Забрали знамя британской морской пехоты и настучали по щам: русские батареи победили владычицу морей
24 августа (5 сентября по новому стилю) 1854 года Петропавловским гарнизоном (Камчатка) одержана блистательная победа над превосходящими силами англо-французской эскадры - вражеский десант сброшен в море. В Камчатском краевом музее хранится трофей - флаг британской морской пехоты.
Как вы уже поняли, речь пойдет об обороне города Петропавловска-Камчатского от англо-французской эскадры в 1854 году. о котором почему-то не особо много пишут в книгах, не снимают художественных и документальных фильмов, которое незаслуженно забыли.
Произошло это в годы Крымской войны 1853-1856 годов, причиной которой послужило столкновение экономических и политических интересов России, Великобритании, Австрии, Пруссии, Франции и Османской империи (Турции), а также вопрос с нелегитимностью Наполеона III, незаконно взошедшего на престол, несмотря на то что династия Бонапартов была исключена из французского престолонаследия Венским конгрессом. Можно много рассказывать о тех событиях в деталях, радует лишь что по результатам войны были очень хорошие перемены для ряда стран и важных территорий, к примеру благодаря действиям России подтверждалась автономия Сербии и Дунайских княжеств. Чёрное море и проливы Босфор и Дарданеллы объявлялись нейтральными: открытыми для торгового мореплавания и закрытыми для военных судов, как прибрежных, так и всех прочих держав, однако позднее демилитаризация Чёрного моря всё-таки была отменена.
Но сражения не ограничивались лишь акваторией Черного моря и прибрежными районами. Боевые действия разворачивались на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Чёрном, Азовском, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке и Курилах.
В Петропавловской гавани узнали о начале войны и о готовящемся нападении союзников на тихоокеанское побережье России на исходе мая 1854 года. Официальное известие об этом военный губернатор Камчатки и командир Петропавловского военного порта генерал-майор В. С. Завойко получил от генерального консула России в США. Правда, ещё в марте того же, 1854 года, американское китобойное судно доставило губернатору дружественное письмо короля Гавайских островов. Король Камеамеа III предупреждал Завойко, что располагает достоверными сведениями о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов. Завойко немедленно обратился ко всему населению Камчатки с воззванием:
«Получено известие, что Англия и Франция соединились с врагами христиан (Турцией), с притеснителями наших единоверцев; флоты их уже сражаются с нашими. Война может возгореться и в этих местах, ибо русские порты Восточного океана объявлены в осадном положении.
Петропавловский порт должен быть всегда готов встретить неприятеля, жители не будут оставаться праздными зрителями боя и будут готовы, с бодростью, не щадя жизни, противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред и что обыватели окрестных селений, в случае надобности, присоединятся к городским жителям. При приближении неприятеля к порту быть готовыми отразить его и немедленно удалить из города женщин и детей в безопасное место. Каждый должен позаботиться заблаговременно о своём семействе.
Я пребываю в твёрдой решимости, как бы ни многочисленен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия всё, что в силах человеческих возможно, и драться до последней капли крови; убеждён, что флаг Петропавловского порта во всяком случае будет свидетелем подвигов чести и русской доблести!»
Противник был уверен в своей лёгкой победе и не спешил. Этой медлительностью весьма удачно воспользовались защитники города: они успели завершить основную часть работ по созданию главных укреплений порта до прибытия вражеской эскадры.
Петропавловск был крайне слабо укреплён. В городе имелось всего шесть 6-фунтовых пушек и одно полевое 3-фунтовое орудие на конной тяге. Численность гарнизона Петропавловска составляла всего 231 человек. В надежде на получение затребованных им у губернатора Восточной Сибири и Дальнего Востока орудий, В. С. Завойко заблаговременно распорядился о подготовке позиций для их установки (батарей). Из добровольцев, из местного населения, формировались стрелковые отряды и отряды, которые должны были заниматься тушением возможных пожаров. К счастью для защитников Петропавловска, в июле 1854 года пришла неожиданная помощь. 1 июля 1854 года в порт, завершив полукругосветное плавание, вошел 58-пушечный фрегат «Аврора» (в разное время на его вооружении было 44, 54, 56 и 58 орудий) под началом капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева. «Аврора» 21 августа 1853 г. вышла из Кронштадта на Дальний Восток, и двигалась по маршруту Копенгаген - Христианзанд - Портсмут - Рио-де-Жанейро - мыс Горн - Кальяо - Бухта Де-Кастри. Фрегат шёл для укрепления Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала Е. В. Путятина. Но, из-за нехватки пресной воды и цинги поразившей 2/3 экипажа (на корабле практически не было ни одного здорового человека), Изыльметьев решил сделать остановку в Петропавловске. Получив доклад о положении дел, капитан-лейтенант дал согласие на просьбу Завойко остаться в Петропавловске и помочь отразить нападение англо-французской эскадры.
Надо сказать, что «Аврору» едва не перехватил противник. Поход был тяжелым. Почти двадцать дней встречные штормовые ветры мешали выходу корабля в Тихий океан. Много людей болело: 8 матросов умерли, 35 было в тяжелом состоянии. Кораблю требовался срочный ремонт: потекли палубные пазы, ослабел такелаж, на исходе был провиант. Только 13 марта фрегат миновал кладбище кораблей» - мыс Горн. Корабль сделал остановку в перуанском порту Кальяо. Здесь русский корабль попал в окружение англо-французской эскадры. В бухте стояли британские фрегаты «Президент и «Пайк» под флагом контр-адмирала Дэвида Прайса, французские фрегаты «Форт» и «Евридика» под флагом контр-адмирала Фебрие де Пуанта, французский параход «Облигадо». Известие о начале войны ещё не было получено, но его ждали. Русский фрегат попал в ловушку.
Внешне дело обстояла как обычно. Русский капитан-лейтенант Изыльметьев и оба адмирала обменялись обычными в мирное время визитами вежливости. Изыльметьев, стараясь не подавать виду, ускорил ремонтные работы. 14 (26) апреля 1854 г. русский фрегат смог вырваться из ловушки. Пользуясь густым туманом с «Авроры» были спущены на воду семь десятивёсельных шлюпок. Корабль поднял якорь, паруса не поднимали и шлюпки отбуксировали «Аврору» в открытое море. Там подняли паруса и скрылись в океане прежде, чем иностранцы смогли организовать погоню. Уже через неделю пришло известие о начале войны.
24 июля 1854 года военный транспорт (бригантина) «Двина» доставил в Петропавловск из залива Де-Кастри 350 солдат Сибирского линейного батальона, 2 двухпудовые мортиры и 14 пушек 36-го калибра. На «Двине» прибыл на Камчатку и остался там военный инженер поручик Константин Мровинский, возглавивший строительство береговых батарей в Петропавловском порту. К исходу июля гарнизон порта вместе с экипажами кораблей насчитывал, согласно позднее поданному В. С. Завойко рапорту о исходе боя, 988 человек (349 человек на кораблях, 368 на батареях и 271 человек - в стрелковых партиях).
В подготовку к обороне включилось и всё население города и его окрестностей (около 1600 человек, включая женщин, детей и стариков). Работы по сооружению семи береговых батарей и установке орудий велись почти два месяца круглые сутки, днём и ночью. Защитники Петропавловска возводили укрепления, в скалах вырубали площадки для батарей, неприступные для морского десанта, снимали с кораблей орудия, вручную перетаскивали их по крутым склонам сопок и устанавливали на берегу.
Фрегат «Аврора» под командованием И. Н. Изыльметьева и транспорт «Двина» были поставлены на якоря левыми бортами к выходу из гавани. Орудия правых бортов сняли с кораблей для усиления береговых батарей. Вход в гавань загородили боном (плавучее заграждение).
Артиллерийские батареи охватывали Петропавловский порт подковой. На правом её конце, в скалах мыса Сигнальный, была расположена батарея № 1. «Сигнальная» батарея вход на внутренний рейд и была вооружена тремя 36-фунтовыми орудиями, двумя бомбическими пушками, её гарнизон составлял 64 человека. Также с правой стороны, на перешейке между Сигнальной сопкой и Никольской сопкой расположили ещё одну батарею.
«Перешеечная» батарея (№ 3) была вооружена пятью 24-фунтовым орудиями, её гарнизон составлял 51 человек. У северного конца Никольской сопки, на самом берегу поставили батарею № 7. Она была предназначена для предотвращения высадки вражеского десанта в тыл и попытки захватить порт с северного направления. Батарея была вооружена пятью 24-фунтовыми орудиями, её защищало 49 человек. Ещё одна батарея располагалась на сгибе воображаемой подковы, у Култушного озера. «Озёрная» батарея (№ 6) имела на вооружении шесть 6-фунтовых орудий, четыре 18-фунтовых орудия, её гарнизон составлял 34 человека. «Озёрная» батарея подкрепляла оборону батареи № 7 и должна была держать под огнём дефиле и дорогу между Никольской сопкой и Култушным озером. Затем шли «Портовая» и «Кладбищенская» батареи (батареи № 5 и № 4). Батарея №5 была вооружена пятью практически негодными к бою 3-фунтовыми орудиями. Батарея №4 была вооружена тремя 24-фунтовыми орудиями и имела гарнизон в 24 человека. На песчаной косе Кошка находилась основная батарея № 2. «Кошечная» батарея была вооружена девятью 36-фунтовыми орудиями, одним 24-фунтовым орудием, её гарнизон составлял 127 человек.
7 мая контр-адмиралы Дэвид Прайс и Фебрие де Пуант получили известие о начале войны. Только 17 мая два фрегата (один английский, другой французский), в сопровождении двух пароходов, вышли в Тихий океан, в слабой надежде обнаружить «Аврору». Понятно, что русский фрегат они не настигли. Сначала стояли у Маркизовых островов, а затем перешли к Сандвичевым островам, где узнали, что 18 дней назад здесь было другое русское судно, «Двина». И здесь союзники медлили, только 25 июля покинули Сандвичевы острова (Гавайи) и двинулись к Камчатке.
Вечером 16 (28) августа с дальних маяков Завойко сообщили, что на горизонте появилась эскадра.
К месту назначения союзная эскадра подходила при неблагоприятных погодных условиях и очень медленно. На разведку был отправлен пароход «Вираго», который прикрылся флагом Соединенных Штатов и прошел в Авачинскую бухту. Русские очень скоро заметили и выслали бот. Командир парохода не стал его дожидаться, поспешно развел пары и ушел. Стало окончательно ясно, что враг пришел.
Командир парохода доложил адмиралу Прайсу, что он видел в бухте несколько судов и береговые батареи (обнаружили три батареи). Он также отметил, что вход в узкий пролив, который соединяет океан с бухтой, ничем не защищен, хотя русские и пытаются его укрепить. Самый город Петропавловск располагался на восточной стороне большой Авачинской бухты, в глубине губы, которая соединялась с Авачинской бухтой «горлом». Эту губу и защищали «Аврора» и «Двина».
Это были первые сведения, которые союзники получили о Петропавловске. Стало очевидно, что внезапного удара не получилось, что серьёзно осложняло положение англо-французской эскадры, которая не имела возможности бороться с серьёзной обороной. Так, английские корабли были в основном вооружены короткоствольными орудиями, мало приспособленными для борьбы с береговыми укреплениями противника.
18 (30) августа 1854 года англо-французская эскадра вошла в Авачинскую губу и сделала несколько выстрелов, но вскоре прекратила стрельбу. Русские батареи тоже сделали несколько выстрелов. Решительной атаки ждали на следующий день, но её не последовало. Русские защитники Петропавловска не знали тогда, что непредвиденное событие заставило вражеское командование отложить нападение.
Объединённой эскадрой руководил англичанин контр-адмирал Дэвид Прайс. Это был опытный командир, который принял участие в первом сражении ещё в 1801 году (Копенгагенское сражение между английским и датским флотами) и прошёл длинный путь от юнги до контр-адмирала и командующего Тихоокеанской эскадрой. Прайс лично ходил на пароходе «Вираго» осматривать губу и русские укрепления. По отзывам окружающих, осмотр произвёл на адмирала угнетающее впечатление. Прайс уже был угнетен тем, что упустил «Аврору», и его огорчение увеличилось, когда на Сандвичевых островах он узнал, что союзная эскадра проморгала и «Двину». Теперь же, увидев два русских корабля в Петропавловском порту в полной боевой готовности, Прайс сильно переживал, осознавая всю опасность предстоящей атаки. Кроме того, стало очевидно, что русский порт вооружен и защищен значительно лучше, чем ожидалось.
19 (31) августа 1854 года с утра корабли союзной эскадры стали занимать отведённые по плану им места, но вдруг движение остановилось и корабли вернулись на свои места на якорной стоянке у входа в Авачинскую бухту. Как потом выяснилось в ночь с 18 на 19 августа адмирал Прайс погиб при загадочных обстоятельствах. Последующая неудача союзной эскадры и её отступление сделали удобной точку зрения о том, британский адмирал покончил жизнь самоубийством. Однако эта версия была неубедительной уже в то время. Генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев в письме генерал-адмиралу русского флота великому князю Константину Николаевичу отмечал, что британский адмирал не стал бы убивать себя перед сражением, которое надеялся выиграть. Не мог Прайс застрелиться и «невзначай своим пистолетом», так как не было надобности брать его в руки, находясь на фрегате за милю от русских позиций. Да и сомнительно, что Прайс «испугался» штурма Петропавловска. Это был боевой командир, который не раз смотрел в лицо смерти. Его отмечали как умелого и храброго офицера, который не раз получал ранения в боях, попадал в плен, участвовал в абордажах и рукопашных схватках. Такой человек предпочел бы пасть в бою, если не мог выполнить поставленной задачи. Поэтому существует версия, что британского адмирала убили, а экипажу сообщили о самоубийстве, чтобы не вызывать разногласий. Причина же убийства покрыта мраком. Таинственная гибель Прайса стала своего рода роковым предзнаменованием для всей союзной эскадры.
Высшее командование после смерти Прайса перешло французскому контр-адмиралу Фебрие де Пуанту. Он ничего не изменил в первоначальной диспозиции. После некоторой заминки 19 (31) августа 1854 года союзный флот двинулся к Петропавловску и провел разведку боем. Корабли начали обстрел двух батарей (№ 1 и № 2). Перестрелка между кораблями и береговыми батареями завершилась к вечеру. Фрегаты и пароход стреляли через батарею № 1, перешеек, Сигнальную и Никольскую горы, но успеха не добились. Фрегат «Президент» получил повреждения.
Ночью было неспокойно. На берегу отмечали какое-то движение на вражеских кораблях. Шлюпки ходили от судна к судну, производили промеры глубин, горели огни. Гарнизон Петропавловска готовился к бою и несколько раз выдвигался к орудиям.
Утром 20 августа (1 сентября) 1854 года союзные корабли двинулись на решительный штурм русского порта. Английские корабли и французский фрегат «Форт» вели огонь по батареям № 1, 2 и 4, и по русским кораблям. Остальные французские корабли обстреливали батарею № 3, пытаясь отвлечь внимание защитников Петропавловского порта на себя. Одновременно фрегат «Евридика» и бриг «Облигадо» вели перекидной огонь, через Никольскую сопку надеясь попасть в «Аврору» и «Двину».
Батарея № 1, находившаяся на Сигнальном мысу и ближайшая к противнику, выдерживала самое жестокое нападение. На «Сигнальной» батарее находился и губернатор Завойко. Бой был тяжелым - 8 орудий «Сигнальной» и «Кладбищенской» батарей были вынуждены вести дуэль с 80 орудиями левых бортов трех вражеских фрегатов.
После продолжительного боя основные силы союзной эскадры смогли подавить русские батареи № 1 и 4. Несмотря на героические усилия орудийной прислуги и примеры бесстрашия, которые показывали командиры (так, лейтенант Гаврилов, раненный в голову и в ногу, не оставил боевое место и продолжал ободрять людей), орудия пришлось оставить. Платформы были засыпаны землей выше колес, станки и тали перебиты. Ворочать орудия и отвечать огнем на огонь, в таком положении было нельзя. Мичман Попов, командовавший батареей № 4, заклепал орудия и ушел, забрав боеприпасы. Он соединился с 1-й стрелковой партии мичмана Михайлова и отвел своих людей к батарее № 2.
Первая задача была реализована - «внешний замок» Петропавловска союзники сбили. Однако, «Кошечную» батарею (№ 2) они уничтожить не смогли. Не удалось противнику нанести серьёзных повреждений «Авроре» и «Двине». Перекидной огонь французских кораблей не принёс никакого успеха.
После этого союзники на гребных судах высадили десант из 600 солдат у батареи № 4. «Кошечная» батарея пыталась сорвать высадку десанта, но без особого успеха. Французы при восторженных кликах подняли свой флаг. Однако почти сразу их настроение испортили англичане. Французы попали под «дружественный огонь» - бомба с английского парохода, попав в самую середину батареи, вызвала страшное замешательство во французском отряде. Затем по французам открыли огонь фрегат «Аврора» и транспорт «Двина».
По приказу Завойко в контратаку бросили всех кого смогли - матросов с «Авроры» и добровольцев стрелковых отрядов. Атаку возглавили мичманы Фесун, Михайлов, Попов и поручик Губарев. Всего в русском отряде было около роты - 130 человек. Русские бросились в штыковую атаку, но французские десантники не приняли боя, сели на шлюпки и сбежали на корабли. Целый батальон сбежал без боя. Как отметил мичман Николай Фесун, служивший на фрегате «Аврора», неприятель отступал «бегом и с такою быстротою, что, прежде чем мы подоспели к занятой им батарее, он уже был в шлюпках и вне выстрела, так что, несмотря на самое пламенное желание, в этот раз не удалось его попотчевать даже ружейными выстрелами».
Тем временем продолжалась дуэль «Кошечной» батареи (№ 2) под командованием лейтенанта князя Дмитрия Петровича Максутова с тремя вражескими фрегатами. Противник, имея на каждой из сторон своих фрегатов по две 2-пудовые бомбические пушки, стрелял в основном из них. Вражеские ядра долетали до русской батареи и, ударяясь в фашины, не причиняли особого вреда. Русские 36-фунтовые орудия могли ответить только тогда, когда враг увлекался и подходил ближе, чтобы дать залп всем бортом. Дмитрий Максутов был отличным командиром, он хладнокровно выжидал, не горячился, не тратил даром порох, стрелял только тогда, когда был уверен, что выстрелы не пропадут зря. Почти всё время пока три вражеских фрегата вели огонь, русская батарея молчала и только время от времени метко отвечала. Этот бой был отличным примером «холодной ярости» русских воинов: фрегаты противника непрерывно ведут огонь (противник в продолжение получаса делал более 250 выстрелов), ядра бороздят бруствер во всех направлениях, бомбы разрываются в воздухе, время от времени уносят раненых и погибших, а русские артиллеристы холодны и молчаливы, спокойно курят трубки или весело балагурят. И вот раздаётся звонкий голос командира, русские орудия посылают смертельные подарки врагу, и снова ожидание.
Стрельба прекратилась около 6 часов вечера. «Кошечная» батарея в продолжение 9 часов выдерживала огонь более 80 вражеских орудий. Она устояла и на следующий день была готова к новому бою. На этом первый штурм и завершился. Англо-французская эскадра вернулась на свои якорные стоянки у входа в бухту.
Русские воины готовились на следующий день вступить в новое сражение. Они считали, что противник, разрушив передовые батареи, несомненно, продолжит наступление. Завойко посетил «Аврору» и объявил морякам, что теперь стоит ожидать решительного нападения противника на фрегат, который был самым серьёзным препятствием на пути к порту. Губернатор сказал, что он надеется на то, что русские моряки постоят за себя, на что получил единодушный ответ: «Умрем, а не сдадимся!»
До 24 августа (5 сентября) союзники устраняли повреждения на кораблях и готовились к новой атаке. Похоронили погибших на острове Крашенинникова. Во время второго штурма основной удар союзной эскадры был направлен на батареи № 3 («Перешеечная») и № 7 (на северной оконечности Никольской сопки). Здесь были самые мощные корабли. Русские батареи обстреливали английские корабли - фрегат «Президент», пароход «Вираго» и французский фрегат «Форт». Фрегаты «Пайк», «Евридика» и бриг «Облигадо» вели бой с батареями № 1 и 4. На них все орудия были восстановлены русскими оружейными мастерами. Союзники здесь имитировали штурм 20 августа, показывая, что и сегодня основной удар будет на этом направлении. Позднее фрегаты «Пайк» и «Евридика» присоединились к главным силам.
Англо-французская эскадра, имевшая на основном направлении сначала 118 орудий, а затем 194, разделилась на две части. Одна часть эскадры обстреливала одну русскую батарею, другая - вторую. К тому же противник имел мощные бомбические орудия. Обе русские батареи имели на вооружении всего 10 орудий. После трехчасового боя почти все русские орудия были повреждены, и прислуга с батарей была вынуждена отступить.
Так, пять орудий «Перешеечной» батареи (№ 3) под командой лейтенанта князя Александра Петровича Максутова вели смертельную дуэль с фрегатом «Форт». Залп каждого борта была равен 30 пушкам. Как отмечал мичман Фесун, весь перешеек совершенно изрыт, не было аршина земли, куда не попало бы ядро. При этом русская батарея в начале очень успешно отвечала огнем: французский корабль получил серьёзные повреждения. Корабль стоял на расстоянии не больше 4 кабельтовых и каждое попавшее ядро приносило большой ущерб. Вскоре платформы орудий были засыпаны, станки перебиты, одно орудие сильно повреждено, три других не могли действовать. Половина прислуги была перебита или ранена. Однако Максутов сам наводил последнее орудие и потопил большой катер с вражеским десантом. Французский фрегат, мстя за своих, ответил целым бортом. Князь пал с оторванной рукой …
Немного отступлю от событий того боя.
Наверное вы заметили что в моем рассказе князей Максутовых было двое: Александр и Дмитрий. Это не моя ошибка или опечатка. Это исторический факт. Вообще братьев Максутовых было трое.
Забегая вперед скажу что Завойко после боя отправит лейтенанта князя Дмитрия Петровича Максутова с донесением об отражении англо-французской эскадры от Петропавловска. С собой в Петербург он повезет захваченный в сражении английский флаг. Император Николай I будет тронут мужеством защитников Петропавловска, сумевших отбить неприятеля с 212 орудиями при 67 пушках. Он лично вручит Максутову орден Святого Георгия 4-й степени и произведет его в капитан-лейтенанты. Дмитрий Петрович, как и все офицеры, получит еще и орден Святого Владимира 4-й степени с бантом. Этот славный офицер дослужится до чина контр-адмирала, станет кавалером орденов Святого Станислава 2-й степени и Святой Анны 2-й степени.
Третий брат - Павел Петрович Максутов воевал на Черном море. В Синопском сражении он находился на линейном корабле «Париж»: был флаг-офицером у контр-адмирала Новосильского. За сражение получил орден Святого Владимира 4-й степени с бантом и годовой оклад жалованья. В ходе обороны Севастополя был несколько раз ранен. За храбрость произведен в капитан-лейтенанты, награжден орденами Святой Анны 3-й степени с бантом, таким же орденом 2-й степени и золотым оружием с надписью «За храбрость». Ему было Высочайше разрешено вследствие полученных ранений вместо шляпы носить фуражку и ходить с тростью. Павел Петрович, как и брат, дослужился до контр-адмирала.
10 сентября скончается лейтенант князь Александр Петрович Максутов. Когда священник будет его причащать, Александр сказажет: «Слава Богу! У меня еще осталась правая рука, чтобы перекреститься». Имя этого офицера будет выбито на мраморной доске в церкви Морского корпуса. Его сослуживец Орурк напишет позднее: «Поразительное бывает у некоторых людей предчувствие, указывающее ожидающую их смерть или великую беду. Так случилось и с князем Максутовым, который вечером накануне сражения в глубокой задумчивости сидел на своей батарее. Он часто думал о своей смерти и, между прочим, говорил о ней со мной. Пал он героем и особенное присутствие духа показал, когда ему пилили кость раздробленной руки. Ни звука не издал, он только сжимал губы и перекусил сигару, которую держал в зубах. Как только появлялся кто-нибудь с фрегата, он намеренно говорил: «Молодцы наши авроровцы!».
12-го числа вечером пройдет положение в гроб и тело будет перенесено в церковь. 13-го числа начнется заупокойная обедня и потом отпевание. Церковь не вместит всех желаюших отдать последний долг храброму воину.
После подавления русских батарей союзная эскадра высадила два десанта: около 250 человек на перешеек у батареи № 3 (она получила после этого боя название «Смертельная», так как почти не была прикрыта бруствером и на ней были значительные потери) и 700 человек у батареи № 7. Большая часть союзного десанта получила задачу подняться на Никольскую сопку и с ходу атаковать и захватить Петропавловский порт. Ещё одна часть десантного отряда, из состава группы, высадившейся у батареи № 7, получила приказ подавить сопротивление батареи № 6 («Озёрной»), выйти на просёлочную дорогу и атаковать город со стороны Култушного озера.
Однако эти замыслы провалились. «Озёрная» батарея, при поддержке одного 3-х фунтового полевого орудия, несколькими картечными выстрелами обратила вспять вражеский десант. Англо-французский десант отступил к Никольской сопке. Здесь сосредоточилось около 1 тыс. солдат. Вражеские десантники, ведя огонь из штуцеров, стали спускаться вниз к городу. Адмирал Завойко собрал все резервы и снял с батарей всех кого можно, бросил людей в отчаянную контратаку. Русскому отряду (он состоял из нескольких отдельных партий) предстояло атаковать вверх по склону. В атаке участвовало около 350 солдат, матросов и горожан. И русские люди в очередной раз совершили чудо. Русская штыковая атака обратила противника в бегство. Причем, по словам Фесуна, бегство «самое беспорядочное, и, гонимое каким-то особенным паническим страхом».
Дело было невероятным. Лейтенант Ангудинов, мичман Михайлов, поручик Губарев и другие командиры совершили беспримерное дело: небольшие группы русских воинов по 30-40 бойцов, поднимаясь на высоты под жестоким ружейным огнем противника, осыпаемые ручными гранатами, смогли опрокинуть англичан и французов. Часть вражеского десанта была отброшена к обрыву, который выходил к морю. Много англичан и французов разбились или покалечились, прыгая с огромной высоты. Попытка поддержать десант корабельным огнем провалилась. Он был неэффективен на таком расстоянии. Русские заняли высоты и открыли ружейный огонь, предотвратив любую попытку перейти в контратаку. Остатки десанта эвакуировались на корабли.
Надо сказать, по воспоминаниям участников сражения, англичане и французы проявили высочайший уровень мужества, вывозя своих убитых и раненых. Как писал Фесун: «Убьют одного - двое являются взять его; их убьют - являются еще четверо; просто непостижимо». Зрелище было страшным. Англичане и французы под градом пуль брели к лодкам, неся на плечах раненых и убитых. Десантные суда союзников отплыли, увозя груды убитых и раненых.
В результате второй штурм Петропавловска завершился полным поражением англо-французских сил. Они не смогли использовать успех на первом этапе боя. Более многочисленный, хорошо вооруженный и занимающий отличную позицию союзный десант потерпел поражение от русских воинов. Англичане и французы не смогли противостоять ярости и решительности русских солдат.
Союзники потеряли около 400 человек убитыми, около 150 ранеными и 5 пленными. Русские солдаты захватили вражеское знамя и десятки ружей. Русские потеряли в этом бою 34 человека.
Итоги
Оборона Петропавловска завершилась полной победой русских сил. После двухдневного затишья англо-французские корабли отплыли. Несмотря на успешную оборону Петропавловска, верховному командованию стало ясно, что в военное время усилить и снабдить всем необходимым гарнизон порта не выйдет. Поэтому было принято решение об эвакуации порта и гарнизона с Камчатки на Амур.
3 марта 1855 года курьер есаул Мартынов, преодолев 8 тыс. верст (8,5 тыс. км) за небывало короткое время - три месяца, привез приказ о переносе порта. Портовые сооружения и дома разобрали, наиболее ценные материалы спрятали. Казаки перешли в поселок, стоявший в устье реки Авача. Солдаты и матросы пропилили во льду проход для кораблей, и они ушли до подхода второй вражеской эскадры. Порт был переведен в Николаевск-на-Амуре. 8 (20) мая 1855 года в Авачинскую губу зашла англо-французская экспедиция из пяти французских и девяти английских кораблей. Но место было непригодным для обитания и совершенно пусто. Британский командующий, обозлённый неудачей, собрал на флагмане совещание. При здравом размышлении было высказано предположение, что русская эскадра ушла на юг. Английские и французские корабли снялись с якорей и двинулись в погоню. Решено было перехватить русских в открытом море и в решительном сражении потопить корабли противника вместе с эвакуированным гарнизоном и жителями города. Предположение оказалось правильным.
Контр-адмирал Завойко с эскадрой в составе шести вымпелов: фрегат «Аврора», корвет «Оливуца», транспорты «Байкал», «Двина», «Иртыш» и «Бот № 1», с погруженным на транспорты имуществом, солдатами гарнизона и жителями Петропавловска, вышел в море для следования к устью реки Амур.
8 мая в заливе Де-Кастри российские корабли неожиданно встретили разведывательный отряд англо-французской эскадры в составе трёх военных кораблей. Контр-адмирал Завойко действовал решительно: произошло «огневое соприкосновение». К ночи канонада стихла. Отряд противника запер русскую эскадру в бухте и стал на якоря у выхода, ожидая подкрепления. В ночь с 9 на 10 мая русская эскадра под прикрытием тумана снялась с якорей и бесшумно ускользнула из залива. Пройдя Татарским проливом между континентом и островом Сахалин, контр-адмирал Завойко отдал приказ зайти в глубокое и широкое здесь устье Амура и подняться вверх по течению реки.
Поиски на следующий день исчезнувшей русской эскадры не привели к каким-либо результатам. Полагая, что корабли противника спрятались в глубине «бухты», было принято решение терпеливо дожидаться, когда голод и холод вынудит русскую эскадру встретиться с ним в открытом бою. Ни французы, ни англичане не знали самого большого секрета русских: Сахалин - это остров; существует судоходный сквозной пролив, отделяющий Сахалин от континента; устье Амура вполне удобно для захода океанских кораблей. Это были те бесценные сведения, которые добыл в своей исследовательской экспедиции капитан I ранга Русского военно-морского флота Геннадий Невельской, и которые подарили жизнь огромному количеству эвакуированных с Камчатки людей.
Эскадра контр-адмирала Завойко поднялась вверх по течению Амура и стала на якоря на левом берегу реки у русского казенного поселения пост Николаевский - пограничного поста, основанного 1 августа 1850 года. В течение двух с половиной месяцев на левом берегу Амура силами солдат, матросов, казаков, «охотников» (добровольцев) и эвакуированных жителей уничтоженного Петропавловска был построен новый город-порт Николаевск (Николаевск-на-Амуре).
Эдуард Сергеич