Амели Нотомб. Словарь имен собственных
Маленькая книжечка от издательства “Иностранка”. Ладно скроенная, крепко сшитая и крепко же чернушная. Француженки тоже плачут, ага. Да и какая разница, француженки или нет.
Про школу. “Но сaмое ужaсное случилось во время обедa. Учеников привели в просторную столовую, где цaрили двa весьмa хaрaктерных зaпaхa - детской рвоты и хлорки.”
Про балет. “Экзерсисы у станка так безнадежно скучны оттого, что станок подобен насесту. Ты мечтаешь воспарить, а тебя заставляют цепляться за эту деревянную палку и торчать возле нее долгими часами, тогда как все твое тело жаждет свободного полета.
По сути дела, танцовщицы у балетного станка подобны птенцам в гнезде: они учатся расправлять крылья, прежде чем взлететь. Но если птенцам достаточно для этого нескольких часов, то человеческому существу, дерзко вздумавшему сменить среду обитания и научиться летать, приходится посвящать изнурительным упражнениям многие годы.
Зато все упования танцовщицы будут вознаграждены сторицей в ту минуту, когда она получит право оторваться от насеста - от станка - и взмыть в воздух.”
Помните, в последнем абзаце “Тараса Бульбы”, Николай Васильевич упомянул птичку, гордого гоголя? Хороший такой литературный прием: автор подмигнул, читатель улыбнулся. А тут этот прием завязали в узел, скрутили в кукиш. В конце книги главной героине срочно потребовалось кого-то убить. Это ей новая подружка присоветовала, девушка по имени Амели Нотомб. Героиня подумала и так и сделала, заодно и от дальнейших советов подружки избавилась. Аффтар ржот, читатель в смешанных чувствах путается в словах. Зачот, чё.
Про школу. “Но сaмое ужaсное случилось во время обедa. Учеников привели в просторную столовую, где цaрили двa весьмa хaрaктерных зaпaхa - детской рвоты и хлорки.”
Про балет. “Экзерсисы у станка так безнадежно скучны оттого, что станок подобен насесту. Ты мечтаешь воспарить, а тебя заставляют цепляться за эту деревянную палку и торчать возле нее долгими часами, тогда как все твое тело жаждет свободного полета.
По сути дела, танцовщицы у балетного станка подобны птенцам в гнезде: они учатся расправлять крылья, прежде чем взлететь. Но если птенцам достаточно для этого нескольких часов, то человеческому существу, дерзко вздумавшему сменить среду обитания и научиться летать, приходится посвящать изнурительным упражнениям многие годы.
Зато все упования танцовщицы будут вознаграждены сторицей в ту минуту, когда она получит право оторваться от насеста - от станка - и взмыть в воздух.”
Помните, в последнем абзаце “Тараса Бульбы”, Николай Васильевич упомянул птичку, гордого гоголя? Хороший такой литературный прием: автор подмигнул, читатель улыбнулся. А тут этот прием завязали в узел, скрутили в кукиш. В конце книги главной героине срочно потребовалось кого-то убить. Это ей новая подружка присоветовала, девушка по имени Амели Нотомб. Героиня подумала и так и сделала, заодно и от дальнейших советов подружки избавилась. Аффтар ржот, читатель в смешанных чувствах путается в словах. Зачот, чё.