Маша ТРАУБ: Рецепт соблазнения
Раньше ведь все танцевали
- Чем будет заниматься Сима, когда подрастёт? - спросил меня сын Вася. Сима - его младшая сестра.
- Танцами, - ни секунды не думая, ответила я.
Раньше ведь все танцевали, именно дома, под пластинку, отодвигали к стене стол, стулья… Женщины приходили в гости со сменной обувью - туфлями обязательно на высоком каблуке - ведь придётся танцевать! Чешский хрусталь бренчал в серванте, падали со стола фужеры, заливая новую скатерть. В танце знакомились, разговаривали, расставались. Дети мешались под ногами взрослых, прыгая под музыку. Почему сейчас никто не танцует дома? Не молодёжь, а именно те, кому за тридцать?
Моя бабушка танцевала вальс. Достойного кавалера у неё не было, и она вальсировала с соседкой тётей Тамарой. Они кружились по двору, лёгкие и быстрые, как девочки, хотя у бабушки нога ныла после ранения, а тётя Тамара страдала от варикоза. Иногда тётя Тамара напевала мотив «Голубого Дуная», а иногда они танцевали молча под какую-то внутреннюю мелодию.
У мамы было два коронных танца - цыганочка и танго. Цыганочку она танцевала в ресторанах, под хороший ужин, вино, «на кураже». Шла «с выходом», закидывая ногу и выкручивая руки. И уже в самом конце падала на колени и делала оборот вокруг своей оси, спиной практически доставая до пола, трясла грудью, руками. Публика стонала от восторга. Маме на столик передавали коньяк, фрукты, шоколадки. Танго она танцевала с розой в зубах, чтобы при повороте передать цветок партнёру. Я только один раз видела танго - не шутливое, дурашливое, что случалось часто, а настоящее - в её исполнении. Это была не моя мама, другая, незнакомая женщина, с которой у меня не было ничего общего, чего мне безумно жаль. Я не умею вот так пройти мимо и свести с ума мужчину, даже не глядя, не дотрагиваясь до него.
Меня, конечно же, мама отдала в балетную студию, откуда через год выгнали за лень и толстую попу. Мама не сдалась и отдала меня в танцевальный кружок, где я ещё год танцевала полечки и «Берёзку» - третья справа или во втором ряду. Бросила кружок сама, не вынеся позора. В классе меня попросили что-нибудь станцевать. И тогда я поняла, что под музыку, отрепетированными движениями, в красивом костюме и третьей справа я умею танцевать, а одна - нет.
А потом я жила в Осетии, где танцевали все и всегда. У нас в классе было два мальчика - русский Жорик и осетин Алик. Они выступали на всех смотрах самодеятельности. Жорик занимался в кружке и танцевал «профессиональнее» - знал больше движений, переходов. Алик выходил на один танец - с кинжалом. Он зажимал нож в зубах и крутился на месте. У Жорика была школа, но движения расслабленные, у Алика - душа и харизма. Он разрезал руками воздух. Алика всегда вызывали на бис.
Тогда и я танцевала национальные танцы - третьей уже слева, в красивом вышитом платье с длинными рукавами и настоящим серебряным поясом. Девушка должна смотреть вниз, двигаться плавно, как будто плывёт, руки - не руки, а крылья птицы. Меня ставили в пару с Жориком. А с Аликом танцевала моя подружка Фатима. Танец был у нас, а у них - жизнь, диалог, история. Фатимка так могла посмотреть сквозь ресницы и наклонить голову… Алик в ответ рычал, вскидывал голову и кричал «асса». У Фатимки была не спина - струночка. А руки… как будто ей не принадлежали.
Зато я умела хорошо падать на коленки и без рук вскакивать на ноги. Поворот, упала, вскочила, поворот, упала, вскочила. Я выбегала с мальчиками, в папахе, и уже в самом конце срывала с головы шапку. Волосы рассыпались по плечам. Классический номер, неизменно вызывающий улыбку умиления у больших начальников.
Однажды мы приехали в город на очередной смотр, вечером для детей была устроена дискотека. Городские встали в ряд и танцевали очень странно - шаг вперёд, шаг назад. Все в ногу. Так тогда было модно. И тогда мы, сельские, решили ответить. Кто-то нашёл барабан и начал отбивать ритм. Сейчас это назвали бы «батл» - танец они, танец мы. Мы победили благодаря Алику с Фатимкой. Фатиму тогда чуть с дискотеки не украли «замуж», а Алик разбил в кровь ноги.
И я, и Жорик танцы бросили. А Алик с Фатимкой до окончания школы в национальных костюмах встречали почётных гостей, начальство из города, ездили на смотры… Так хотела Фатима. А Алик был готов зарезать любого, кто посмел бы прикоснуться к её спине. Конечно же, они поженились. Фатиме очень тяжело дались трое детей, она с каждым годом всё больше и больше сутулилась, как будто склоняясь к земле. И только на праздниках - чужих свадьбах, юбилеях ― они танцуют, как раньше. И Фатимка с первыми аккордами осетинской гармошки становится прежней юной девушкой с осиной талией и натянутой спиной. И Алик, рано поседевший, рычит и сверкает глазами, глядя на свою жену.
«Приготовь мужчине ужин, смотри, как он ест, а потом пусть он смотрит, как ты танцуешь, - сегодня он потеряет голову, а завтра ты будешь его женой», - говорила мне мама с детства. Это ведь такой простой многовековой рецепт соблазнения. И он работает в девяноста девяти случаях из ста. В том одном случае ужин был отвратительным.
"Частный корреспондент", 23.03.2010
http://www.chaskor.ru/article/retsept_soblazneniya_16151
- Чем будет заниматься Сима, когда подрастёт? - спросил меня сын Вася. Сима - его младшая сестра.
- Танцами, - ни секунды не думая, ответила я.
Раньше ведь все танцевали, именно дома, под пластинку, отодвигали к стене стол, стулья… Женщины приходили в гости со сменной обувью - туфлями обязательно на высоком каблуке - ведь придётся танцевать! Чешский хрусталь бренчал в серванте, падали со стола фужеры, заливая новую скатерть. В танце знакомились, разговаривали, расставались. Дети мешались под ногами взрослых, прыгая под музыку. Почему сейчас никто не танцует дома? Не молодёжь, а именно те, кому за тридцать?
Моя бабушка танцевала вальс. Достойного кавалера у неё не было, и она вальсировала с соседкой тётей Тамарой. Они кружились по двору, лёгкие и быстрые, как девочки, хотя у бабушки нога ныла после ранения, а тётя Тамара страдала от варикоза. Иногда тётя Тамара напевала мотив «Голубого Дуная», а иногда они танцевали молча под какую-то внутреннюю мелодию.
У мамы было два коронных танца - цыганочка и танго. Цыганочку она танцевала в ресторанах, под хороший ужин, вино, «на кураже». Шла «с выходом», закидывая ногу и выкручивая руки. И уже в самом конце падала на колени и делала оборот вокруг своей оси, спиной практически доставая до пола, трясла грудью, руками. Публика стонала от восторга. Маме на столик передавали коньяк, фрукты, шоколадки. Танго она танцевала с розой в зубах, чтобы при повороте передать цветок партнёру. Я только один раз видела танго - не шутливое, дурашливое, что случалось часто, а настоящее - в её исполнении. Это была не моя мама, другая, незнакомая женщина, с которой у меня не было ничего общего, чего мне безумно жаль. Я не умею вот так пройти мимо и свести с ума мужчину, даже не глядя, не дотрагиваясь до него.
Меня, конечно же, мама отдала в балетную студию, откуда через год выгнали за лень и толстую попу. Мама не сдалась и отдала меня в танцевальный кружок, где я ещё год танцевала полечки и «Берёзку» - третья справа или во втором ряду. Бросила кружок сама, не вынеся позора. В классе меня попросили что-нибудь станцевать. И тогда я поняла, что под музыку, отрепетированными движениями, в красивом костюме и третьей справа я умею танцевать, а одна - нет.
А потом я жила в Осетии, где танцевали все и всегда. У нас в классе было два мальчика - русский Жорик и осетин Алик. Они выступали на всех смотрах самодеятельности. Жорик занимался в кружке и танцевал «профессиональнее» - знал больше движений, переходов. Алик выходил на один танец - с кинжалом. Он зажимал нож в зубах и крутился на месте. У Жорика была школа, но движения расслабленные, у Алика - душа и харизма. Он разрезал руками воздух. Алика всегда вызывали на бис.
Тогда и я танцевала национальные танцы - третьей уже слева, в красивом вышитом платье с длинными рукавами и настоящим серебряным поясом. Девушка должна смотреть вниз, двигаться плавно, как будто плывёт, руки - не руки, а крылья птицы. Меня ставили в пару с Жориком. А с Аликом танцевала моя подружка Фатима. Танец был у нас, а у них - жизнь, диалог, история. Фатимка так могла посмотреть сквозь ресницы и наклонить голову… Алик в ответ рычал, вскидывал голову и кричал «асса». У Фатимки была не спина - струночка. А руки… как будто ей не принадлежали.
Зато я умела хорошо падать на коленки и без рук вскакивать на ноги. Поворот, упала, вскочила, поворот, упала, вскочила. Я выбегала с мальчиками, в папахе, и уже в самом конце срывала с головы шапку. Волосы рассыпались по плечам. Классический номер, неизменно вызывающий улыбку умиления у больших начальников.
Однажды мы приехали в город на очередной смотр, вечером для детей была устроена дискотека. Городские встали в ряд и танцевали очень странно - шаг вперёд, шаг назад. Все в ногу. Так тогда было модно. И тогда мы, сельские, решили ответить. Кто-то нашёл барабан и начал отбивать ритм. Сейчас это назвали бы «батл» - танец они, танец мы. Мы победили благодаря Алику с Фатимкой. Фатиму тогда чуть с дискотеки не украли «замуж», а Алик разбил в кровь ноги.
И я, и Жорик танцы бросили. А Алик с Фатимкой до окончания школы в национальных костюмах встречали почётных гостей, начальство из города, ездили на смотры… Так хотела Фатима. А Алик был готов зарезать любого, кто посмел бы прикоснуться к её спине. Конечно же, они поженились. Фатиме очень тяжело дались трое детей, она с каждым годом всё больше и больше сутулилась, как будто склоняясь к земле. И только на праздниках - чужих свадьбах, юбилеях ― они танцуют, как раньше. И Фатимка с первыми аккордами осетинской гармошки становится прежней юной девушкой с осиной талией и натянутой спиной. И Алик, рано поседевший, рычит и сверкает глазами, глядя на свою жену.
«Приготовь мужчине ужин, смотри, как он ест, а потом пусть он смотрит, как ты танцуешь, - сегодня он потеряет голову, а завтра ты будешь его женой», - говорила мне мама с детства. Это ведь такой простой многовековой рецепт соблазнения. И он работает в девяноста девяти случаях из ста. В том одном случае ужин был отвратительным.
"Частный корреспондент", 23.03.2010
http://www.chaskor.ru/article/retsept_soblazneniya_16151