Наталья + Илья = ?
В День знаний в очередной раз по телевизору показали «Доживем до понедельника», и я в очередной раз сделал открытие в этом казалось бы до последней экранной молекулы исследованном киношедевре Станислава Ростоцкого. Речь пойдет о взаимоотношении учителя истории Ильи Семеновича Мельникова и его бывшей ученицы, а ныне коллеги, преподавательницы английского языка Натальи Сергеевны Гореловой. Из прозвучавших с экрана воспоминаний матери Мельникова нам известно, что школьница Наташа была влюблена в Илью Семеновича и даже мечтала стать его женой, в чем призналась потенциальной «свекрови» после выпускного бала, сокрушаясь в своем откровении, что уж больно велика разница в возрасте между десятиклассницей Наташей и «женихом», разменявшим пятый десяток. Что это за всплеск девичьей фантазии, на какой почве он произрос и были ли у героини основания для столь дерзких намерений матримониального толка? Ответ на этот вопрос неожиданно подсказал кадр, в котором Мельников, вернувшись после работы домой и поужинав, уединяется в своей комнате с телефонным аппаратом и делает два звонка Наталье. Сперва- «пошутив по-дурацки» и представившись потенциальным посетителем кинотеатра «Прогресс», а потом - с попыткой утешить девушку, которая «уходила зарёванная» после внезапно наступившей конфронтации с учениками 10-го «Б».
В сотый, наверное, раз, наблюдая этот эпизод, я впервые обратил внимание на то, что Мельников набирает номер телефона Наташи ПО ПАМЯТИ, не подглядывая в какую бы то ни было запись! Учитель помнит номер домашнего телефона своей ученицы (и с недавних пор коллеги по работе) наизусть?! Как, почему?! Что за события происходили в жизни героев, что за пересечения их судеб так прочно запечатлели в памяти мужчины телефон влюбленной в него девушки?
Варианты ответов очевидны. Первый из них: мужчине случилось так часто звонить девушке по телефону, что номер отложился в его памяти как результат многократного повторения. Именно так большинство из нас запоминают тот или иной телефон. Прочие варианты экзотичны и вряд ли покажутся естественными во взаимоотношениях Ильи Семеновича и Натальи. Хотя исключать их вовсе было бы неправильным. Ну, например, Мельников мог украдкой подсмотреть номер телефона девушки где-то в школьной канцелярии, в учительской, но чтобы не выдать своего интереса окружавшим его в тот момент коллегам, решил затвердить номер Натальи, прибегнув к зрительной памяти. Маловероятно, конечно. Или педагог решил при помощи регулярных телефонных наставлений умерить романтический пыл ученицы (чтоб не смущала его влюбленными взглядами, мешая вести урок) и, претворяя в жизнь свой план, регулярно названивал Наталье и читал в телефонную трубку Баратынского. Мол, Наташа, пойми, не властны мы в самих себе, и в молодые наши леты и даём поспешные обеты… Шутка, разумеется. Плоховато совмещается экранный образ Мельникова с подобной наивной дидактикой.
Волей неволей остаётся предположить, что педагог и его влюбленная ученица пережили самый настоящий роман: с многочасовыми бдениями на разных концах телефонной линии, с тайными свиданиями, страстными признаниями и прочими атрибутами сладкого запретного плода. Правда, такая предыстория немного диссонирует с тем стилем общения Ильи Семеновича и Натальи, который присутствует в фильме. Подчеркнутая корректность, если не сказать, холодность Мельникова противоречит не только вышеприведенным зрительским фантазиям, но даже и озвученным в кадре советом литераторши Светланы Михайловны, поданным сквозь пробивающееся рыдание: «только с ребеночком не затягивайте, у учителей это всегда проблема». Помилуйте, какой ребеночек?! Если даже наедине с Натальей Мельников не позволяет себе больше, чем сдержанная улыбка и снятые очки. Да и то не часто. Нет, любовники, пусть даже и бывшие, но запомнившие телефоны друг дружки наизусть, так себя не ведут! Так на что же намекал Станислав Ростоцкий, выстраивая мизансцену вечернего телефонного звонка Мельникова Наталье, когда лишил героя возможности полистать записную книжку или хотя бы разобрать номер, нацарапанный на клочке бумаги?
В сотый, наверное, раз, наблюдая этот эпизод, я впервые обратил внимание на то, что Мельников набирает номер телефона Наташи ПО ПАМЯТИ, не подглядывая в какую бы то ни было запись! Учитель помнит номер домашнего телефона своей ученицы (и с недавних пор коллеги по работе) наизусть?! Как, почему?! Что за события происходили в жизни героев, что за пересечения их судеб так прочно запечатлели в памяти мужчины телефон влюбленной в него девушки?
Варианты ответов очевидны. Первый из них: мужчине случилось так часто звонить девушке по телефону, что номер отложился в его памяти как результат многократного повторения. Именно так большинство из нас запоминают тот или иной телефон. Прочие варианты экзотичны и вряд ли покажутся естественными во взаимоотношениях Ильи Семеновича и Натальи. Хотя исключать их вовсе было бы неправильным. Ну, например, Мельников мог украдкой подсмотреть номер телефона девушки где-то в школьной канцелярии, в учительской, но чтобы не выдать своего интереса окружавшим его в тот момент коллегам, решил затвердить номер Натальи, прибегнув к зрительной памяти. Маловероятно, конечно. Или педагог решил при помощи регулярных телефонных наставлений умерить романтический пыл ученицы (чтоб не смущала его влюбленными взглядами, мешая вести урок) и, претворяя в жизнь свой план, регулярно названивал Наталье и читал в телефонную трубку Баратынского. Мол, Наташа, пойми, не властны мы в самих себе, и в молодые наши леты и даём поспешные обеты… Шутка, разумеется. Плоховато совмещается экранный образ Мельникова с подобной наивной дидактикой.
Волей неволей остаётся предположить, что педагог и его влюбленная ученица пережили самый настоящий роман: с многочасовыми бдениями на разных концах телефонной линии, с тайными свиданиями, страстными признаниями и прочими атрибутами сладкого запретного плода. Правда, такая предыстория немного диссонирует с тем стилем общения Ильи Семеновича и Натальи, который присутствует в фильме. Подчеркнутая корректность, если не сказать, холодность Мельникова противоречит не только вышеприведенным зрительским фантазиям, но даже и озвученным в кадре советом литераторши Светланы Михайловны, поданным сквозь пробивающееся рыдание: «только с ребеночком не затягивайте, у учителей это всегда проблема». Помилуйте, какой ребеночек?! Если даже наедине с Натальей Мельников не позволяет себе больше, чем сдержанная улыбка и снятые очки. Да и то не часто. Нет, любовники, пусть даже и бывшие, но запомнившие телефоны друг дружки наизусть, так себя не ведут! Так на что же намекал Станислав Ростоцкий, выстраивая мизансцену вечернего телефонного звонка Мельникова Наталье, когда лишил героя возможности полистать записную книжку или хотя бы разобрать номер, нацарапанный на клочке бумаги?