Лев РУБИНШТЕЙН: Советская власть с айфоном и "Ашаном"
О вкусной, но сгоревшей пище, о табу, которых не знает нынешнее поколение, о демонстративном идиотизме и о том, что несвобода тоже приходит нагая - события отпускного августа
Еще 25 лет назад давить продукты в голову не приходило: в магазинах не хватало самого необходимого, Чита, 1991 год
В моем детстве (не слишком, мягко говоря, изобильном) почему-то особенное впечатление производили на меня рассказы о том, как в годы кризиса в Америке сжигали тонны апельсинов, предварительно облив их бензином. Ну, видимо, затем, чтобы они не достались простому люду, страдавшему под игом финансовых воротил и хищных акул Уолл-стрита.
А в Москве, кстати, в те годы апельсины продавались. Ну, хорошо, - не всегда. Ну, хорошо, не то чтобы совсем без очереди, а даже - наоборот. Но такого безобразия, конечно, не было, как в Америке, это точно.
И вот мы являемся свидетелями, как в нашей стране открыто и гласно, разухабисто, с присвистом и уханьем, в два притопа, три прихлопа истребляются продукты.
Понятны, конечно, не только ужас и недоумение многих, но и - как здоровая реакция на все зловещее и непонятное - шквал народного черноватого остроумия по этому поводу.
Вот и у автора этих строк спонтанно возник «древнеримский сенатор Антисанкций», а также «Книга о вкусной, но сгоревшей пище». Это и понятно: вся эта история кажется абсолютной - в булгаковском духе - чертовщиной, мрачным карнавалом. Или, хуже того, она вызывает в памяти архаическую, языческую ритуальную практику - со сжиганием чучел, с жертвенными козлами, с геенной огненной, пожиравшей и продолжающей пожирать приносимые в искупительную жертву неугодные символы, знаки, книги, «нежелательные организации», «иностранных агентов», неправильно думающих людей, идеологически не выдержанную еду…
Выросло поколение, освобожденное от двух табу, служивших для нескольких поколений моральными императивами, худо-бедно скреплявшими и кое-как объединявшими вечно расползавшееся по швам общество. Два подспудных или явных ужаса, передававшихся от поколения к поколению, долгое время служили нравственными и политическими тормозами для несущейся неизвестно куда птицы-тройки.
Это были ужас войны и ужас голода.
Мое поколение было, в общем-то, первым за весь XX век, не узнавшим на собственном опыте ни того ни другого. Но зато мы выросли в семьях, где это знали и помнили очень даже хорошо. И я хорошо помню бесконечные рассказы про фронты и блокады. Про панический страх потерять хлебную карточку. Про многое другое.
Я хорошо помню мамин рассказ о том, как в начале 1930-х годов она со своей семьей жила в Харькове, где был страшный голод. О том, как ее старшей сестре удалось тогда устроиться на работу на макаронную фабрику, где платили не деньгами, а макаронами. О том, как вся семья спаслась лишь тем, что всю зиму они все питались только макаронами. Только одними макаронами.
Это она мне рассказала однажды в ответ на мой вопрос, почему она готовит нам макароны, а сама их не ест.
Я помню казавшиеся мне тогда неправдоподобными рассказы двух маминых ленинградских теток, переживших блокаду и всю свою последующую жизнь (а дожили они до середины 1970-х годов) сушивших и хранивших на шкафах и под кроватями черные сухари.
Когда в 1947 году, через несколько месяцев после моего рождения, отменили карточки, мама пошла в Елисеевский магазин (мы жили неподалеку), купила там 100 граммов ветчины и свежую булку и, не дотерпев до дому, съела все это, сидя на скамеечке Тверского бульвара. Она помнила это счастье всю жизнь и многократно об этом рассказывала.
Я помню, что сделали с нами - с соседским Сашкой и со мной, - мои и его родители, увидевшие, как мы гоняем по двору черствый белый батон за 13 копеек.
Я помню, как мама, закрыв уши руками, выбегала из комнаты, когда в телевизоре, в каком-нибудь фильме на военную тему, начинала завывать сирена.
И я помню рассказы своего старшего брата, которому к окончанию войны исполнилось 7 лет, о праздничном «торте», который был приготовлен матерью его подружки к дню ее рождения. Торт был сделан из картофельной шелухи, маргарина и сахарина. Ничего вкуснее, утверждал брат, он в жизни не ел. А также я помню, как на всю свою жизнь брат сохранил привычку сгребать в ладонь хлебные крошки со стола и отправлять их в рот. Он делал это совершенно автоматически, даже не задумываясь.
И, конечно же, памятное многим, повсюду звучавшее как заклинание, «войны бы только не было».
Я все это хорошо помню и забывать об этом не только не могу, но и не хочу.
Можно, конечно, сказать, что освобождение от передающегося чуть ли не генетически и таящегося где-то в области поджелудочной железы вечного страха - хоть войны, хоть голода, хоть глядящей на тебя с подозрительным прищуром суровой завучихи, хоть участкового милиционера, хоть начальника ЖЭКа с оловянными глазами - это скорее хорошо, чем плохо. И это будет правдой.
Но правдой будет и то, что радикальная замена реальной живой истории наспех сляпанным мифом, где есть место «победам и достижениям», но нет места страданиям и жертвам, снижает до опасного уровня инстинкт общественного или персонального самосохранения - интеллектуального, нравственного, эстетического, физического, всякого.
Мотивы тех, кто придумал это ритуальное и к тому же практически публичное истребление еды, не очень понятны. Как в наши дни непонятно и многое другое, что невозможно объяснить ничем, кроме как пандемией безбрежного, сладострастного, вполне демонстративного идиотизма.
Но ведь что-то же имеется в виду? Кому-то ведь это как-то адресуется? Если это адресовано «нашим партнерам», если это означает что-то вроде «не смешите наши крематории», то ничего кроме недоуменного пожимания плечами и самопроизвольного кругового движения указательного пальца около виска это вызвать не может.
Кому? Зачем?
Сегодня уничтожение еды - реалити-шоу, за которым следит вся страна, Белгородская обл., 6 августа 2015 года
Я подозреваю, впрочем, один мотив. Он, конечно, лежит глубоко в подсознании, но он там лежит. Он залег там глубоко и крепко. Это, думаю, глубинная тоска по «совку», точнее по некоторым очень важным и существенным его признакам, одним из которых был его превосходительство Дефицит.
Главное вожделение совка - это не богатство. Сама категория «богатства» в те годы была под большим подозрением. «Богатство» - это было что-то из разряда чуждых нам буржуазных ценностей. Богатыми были исключительно заокеанские «рокфеллеры» или нефтяные шейхи Ближнего Востока. Про «нашего» человека никогда не говорили: «Он богат». В крайнем случае говорили, что он «обеспечен». Признаками обеспеченности считались автомобиль «Волга», болгарская дубленка, дача в Жаворонках и свинина с Черемушкинского рынка. Были, конечно, и «богатые». Но богатства если не стыдились, то уж точно его не афишировали. За богатство надо было платить страхом, повышенной осторожностью, беспокойным сном. Дачи и автомобили надо было регистрировать на тещ и двоюродных племянников.
Этими «богатыми» были продавщицы газировки, труженицы пивных ларьков, заправщики газовых зажигалок, рубщики мяса на рынках и в гастрономах, продавщицы в комиссионках, директора ресторанов - все те, кто, начиная с «оттепельных» 1960-х, стали излюбленными объектами всех отважнейших сатириков-юмористов, всех «гоголей-щедриных» из «Крокодила» и «Фитиля».
Самым сладостным для совка было не богатство само по себе, не сами по себе автомобиль, джинсы «Lee», блок «Мальборо» и джин «Бифитер». Самым сладким было то, что у тебя это все было, а у других - не было.
Самым сладким было ощущение принадлежности к особому таинственному миру избранных, владевших золотым ключиком от заветных кладовых. Самым сладким была завистливая почтительность со стороны «населения».
В специфическом словаре этой среды такие, например, слова, как «колбаса» и «колбаса для населения», были совсем разными словами, означавшими совершенно разные и даже мало сходные между собой явления. И это было не богатство. Это - бери выше - были «привилегии», которыми пользовался «спецконтингент». И вообще сакральным статусом тогда обладали слова с приставкой «спец». Спецбуфет, спецобслуживание, спецраспределитель. Все тогда у них было специальным. Случайного ничего не было.
А эти достопамятные валютные «Березки», ставшие таким же непременным атрибутом советского ландшафта, как и сентиментально-патриотические березки, изображаемые на сусальных картинках, продававшихся в художественных салонах! Хотя и те и другие «березки» зеленели и шумели свежей листвой для совсем разных людей.
В подсознании (а может быть, и в сознании) наших новейших «запретителей» именно это все и сидит.
Всем всё запретить. Зато себе разрешить всё. В том числе и «фильмы до шестнадцати», в том числе и гастрономическую «запрещенку», в том числе и «радужные» межличностные отношения. Они бы не прочь и границы закрыть. Всем, кроме, разумеется, самих себя и еще тех редких счастливцев, которые посредством повышенной лояльности выпросят на это разрешение у них же. Они бы не прочь восстановить советскую практику высоких заборов, за которыми совсем иная жизнь и «берег дальний».
В общем-то теперь и воспроизводится та же самая советская власть, которая в тех или иных формах и обличиях существовала и до, и после нее самой. Это та же советская власть, но с интернетом, айфоном, айпадом и «Ашаном», ничуть не изменяющими внутреннюю ее структуру, а служащими лишь чем-то вроде косметики, которая, если надо, легко и быстро смывается влажной тряпочкой.
Это та же советская власть, но без хронического и утомительного строительства коммунизма, без вечно живого учения, без исторических съездов и пленумов, без политзанятий и пионерских сборов, без социалистического соревнования и общественной нагрузки, без коммунистических субботников и предсъездовских вахт, без «пятилеток количества» и знаков качества, без всего того, во что туго, многослойно и неопрятно - из-под пятницы суббота - была она закутана и замотана в прежние годы.
И ведь именно этой-то самой одежке - убогой, дырявой, пыльной, старомодной - мы, собственно говоря, и противостояли, уверенные в том, что если государство окажется однажды не в старомодном ветхом шушуне, а в приличном, чистом и современном «прикиде», то оно и само станет другим.
Но нет, мы ошиблись. Оно не оделось во что-нибудь другое. Оно просто разделось, представ перед изумленным взором цивилизованного мира во всей своей похабной бесстыжей наготе.
Не только, оказывается, свобода приходит нагая. Несвобода - тоже.
Лев РУБИНШТЕЙН - поэт, эссеист, публицист
The New Times №26 (375) от 24.08.2015
http://newtimes.ru/articles/detail/100939/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.
СМ. ТАКЖЕ:
ИЗ СТАРОГО: Оба-на. Похороны еды
Презентация программы "Оба-на" на Авторском телевидении. Съемка 1990 года
https://www.youtube.com/watch?v=yQp3x55_UbI
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Песня "Смерть Пармезана" на стихи поэта Орлуши (ВИДЕО)
http://loxovo.livejournal.com/6786812.html
!!!!!! РОССИЯ, ТЫ ОДУРЕЛА! Фрукты на свалке под Смоленском (ФОТО)
http://loxovo.livejournal.com/6786478.html
*
МНЕНИЕ - Олег КАШИН о том, зачем сжигают еду: Черный дым из трубы на погранпереходе
http://loxovo.livejournal.com/6834809.html
!!!!!!!!!!!!!!! Антон ОРЕХЪ: Смертная казнь за пармезанозависимость
http://loxovo.livejournal.com/6824808.html
Андрей ПИОНТКОВСКИЙ: Как война с едой ускорит крах Путина
http://loxovo.livejournal.com/6818471.html
Леонид РАДЗИХОВСКИЙ: Сыр-то почему нельзя? Главный просчет Кремля
http://loxovo.livejournal.com/6818264.html
Юрист Константин САСОВ о "продуктовом эмбарго": "Я дурак, мне можно!" (ИНТЕРВЬЮ)
http://loxovo.livejournal.com/6812951.html
!! Бизнесмен Дмитрий ПОТАПЕНКО: "Будет достаточно набора пяти продуктов" (ИНТЕРВЬЮ)
http://loxovo.livejournal.com/6810781.html
Вадим ЖАРТУН: Пармезан в огне
http://loxovo.livejournal.com/6810295.html
Решение об уничтожении санкционных продуктов вызвало общее возмущение
http://loxovo.livejournal.com/6804126.html
Матвей ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сожжение скреп
http://loxovo.livejournal.com/6803061.html
!!!!!! Павел ГРУДИНИН - о провале продуктового эмбарго и политики импортозамещения
http://loxovo.livejournal.com/6799500.html
!!!! Владимир ПАСТУХОВ: Время фудлегеров
http://loxovo.livejournal.com/6798428.html
Артемий ТРОИЦКИЙ: Эскалация садизма
http://loxovo.livejournal.com/6798270.html
Юлия ЛАТЫНИНА: Осытенели
http://loxovo.livejournal.com/6793735.html
!!!!!! Сергей МЕДВЕДЕВ - Кремлевский потлач: зачем власть уничтожает продукты
http://loxovo.livejournal.com/6791673.html
! Олег ПАНФИЛОВ: Идеология бульдозера, или Зачем репрессируют продукты
http://loxovo.livejournal.com/6791319.html
!! Валерий ПАНЮШКИН: Мешок еды
http://loxovo.livejournal.com/6790474.html
Лев РУБИНШТЕЙН о неосоветизме и еде
http://loxovo.livejournal.com/6789532.html
!! Аркадий БАБЧЕНКО: Диагноз - нравственная идиотия. Выбрасывать еду - это жест пахана
http://loxovo.livejournal.com/6787046.html
От редакции: Похороны еды
http://loxovo.livejournal.com/6785439.html
!!!!!!!! РОССИЯ, ТЫ ОДУРЕЛА! Публичная война со здравым смыслом: началось уничтожение продовольствия
http://loxovo.livejournal.com/6785030.html
!!!! Наталия ГЕВОРКЯН: Великий инсинератор
http://loxovo.livejournal.com/6782226.html
!! Кирилл МАРТЫНОВ: Контрабандисты в раю
http://loxovo.livejournal.com/6781986.html
Дмитрий БЫКОВ: Убей еду!
http://loxovo.livejournal.com/6776036.html
Лев РУБИНШТЕЙН: За русский сыр
http://loxovo.livejournal.com/6774290.html
Антон ОРЕХЪ: День борьбы с едой
http://loxovo.livejournal.com/6771325.html
!! Владимир БАБКИН: Всем надо бы посмотреть, как сжигают контрабандную еду. Желательно натощак
http://loxovo.livejournal.com/6762743.html
Еще 25 лет назад давить продукты в голову не приходило: в магазинах не хватало самого необходимого, Чита, 1991 год
В моем детстве (не слишком, мягко говоря, изобильном) почему-то особенное впечатление производили на меня рассказы о том, как в годы кризиса в Америке сжигали тонны апельсинов, предварительно облив их бензином. Ну, видимо, затем, чтобы они не достались простому люду, страдавшему под игом финансовых воротил и хищных акул Уолл-стрита.
А в Москве, кстати, в те годы апельсины продавались. Ну, хорошо, - не всегда. Ну, хорошо, не то чтобы совсем без очереди, а даже - наоборот. Но такого безобразия, конечно, не было, как в Америке, это точно.
И вот мы являемся свидетелями, как в нашей стране открыто и гласно, разухабисто, с присвистом и уханьем, в два притопа, три прихлопа истребляются продукты.
Понятны, конечно, не только ужас и недоумение многих, но и - как здоровая реакция на все зловещее и непонятное - шквал народного черноватого остроумия по этому поводу.
Вот и у автора этих строк спонтанно возник «древнеримский сенатор Антисанкций», а также «Книга о вкусной, но сгоревшей пище». Это и понятно: вся эта история кажется абсолютной - в булгаковском духе - чертовщиной, мрачным карнавалом. Или, хуже того, она вызывает в памяти архаическую, языческую ритуальную практику - со сжиганием чучел, с жертвенными козлами, с геенной огненной, пожиравшей и продолжающей пожирать приносимые в искупительную жертву неугодные символы, знаки, книги, «нежелательные организации», «иностранных агентов», неправильно думающих людей, идеологически не выдержанную еду…
Выросло поколение, освобожденное от двух табу, служивших для нескольких поколений моральными императивами, худо-бедно скреплявшими и кое-как объединявшими вечно расползавшееся по швам общество. Два подспудных или явных ужаса, передававшихся от поколения к поколению, долгое время служили нравственными и политическими тормозами для несущейся неизвестно куда птицы-тройки.
Это были ужас войны и ужас голода.
Мое поколение было, в общем-то, первым за весь XX век, не узнавшим на собственном опыте ни того ни другого. Но зато мы выросли в семьях, где это знали и помнили очень даже хорошо. И я хорошо помню бесконечные рассказы про фронты и блокады. Про панический страх потерять хлебную карточку. Про многое другое.
Я хорошо помню мамин рассказ о том, как в начале 1930-х годов она со своей семьей жила в Харькове, где был страшный голод. О том, как ее старшей сестре удалось тогда устроиться на работу на макаронную фабрику, где платили не деньгами, а макаронами. О том, как вся семья спаслась лишь тем, что всю зиму они все питались только макаронами. Только одними макаронами.
Это она мне рассказала однажды в ответ на мой вопрос, почему она готовит нам макароны, а сама их не ест.
Я помню казавшиеся мне тогда неправдоподобными рассказы двух маминых ленинградских теток, переживших блокаду и всю свою последующую жизнь (а дожили они до середины 1970-х годов) сушивших и хранивших на шкафах и под кроватями черные сухари.
Когда в 1947 году, через несколько месяцев после моего рождения, отменили карточки, мама пошла в Елисеевский магазин (мы жили неподалеку), купила там 100 граммов ветчины и свежую булку и, не дотерпев до дому, съела все это, сидя на скамеечке Тверского бульвара. Она помнила это счастье всю жизнь и многократно об этом рассказывала.
Я помню, что сделали с нами - с соседским Сашкой и со мной, - мои и его родители, увидевшие, как мы гоняем по двору черствый белый батон за 13 копеек.
Я помню, как мама, закрыв уши руками, выбегала из комнаты, когда в телевизоре, в каком-нибудь фильме на военную тему, начинала завывать сирена.
И я помню рассказы своего старшего брата, которому к окончанию войны исполнилось 7 лет, о праздничном «торте», который был приготовлен матерью его подружки к дню ее рождения. Торт был сделан из картофельной шелухи, маргарина и сахарина. Ничего вкуснее, утверждал брат, он в жизни не ел. А также я помню, как на всю свою жизнь брат сохранил привычку сгребать в ладонь хлебные крошки со стола и отправлять их в рот. Он делал это совершенно автоматически, даже не задумываясь.
И, конечно же, памятное многим, повсюду звучавшее как заклинание, «войны бы только не было».
Я все это хорошо помню и забывать об этом не только не могу, но и не хочу.
Можно, конечно, сказать, что освобождение от передающегося чуть ли не генетически и таящегося где-то в области поджелудочной железы вечного страха - хоть войны, хоть голода, хоть глядящей на тебя с подозрительным прищуром суровой завучихи, хоть участкового милиционера, хоть начальника ЖЭКа с оловянными глазами - это скорее хорошо, чем плохо. И это будет правдой.
Но правдой будет и то, что радикальная замена реальной живой истории наспех сляпанным мифом, где есть место «победам и достижениям», но нет места страданиям и жертвам, снижает до опасного уровня инстинкт общественного или персонального самосохранения - интеллектуального, нравственного, эстетического, физического, всякого.
Мотивы тех, кто придумал это ритуальное и к тому же практически публичное истребление еды, не очень понятны. Как в наши дни непонятно и многое другое, что невозможно объяснить ничем, кроме как пандемией безбрежного, сладострастного, вполне демонстративного идиотизма.
Но ведь что-то же имеется в виду? Кому-то ведь это как-то адресуется? Если это адресовано «нашим партнерам», если это означает что-то вроде «не смешите наши крематории», то ничего кроме недоуменного пожимания плечами и самопроизвольного кругового движения указательного пальца около виска это вызвать не может.
Кому? Зачем?
Сегодня уничтожение еды - реалити-шоу, за которым следит вся страна, Белгородская обл., 6 августа 2015 года
Я подозреваю, впрочем, один мотив. Он, конечно, лежит глубоко в подсознании, но он там лежит. Он залег там глубоко и крепко. Это, думаю, глубинная тоска по «совку», точнее по некоторым очень важным и существенным его признакам, одним из которых был его превосходительство Дефицит.
Главное вожделение совка - это не богатство. Сама категория «богатства» в те годы была под большим подозрением. «Богатство» - это было что-то из разряда чуждых нам буржуазных ценностей. Богатыми были исключительно заокеанские «рокфеллеры» или нефтяные шейхи Ближнего Востока. Про «нашего» человека никогда не говорили: «Он богат». В крайнем случае говорили, что он «обеспечен». Признаками обеспеченности считались автомобиль «Волга», болгарская дубленка, дача в Жаворонках и свинина с Черемушкинского рынка. Были, конечно, и «богатые». Но богатства если не стыдились, то уж точно его не афишировали. За богатство надо было платить страхом, повышенной осторожностью, беспокойным сном. Дачи и автомобили надо было регистрировать на тещ и двоюродных племянников.
Этими «богатыми» были продавщицы газировки, труженицы пивных ларьков, заправщики газовых зажигалок, рубщики мяса на рынках и в гастрономах, продавщицы в комиссионках, директора ресторанов - все те, кто, начиная с «оттепельных» 1960-х, стали излюбленными объектами всех отважнейших сатириков-юмористов, всех «гоголей-щедриных» из «Крокодила» и «Фитиля».
Самым сладостным для совка было не богатство само по себе, не сами по себе автомобиль, джинсы «Lee», блок «Мальборо» и джин «Бифитер». Самым сладким было то, что у тебя это все было, а у других - не было.
Самым сладким было ощущение принадлежности к особому таинственному миру избранных, владевших золотым ключиком от заветных кладовых. Самым сладким была завистливая почтительность со стороны «населения».
В специфическом словаре этой среды такие, например, слова, как «колбаса» и «колбаса для населения», были совсем разными словами, означавшими совершенно разные и даже мало сходные между собой явления. И это было не богатство. Это - бери выше - были «привилегии», которыми пользовался «спецконтингент». И вообще сакральным статусом тогда обладали слова с приставкой «спец». Спецбуфет, спецобслуживание, спецраспределитель. Все тогда у них было специальным. Случайного ничего не было.
А эти достопамятные валютные «Березки», ставшие таким же непременным атрибутом советского ландшафта, как и сентиментально-патриотические березки, изображаемые на сусальных картинках, продававшихся в художественных салонах! Хотя и те и другие «березки» зеленели и шумели свежей листвой для совсем разных людей.
В подсознании (а может быть, и в сознании) наших новейших «запретителей» именно это все и сидит.
Всем всё запретить. Зато себе разрешить всё. В том числе и «фильмы до шестнадцати», в том числе и гастрономическую «запрещенку», в том числе и «радужные» межличностные отношения. Они бы не прочь и границы закрыть. Всем, кроме, разумеется, самих себя и еще тех редких счастливцев, которые посредством повышенной лояльности выпросят на это разрешение у них же. Они бы не прочь восстановить советскую практику высоких заборов, за которыми совсем иная жизнь и «берег дальний».
В общем-то теперь и воспроизводится та же самая советская власть, которая в тех или иных формах и обличиях существовала и до, и после нее самой. Это та же советская власть, но с интернетом, айфоном, айпадом и «Ашаном», ничуть не изменяющими внутреннюю ее структуру, а служащими лишь чем-то вроде косметики, которая, если надо, легко и быстро смывается влажной тряпочкой.
Это та же советская власть, но без хронического и утомительного строительства коммунизма, без вечно живого учения, без исторических съездов и пленумов, без политзанятий и пионерских сборов, без социалистического соревнования и общественной нагрузки, без коммунистических субботников и предсъездовских вахт, без «пятилеток количества» и знаков качества, без всего того, во что туго, многослойно и неопрятно - из-под пятницы суббота - была она закутана и замотана в прежние годы.
И ведь именно этой-то самой одежке - убогой, дырявой, пыльной, старомодной - мы, собственно говоря, и противостояли, уверенные в том, что если государство окажется однажды не в старомодном ветхом шушуне, а в приличном, чистом и современном «прикиде», то оно и само станет другим.
Но нет, мы ошиблись. Оно не оделось во что-нибудь другое. Оно просто разделось, представ перед изумленным взором цивилизованного мира во всей своей похабной бесстыжей наготе.
Не только, оказывается, свобода приходит нагая. Несвобода - тоже.
Лев РУБИНШТЕЙН - поэт, эссеист, публицист
The New Times №26 (375) от 24.08.2015
http://newtimes.ru/articles/detail/100939/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.
СМ. ТАКЖЕ:
ИЗ СТАРОГО: Оба-на. Похороны еды
Презентация программы "Оба-на" на Авторском телевидении. Съемка 1990 года
https://www.youtube.com/watch?v=yQp3x55_UbI
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Песня "Смерть Пармезана" на стихи поэта Орлуши (ВИДЕО)
http://loxovo.livejournal.com/6786812.html
!!!!!! РОССИЯ, ТЫ ОДУРЕЛА! Фрукты на свалке под Смоленском (ФОТО)
http://loxovo.livejournal.com/6786478.html
*
МНЕНИЕ - Олег КАШИН о том, зачем сжигают еду: Черный дым из трубы на погранпереходе
http://loxovo.livejournal.com/6834809.html
!!!!!!!!!!!!!!! Антон ОРЕХЪ: Смертная казнь за пармезанозависимость
http://loxovo.livejournal.com/6824808.html
Андрей ПИОНТКОВСКИЙ: Как война с едой ускорит крах Путина
http://loxovo.livejournal.com/6818471.html
Леонид РАДЗИХОВСКИЙ: Сыр-то почему нельзя? Главный просчет Кремля
http://loxovo.livejournal.com/6818264.html
Юрист Константин САСОВ о "продуктовом эмбарго": "Я дурак, мне можно!" (ИНТЕРВЬЮ)
http://loxovo.livejournal.com/6812951.html
!! Бизнесмен Дмитрий ПОТАПЕНКО: "Будет достаточно набора пяти продуктов" (ИНТЕРВЬЮ)
http://loxovo.livejournal.com/6810781.html
Вадим ЖАРТУН: Пармезан в огне
http://loxovo.livejournal.com/6810295.html
Решение об уничтожении санкционных продуктов вызвало общее возмущение
http://loxovo.livejournal.com/6804126.html
Матвей ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сожжение скреп
http://loxovo.livejournal.com/6803061.html
!!!!!! Павел ГРУДИНИН - о провале продуктового эмбарго и политики импортозамещения
http://loxovo.livejournal.com/6799500.html
!!!! Владимир ПАСТУХОВ: Время фудлегеров
http://loxovo.livejournal.com/6798428.html
Артемий ТРОИЦКИЙ: Эскалация садизма
http://loxovo.livejournal.com/6798270.html
Юлия ЛАТЫНИНА: Осытенели
http://loxovo.livejournal.com/6793735.html
!!!!!! Сергей МЕДВЕДЕВ - Кремлевский потлач: зачем власть уничтожает продукты
http://loxovo.livejournal.com/6791673.html
! Олег ПАНФИЛОВ: Идеология бульдозера, или Зачем репрессируют продукты
http://loxovo.livejournal.com/6791319.html
!! Валерий ПАНЮШКИН: Мешок еды
http://loxovo.livejournal.com/6790474.html
Лев РУБИНШТЕЙН о неосоветизме и еде
http://loxovo.livejournal.com/6789532.html
!! Аркадий БАБЧЕНКО: Диагноз - нравственная идиотия. Выбрасывать еду - это жест пахана
http://loxovo.livejournal.com/6787046.html
От редакции: Похороны еды
http://loxovo.livejournal.com/6785439.html
!!!!!!!! РОССИЯ, ТЫ ОДУРЕЛА! Публичная война со здравым смыслом: началось уничтожение продовольствия
http://loxovo.livejournal.com/6785030.html
!!!! Наталия ГЕВОРКЯН: Великий инсинератор
http://loxovo.livejournal.com/6782226.html
!! Кирилл МАРТЫНОВ: Контрабандисты в раю
http://loxovo.livejournal.com/6781986.html
Дмитрий БЫКОВ: Убей еду!
http://loxovo.livejournal.com/6776036.html
Лев РУБИНШТЕЙН: За русский сыр
http://loxovo.livejournal.com/6774290.html
Антон ОРЕХЪ: День борьбы с едой
http://loxovo.livejournal.com/6771325.html
!! Владимир БАБКИН: Всем надо бы посмотреть, как сжигают контрабандную еду. Желательно натощак
http://loxovo.livejournal.com/6762743.html