ларец». Поэтому я позволю себе предложить Вам издать эту книгу в «Грифе». Я всегда высоко <ценил?> Ваше творчество<,> и видеть Ваше <...> издаваемых «Грифом» <было?> бы очень желанно.
Условия «Грифа» (одинаковые для всех) - деление чистого дохода от издания пополам между автором и издателем.
Если Вы в принципе согласны, не откажите сообщить предполагаемый размер книги. Хорошо бы (это только простое мнение, вынесенное из опыта), чтобы она была не огромна и не пришлось бы за нее назначать высокую продажную цену. Стихи, когда стоимость книги огромна, всегда расходятся медленно. С другой стороны, впрочем, можно в сильной мере уменьшить размер книги путем компактной расстановки стихов, как я делаю сейчас с книгой М. Волошина. Буду ждать ответа. Привет!
Искренно преданный Сергей Кречетов» (Письма. Т. 2. С. 414 - 415).
Работа над книгой была прервана, но не остановлена внезапной смертью автора (сын его вспоминал, что работал над сборником в момент, когда пришла горестная весть) - и после недолгих колебаний («Так и не успел прислать мне „Ларец". Теперь уж издавать его не рискну. Я человек суеверный»; ««Относительно „Кипарисового ларца" решил вполне его издавать. Были минутные колебания, под влиянием которых я писал Вам о том, что раздумал, но они прошли очень быстро, и на письмо В. Кривича я уже ответил полным согласием». - Письма. Т. 2. С. 428) издатель вернулся к работе над книгой. Вышла из печати она в середине апреля 1910 года.
Экономный Кречетов в разрез с символистской традицией напечатал стихи в подбор, а не на отдельных страницах, что много лет спустя поминал ему Георгий Иванов: «Для разговора с типографией, прибавлю сразу: не буду в обиде, если по соображениям экономии книга будет набрана как в «Портрете без сходства» (часть макета), т. е. одно за другим. Так же, кстати, по жадности «Грифа» был издан в 1911 году «Кипарисовый Ларец». Стихи от этого ничего не проиграли» (недатированное письмо к Р. Гулю // Георгий Иванов, Ирина Одоевцева, Роман Гуль. Тройственный союз (Переписка 1953 - 1958 годов). Спб. 2010. С. 482).
Книга, сделавшаяся для целого поэтического поколения символом и паролем (ср. характерный зачин: «Вероятно, у меня не появилось бы никакого желания разговаривать с моим соседом, если бы я не заметил, что у него из кармана пиджака выглядывает книжка Анненского «Кипарисовый ларец», которую я сразу же узнал - это издание было в отцовской библиотеке». - Андреев В. История одного путешествия. М. 1974. С. 232), разошлась довольно быстро - так, что для нее постгуттенберговская эпоха наступила еще в конце 1910-х годов: «Еще в 1920 году филолог С. Бернштейн, приятель и сотрудник Шкловского, рассказывал, что к нему по вечерам, в «Дом искусств», на Мойку ежедневно ходят пешком через весь город двое юношей - переписывать «Кипарисовый ларец». Дать им книгу на дом не решался, - а вдруг не вернут?» (Адамович Г. Ин. Анненский в советском издании // Иннокентий Анненский глазами современников. Спб. 2011. С. 405); ср. кстати - к вопросу от трансформации памяти: «В 1919 г. некто Бернштейн переписывал «Кипар<исовый> Ларец» и продавал... Он жил этой перепиской» (стенограмма беседы с тем же Адамовичем // Богомолов Николай. Вокруг «Серебряного века». Статьи и материалы. М. 2010. С. 492).
Несмотря на это - в настоящее время книга встречается нередко. Мой экземпляр - в неожиданно изящном переплете работы мастерской Петцмана (обычно он по-московски аляповат) - с изысканным парчовым ляссе и симпатичным футляром. Впрочем, проявить себя мастер смог и здесь, убрав обложку Арнштама. Конечно, найти экземпляр в первозданном виде для меня не составило бы труда, но зачем?
27. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. Изд. посмертное. М.: Издание В. П. Португалова, 1913.
В издательском цельнокожаном переплете. Экземпляр № 70 из 100.
Полиграфическая история самой, вероятно, знаменитой драмы Анненского в высшей степени удивительна. Впервые она была напечатана в 1913 году тиражом 100 экземпляров в издательстве В. П. Португалова; она украшена странноватым анонимным предисловием: «Талант, расцветший на заре, одинокий, стыдливый талант…» etc. Предисловие это, по всей вероятности, принадлежало перу своеобразного писателя А. Бурнакина, незадолго до смерти Анненского умилившего его изобилием душевного тепла. После смерти Анненского он передал оказавшуюся у него рукопись драмы для издания В. П. Португалову, который, в свою очередь, решил легитимизировать предстоящую книгу обращением к наследнику:
«Милостивый Государь Валентин Иннокентиевич, от Анатолия Андреевича Бурнакина мною получена рукопись покойного Иннокентия Федоровича «Фамира-Ки-фаред». Сначала я собирался ее отпечатать, и даже анонсировал эту книгу в числе выходящих в моем издании, но, узнав от Сергея Алексеевича Соколова (к<нигоиздатель-ст>во «Гриф»)<,> что после Иннокентия Феодоровича остались наследники, что я прежде совершенно упустил из виду, и что наследником являетесь Вы, счел своим долгом обратиться за разрешением к Вам.
Думаю, что с Вашей стороны препятствий напечатанию книги не будет. С своей стороны могу предложить Вам часть дохода от издания, такую, какую вы признаете справедливой.
Должен предупредить Вас, что<,> по моему мнению<,> книгу в первом ее издании не следует печатать в большом количестве экземпляров: лучше переиздать ее потом.
Издана книга с внешней стороны будет безукоризненно: таковы все мои издания. Если Вы пожелаете, смогу выслать Вам что-нибудь.
Затем прошу сообщить, не собираетесь ли Вы издать свои стихи? Если да, то<,> быть может<,> я издал бы их» (цит. по: Письма. Т. 2. С. 277 - 278).
Подробное рассмотрение этой истории увело бы нас чересчур далеко; важно, что книга вышла и немедленно по выходе сделалась исключительно редкой даже для объявленного тиража, что нашло объяснение только четверть века спустя:
«Незадолго до первой империалистической войны был скуплен и изъят из продажи наследником автора почти весь тираж (100 экземпляров) книги Иннокентия Анненского «"Фамира-Кифарэд". Вакхическая драма. Издание посмертное. Москва. 1913». Наследник автора Кривич признал это издание самочинным, выпущенным вопреки его категорическому запрещению и напечатанным к тому же с непроверенного текста» (Литературная газета. 1940. 10 июля. № 38. С. 6).
Как справедливо замечено при новейшей републикации этого фрагмента, вряд ли предложенное объяснение было сделано не без лукавства: участие В. И. Кривича в этом издании сомнению не подлежит (см.: Гейро Л. С., Платонова-Лозинская И. В. История издания «вакхической драмы» И. Ф. Анненского «Фамира-Кифарэд». Проблемы текста и комментариев // Русский модернизм: проблемы текстологии. Спб., 2001. С. 111-118). В любом случае, книга эта практически ненаходима.
28. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. Обложка Н. Радлова; Илл. А. Экстер; Концовки А. Б<елобородова>, В. Белкина, Д. Митрохина, С. Судейкина. Спб.: Издание И. Гржебина, 1919.
Экземпляр № 158 из 500 на плотной бумаге.
Второе издание драмы, выполненное при участии М. Л. Лозинского, заново сверившего текст с оригиналом (подробности см.: Гейро Л. С., Платонова-Лозинская И. В. История издания «вакхической драмы» И. Ф. Анненского «Фамира-Кифарэд». Проблемы текста и комментариев // Русский модернизм: проблемы текстологии. Спб., 2001. С. 111-118).
Книга издана весьма изящно, хотя, на мой взгляд, не без избыточной пышности. Несмотря на объявленный не слишком большой тираж, экземпляры ее регулярно встречаются вплоть до сегодняшнего дня.
29. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. Обложка Н. Радлова; Илл. А. Экстер; Концовки А. Б<елобородова>, В. Белкина, Д. Митрохина, С. Судейкина. Спб.: Издание И. Гржебина, 1919.
Вариант того же издания, выпущенный на тонкой бумаге, без иллюстраций на отдельных листах, без указания тиража и не нумерованный.
Встречается весьма часто.
30. Кипарисовый ларец: Вторая книга стихов (посмертная). Под ред. Валентина Кривича; Обложка С. В. Чехонина. 2-е изд. Пб.: Картонный домик, 1923
Издание в библиофильском смысле ничем особенным не примечательно.
Этим обзор изданий Анненского заканчивается - но, как и каждая значительная тема, Annenskoviana имеет в своем силовом поле еще несколько книг. Помещаю здесь описание двух первых опытов библиографического указателя произведений Анненского.
31. Библиография Иннокентия Анненского. Составлена Евгением Архипповым. М., 1914.
Экземпляр № 57.
32. Архиппов Е. Грааль печали. Библиография И. Ф. Анненского.
Конволют оттисков из альманаха «Жатва», принадлежавший автору. Библиография - с обширными (впрочем, многократно перекрытыми современной наукой) рукописными добавлениями.
В старом переплете.