Тайное послание «Софийской Азбуки»
Открытие было совершенно неожиданным и случилось там, где его менее всего можно было ожидать. На протяжении последних десятилетий Институтом археологии ведется изучение надписей на стенах Киевского Софийского собора, построенного при Ярославе Мудром в 1017-1037 гг. Во время реставрационных работ, проводившихся в соборе, в алтаре Михайловского придела (то есть в запретной части храма) была обнаружена азбука, как и все софийские граффити, процарапанная по древней штукатурке.
Тщательность, с которой прочерчены буквы, их величина (высота знаков достигает 3 см) свидетельствуют, что этой надписи придавалось серьезное значение. Палеография не оставляет сомнений относительно даты ее написания в соборе - это первая половина XІ века, то есть время, близкое к сооружению самого собора. Однако сама азбука, как мы предполагаем, относится к гораздо более ранним временам.
Состав азбуки поразителен! Она состоит из 27 букв, в числе которых 23 греческие и 4 славянские: «б», «ж», «ш», «щ». Софийская азбука занимает как бы промежуточное место между греческим алфавитом и кириллицей, которая в первом (моравском) варианте имела 38 знаков, а во втором (болгарском) - 43.
Как объяснить появление подобного алфавита на стенах Софийского собора? Простым недосмотром, неполнотой, недописанностью? Вряд ли. Автор надписи выполнил ее очень тщательно. Он довел ее до конца, до самой «омеги», не упустив такие не важные для славянского письма (и применявшиеся исключительно редко) знаки, как «кси» или ту же «омегу». И в то же время оставил без внимания глухие гласные «ъ» и «ь», оба «юса», весьма важный «червь», необходимый «ук» и т. д. Думаем, такое предположение недопустимо; очевидно, эти знаки еще не существовали, когда воспроизведенная софийским книжником азбука сформировалась и была в употреблении. Они появились позже.
В самом деле, четыре славянские литеры, наинужнейшие. Без глухих гласных можно было легко обойтись: в сильной позиции (под ударением) вместо них ставили «о» или «е», в слабой вообще ничего не писалось. Можно было обойтись без «ч» или «ц», ибо эти буквы обозначают не звуки, а дифтонги («тш», «тс»). Но без «б», «ж», «ш» ни один славянский текст изобразить немыслимо.
Отсюда вытекает идея, которая на первый взгляд может показаться слишком смелой: найденная азбука является докириллической и отражает начальный этап в «устроении» славянских письмен. Ведь у нас есть все основания утверждать, что на Руси до 862 года существовала не только упорядоченная деловая документация, но и формировалась литература, поэтому естественно думать, что именно этой азбукой пользовались в то время.
Тогда не трудно понять и ее появление на стене Софийского собора. В первой половине XI века князь Ярослав Мудрый создал в столице солидный культурно-просветительный центр, в состав которого входила и первая известная на Руси библиотека. В это время, вне всякого сомнения, в Киеве сохранялись документы довладимирских лет; доказательством тому являются тексты договоров X века. Вероятно, таких официальных грамот было немало. Но кроме них, очевидно, существовали и древние книги - переводы христианской литературы, уцелевшие на протяжении языческой реакции 882-972 годов, хроникальные записи и т. д.
Необычная орфография этих документов заметно отличалась от кириллической и должна была привлекать внимание книжников и грамотеев в начале XI века. И вот, возможно, один из них реконструировал эту древнюю азбуку по текстам (а может быть, нашел ее в готовом виде в одном из древних манускриптов?) и выписал ее для памяти или с учебной целью на стене Михайловского предела в месте, недоступном для постороннего глаза.
ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Находка Софийской азбуки ставит перед исследователями новые проблемы и прежде всего - задачу отыскания текстов, выполненных древнейшим славянским алфавитом. Конечно, рассчитывать на то, что будут найдены неизвестные доселе летописные тексты IX века, не приходится. Поиски должны быть направлены, прежде всего, в область эпиграфики, особенно - древнейшей. Дело в том, что до открытия Софийской азбуки любая славянская надпись заранее предполагалась кириллической. Состав знаков, участвующих в ней, специальному анализу не подвергался. Теперь надо взглянуть на них по-иному. Прежде всего, должны привлечь внимание древнейшие надписи, выполненные (безусловно или предположительно) до 988 года. Например, уже упоминавшаяся «гороухща» или «гороушна» на гнездовской амфоре. Автор раскопок Д. Авдусин и другие исследователи, ее изучавшие, считали ее графику кириллической. К сожалению, состав надписи не дает оснований для определенных выводов. Все восемь знаков (в обоих вариантах - с «х» и «щ» или с «ш» и «н») в равной степени присущи и Софийскому алфавиту, и кириллице.
В 1946 году Б. А. Рыбаков опубликовал интереснейшую надпись из Киева. Это автограф гончара на корчаге: «бл(агодат)неша плона корнага сн(а)» (благодатнойша пол¬ная корчага сия).
Автор публикации считал надпись кириллической, но обратил внимание на орфографические странности, ей присущие. В частности, по нормам древнерусской письменности (на староболгарской основе) здесь, по крайней мере, в двух местах, должен стоять глухой гласный «ер» - в словах «плъна» и «кърьчага». Но вместо него поставлено «о». В этом же слове после «р» полагается глухой гласный «ерь», но его нет вовсе. Далее, в слове «благодатнейша» после «т» также должен значиться «ерь», а после «н» - «ять», и правильное написание слова, следовательно, будет «благодатьнша». Первый из этих знаков вообще опущен, а второй заменен на «е». Наконец, поразительно слово «корнага» вместо «корчага»: вместо «червя» - «и» восьмеричное. Форма весьма архаическая.
С точки зрения древнерусской орфографии конца X-XI веков (после 988 года), пользующейся развитой кириллицей, надпись гончара совершенно неграмотна. Но ее неграмотность, однако, оказывается весьма закономерной. Она касается только тех знаков, которых нет в Софийской азбуке: «т», «ь», «ч». Если допустить, что ремесленник пользовался именно этим алфавитом, все становится на свои места. Вполне естественно, что мастер вместо «ъ» дважды употребил «о» в сильной позиции (там, где звук реально произносим), а другой глухой гласный «ерь», стоящий в слабой позиции, вообще опустил; оправдана и замена «ъ» на «е» в безударном положении, где этот звук занимает как бы среднее место между «е» и «и»; наконец, нет ничего удивительного в выборе архаического термина «скориага» вместо «корчага», если звук «ч» не имел специального обозначения.
Первоначально надпись из киевской находки была датирована XI-XII столетием. Б. Рыбаков справедливо оспорил эту датировку, подчеркнув древние черты в палеографии граффити. Но он не видел самого черепка - в то время, когда готовилась публикация, он считался утерянным. В настоящее время он находится в экспозиции Киевского Исторического музея. Амфора, на которой сделана надпись, имеет собственную дату и точно определенное место производства. Она была изготовлена в Крыму (в Херсонесе либо в Керчи) в IX-X веках. Она ведет нас в ту среду, где читали «Евангелие и Псалтирь, русскими письменами писаны».
Развитие событий рисуется нам так. Появление древнерусской письменности было результатом длительного процесса. В I тыс. до н. э. и в I тыс. н. э. в Восточной Европе зарождались две совершенно не зависимые друг от друга письменные системы - иероглифическая на юге и фонетическая (с использованием греческой и латинской графики) - в лесостепи.
Первая под влиянием той же греческой письменности к началу средневековья оформилась в так называемое «русско-хазарское» письмо. В дальнейшем оно угасло и не оставило по себе ощутимой традиции, - кроме, быть может, литеры «ш» из древнееврейского «шин», через хазарское посредство перекочевавшей в кириллицу и глаголицу (это - единственный по-настоящему идентичный знак в обоих алфавитах).
Другая традиция оказалась более жизненной и породила «протокириллицу», как первый этап «устроения», то есть приспособления греческой графики к особенностям славянской фонетики. Графическим выражением этой стадии, как нам кажется, является Софийская азбука.
Около 863 года Кирилл изобрел глаголицу, однако этот искусственный алфавит долго не продержался из-за крайней трудности его усвоения. Через два десятилетия глаголица была трансформирована в кириллицу, с учетом не только собственно греческого алфавита, но и «протокириллицы» (то есть Софийской азбуки). Весьма вероятно, что эту работу завершил Климент Охридский, наиболее выдающийся ученик Кирилла после 886 года - не напрасно в его Житии подчеркнуто, что введенная им система письменности была проще изобретенной Кириллом.
Между тем в 882 году на Руси произошел переворот: князь Аскольд, последний представитель киевской династии Кия, был убит; началась языческая реакция, позиции христианства временно были подорваны, развернувшаяся было литературная деятельность пришла в упадок. Покуда на Руси христиане и книжники подвергались гонениям (особенно при Святославе), Болгария развернула активную работу по переводу христианских книг и созданию оригинальных произведений. Когда через столетие, при Владимире, Русь во второй раз - и уже окончательно - стала христианской страной, к ее услугам была готовая болгарская литература, хлынувшая сюда широким потоком.
В результате в нашей стране право гражданства получили и староболгарский литературный язык, и болгарская кириллическая графика. На их основе развивалась в дальнейшем вся древнерусская книжность и документалистика. Письменное наследие аскольдовых времен, сыгравшее такую выдающуюся роль на заре славянской грамотности, стало далеким преданием, постепенно угасшим в памяти потомков.
И только в тиши книгохранилищ мудрецы-книжники, роясь в древних пергаментах, находили среди них странные манускрипты с необычной орфографией и вспоминали древние, ушедшие в небытие традиции.
Авторы: М. Брайчевский, С. Высоцкий.
Тайное послание Софийской азбуки
В.А. Чудинов
Когда и где была введена кириллица на Руси? Долгое время полагали, что, после того как святые равноапостольные учителя славянские Кирилл и Мефодий где-то в 60-70-е гг. IX века создали азбуку, позже названную именем Кирилла, она в X-XI вв. различными путями попала на Русь и постепенно вошла в обиход наших предков. Однако в XIX в. сначала чешские ученые, а затем, в ХХ веке и отечественные специалисты стали приходить к выводу, что кириллицу создал вовсе не Кирилл, а кто-то из его учеников, например, Климент Охридский. В таком случае время создания славянской азбуки отодвигалось на более поздние сроки, примерно на полвека, и связывалось уже не со столь значительными личностями, какими были солунские братья. Да и свидетельств о деятельности Климента было меньше, к тому же он шел проторенной дорогой, так что вероятность создания им первой славянской азбуки оказывалась более призрачной. Что же касается Кирилла, то он как будто создал глаголицу.
Кому была нужна кириллица. Хотя эту позицию разделяют не все исследователи, однако всякий историк письма напоминает, что Русь не могла обойтись без письменности, и потому создание алфавита для нее было жизненно необходимо. Я не разделяю этой позиции потому, что вижу тут не одну, а две проблемы: существование письменности вообще и существование конкретно буквенного письма. Первой проблемы для Руси просто не существовало: и в древности, и в средние века, и даже в Новое время на Руси имелось слоговое письмо [1], так что потребности государства им вполне удовлетворялись.
Не было и второй проблемы, ибо после создания глаголицы отпала необходимость в создании еще какой-то азбуки; южные славяне прекрасно обходились глаголицей более полутысячелетия, она дожила до появления книгопечатания, на ней была отпечатана большая литература, и даже появилось две разновидности глаголического шрифта, болгарский и хорватский. Так что неожиданно вырисовывается третья, самая скромная проблема: создания славянской письменности по образу и подобию греческой. Если первая проблема оказывается поистине громадной, от которой зависит само существование славянского государства, то уже вторая сжимается до рамок модернизации шрифта, учета в нем лингвистических и этнических особенностей, короче говоря, больше преследует цели обеспечения этнической самобытности, нежели полноценного существования государства.
Что же касается третьей проблемки, то она интересовала, прежде всего, церковь, и ту ее часть, которая ориентировалась на Византию. Западные славянские страны ввели христианство католическое, ориентировались на Рим, и поэтому вполне естественно, что их письменность построилась на основе латиницы. Столь же естественно желание православных христиан построить письменность как можно более тесно привязанную к греческой. Иными словами, кириллица как определенный вид графики была нужна православному духовенству, а не Русскому государству (у которого она уже была), и тем самым проблема введения кириллицы оказывается вовсе не равновеликой проблеме создания письма на Руси, а чисто конфессиональной, маркируя господствующую разновидность религии.
Из этого следует, что инициатором создания новой письменности должно было выступать не государство и не патриотически настроенная культурная элита, а духовенство, и истоки русской глаголицы нужно искать в церкви. Там они и были найдены, однако, не благодаря целенаправленным поискам именно ранних славянских азбук, а в ходе реставрационных работ в храме святой Софии в Киеве. Весьма живо описывает открытие азбуки на одной из стен собора Инна Яковлевна Бурау: «Тогда, в 70-х, это была настоящая сенсация. А произошло это случайно. Реставраторы осторожно снимали аляповатые росписи 18 столетия, намалеванные поверх старинных фресок. Вдруг на каменной стене появились «паутинки» выбитых букв. Всего одна строка... Новые граффити? Позвали Сергея Александровича Высоцкого, историка-исследователя древних письмен. Увидев совсем не «святые» рисунки (корову с надписью «муу..»), он усмехнулся. «Вновь дети озорничали». Потом внимательно осмотрелся: «Да ведь это азбука!» В ней оказалось 28 буквенных знаков: от буквы А со знаком Т над ней, до буквы ОМЕГА. А буква Ж помещена над азбукой. Буквы похожи на греческие и лишь четыре славянские: Б, Ж, Щ, Ш» [2, с. 118-119]. Кроме этих строк воспоминаний, в книге Бурау помещена не очень четкая фотография азбуки [2, с. 119], хорошо мне знакомая по книге С.А. Высоцкого [3, с. 268-269], но с одним отличием: над буквами Р и С там были тоже помещены какие-то знаки. Кроме того, у Высоцкого не говорилось о букве Т над буквой А. Все это на первый взгляд не имело существенного значения и воспринималось как детские шалости вроде надписи «муу», а потому и выпало из монографии ученого. Единственное, что он счел возможность прокомментировать, так это наличие знака Ж: «только Ж написано над строкой. Это, несомненно, указывает на то, что автор, выцарапав азбуку, проверил, не пропустил ли он каких либо букв. Заметив отсутствие Ж, он дописал его в соответствующем месте над строкой» [3, с. 18-19]. Тем самым наличие надстрочного Т над А и В над Р осталось без объяснений, а само объяснение наличия Ж стало сомнительным, ибо автор надписи зачем-то поместил еще и Т, и В, которые уже были в тексте. Неужели он был таким рассеянным?
Вид Софийской азбуки. Я объединил фото Бурау с четкой прорисью Высоцкого и получил вполне приемлемое изображение Софийской азбуки, рис. 1-1. Знак Т над А выделялся плохо, лучше была видна буква Ж, и еще лучше - буква В над Р и два знака справа и слева от нее.
Рис. 1. Софийская азбука из Киева
У меня уже давно зародилась мысль о том, что Ж - вовсе не Ж, и что вынесена эта буква над линией строки далеко не случайно. Но сначала - несколько слов о том, чем интересна эта азбука. Она, разумеется, очень необычна, и прежде всего тем, что содержит очень мало букв в строке, всего 26 (это при том, что сейчас в азбуке 33 буквы, а в некоторых разновидностях их было больше 40), АБВГДЕЗНQIКЛМNxОПРСТУФХШЩw. Затем она очень напоминает греческую азбуку из 24 букв, ABGDEZHQIKLMNXOPRSTUFCYW. Отличия Софийской азбуки от греческой невелики: вставлено Б между А и В, и Ш между Х и Y, вот и все; порядок же букв целиком греческий. Правда, некоторые современные греческие буквы выглядят иначе, чем в VII веке, в котором сложился греческий устав, принятый славянами за основу; например, СИГМА сейчас выглядит как S, а раньше - как С. Даже Щ можно принять за Y с прямоугольным расположением боковых линий. При этом ряд исследователей установил, что в виде Б у греков когда-то писалась БЕТА; что же касается Ш, то этот знак тоже не совсем чужд грекам, представляя собой верхушку знака Y в прямоугольном изображении.
Итак, Софийская азбука лишь на 1/12 отличается от греческой; большего приближения славянской азбуки к греческому образцу трудно себе вообразить. Вместе с тем, эта азбука уже и не совсем греческая, отличаясь от нее на пару букв; кроме того, она написана в храме столицы Руси, в Киеве, да еще в кафедральном соборе. Стало быть, она русская; исследователи отнесли ее к XI веку. Это означает, что со времени деятельности Кирилла прошло более полутора столетий.
Проблема Софийской азбуки. Вот теперь и возникает загадка: является ли Софийская азбука одной из первых на Руси, или же, подобно детским шалостям, процарапанным на той же стене поблизости, она представляет собой просто попытку какого-то забывчивого недотепы написать греческий алфавит, в который он по недоразумению вставил русские буквы Б и Ш, а затем, спохватившись, надписал над строкой еще и Ж? Надо сказать, что оба предположения ведут к не очень хорошим следствиям.
Первое предположение ломает существующие стереотипы о том, что кириллицу мы заимствовали из Болгарии или Македонии от самого Кирилла или его учеников. Ведь если они создали кириллицу, то это была продвинутая азбука со множеством славянских букв, и возвращаться от нее к Софийской азбуке не было никакой необходимости. Но из этого следует, что Софийская азбука была не демаршем русских последователей Кирилла, а достижением местного духовенства, либо незнакомых с успехами учеников Кирилла, либо, что еще хуже, опередивших их в создании славянской азбуки. Тем самым, поднимая значение киевских эпиграфистов современности, выявивших эту необычную форму кириллицы, открытие Софийской азбуки принижает деятельность самого Кирилла или его учеников, ибо получается, что Русь создала кириллицу независимо от Кирилла. Если же посчитать Софийскую азбуку детской шалостью, то можно спасти теорию заимствования кириллицы от Кирилла или его учеников, но тогда непонятно, как детские каракули стали предметом ученых дискуссий маститых исследователей. Словом, пока эпиграфисты заняли выжидательную позицию, и даже такой известный из них, как В. Л. Янин, смог лишь осторожно заявить следующее: «Как бы то ни было, но Киевская азбука обнаруживает существование на Руси и иной системы очередности букв в азбуке, максимально приближенной к системе греческого алфавита, и, следовательно, указывает на вариантность азбук в ранний период бытования кирилловского письма. Думаю, что сумма этих новых источников позволяет с большой уверенностью высказаться в защиту того мнения, согласно которому кирилловское письмо формируется постепенно на основе греческого алфавита, а не имеет единовременного искусственного происхождения. Иными словами, версия об изобретении Кириллом не кириллицы, а глаголицы представляется весьма основательной» [4, с. 55]. На самом деле более основательной становится лишь версия о том, что на Руси кириллицу не заимствовали от Кирилла или его учеников; вопрос же о том, что создал Кирилл, требует отдельного рассмотрения.
Азбуки на бытовых предметах. Так обстояло дело к настоящему моменту; меня же просто заинтересовали выносные знаки, Софийской азбуки, ибо они похожи на слоговые, и свое исследование Софийской азбуки я начал просто как плановую работу по их чтению. Ничто не предвещало каких-либо сенсаций. Знак над А определялся наиболее просто, ибо в виде Т чаще всего изображался слоговой знак ТО. Что же касается «буквы» Ж, то как раз «буквенность» это знака и была мной поставлена под вопрос, коль скоро надстрочные знаки оказывались слоговыми. Однако в качестве слогового знака Ж можно прочитать и как ЖА, и как ЗА, так что для более точной идентификации была нужна дополнительная информация. Поэтому я обратился к другим азбукам и скоро нашел то, что искал; мне попались на глаза сразу два документа, рис. 2.
Рис. 2. Азбуки на гребне и пряслице
Прежде всего, почти половина азбуки была начертана на гребне XII-XIII вв. из Берестья (нынешнего Бреста) [5, с. 315]. Здесь весьма любопытна обратная сторона гребня, рис. 2-2, фрагмент азбуки на которой показан на рис. 3-1 крупным планом. На нем видно, что между двумя буквами З, ЗЕЛО (S) и ЗЕМЛЯ (З), находится вертикальная черта, означающая вынос, и слитно с ней под линией строки располагается выносной знак в виде не очень аккуратного косого креста. На мой взгляд, так изображен знак слоговой письменности, являющийся слоговой транслитерацией буквы ЗЕЛО, которая, в силу редкого употребления, была не очень понятна населению, и этот знак гласит ЗЪ.
Рис. 3. Чтение слоговых знаков разных азбук
Другой памятник письменности найден в Любече, районном центре Черниговской области в 1957 г.; «в перекопе у западного угла замка найдено цилиндрическое шиферное пряслице с алфавитом, датируемым XI в. (Ф Б В Г Д Е Ж S З)» [14, с. 32, рис. 14], рис. 2-3. На развертке боковой грани пряслица, рис. 2-4, видно, что после Ж имеются верхушки букв S и З, однако у S имеется совершенно несвойственный для этой буквы вертикальный штрих, отмеченный стрелочками сверху и снизу, который, как я полагаю, имеет ту же природу, что и на предыдущем примере, то есть представляет собой штрих вынесения. Если бы пряслице сохранилось целиком, можно было бы видеть сам подстрочный знак; сейчас можно лишь констатировать сам факт его существования, но не его форму. Тем самым можно подтвердить существование транслитерации буквы ЗЕЛО слоговым знаком со значением ЗЪ, хотя форма этого знака данным документом не устанавливается.
Рассмотренные примеры наталкивают на вывод, что после греческой буквы Е, но перед Н вставлялась буква З, которая на русской почве имела два написания и два значения: мягкое З, то есть ЗЬ (ЗЕМЛЯ), и твердое З (ЗЕЛО, S, ЗЪ). Именно в этом месте, но над строкой в Софийской азбуке Киева начертан знак Ж. Следовательно, и здесь речь идет о слоговой транслитерации азбучной буквы как более привычного глазу читателя слоговому начертанию. Но в отличие от двух предыдущих примеров, знак написан не под, а над строкой, что непринципиально. Кроме того, он имеет форму не просто косого креста, Х, а креста с центральной мачтой, Ж. Поэтому он должен читаться чуть иначе, не ЗЪ, а ЗА, рис. 3-3.
Чтение всего послания. Наконец, осталось прочитать остаток, букву В и другие знаки над буквой Р Софийской азбуки. Это сделать несложно: В и читается как В, а знаки слева и справа имеют слоговое чтение ВЕДИ, что выражает славянское название буквы В. Вместе с тем, сочетание РС в слоговой азбуке всегда выражает слово РУСЬ, так что, читая все знаки, получаем чтение ВЕДИ В РУСЬ, рис. 3-4. Но ведь это не просто слоговое значение букв, а настоящее послание! Соединив все прочитанные знаки вместе, получаем текст: ТО ЗАВЕДИ В РУСЬ. Это как раз и есть тайное, зашифрованное в виде ребуса из букв и слоговых знаков послание составителей азбуки.
Теперь попробуем решить поставленную в заметке загадку. Ребенок стремится выплеснуть усвоенные знания наружу, и если он выучил произношение букв М и У, он тотчас оставляет свою надпись в виде МУУ. Целая азбука для него слишком длинна, а уж греческий порядок букв и вовсе неизвестен. Шифровать или каким-то иным способом утаивать свои знания ему совсем не нужно - он стремится к прямо противоположному, к их обнародованию. Что же касается священнослужителей, то они как раз не склонны поверять первому встречному свои намерения, а часто поясняют свою мысль едва заметными намеками. И в данном случае мы имеем дело как раз с тайнописью духовенства. Ведь в данном тексте два плана: внешний и внутренний. Внешний план прост: пояснение значения знаков, например, ТО-А. Или: З - ЗА. Или: В - ВЕДИ. И любой посетитель церкви, зная слоговые знаки, в первую очередь читал эти пояснения и понимал редкие знаки греческого алфавита. А ведь если бы речь шла только о пояснениях, тогда, безусловно, надо было бы пояснить прежде всего такие странные для славянского глаза буквы, как ПСИ и КСИ. А вот именно они-то и оставлены без внимания. С другой стороны, хорошо известна греческая БЕТА (позже она называлась ВИТА), и пояснять ее как ВЕДИ не было смысла. Так что выбор букв для пояснений представлялся бы крайне загадочным, если бы отсутствовал второй план, тайный. А он как раз и требовал выбор именно нужных букв в нужном месте, и их чтение то слоговое, то кирилловское.
Первое пришедшее в голову предположение. Итак, послание прочитано. Что же оно означает? Это ясно: непосредственный приказ духовенству о введении на Руси собственной азбуки, едва отличающейся от греческой. Любой священнослужитель или монах, посетивший святую Софию, мог своими глазами увидеть данное распоряжение, понять его, и приступить к реализации. Следовательно, теперь найдено доказательство тому, что в кириллице было заинтересовано именно русское духовенство; но более того - имелось письменное распоряжение и утвержденный образец. Иными словами, кириллица на Руси стартовала из Киева! Это означает, что Софийская азбука оказывается не просто одной из прочих ранних, а именно она и является исходным прототипом! Тем самым, время ее начертания можно связать с датой не ранее окончания строительства Софийского собора в Киеве, 1040-м годом (начало постройки пришлось на 1037 год). Так определяется вид первой кирилловской азбуки на Руси, а также место и время её введения.
Данное открытие ставит вопрос о распространении кириллицы в других странах, а также о том, что создал Кирилл. Известно также, что ряд надписей на кириллице существовали на Руси уже в Х веке. Как же это согласовать с вновь открытыми данными? На мой взгляд, весьма просто: Софийская азбука явилась первой официально введенной на Руси системой славянских знаков, тогда как неофициальные попытки могли предприниматься много раньше. И эти неофициальные попытки могли заходить много дальше в числе и начертаниях букв. Что же касается ранних успехов переписчиков самого Кирилла, то в Ватиканском греческом кодексе № 2502 была найдена славянская молитва «отче наш», а Трендафилом Кръстановым в этом славянском текста было обнаружено в ультрафиолетовых лучах не переведенное с греческого слово ЕПИОУСИИ («хлеб насущный»), что доказало очень большую древность текста [7, с. 1]. К сожалению, датировать его пока трудно. Не исключено, что в Болгарии кириллица возникала по инициативе учеников Кирилла, тогда как на Руси она была введена, как мы видели, по прямому указанию должностных лиц православной церкви. А вот как она прижилась и до какой степени развилась - это уже другой вопрос, которого мы постараемся коснуться в одной из следующих публикаций.
Предположение после обдумывания. При всей очевидности данной азбуки, можно отметить, что в ней отсутствуют такие буквы, как Ц, Ч, Ъ, Ь, Ы, Ю, Я. Замечу, что если Ц можно передать как ТС, Ч - как ТШ, Ю - как ЙУ, Я - как ЙА, то Ъ, Ь и особенно Ы заменить нечем. Такая азбука для русского языка совершенно не подходит.
Но почему мы думаем, что Софийская надпись предназначена именно для русского языка? Гораздо правдоподобнее предположить, что она предназначена для греческого языка, то есть, для передачи греческих слов на русском языке. Дело в том, что христианское духовенство вело переписку на греческом языке и вообще не нуждалось для этого в русских буквах, а вот для транслитерации эти буквы были очень нужны. Но, поскольку в греческом языке не было звука Ы, а для смягчения или передачи твердых согласных можно было вполне обходиться без Ь и Ъ, именно эти буквы и были опущены в Софийской азбуке.
Заключение. Я полагаю, что Софийская азбука играла ту роль, которую в наши дни играет фонетическая транскрипция: это была вспомогательная азбука для передачи русскими буквами греческих слов, то есть, азбука для транслитерации. Считать ее первой русской азбукой нет никакого основания.
Литература
1. Чудинов В.А. Что кроме кириллицы (параллельный мир славянского слогового письма). Дельфис. Журнал благотворительного фонда. М., 1999 № 4 (20) с. 85- 90
2. Бурау И.Я. Загадки мира букв. Донецк, 1997
3. Высоцкий С.А. Средневековые надписи Софии Киевской (по материалам граффити XI-XII вв.). Киев, 1976
4. Янин В.Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977-1983 гг.). М., 1986
5. Лысенко П.Ф. Раскопки древнего Берестья // Археологические открытия, 1970. М., 1971
6. Рыбаков Б.А. Раскопки в Любече в 1957 г. // КСИИМК, вып. 79, 1960
7. Кръстанов Трендафил. Най-старото славянско «Отче наш» открито в българския ватикански палимпсест // Литературен форум. Седмичник. София, 1995, брой 45 (257), 20-26. 12
Источник