Про Пиаже и иже с ним
Где-то год назад я развлекалась тем, что время от времени задавала Ивану вопрос:
- Скажи мне, чего на свете больше: елок или деревьев?
- Елок! - уверенно отвечал он мне.
- Ну как же елок, когда, посмотри, вон под окном у нас какое дерево большое растет, и вовсе не елка, на площадке сплошь одни березы, и в парке ты видел хоть одну елку?
- Ну тогда деревьев, - уже неуверенно отвечал он.
- Как же деревьев! А помнишь, какой лес в деревне еловый: идешь, и все елки, елки, елки, а вон там тоже вдоль дороги столько елок растет….
И он тушевался и не знал.
А теперь, спустя год, он знает. И даже задает подобные вопросы мне:
- Мама, а чего больше на свете: мальчишек или людей? Пикапов или машин?
Неспособность ответить на этот вопрос - не от глупости, это особенность созревания мозга, даже описанная Пиаже, а до меня дошедшая в виде популярного изложения Звонкиным в его книжке «Малыши и математика». Тогда, год назад, я пробовала и объяснять, но Иван просто был не-спо-со-бен понять, потому что мозг не дорос. А сейчас дорос. И это удивительно, потому что такие внутренние вещи практически не отследить внешне и пытаться их насадить, привить - бесполезно. Так же было и со счетом, когда я предложила Ване объяснить сложение с переходом через десяток, а он не мог понять. Мой умница, разумница - и не мог! И я отстала, а потом он сам как-то придумал и теперь щелкает любые примеры как орешки. Дорос.
И я думаю, думаю, думаю… Вот как нелепо - пришел человек в школу, им там объясняют что-то, а он это не может понять. Я опускаю сейчас разные причины (тоже важные и тоже имеющие место быть), как устал, отвлекся, не в настроение, училка плохо объяснила. Но он ведь может быть пока просто не готов! Но время прошло, все поняли, а он - нет. И он не дурак, а просто пока малыш. И вот я смотрю на Ваню… Он спокойно - и с удовольствием! - решает математические задачки и задачки на логику за второй класс, но попробовать его сейчас учить писать письменными буквами - боже мой, у меня темнеет в глазах, когда я думаю об этом, ведь он не может ровно обвести страничку в таких книжечках, где точками обозначена какая-нибудь картинка. Не может! Голова ушла дальше руки. И здорово, просто замечательно, что дома можно давать ребенку пищу для ума (и для рук) в том объеме и в том качестве, в каком она требуется лично ему.
Я нашла в интернете замечательные раннесоветские задачники. Называются «Живой счет». В них, простых арифметически, в каждой задаче или какая-нибудь история, или какая-нибудь редкая сейчас подковырка (как счет парами, например или упоминание о том, что у коровы на каждой ноге два копыта), или вовсе подробное описание подвижной уличной игры. В дождливые дни мы растапливали дома печку, садились возле нее на одеяло и читали этот сборник как книжку, попутно решая. И так незаметно прорешали ее дня за три.
Ваня мастерил пароход из досок и брусков, потом увлекся рулеткой и освоил метры и сантиметры. Я просила его что-то измерить и записать.
Я дала ему литровую кружку и трехлитровую банку, просила набрать мне в ведро девять литров воды. Потом экспериментально проверял, сколько литровых кружек в трехлитровой бутылке, а сколько полторашек и т. д.
Мы купили двадцатигранные игральные кубики. Бросаешь их, и на одном кубике, скажем, 18, а на другом 16. Сколько всего?
Или игры настольные…
Но это все только способы, коих бесчисленное множество, а суть-то одна. И заключается она в том, что вот встал человек ни свет ни заря, оделся черт-те во что, называемое формой и пошел за тридевять земель обводить картинку по пунктирным линиям и решать до зубовного скрежета нудные и чересчур простые задачи. И мне невдомек, почему для этого нужно ходить в специальное место и устраивать какие-то инициации и ритуалы, сопряженные к тому же с сильной нервотрепкой и серьезной встряской родительского кошелька. Ведь я для того, чтобы почитать книгу, не хожу ни в какое специальное место. Почему же здесь такое искусственное разделение? Конечно, искусственное конкретно для меня и для моего восприятия, но ведь это и мой личный выбор тоже, выбор моей семьи.
А еще… а еще… Вот Ваня ходит в два кружка с не очень большой нагрузкой. И если бы к ним прибавилась еще ежедневная школа, я боюсь представить, во что бы превратилась его, да и наша заодно жизнь тоже - потому что это огромные временные затраты, хотя бы просто в организационном плане.
Вспомнила. Мне очень понравился ответ одной моей знакомой девочки, сейчас уже третьеклассницы, ее мама рассказала ей, что вот другая девочка, ровесница, ходит три раза в неделю в художественную школу, три раза в музыкальную и ей все нравится, на что та, никогда не ходившая в детский сад и вечно переполненная идеями и проектами, всегда знающая, как и чем себя занять, та деловушка и мечтательница ответила: «Ну уж нет, такая жизнь не по мне! Мне и дома есть чем заняться.»
- Скажи мне, чего на свете больше: елок или деревьев?
- Елок! - уверенно отвечал он мне.
- Ну как же елок, когда, посмотри, вон под окном у нас какое дерево большое растет, и вовсе не елка, на площадке сплошь одни березы, и в парке ты видел хоть одну елку?
- Ну тогда деревьев, - уже неуверенно отвечал он.
- Как же деревьев! А помнишь, какой лес в деревне еловый: идешь, и все елки, елки, елки, а вон там тоже вдоль дороги столько елок растет….
И он тушевался и не знал.
А теперь, спустя год, он знает. И даже задает подобные вопросы мне:
- Мама, а чего больше на свете: мальчишек или людей? Пикапов или машин?
Неспособность ответить на этот вопрос - не от глупости, это особенность созревания мозга, даже описанная Пиаже, а до меня дошедшая в виде популярного изложения Звонкиным в его книжке «Малыши и математика». Тогда, год назад, я пробовала и объяснять, но Иван просто был не-спо-со-бен понять, потому что мозг не дорос. А сейчас дорос. И это удивительно, потому что такие внутренние вещи практически не отследить внешне и пытаться их насадить, привить - бесполезно. Так же было и со счетом, когда я предложила Ване объяснить сложение с переходом через десяток, а он не мог понять. Мой умница, разумница - и не мог! И я отстала, а потом он сам как-то придумал и теперь щелкает любые примеры как орешки. Дорос.
И я думаю, думаю, думаю… Вот как нелепо - пришел человек в школу, им там объясняют что-то, а он это не может понять. Я опускаю сейчас разные причины (тоже важные и тоже имеющие место быть), как устал, отвлекся, не в настроение, училка плохо объяснила. Но он ведь может быть пока просто не готов! Но время прошло, все поняли, а он - нет. И он не дурак, а просто пока малыш. И вот я смотрю на Ваню… Он спокойно - и с удовольствием! - решает математические задачки и задачки на логику за второй класс, но попробовать его сейчас учить писать письменными буквами - боже мой, у меня темнеет в глазах, когда я думаю об этом, ведь он не может ровно обвести страничку в таких книжечках, где точками обозначена какая-нибудь картинка. Не может! Голова ушла дальше руки. И здорово, просто замечательно, что дома можно давать ребенку пищу для ума (и для рук) в том объеме и в том качестве, в каком она требуется лично ему.
Я нашла в интернете замечательные раннесоветские задачники. Называются «Живой счет». В них, простых арифметически, в каждой задаче или какая-нибудь история, или какая-нибудь редкая сейчас подковырка (как счет парами, например или упоминание о том, что у коровы на каждой ноге два копыта), или вовсе подробное описание подвижной уличной игры. В дождливые дни мы растапливали дома печку, садились возле нее на одеяло и читали этот сборник как книжку, попутно решая. И так незаметно прорешали ее дня за три.
Ваня мастерил пароход из досок и брусков, потом увлекся рулеткой и освоил метры и сантиметры. Я просила его что-то измерить и записать.
Я дала ему литровую кружку и трехлитровую банку, просила набрать мне в ведро девять литров воды. Потом экспериментально проверял, сколько литровых кружек в трехлитровой бутылке, а сколько полторашек и т. д.
Мы купили двадцатигранные игральные кубики. Бросаешь их, и на одном кубике, скажем, 18, а на другом 16. Сколько всего?
Или игры настольные…
Но это все только способы, коих бесчисленное множество, а суть-то одна. И заключается она в том, что вот встал человек ни свет ни заря, оделся черт-те во что, называемое формой и пошел за тридевять земель обводить картинку по пунктирным линиям и решать до зубовного скрежета нудные и чересчур простые задачи. И мне невдомек, почему для этого нужно ходить в специальное место и устраивать какие-то инициации и ритуалы, сопряженные к тому же с сильной нервотрепкой и серьезной встряской родительского кошелька. Ведь я для того, чтобы почитать книгу, не хожу ни в какое специальное место. Почему же здесь такое искусственное разделение? Конечно, искусственное конкретно для меня и для моего восприятия, но ведь это и мой личный выбор тоже, выбор моей семьи.
А еще… а еще… Вот Ваня ходит в два кружка с не очень большой нагрузкой. И если бы к ним прибавилась еще ежедневная школа, я боюсь представить, во что бы превратилась его, да и наша заодно жизнь тоже - потому что это огромные временные затраты, хотя бы просто в организационном плане.
Вспомнила. Мне очень понравился ответ одной моей знакомой девочки, сейчас уже третьеклассницы, ее мама рассказала ей, что вот другая девочка, ровесница, ходит три раза в неделю в художественную школу, три раза в музыкальную и ей все нравится, на что та, никогда не ходившая в детский сад и вечно переполненная идеями и проектами, всегда знающая, как и чем себя занять, та деловушка и мечтательница ответила: «Ну уж нет, такая жизнь не по мне! Мне и дома есть чем заняться.»