М.К. Юшневская. Письма. Опыт комментария. 3 июня 1832. Петровское.
...Это то самое письмо, где "Мне хорошо". Да, в 1832 году в Петровском ему просто отменно. Впрочем, весной легче.
Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии Казимировны из Сибири", публ. В. П. Голубовского, Киев, 1908 г. C. 34-36
[Мария Казимировна - Семену Петровичу]
[Курсивом французский]
Любезный друг, Семен Петрович! Дала обещание писать к тебе каждые две недели; заметь, что буду очень аккуратной. Брат твой здоров, душевно тебя обнимает. Он ожидает твоего извещения, где ты намерен жить, отдав твою деревню в посессию. - После твоего последнего письма я не получила от Сонюшки писем и тоже не знаю, как они распорядились: остаются ли по-прежнему в Хрустовой или переедут куда-либо в другое место. - У нас о сю пору все продолжались холода, но другой день погода теплая. В моем огороде чуть только начинает выходить все посеянное. У вас же теперь давно, кроме всякой зелени, и ягоды есть, pozumki, truskawki [земляника, клубника - польск.], juz i maiskie gruczkie [уже майские груши <зацвели> - польск.] у нас зато цветет бобыльник и черемха 1 начинает, сморщки грибы есть, но удивительно нехороши: какой то совсем другой в них вкус, как в наших местах. - Зимой один мой знакомый прислал мне лимон. Ты удивишься, когда скажу тебе, что я ему так обрадовалась, что чуть не заплакала. В минуту перенеслась я в те места, где я была счастливейшей женщиной, в кругу моего дорогого семейства. Столько приятных воспоминаний представилось в моем воображении. Взволновалось сердце, и грусть нестерпимая овладела мною! Вспомни, друг мой, с каким живым чувством принимала я всегда, когда встречались мне горькие минуты, так точно и радостные. Вспомни, что когда я бывала огорчена, то почти всегда принимая участие в знакомых или даже и не знав людей, собственное же огорчение редко я имела случай испытать. Зато теперь нет отдыха, нет радостных минут, или, по крайней мере, очень редки. Я только тогда и бываю спокойна и счастлива, кода получу от вас приятные письма. Брат твой, как ты его знаешь, кажется гораздо меня спокойнее и тихо, без ропота, повинуется судьбе. Никогда я еще не слышала, чтобы он желал спокойно проводить время где-либо в деревне с вами, друзья мои. Я же поминутно говорю о том, что хотела бы умереть при вас, хотела бы слышать вас, видеть и быть опять счастливейшею, как была! Брат твой говорит: „Мне хорошо 2 ты со мной, и слава Богу; для Сони же и брата я слишком серьезный, и они бы скучали со мною". Впрочем, душа моя, что бы мы ни говорили друг другу и как бы ни старались себя утешить и успокоить, нельзя избегнуть, чтобы не быть в беспрестанном волнении. Наше положение слишком нехорошо, и потому нельзя быть нисколько счастливей как мы есть, разве можно будет привыкнуть более со временем к своему положению. - Сегодня, как ты сам заметить можешь, мне не должно бы писать к тебе, потому что я более мрачна, как обыкновенно, но как надо еще неделю ожидать до почты, то и не хочу отлагать. Интереснее всего для тебя знать о брате твоем. Несколько дней, как он опять чувствует слабость, но все не столько, как зимою он был слаб. Опять меньше стал кушать, но здоров, и цвет лица довольно хорош. Как он худ, ты бы удивился, увидя, что можно так похудеть. Брат твой хранит сюртук, в котором он выехал из Тульчина, и точно что теперь может служить шинелью. Фердинанд Богданович [Вольф] уверяет всегда, что худоба его ничего не значит, и что слабость, которую он чувствует, находит он очень обыкновенною при перемене климата, но что она не опасна и со временем пройдет. Павел Васильевич [Аврамов] очень тебе кланяется. Он ожидает присылки денег с большим нетерпением, потому что большую имеет в них нужду.- Прошу тебя поцеловать ручку моей матушки за нас обоих; обними моих детей, если письмо сие застанет тебя с ними. Когда будешь писать, скажи мне подробно о моей внучке: на кого она похожа, мила ли она еtс, еtс... Поклонись от нас также почтенному Игнатию Онуфриевичу [Поповскому]. Если будешь в Каменке, засвидетельствуй наше душевное почтение, и если будешь в Рашкове, скажи также Емилию Ивановичу [Вегелину], что брат его здоров.
Прощай, друг мой, любезный брат! Да сохранит тебя Бог! Брат твой еще душевно тебя обнимает и просит прислать ему курительного табаку: у него всего осталось трубок на десять, и не знаю, как будет. Он пробовал курить предурной, слабый, какой здесь достать можно у здешних купцов, но никак не мог, и я думаю, он совсем себе откажет в этом удовольствии, покуда ты ему не пришлешь. Уже давно он, поберегая табак, курит только четыре трубки в день. Прощай, мой добрый друг. Обнимаю от души и от сердца, я тебя люблю.
Мария Юшневская.
Примечания
1 В тексте так и есть «черемха» - то ли черемуха, то ли черемша. Но черемша цветет маловыразительно, и для начала июня все-таки поздновато, так что наверное все-таки в конце мая цветет в Петровском черемуха (Забайкальский ботанический сад определяет сроки начала цветения черемухи в этом регионе как середину мая: http://zabsadchita.ru/novosti/204-cherjomukha-v-narode-i-v-nauke.html )Бобыльником на юге могут называть любое растение с высокими стеблями, в Польше это одно из народных названий василька. А может быть это описка и имелся ввиду «богульник».
1 Видимо, это любимая поговорка Алекея Петровича, во всяком случае на его могиле написано именно это. "Мне хорошо"
Картинку повешу из дома.
(Примечания о Вегеленых и Аврамовых - см. предыдущие части).
Предыдущие:
1. 23-го Мая 1830 года. Нижний Новгород
2. 27 сентября 1830 года, Петровский Завод
3. 11-го Октября и 2 ноября 1830 г. Петровский Завод
4.13 Декабря 1830. Петровский Завод
5. 29 Января 1831. Петровский Завод
6. 4 июня 1831. Петровский Завод
7. 30 октября 1831. Петровский Завод.
8. 19 ноября 1831. Петровское
9. 18 декабря 1831, Петровское
10. 7 января 1832 года. Петровский завод
10. 4 февраля 1832 года. Петровский завод
11. 19 февраля 1832 года. Петровский завод
12. 24 марта 1832 года. Петровский завод
13. 13 мая 1832 года. Петровский завод
14. 20 мая 1832 года. Петровский завод
Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии Казимировны из Сибири", публ. В. П. Голубовского, Киев, 1908 г. C. 34-36
[Мария Казимировна - Семену Петровичу]
[Курсивом французский]
Любезный друг, Семен Петрович! Дала обещание писать к тебе каждые две недели; заметь, что буду очень аккуратной. Брат твой здоров, душевно тебя обнимает. Он ожидает твоего извещения, где ты намерен жить, отдав твою деревню в посессию. - После твоего последнего письма я не получила от Сонюшки писем и тоже не знаю, как они распорядились: остаются ли по-прежнему в Хрустовой или переедут куда-либо в другое место. - У нас о сю пору все продолжались холода, но другой день погода теплая. В моем огороде чуть только начинает выходить все посеянное. У вас же теперь давно, кроме всякой зелени, и ягоды есть, pozumki, truskawki [земляника, клубника - польск.], juz i maiskie gruczkie [уже майские груши <зацвели> - польск.] у нас зато цветет бобыльник и черемха 1 начинает, сморщки грибы есть, но удивительно нехороши: какой то совсем другой в них вкус, как в наших местах. - Зимой один мой знакомый прислал мне лимон. Ты удивишься, когда скажу тебе, что я ему так обрадовалась, что чуть не заплакала. В минуту перенеслась я в те места, где я была счастливейшей женщиной, в кругу моего дорогого семейства. Столько приятных воспоминаний представилось в моем воображении. Взволновалось сердце, и грусть нестерпимая овладела мною! Вспомни, друг мой, с каким живым чувством принимала я всегда, когда встречались мне горькие минуты, так точно и радостные. Вспомни, что когда я бывала огорчена, то почти всегда принимая участие в знакомых или даже и не знав людей, собственное же огорчение редко я имела случай испытать. Зато теперь нет отдыха, нет радостных минут, или, по крайней мере, очень редки. Я только тогда и бываю спокойна и счастлива, кода получу от вас приятные письма. Брат твой, как ты его знаешь, кажется гораздо меня спокойнее и тихо, без ропота, повинуется судьбе. Никогда я еще не слышала, чтобы он желал спокойно проводить время где-либо в деревне с вами, друзья мои. Я же поминутно говорю о том, что хотела бы умереть при вас, хотела бы слышать вас, видеть и быть опять счастливейшею, как была! Брат твой говорит: „Мне хорошо 2 ты со мной, и слава Богу; для Сони же и брата я слишком серьезный, и они бы скучали со мною". Впрочем, душа моя, что бы мы ни говорили друг другу и как бы ни старались себя утешить и успокоить, нельзя избегнуть, чтобы не быть в беспрестанном волнении. Наше положение слишком нехорошо, и потому нельзя быть нисколько счастливей как мы есть, разве можно будет привыкнуть более со временем к своему положению. - Сегодня, как ты сам заметить можешь, мне не должно бы писать к тебе, потому что я более мрачна, как обыкновенно, но как надо еще неделю ожидать до почты, то и не хочу отлагать. Интереснее всего для тебя знать о брате твоем. Несколько дней, как он опять чувствует слабость, но все не столько, как зимою он был слаб. Опять меньше стал кушать, но здоров, и цвет лица довольно хорош. Как он худ, ты бы удивился, увидя, что можно так похудеть. Брат твой хранит сюртук, в котором он выехал из Тульчина, и точно что теперь может служить шинелью. Фердинанд Богданович [Вольф] уверяет всегда, что худоба его ничего не значит, и что слабость, которую он чувствует, находит он очень обыкновенною при перемене климата, но что она не опасна и со временем пройдет. Павел Васильевич [Аврамов] очень тебе кланяется. Он ожидает присылки денег с большим нетерпением, потому что большую имеет в них нужду.- Прошу тебя поцеловать ручку моей матушки за нас обоих; обними моих детей, если письмо сие застанет тебя с ними. Когда будешь писать, скажи мне подробно о моей внучке: на кого она похожа, мила ли она еtс, еtс... Поклонись от нас также почтенному Игнатию Онуфриевичу [Поповскому]. Если будешь в Каменке, засвидетельствуй наше душевное почтение, и если будешь в Рашкове, скажи также Емилию Ивановичу [Вегелину], что брат его здоров.
Прощай, друг мой, любезный брат! Да сохранит тебя Бог! Брат твой еще душевно тебя обнимает и просит прислать ему курительного табаку: у него всего осталось трубок на десять, и не знаю, как будет. Он пробовал курить предурной, слабый, какой здесь достать можно у здешних купцов, но никак не мог, и я думаю, он совсем себе откажет в этом удовольствии, покуда ты ему не пришлешь. Уже давно он, поберегая табак, курит только четыре трубки в день. Прощай, мой добрый друг. Обнимаю от души и от сердца, я тебя люблю.
Мария Юшневская.
Примечания
1 В тексте так и есть «черемха» - то ли черемуха, то ли черемша. Но черемша цветет маловыразительно, и для начала июня все-таки поздновато, так что наверное все-таки в конце мая цветет в Петровском черемуха (Забайкальский ботанический сад определяет сроки начала цветения черемухи в этом регионе как середину мая: http://zabsadchita.ru/novosti/204-cherjomukha-v-narode-i-v-nauke.html )Бобыльником на юге могут называть любое растение с высокими стеблями, в Польше это одно из народных названий василька. А может быть это описка и имелся ввиду «богульник».
1 Видимо, это любимая поговорка Алекея Петровича, во всяком случае на его могиле написано именно это. "Мне хорошо"
Картинку повешу из дома.
(Примечания о Вегеленых и Аврамовых - см. предыдущие части).
Предыдущие:
1. 23-го Мая 1830 года. Нижний Новгород
2. 27 сентября 1830 года, Петровский Завод
3. 11-го Октября и 2 ноября 1830 г. Петровский Завод
4.13 Декабря 1830. Петровский Завод
5. 29 Января 1831. Петровский Завод
6. 4 июня 1831. Петровский Завод
7. 30 октября 1831. Петровский Завод.
8. 19 ноября 1831. Петровское
9. 18 декабря 1831, Петровское
10. 7 января 1832 года. Петровский завод
10. 4 февраля 1832 года. Петровский завод
11. 19 февраля 1832 года. Петровский завод
12. 24 марта 1832 года. Петровский завод
13. 13 мая 1832 года. Петровский завод
14. 20 мая 1832 года. Петровский завод