Яков МИРКИН: Диагноз после трех лет кризиса, или Почему российская экономика выжила
Семь причин нынешнего скромного роста и семь рисков, которые могут все погубить
На переломе 2014-2015 годов казалось, что российской экономике не устоять. Но, оглядываясь назад, мы видим, что она не рассыпалась вдребезги. И совершенно уместен вопрос, что же ее спасло.
Причины живучести легко перечислить:
• подъем глобальной экономики;
• рост цен на сырье и сохранение спроса на российское сырье;
• динамика курса доллар/евро;
• торговые отношения с ЕС, которые оказались достаточно прочными;
• девальвация рубля;
• костыли, которые подставляет государство;
• уход в теневой сектор.
На каждом из этих пунктов имеет смысл остановиться подробно, объяснив, на что именно они повлияли. А после этого - перечислить риски, которые никуда не делись и которые по-прежнему, случись что, сулят нам откат назад. В статье будет много цифр, но они уместны для иллюстрации как успехов, так и слабых мест российской экономики.
То, что гонит нас вверх
В глобальной экономике повсеместный циклический рост. Ожидается, что глобальный ВВП вырастет в реальном измерении на 3,6%, валовый внутренний продукт США - на 2,2%, ЕС - на 2,3%, Китая - на 6,8%, Индии - на 6,7% (прогноз МВФ). Растут Прибалтика - в Латвии, Литве и Эстонии плюс 3,5-4% за год; нас обгоняет Казахстан, где темпы роста - 3,3%.
Мы часть глобальной экономики, поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда мир ставит рекорды, мы вплетаемся в это движение хотя бы через то, что сохраняется весь объем спроса на российское сырье. Никто от него после 2014 года не отказался. Удалось даже увеличить объемы производства и экспорта. Нефти в 2016 году добыто на 3,4% больше, чем в 2013-м, угля - на 8,3%, но природного газа меньше на 4,3% (Росстат, ЕМИСС). Прирост зерна - почти на 30% (Росстат). Сталь совсем в небольшом плюсе, а прирост в производстве удобрений - 12% (Росстат, ЕМИСС).
Экспорт в дальнее зарубежье? Сырая нефть - рост в 2016 году на 14% в сравнении с 2013-м, нефтепродукты - на 5%, природный газ - на 19%, уголь - на 21%, калийные удобрения - на 50%, черные металлы - на 21%, алюминий - на 5% (ФТС). Кажется, что вся экономика работала на рост поставок за рубеж, чтобы компенсировать падение цен и, как следствие, экспортной выручки в валюте.
И, тем не менее, мы отстаем. В 2017 году нам сулят рост ВВП в реальном измерении на 1,8%. Мало в сравнении с миром. Доля России в мировом пироге снова уменьшится. В 2013 году доля в глобальном ВВП в текущих ценах составляла 3%. Прогноз на 2017 год - 1,9%. Если пересчитать ВВП по паритету покупательной способности, так любимому всеми, чтобы доказать наше могущество, то сжатие составит от 5% в 2013 году до 3,2% в 2017-м (прогноз МВФ).
Мировые цены на сырье как счастье
Доллар к евро стал слабее, что всегда подталкивает цены на сырьевые товары вверх. И основная конструкция российской экономики - сырье против валютной выручки, а затем за валюту - встречный поток закупок: оборудование и технологии, ширпотреб - продолжает работать. То, что останется, из года в год вывозится как частный и государственный (международные резервы) капитал.
Цены на сырье не вернулись к прежним показателям, но они существенно приятнее тех, что были в прошлом году и ранее. После ужасов января 2016 года, когда нефть марки Brent стояла на $28-29 за баррель, идет постоянный, пусть и с колебаниями подъем цен, добравшихся сегодня до $57-58 за баррель. Цены на газ октября 2017 года на 80% выше тех, что были в начале 2016-го (NYMEX). С января 2016 года почти в два раза взлетели цены на уголь (Trading Economics). Цены на медь и алюминий за этот период выросли примерно в полтора раза. Только российскому зерну не везет - мировые цены находятся на длительной траектории снижения: с января 2016 года пшеница упала в цене почти на 10% (Bloomberg).
Тяжелый доллар 1,04-1,05 к евро в конце 2016 года сменился на слабый 1,18-1,19, что хотя и противоестественно (ФРС повышает свою ставку), но очень помогает мировым ценам на сырье ползти вверх и сдерживает ослабление рубля и инфляцию внутри России.
Верный клиент
Одна из причин нашей живучести - стабильные экономические связи с Европой. Несмотря на угрозы уменьшить зависимость от российской экономики, ЕС никуда не ушел и остался ее ключевым клиентом. Доля ЕС во внешнеторговом обороте России снизилась лишь чуть-чуть (49% в 2013 году, сегодня 44%), по данным ФТС. Из России, как и прежде, идут на Запад нефть и газ. Доля российской нефти в импорте ЕС сократилась, но не катастрофически (с 31,9% в 2013 году до 27,7% в 2015-м, природного газа - с 32,4% в 2013 году до 29,4% в 2015-м. Данные Евростата). Из ЕС и Германии, которая годами была ключевым центром российской модернизации, как и раньше, в Россию идут машины. В меньшем количестве (у России упала валютная выручка плюс санкции), но идут.
Восточный вектор тоже работает. Обычная точка зрения бизнеса: что не купим на Западе, получим на Востоке. Доля Китая во внешнеторговом обороте России выросла с 10% в 2013 году до более 14% в 2017-м (ФТС)
И можно смеяться, но доля США во внешнеторговом обороте России тоже увеличилась с 3,1% (1-е полугодие 2013 года) до 4,0% (1-е полугодие 2017 года; ФТС). В 2016 году объем взаимной торговли между США и Россией был $20,3 млрд. В 2017-м будет на 15-20% больше (ФТС).
Девальвация рубля
Девальвация 2014 года была взрывной, болезненной, но ожидаемой и в итоге, о чем можно говорить сейчас, когда тучи немного рассеялись, полезной для экономики (см. подробнее мою статью «Тяжелый рубль как наркотик»). Сократился гигантский разрыв между реальным и номинальным эффективными курсами рубля. Оживились местные производители, задавленные импортом. Девальвация помогла пережить сырьевым компаниям остаться в зоне прибыльности, несмотря на катастрофическое падение мировых цен, отчасти компенсировала его.
Что еще? Девальвация стала экономическим барьером для вывоза капитала, замедлив его бегство из России в 2014-2016 годах. Опять же это одна из причин бума производства и экспорта сырья, этого нового стратегического товара.
Костыльная экономика
Разглядывая статистические таблицы, можно увидеть отдельные, выпирающие на общем фоне островки поразительного роста. То же зерно: прирост от 70 млн тонн в 2012 году до 130 млн тонн, ожидаемых в 2017-м. В фармацевтике в 2017 году физические объемы производства выросли к 2013 году больше чем на 60% (Росстат). Рост производства сыров в 2011-2016 годах в 1,4 раза. Тротуарная плитка? В 2,3 раза. Препараты для лечения сахарного диабета в упаковках? В 3,9 раза. И в 18 раз - во флаконах. Примеров много (Росстат, ЕМИСС).
Да, конечно, работает эффект низкой базы. Наверное, приписки снизу доверху, потому что нужно отчитываться за рост. Но все-таки действительно чудо.
Причины? Государство, создавшее в отдельно взятых точках (отрасли, ОЭЗ, ТОРы, свободные порты и т.п.) искусственно нормальные рыночные условия. Доступность кредита, низкий ссудный процент (у аграриев - 5-6% за счет процентных субсидий из бюджета), снижение налогов (сильные налоговые льготы), прямые инвестиции из бюджета (компенсации затрат и капитальных вложений, докапитализация на покрытие убытков, увеличение госзакупок и т.п.). В сочетании со слабым рублем это и дало свой эффект. Мечта губернатора сейчас - получить несколько крупных федеральных проектов и деньги из центра под них.
Это и есть те самые костыли: вместо нормализации рыночных условий для всех (кредита, процента, налогового и административного бремени, расширения конкурентной среды) - только подпорки за счет бюджета, чтобы ветхое здание экономики стояло. И как следствие - тренд на огосударствление, на сверхконцентрацию собственности, на резкое усиление вертикалей. Вместо 60-70% экономики, находящихся под контролем государства, идем к 80-85%. А это уже другая модель: пирамида государства и его крупнейших частных сателлитов, под которой барахтаются мелкие лавчонки кустарей, гордо называемые средним и малым бизнесом.
Уйти в тень
Оценки доли теневой экономики в России разнятся. На рубеже 2010-х годов, по расчетам Всемирного банка, она составляла чуть больше 40% ВВП. Сертифицированными бухгалтерами она оценивается в 39% ВВП (ACCA). По мнению Росстата, в тени лишь 10-14%.
Можно предположить, что неофициальной экономки с начала 2014 года в России стало больше. Это стандартная реакция на кризисы, попытки небогатых семей жить садами и огородами, уход части бизнеса в серые схемы. Так экономики обычно спасаются в сложные времена.
Где же мы находимся?
Российская экономика сейчас похожа на человека, который приходит в себя после сильного удара. Лечили больного ужасно - обертыванием в мокрые холодные простыни и кровопусканием. Финансовое замораживание («умеренно жесткая денежно-кредитная политика»), сверхвысокий процент, не ослабевающее налоговое бремя, резкий рост административных издержек, все большая концентрация денег, кредитов, инвестиций в Москве при денежном опустынивании регионов. Разлом в финансовом секторе - с конца 2013 года исчезло более тысячи банков и других финансовых институтов. И, как всегда, вывоз капитала, и частного, и государственного, то ручейком, то и мощным потоком.
Любой новый шок может свалить этого больного, тем более, что нет ничего более волатильного, чем мировые цены на сырье, валютные курсы и капризы инвесторов-нерезидентов. Быстрый рост военных расходов - да, отличный стимул для роста, но на коротком расстоянии, а дальше - все риски превратиться в крепость с озлобленным населением. (Уже проходили в 1980-е годы.) И самое главное, не очень понятно, почему экономика должна расти. Норма инвестиций, особенно без вложений в вооружение, - низкая. Стимулы, кроме административных и костыльных - подавлены. Тяга к собственным инновациям - редкая, принудительная.
Будущее такой экономики - в тумане, жестоко зависит от внешней конъюнктуры. Вот основные риски.
1. Остаться преимущественно сырьевой экономикой, которая пытается все остальное купить. В сырье работают 10 млн человек. Остальные 136 млн все-таки заслуживают большой универсальной экономики, в которой каждому найдется место. Сырьевая экономика, производящая 300-350 металлорежущих станков в месяц на всю страну, в длительной перспективе обречена - особенно с учетом резких изменений мирового спроса на сырье, вызванного технологическими революциями.
2. Стать устаревающим дредноутом, пытающимся остаться на плаву за счет непосильных военных расходов. Избыточность непроизводительного потребления государства при дефицитах у населения. Растущее административное бремя, загоняющее в тупик все живое. В будущем - обязательно неприятности.
3. Огосударствление, сверхконцентрация, ужесточение административного давления (пар в котле под завернутой крышкой). Как уже отмечалось, экономика при доле государства 80-85% - это совсем другая модель жизни общества, и это тупик для развития.
4. Риск архаики. Культивирование у общества ложного представления, что можно отлично прожить, когда все свое: коровы, свиньи, хлеб и вино. Воды, лесов и воздуха много - на наш век хватит. Но мир находится в жесточайшей технологической конкуренции, которая при таком «натуральном» взгляде на жизнь совершенно упускается из виду. Каждую минуту мы отстаем.
5. Никуда не пропал риск финансовый, связанный с работой банков, с системой кэрри-трейда (см. мою статью «Сигнал к отступлению. Шесть сценариев обвала рубля»).
6. Вся внешняя конъюнктура. Дестабилизация мировых цен на сырье, укрепление доллара, внешние геополитические шоки (их риски нарастают). Новая корейская война, если она случится и будет применено ядерное оружие, вызовет шок в глобальных финансах и потрясение внутри финансовой системы и экономики России. Неизвестно, делаются ли стресс-тесты и готовится ли Банком России и правительством план действий в такой специальной ситуации. Или же Россия отныне и навсегда представляется как тихая гавань, где все, что нужно, растет под мудрым оком, а все, что не нужно, подавляется решительной и недремлющей рукой. Из-за военных конфликтов обычно резко усиливаются ограничения, прежде всего валютные, а также на мобильность людей и капитала.
7. Самый главный - технологический риск на длинной перспективе: санкции, подрезающие дерево экономики (см. статью «Далеко ли до технологической катастрофы» ).
Чтобы всего этого не случилось, нам нужен новый поворот - как уже много раз говорилось, поворот к экономической либерализации. К уходу от костыльной экономики к разгосударствлению, к созданию конкурентной, легкой для бизнеса среды, в которой все кипит, желая придумывать и строить на века. Пусть государства будет не 60% и не 70%, а хотя бы 30-40%. Намного легче.
Но самое главное, и об этом как раз говорят меньше, нужен поворот к подчинению каждого решения в экономической и финансовой политике простым вещам: качеству и продолжительности жизни, модернизации. Это другая политика. Как это будет, никто не знает. Будет ли это шок или милостивая к нам эволюция, не известно никому. Но чем быстрее начнется поворот от общества стали и сплавов к обществу, позволяющему жить и развиваться каждой семье, к высочайшей ценности каждого - экономической, гражданской, личной, тем мягче и осторожнее будет этот поворот, создающий все условия для уверенности в будущем.
Яков МИРКИН - д. э. н., профессор, заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН. Разработчик структуры и базовых программ отечественного высшего образования в области рынка ценных бумаг. Председатель совета директоров ИК "Еврофинансы".
https://ru.wikipedia.org/wiki/Миркин,_Яков_Моисеевич
Republic (бывший Slon), 17.10.2017
https://republic.ru/posts/87074
Примечание: все выделения в тексте - мои.
На переломе 2014-2015 годов казалось, что российской экономике не устоять. Но, оглядываясь назад, мы видим, что она не рассыпалась вдребезги. И совершенно уместен вопрос, что же ее спасло.
Причины живучести легко перечислить:
• подъем глобальной экономики;
• рост цен на сырье и сохранение спроса на российское сырье;
• динамика курса доллар/евро;
• торговые отношения с ЕС, которые оказались достаточно прочными;
• девальвация рубля;
• костыли, которые подставляет государство;
• уход в теневой сектор.
На каждом из этих пунктов имеет смысл остановиться подробно, объяснив, на что именно они повлияли. А после этого - перечислить риски, которые никуда не делись и которые по-прежнему, случись что, сулят нам откат назад. В статье будет много цифр, но они уместны для иллюстрации как успехов, так и слабых мест российской экономики.
То, что гонит нас вверх
В глобальной экономике повсеместный циклический рост. Ожидается, что глобальный ВВП вырастет в реальном измерении на 3,6%, валовый внутренний продукт США - на 2,2%, ЕС - на 2,3%, Китая - на 6,8%, Индии - на 6,7% (прогноз МВФ). Растут Прибалтика - в Латвии, Литве и Эстонии плюс 3,5-4% за год; нас обгоняет Казахстан, где темпы роста - 3,3%.
Мы часть глобальной экономики, поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда мир ставит рекорды, мы вплетаемся в это движение хотя бы через то, что сохраняется весь объем спроса на российское сырье. Никто от него после 2014 года не отказался. Удалось даже увеличить объемы производства и экспорта. Нефти в 2016 году добыто на 3,4% больше, чем в 2013-м, угля - на 8,3%, но природного газа меньше на 4,3% (Росстат, ЕМИСС). Прирост зерна - почти на 30% (Росстат). Сталь совсем в небольшом плюсе, а прирост в производстве удобрений - 12% (Росстат, ЕМИСС).
Экспорт в дальнее зарубежье? Сырая нефть - рост в 2016 году на 14% в сравнении с 2013-м, нефтепродукты - на 5%, природный газ - на 19%, уголь - на 21%, калийные удобрения - на 50%, черные металлы - на 21%, алюминий - на 5% (ФТС). Кажется, что вся экономика работала на рост поставок за рубеж, чтобы компенсировать падение цен и, как следствие, экспортной выручки в валюте.
И, тем не менее, мы отстаем. В 2017 году нам сулят рост ВВП в реальном измерении на 1,8%. Мало в сравнении с миром. Доля России в мировом пироге снова уменьшится. В 2013 году доля в глобальном ВВП в текущих ценах составляла 3%. Прогноз на 2017 год - 1,9%. Если пересчитать ВВП по паритету покупательной способности, так любимому всеми, чтобы доказать наше могущество, то сжатие составит от 5% в 2013 году до 3,2% в 2017-м (прогноз МВФ).
Мировые цены на сырье как счастье
Доллар к евро стал слабее, что всегда подталкивает цены на сырьевые товары вверх. И основная конструкция российской экономики - сырье против валютной выручки, а затем за валюту - встречный поток закупок: оборудование и технологии, ширпотреб - продолжает работать. То, что останется, из года в год вывозится как частный и государственный (международные резервы) капитал.
Цены на сырье не вернулись к прежним показателям, но они существенно приятнее тех, что были в прошлом году и ранее. После ужасов января 2016 года, когда нефть марки Brent стояла на $28-29 за баррель, идет постоянный, пусть и с колебаниями подъем цен, добравшихся сегодня до $57-58 за баррель. Цены на газ октября 2017 года на 80% выше тех, что были в начале 2016-го (NYMEX). С января 2016 года почти в два раза взлетели цены на уголь (Trading Economics). Цены на медь и алюминий за этот период выросли примерно в полтора раза. Только российскому зерну не везет - мировые цены находятся на длительной траектории снижения: с января 2016 года пшеница упала в цене почти на 10% (Bloomberg).
Тяжелый доллар 1,04-1,05 к евро в конце 2016 года сменился на слабый 1,18-1,19, что хотя и противоестественно (ФРС повышает свою ставку), но очень помогает мировым ценам на сырье ползти вверх и сдерживает ослабление рубля и инфляцию внутри России.
Верный клиент
Одна из причин нашей живучести - стабильные экономические связи с Европой. Несмотря на угрозы уменьшить зависимость от российской экономики, ЕС никуда не ушел и остался ее ключевым клиентом. Доля ЕС во внешнеторговом обороте России снизилась лишь чуть-чуть (49% в 2013 году, сегодня 44%), по данным ФТС. Из России, как и прежде, идут на Запад нефть и газ. Доля российской нефти в импорте ЕС сократилась, но не катастрофически (с 31,9% в 2013 году до 27,7% в 2015-м, природного газа - с 32,4% в 2013 году до 29,4% в 2015-м. Данные Евростата). Из ЕС и Германии, которая годами была ключевым центром российской модернизации, как и раньше, в Россию идут машины. В меньшем количестве (у России упала валютная выручка плюс санкции), но идут.
Восточный вектор тоже работает. Обычная точка зрения бизнеса: что не купим на Западе, получим на Востоке. Доля Китая во внешнеторговом обороте России выросла с 10% в 2013 году до более 14% в 2017-м (ФТС)
И можно смеяться, но доля США во внешнеторговом обороте России тоже увеличилась с 3,1% (1-е полугодие 2013 года) до 4,0% (1-е полугодие 2017 года; ФТС). В 2016 году объем взаимной торговли между США и Россией был $20,3 млрд. В 2017-м будет на 15-20% больше (ФТС).
Девальвация рубля
Девальвация 2014 года была взрывной, болезненной, но ожидаемой и в итоге, о чем можно говорить сейчас, когда тучи немного рассеялись, полезной для экономики (см. подробнее мою статью «Тяжелый рубль как наркотик»). Сократился гигантский разрыв между реальным и номинальным эффективными курсами рубля. Оживились местные производители, задавленные импортом. Девальвация помогла пережить сырьевым компаниям остаться в зоне прибыльности, несмотря на катастрофическое падение мировых цен, отчасти компенсировала его.
Что еще? Девальвация стала экономическим барьером для вывоза капитала, замедлив его бегство из России в 2014-2016 годах. Опять же это одна из причин бума производства и экспорта сырья, этого нового стратегического товара.
Костыльная экономика
Разглядывая статистические таблицы, можно увидеть отдельные, выпирающие на общем фоне островки поразительного роста. То же зерно: прирост от 70 млн тонн в 2012 году до 130 млн тонн, ожидаемых в 2017-м. В фармацевтике в 2017 году физические объемы производства выросли к 2013 году больше чем на 60% (Росстат). Рост производства сыров в 2011-2016 годах в 1,4 раза. Тротуарная плитка? В 2,3 раза. Препараты для лечения сахарного диабета в упаковках? В 3,9 раза. И в 18 раз - во флаконах. Примеров много (Росстат, ЕМИСС).
Да, конечно, работает эффект низкой базы. Наверное, приписки снизу доверху, потому что нужно отчитываться за рост. Но все-таки действительно чудо.
Причины? Государство, создавшее в отдельно взятых точках (отрасли, ОЭЗ, ТОРы, свободные порты и т.п.) искусственно нормальные рыночные условия. Доступность кредита, низкий ссудный процент (у аграриев - 5-6% за счет процентных субсидий из бюджета), снижение налогов (сильные налоговые льготы), прямые инвестиции из бюджета (компенсации затрат и капитальных вложений, докапитализация на покрытие убытков, увеличение госзакупок и т.п.). В сочетании со слабым рублем это и дало свой эффект. Мечта губернатора сейчас - получить несколько крупных федеральных проектов и деньги из центра под них.
Это и есть те самые костыли: вместо нормализации рыночных условий для всех (кредита, процента, налогового и административного бремени, расширения конкурентной среды) - только подпорки за счет бюджета, чтобы ветхое здание экономики стояло. И как следствие - тренд на огосударствление, на сверхконцентрацию собственности, на резкое усиление вертикалей. Вместо 60-70% экономики, находящихся под контролем государства, идем к 80-85%. А это уже другая модель: пирамида государства и его крупнейших частных сателлитов, под которой барахтаются мелкие лавчонки кустарей, гордо называемые средним и малым бизнесом.
Уйти в тень
Оценки доли теневой экономики в России разнятся. На рубеже 2010-х годов, по расчетам Всемирного банка, она составляла чуть больше 40% ВВП. Сертифицированными бухгалтерами она оценивается в 39% ВВП (ACCA). По мнению Росстата, в тени лишь 10-14%.
Можно предположить, что неофициальной экономки с начала 2014 года в России стало больше. Это стандартная реакция на кризисы, попытки небогатых семей жить садами и огородами, уход части бизнеса в серые схемы. Так экономики обычно спасаются в сложные времена.
Где же мы находимся?
Российская экономика сейчас похожа на человека, который приходит в себя после сильного удара. Лечили больного ужасно - обертыванием в мокрые холодные простыни и кровопусканием. Финансовое замораживание («умеренно жесткая денежно-кредитная политика»), сверхвысокий процент, не ослабевающее налоговое бремя, резкий рост административных издержек, все большая концентрация денег, кредитов, инвестиций в Москве при денежном опустынивании регионов. Разлом в финансовом секторе - с конца 2013 года исчезло более тысячи банков и других финансовых институтов. И, как всегда, вывоз капитала, и частного, и государственного, то ручейком, то и мощным потоком.
Любой новый шок может свалить этого больного, тем более, что нет ничего более волатильного, чем мировые цены на сырье, валютные курсы и капризы инвесторов-нерезидентов. Быстрый рост военных расходов - да, отличный стимул для роста, но на коротком расстоянии, а дальше - все риски превратиться в крепость с озлобленным населением. (Уже проходили в 1980-е годы.) И самое главное, не очень понятно, почему экономика должна расти. Норма инвестиций, особенно без вложений в вооружение, - низкая. Стимулы, кроме административных и костыльных - подавлены. Тяга к собственным инновациям - редкая, принудительная.
Будущее такой экономики - в тумане, жестоко зависит от внешней конъюнктуры. Вот основные риски.
1. Остаться преимущественно сырьевой экономикой, которая пытается все остальное купить. В сырье работают 10 млн человек. Остальные 136 млн все-таки заслуживают большой универсальной экономики, в которой каждому найдется место. Сырьевая экономика, производящая 300-350 металлорежущих станков в месяц на всю страну, в длительной перспективе обречена - особенно с учетом резких изменений мирового спроса на сырье, вызванного технологическими революциями.
2. Стать устаревающим дредноутом, пытающимся остаться на плаву за счет непосильных военных расходов. Избыточность непроизводительного потребления государства при дефицитах у населения. Растущее административное бремя, загоняющее в тупик все живое. В будущем - обязательно неприятности.
3. Огосударствление, сверхконцентрация, ужесточение административного давления (пар в котле под завернутой крышкой). Как уже отмечалось, экономика при доле государства 80-85% - это совсем другая модель жизни общества, и это тупик для развития.
4. Риск архаики. Культивирование у общества ложного представления, что можно отлично прожить, когда все свое: коровы, свиньи, хлеб и вино. Воды, лесов и воздуха много - на наш век хватит. Но мир находится в жесточайшей технологической конкуренции, которая при таком «натуральном» взгляде на жизнь совершенно упускается из виду. Каждую минуту мы отстаем.
5. Никуда не пропал риск финансовый, связанный с работой банков, с системой кэрри-трейда (см. мою статью «Сигнал к отступлению. Шесть сценариев обвала рубля»).
6. Вся внешняя конъюнктура. Дестабилизация мировых цен на сырье, укрепление доллара, внешние геополитические шоки (их риски нарастают). Новая корейская война, если она случится и будет применено ядерное оружие, вызовет шок в глобальных финансах и потрясение внутри финансовой системы и экономики России. Неизвестно, делаются ли стресс-тесты и готовится ли Банком России и правительством план действий в такой специальной ситуации. Или же Россия отныне и навсегда представляется как тихая гавань, где все, что нужно, растет под мудрым оком, а все, что не нужно, подавляется решительной и недремлющей рукой. Из-за военных конфликтов обычно резко усиливаются ограничения, прежде всего валютные, а также на мобильность людей и капитала.
7. Самый главный - технологический риск на длинной перспективе: санкции, подрезающие дерево экономики (см. статью «Далеко ли до технологической катастрофы» ).
Чтобы всего этого не случилось, нам нужен новый поворот - как уже много раз говорилось, поворот к экономической либерализации. К уходу от костыльной экономики к разгосударствлению, к созданию конкурентной, легкой для бизнеса среды, в которой все кипит, желая придумывать и строить на века. Пусть государства будет не 60% и не 70%, а хотя бы 30-40%. Намного легче.
Но самое главное, и об этом как раз говорят меньше, нужен поворот к подчинению каждого решения в экономической и финансовой политике простым вещам: качеству и продолжительности жизни, модернизации. Это другая политика. Как это будет, никто не знает. Будет ли это шок или милостивая к нам эволюция, не известно никому. Но чем быстрее начнется поворот от общества стали и сплавов к обществу, позволяющему жить и развиваться каждой семье, к высочайшей ценности каждого - экономической, гражданской, личной, тем мягче и осторожнее будет этот поворот, создающий все условия для уверенности в будущем.
Яков МИРКИН - д. э. н., профессор, заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН. Разработчик структуры и базовых программ отечественного высшего образования в области рынка ценных бумаг. Председатель совета директоров ИК "Еврофинансы".
https://ru.wikipedia.org/wiki/Миркин,_Яков_Моисеевич
Republic (бывший Slon), 17.10.2017
https://republic.ru/posts/87074
Примечание: все выделения в тексте - мои.