ДОВЛАТОВ И КОРПОРАТИВНАЯ КУЛЬТУРА
Затем появилась некрасивая женщина лет тридцати - методист. Звали ее
Марианна Петровна. У Марианны было запущенное лицо без дефектов и неуловимо
плохая фигура.
Я объяснил цель моего приезда. Скептически улыбаясь, она пригласила
меня в отдельный кабинет.
- Вы любите Пушкина?
Я испытал глухое раздражение.
- Люблю.
Так, думаю, и разлюбить недолго.
- А можно спросить - за что?
Я поймал на себе иронический взгляд. Очевидно, любовь к Пушкину была
здесь самой ходовой валютой. А вдруг, мол, я - фальшивомонетчик...
- То есть как? - спрашиваю.
- За что вы любите Пушкина?
- Давайте, - не выдержал я, - прекратим этот идиотский экзамен. Я
окончил среднюю школу. Потом - университет. (Тут я немного преувеличил. Меня
выгнали с третьего курса.) Кое-что прочел. В общем, разбираюсь... Да и
претендую всего лишь на роль экскурсовода...
К счастью, мой резкий тон остался незамеченным. Как я позднее убедился,
элементарная грубость здесь сходила легче, чем воображаемый апломб...
- И все-таки? - Марианна ждала ответа. Причем того ответа, который ей
был заранее известен.
- Ладно, - говорю, - попробую... Что ж, слушайте. Пушкин - наш
запоздалый Ренессанс. Как для Веймара - Гете. Они приняли на себя то, что
Запад усвоил в XV-XVII веках. Пушкин нашел выражение социальных мотивов в
характерной для Ренессанса форме трагедии. Он и Гете жили как бы в
нескольких эпохах. "Вертер" - дань сентиментализму. "Кавказский пленник" -
типично байроническая вещь. Но "Фауст", допустим, это уже елизаветинцы. А
"Маленькие трагедии" естественно продолжают один из жанров Ренессанса.
Такова же и лирика Пушкина. И если она горька, то не в духе Байрона, а в
духе, мне кажется, шекспировских сонетов... Доступно излагаю?
- При чем тут Гете? - спросила Марианна. - И при чем тут Ренессанс?
- Ни при чем! - окончательно взбесился я. - Гете совершенно ни при чем!
А Ренессансом звали лошадь Дон Кихота. Который тоже ни при чем! И я тут,
очевидно, ни при чем!..
- Успокойтесь, - прошептала Марианна, - какой вы нервный... Я только
спросила: "За что вы любите Пушкина?.."
- Любить публично - скотство! - заорал я. - Есть особый термин в
сексопатологии...
Дрожащей рукой она протянула мне стакан воды. Я отодвинул его.
- Вы-то сами любили кого-нибудь? Когда-нибудь?!..
Не стоило этого говорить. Сейчас она зарыдает и крикнет:
"Мне тридцать четыре года, и я - одинокая девушка!.."
- Пушкин - наша гордость! - выговорила она. - Это не только великий
поэт, но и великий гражданин...
По-видимому, это и был заведомо готовый ответ на ее дурацкий вопрос.
Только и всего, думаю?