Иранский гамбит
САНКЦИИ всегда являются враждебными действиями. И по военной логике, они всегда приносят убытки атакующему. В иных случаях это называется торговыми или таможенными войнами, протекционизмом или иными словами. Санкции же в отличие от всех них не могут приносить выгоды (хотя их могут извлекать третьи стороны).
КОНТРСАНКЦИИ интересны тем, что второе условие для них необязательно. Атакуемая сторона по праву самообороны может отвечать действиями, которые принесут ей выгоду, но были бы неприемлемы в «мирное время». Преимущество защищающегося в том, что он может уже не ограничивать себя учётом законных интересов других сторон, поскольку его собственные интересы были агрессивно нарушены.
МЕТОД зеркальных ответов редко бывает эффективен, поскольку находящаяся под санкциями сторона уже несёт убытки, и не обязана обременять себя дополнительными. Она может ответить заключением выгодных для неё соглашений, которые нанесут удар интересам противника, а также укрепят отношения с новыми партнёрами, которых раньше избегали по принципу приоритета отношений с партнёрами прежними.
ИРАН становится одним из ключевых направлений в ближневосточной политике. ИРИ настолько важна, что Запад даже пошёл на частичное снятие санкций - в свете возникшей угрозы ИГИЛ и потери традиционного партнёра по улаживанию наиболее сложных проблем - Москвы. Однако Москва может предложить Ирану куда больше, чем снятие санкций. Таким образом она не только укрепляет своё влияние в регионе, подрывая влияние противников, но и включается в игру по острым проблемам Ближнего Востока - ИГИЛ и прочие - но уже на выгодных для себя условиях, а не в качестве покорного придатка Штатов, одного из исполнителей их политики. В этой позиции Москва может действовать в привычной для себя роли - роли игрока самостоятельного и влиятельного. К тому же Россия зарабатывает авторитет в регионе, не говоря уже о финансовой прибыли.
ПАРТНЁРСТВО, которое долгие годы предлагалось западным странам Путиным, периодически с выгодой ими использовалось, но обычно не считалось ценным. Москву полагали игроком слабым, узким специалистом по медиации переговоров с «отщепенцами». Превратив Россию из союзника в игрока если не враждебного, то как минимум не считающего себя отныне связанным обязательствами блюсти чьи-либо интересы, кроме собственных, Запад может получить неприятный сюрприз в своих планах на ближневосточную политику, где Россия не рассматривалась как источник противодействия.
КОНТРСАНКЦИИ интересны тем, что второе условие для них необязательно. Атакуемая сторона по праву самообороны может отвечать действиями, которые принесут ей выгоду, но были бы неприемлемы в «мирное время». Преимущество защищающегося в том, что он может уже не ограничивать себя учётом законных интересов других сторон, поскольку его собственные интересы были агрессивно нарушены.
МЕТОД зеркальных ответов редко бывает эффективен, поскольку находящаяся под санкциями сторона уже несёт убытки, и не обязана обременять себя дополнительными. Она может ответить заключением выгодных для неё соглашений, которые нанесут удар интересам противника, а также укрепят отношения с новыми партнёрами, которых раньше избегали по принципу приоритета отношений с партнёрами прежними.
ИРАН становится одним из ключевых направлений в ближневосточной политике. ИРИ настолько важна, что Запад даже пошёл на частичное снятие санкций - в свете возникшей угрозы ИГИЛ и потери традиционного партнёра по улаживанию наиболее сложных проблем - Москвы. Однако Москва может предложить Ирану куда больше, чем снятие санкций. Таким образом она не только укрепляет своё влияние в регионе, подрывая влияние противников, но и включается в игру по острым проблемам Ближнего Востока - ИГИЛ и прочие - но уже на выгодных для себя условиях, а не в качестве покорного придатка Штатов, одного из исполнителей их политики. В этой позиции Москва может действовать в привычной для себя роли - роли игрока самостоятельного и влиятельного. К тому же Россия зарабатывает авторитет в регионе, не говоря уже о финансовой прибыли.
ПАРТНЁРСТВО, которое долгие годы предлагалось западным странам Путиным, периодически с выгодой ими использовалось, но обычно не считалось ценным. Москву полагали игроком слабым, узким специалистом по медиации переговоров с «отщепенцами». Превратив Россию из союзника в игрока если не враждебного, то как минимум не считающего себя отныне связанным обязательствами блюсти чьи-либо интересы, кроме собственных, Запад может получить неприятный сюрприз в своих планах на ближневосточную политику, где Россия не рассматривалась как источник противодействия.